скачать книгу бесплатно
– Это больница, – пояснила она.
– Твой проект? – осторожно спросил он, разглядывая фундамент и удивляясь отсутствию рабочих на площадке.
Амаль кивнула, устремив вперед отстраненный взгляд, а потом тихо заметила:
– Предполагалось, что это будет новая больница, но строительство приостановили после несчастного случая со мной. – Она нахмурилась. – Это произошло здесь. Я ударилась головой где-то на стройплощадке. Я не помню этого, но мне так рассказывали. – Амаль коснулась виска. – С тех пор местные власти прекратили финансирование. Как я узнала от моих сотрудников, с самого начала они не слишком поддерживали этот проект. – Амаль невольно сжала пальцы в кулаки. – Все эти жадные политики только и хотят, что набить свои карманы, а не заботиться о нуждах избирателей.
Мэнни искоса на нее взглянул. Думала ли она о своей матери, когда смотрела на заброшенную территорию будущей больницы? Ему было одиннадцать, а Амаль всего восемь, когда она потеряла свою маму из-за осложнений при родах. Эклампсия унесла жизнь и матери, и ребенка. Но он вспомнил, как его мать сказала, что больница была плохо оборудована, чтобы решить эту проблему.
Убитый горем отец заявил, что не справится с тремя детьми, и отдал их теще.
Так Амаль с двумя братьями оказалась в доме бабушки по материнской линии, жившей по соседству с семьей Мансура. Вот так у Мансура появилось трое друзей.
Но Амаль, вероятно, лишилась воспоминаний о матери из-за амнезии.
– Моя мама… – прервала Амаль дрожащим голосом мысли Мансура и замолчала, а потом продолжила: – В больнице с новым оборудованием могли бы помочь в таких случаях…
– Ты помнишь?
Он не знал, что и подумать. Оказывается, все не так просто.
– Да, мои детские воспоминания гораздо ярче взрослых, к которым пока нет доступа, – печально призналась Амаль. – Порой я просыпаюсь ночью и не понимаю, кто я.
– Однако на работе у тебя нет таких проблем, – оптимистично заметил Мэнни в попытке стереть выражение отчаяния с ее лица.
– С моими профессиональными навыками все в порядке, – подтвердила она. – Их действительно нужно было лишь немного освежить, и в этом смысле долговременная память меня не подвела, чему я очень рада. Я бы не знала, что делать, если бы мне пришлось отменить все заказы моих клиентов и закрыть фирму.
– Приятного мало, – пробормотал он.
Мансур сочувствовал Амаль, как никто другой. Он и сам стоял во главе крупной компании и знал о работе с клиентами не понаслышке.
Тот факт, что они оба преуспели в схожих карьерах, не выходил у него из головы. Это напомнило ему об их мечтах в детстве, когда оба хотели перестроить Харгейсу, поднять оживленный город на новые высоты и сделать светлым будущее его граждан.
Он в конце концов улетел в США, а она осталась в родном городе, чтобы осуществить их мечты.
– Тебе нравится то, чем ты занимаешься? – неожиданно спросил Мансур.
– Да, я всегда хотела заниматься именно этим, – уверенно ответила Амаль.
– Мы с тобой работаем в похожих областях, – заметил он. – Потому хочу сказать, что особенно приятна церемония разрезания ленточки при открытии объекта, – добавил он.
– Согласна, – улыбнулась она.
Мансур вдруг вспомнил, что у них мало времени, а он еще не приступил к главному.
– Амаль, а какие у врачей прогнозы по поводу твоей амнезии? – спросил он.
Ее потеря памяти была ему на руку, с одной стороны, а с другой – причиняла боль. Амнезия была хороша в том смысле, что спасла его от объяснений и повторного переживания ее отказа выйти за него замуж, а болезненна, потому что он проходил через это в одиночку.
Она не помнила их телефонных разговоров о построении совместного будущего, не говоря уже о его предложении руки и сердца и ее поспешном отказе.
В ее представлении казалось, что их романа на расстоянии никогда не существовало. В то время как он вспоминал и проигрывал для себя снова и снова, как их дружба переросла в… нечто большее. Во что-то, чему у него не было названия, пока она сама застенчиво не призналась, что он ей нравится.
«Нет, она сказала, что любит меня», – поправил себя он.
И Мансур попросил время, чтобы все обдумать.
Обдумал и преодолел десять тысяч километров, чтобы надеть ей на палец обручальное кольцо с бриллиантом и отдать свое сердце. Но получил шокирующий отказ.
Как можно такое забыть?
Но разве теперь это имеет значение? Вот они стоят друг против друга, как два незнакомца. Лучше ему направить свои усилия на то, чтобы убедить ее пройти лечение где-то еще.
– Врач говорит, что память может полностью восстановиться.
Она скрестила руки на груди. Ее новая поза была не оскорбительной, а скорее оборонительной. Она словно защищала себя. Как будто одного этого было достаточно, чтобы сдержать повседневные проблемы мира и ее экстраординарную проблему амнезии.
– Существует и вероятность того, что я останусь такой навсегда.
Амаль пожала плечами и опустила руки. Она переместилась так, чтобы видеть ограждение пустой строительной площадки. Вид больше напоминал зону боевых действий, чем фундамент будущей муниципальной больницы Харгейсы.
– Время моего выздоровления неизвестно, – тихо сказала она.
– И тем не менее можно поискать более эффективное лечение и передовые технологии в другой стране, – заявил Мансур.
Амаль изумленно вытаращила глаза.
– Я знаю, ты слышала наш разговор с мамой.
Амаль сочла за лучшее промолчать, чем признаться в нечаянном подслушивании.
– А почему бы тебе не отправиться со мной в Аддис-Абебу и не показаться другому врачу?
– Вместе с тобой? – эхом откликнулась она, глядя на него с неподдельным изумлением.
Мэнни понимал, почему она сомневается. Он, в сущности, был для нее незнакомцем. Но даже если бы она все помнила, то вряд ли приняла бы его предложение, учитывая их прошлый опыт отношений.
Он надеялся, что Амаль не заметит его оговорку, но напрасно.
– Я имел в виду, что мы просто вместе отправимся в Эфиопию, и я покажу тебе страну. Тебе ведь еще не доводилось бывать за границей?
Он это знал наверняка и все-таки спросил.
– Нет, не доводилось, – подтвердила она и продолжила: – Но я сейчас не могу, у меня куча работы.
Она снова скрестила руки на груди, словно защищаясь, и, не глядя на него, произнесла:
– Я не могу поехать с тобой, Мансур.
– Мэнни, – автоматически поправил он. – Не можешь или не хочешь?
Амаль прикусила губу и опустила взгляд. Она казалась загнанной в угол.
Мансур надеялся, что не он и не его предложение тому виной.
Он снова посмотрел на заброшенную стройплощадку, вспомнил, с каким жаром она говорила о своем проекте, и неожиданно предложил:
– Сделай это ради больницы.
– Прошу прощения?
– Я предложил тебе согласиться ради больницы, ради спасения жизней десятков, нет, даже сотен тысяч жителей Харгейсы.
Лицо Амаль прояснилось, и она улыбнулась.
От этой улыбки сердце Мансура пустилось вскачь, и он понял, как дорога ему Амаль и какую власть она над ним имеет.
Он судорожно сглотнул и продолжил:
– Я знаю, что моя мать вызвала меня сюда, и ты не имеешь никакого отношения к ее лжи во спасение.
Казалось, Амаль не замечает его волнения и ждет дальнейших разъяснений. Она такая красивая, спокойная, полная достоинства и любопытства одновременно.
«Такая кого хочешь сведет с ума», – пронеслось в голове у Мансура.
– Мой тебе совет: если решишь присоединиться ко мне в Аддис-Абебе, сделай выбор сама. Не ради моей матери и не из-за того, что другие подумают о тебе.
– Для себя? – уточнила она.
– Да, для себя, – подчеркнул он. – В конечном счете ты знаешь, что для тебя лучше.
Амаль некоторое время молчала.
– Это трудное решение, – наконец промолвила она.
– Но его нужно принять, – сказал Мансур.
– А как бы ты поступил на моем месте? – поинтересовалась она.
– Если бы я думал, что поездка что-то изменит, я бы ее предпринял.
– А если я твердо верю, что ничего не изменится? – прошептала она.
Мэнни не знал, что ей сказать. Он подозревал, что она все равно все решит сама, и потому ответил:
– У меня был выбор не становиться генеральным директором. Я мог бы легко отойти в сторону и позволить другому кандидату занять эту должность.
– Почему ты этого не сделал?
Он погладил бороду.
– Потому что я чувствовал, что лучше всего подхожу на эту должность. И я по-прежнему в этом уверен. Я работаю день и ночь. И у меня нет никакой личной жизни.
Он и большинство друзей растерял из-за постоянной занятости. И с семьей практически не общался.
– Я не виделся с мамой целый год, – признался он. С тех самых пор, когда вынужден был приехать домой уже после похорон отца, чтобы поддержать мать.
– Но вы разговариваете по телефону, – сказала Амаль как ни в чем не бывало. Удивительно, но она не замечала, что он плохой сын.
– Я звоню ей, когда могу, – ответил Мансур.
Амаль кивнула:
– Тебе тоже приходится принимать трудные решения.
Его решение приехать домой было и правда непростым. Как она его понимает.
Для нее решение уехать на время в Эфиопию тоже будет трудным. Но сейчас он готов принять любой ее ответ. Он не ожидал, что она сделает свой выбор прямо сейчас, и уж точно не ждал, что она соберет чемоданы и поедет с ним. Мэнни был почти уверен, что она откажется от его предложения. Единственный плюс в том, что на этот раз он не будет ошарашен ее отказом, как в прошлый раз, когда она отвергла его предложение руки и сердца.
Поэтому он несказанно удивился, когда Амаль твердо заявила:
– Хорошо. Я поеду.
Решимость вспыхнула в ее глазах, словно фитиль свечи, и пламя разгоралось все ярче с каждой секундой. Амаль вся преобразилась от этого яркого внутреннего света, став еще красивее, как только решила поехать с ним.
Теперь он должен сделать так, чтобы этот свет не потускнел и она не пожалела о своем выборе.
Глава 3
Не успела Амаль высказать свое согласие, как у Мансура завибрировал телефон. Пришла эсэмэска. Он прочитал ее и засунул телефон в карман, изменившись в лице.
– Похоже, нам придется лететь в Аддис-Абебу раньше, чем я предполагал.
Его озабоченность взволновала Амаль.
– Раньше? – повторила она, как попугай.
Соглашаясь на поездку, Амаль предположила, что у нее будет время собраться, завершить неотложные дела в офисе, поговорить с мамой Халимой. Список был длинный. Она боялась спросить про точную дату, но ей необходимо знать.
– Когда? – выдавила она.
– Как можно скорее, – ответил он. – Я поеду за своим багажом, и ты тоже собери вещи, – деловым тоном сообщил он.
Этот приказной тон и спешка не понравились Амаль. Мансур открылся ей с другой стороны. Но она сама захотела услышать другое мнение о своей болезни. Интересно, Мансур ей действительно добра желает или действует по указке своей матери?
Амаль знала, что мать и сын довольно близки, стоило ей увидеть, как светилось счастьем лицо мамы Халимы при упоминании имени Мансура. Сама же Амаль в его присутствии ощущала нечто похожее на головокружение. При одном взгляде на него ее начинало лихорадить – верный признак того, что она в него влюбилась.
– А как же завтрак? – поинтересовалась она.
