скачать книгу бесплатно
Мансур заволновался и приподнял пальцем ее подбородок, внимательно глядя ей в глаза. Похоже, ее страхи не имеют к нему никакого отношения.
– Дело в ее голове, – раздалось у него за спиной.
Мансур отдернул руку и обернулся. Он же просил мать оставить их наедине.
– А можно подробнее? – попросил он, не пытаясь скрыть раздражение.
– Она ушибла голову, – продолжила свое объяснение его мать. – Это был несчастный случай на стройплощадке месяц назад.
– Так вот почему ты позвонила мне?
Он впитывал новую информацию, пытаясь подавить покалывающее кожу беспокойство. Мэнни задал следующий логичный вопрос:
– Она нездорова?
– Голова прекрасно зажила. Сама по себе рана не была опасной для жизни, – ответила мать.
Облегчение Мэнни длилось всего несколько секунд.
Его мать помолилась вслух. В детстве это никогда не предвещало ничего хорошего.
– Врачи вылечили внешнюю рану, но пока не могут вылечить ее изнутри.
– Что ты имеешь в виду?
Он снова взглянул на Амаль. Внешне она выглядела вполне здоровой.
Интересно, почему они не позвонили месяц назад, когда все произошло?
«Не хотели тебя видеть, как и ты их», – подсказал внутренний голос.
Мансур сжал челюсти и насупился.
А его мать между тем продолжила:
– У Амаль амнезия.
От этих слов Мансур на мгновение оцепенел. Он ожидал чего угодно, но амнезия Амаль никак не укладывалась в голове.
Амаль направилась было к выходу с веранды. Их сочувствующие взгляды и разговор о ней, словно ее здесь нет, были ей неприятны. Но Мансур схватил ее за руку и остановил. Сопротивляться его железной хватке было бесполезно. Лучше выяснить, что ему от нее нужно. Словно прочитав ее мысли, Мэнни процедил:
– Разговор еще не окончен.
Притворяться теперь, когда он знает про амнезию, было бесполезно, и Амаль ответила:
– Твоя мама все сказала. Мне нечего добавить. Я нездорова.
– И тем не менее я хочу с тобой поговорить. Но не здесь.
Он кинул многозначительный взгляд во двор, где толпились любопытные служанки и шофер. Прислуга смотрела на них с неприкрытым любопытством, граничащим с ужасом. Они стояли так близко друг к другу, что их тела почти соприкасались. По местным обычаям, это было совершенно недопустимо.
– Проводи меня в мою комнату, – предложил он хриплым голосом.
Что-то шевельнулось в душе Амаль, и она согласилась на приватный разговор без посторонних глаз и ушей.
– Нам сюда, – сказала она, выразительно посмотрев на его руку, все еще стискивавшую ее запястье.
Мансур отнял руку и последовал за ней.
Как только он отпустил ее, Амаль резко повернулась и, шурша юбкой, быстро пошла вперед. Она сердилась на себя за то, что ей было приятно чувствовать прикосновение его теплой ладони. Хотя это последнее, о чем она должна думать. Лучше побеспокоиться о своей утраченной памяти и постараться восстановить разрозненные воспоминания.
И все же она не ожидала, какую бурю чувств вызовет в ее душе появление Мансура. Она надеялась, что его лицо вызовет более свежие воспоминания, чем те немногие детские, которые возвращались к ней быстрее. Но этот мужчина определенно не походил на неуклюжего ухмыляющегося подростка, которого она смутно помнила.
У Амаль не было возможности подробно расспросить маму Халиму о том, кем стал Мансур, и его приезд был для нее довольно неожиданным. Всего пару часов назад его мать отвела ее в сторону и сообщила о том, что Мансур возвращается домой. Из-за нее.
Теперь она знала, что он понятия не имел, что причиной его вызова послужила ее амнезия. Мама Халима ничего не сказала про Амаль, когда связывалась с ним.
Если бы не необходимость проводить Мансура в его комнату, Амаль укрылась бы в своей спальне, а может быть, и вернулась бы в свой дом. Хотя мама Халима вряд ли одобрила бы это. Оба брата уехали из дома бабушки, и оставаться в доме одной, особенно когда ты не совсем здорова, было бы неразумно. Мама Мансура убедила Амаль переехать к ней хотя бы временно.
Амаль согласилась, и сложившаяся ситуация устроила обеих. Но теперь, когда Мансур дома, Амаль посчитала, что злоупотребляет гостеприимством мамы Халимы. Она не желает, чтобы Мансур считал, что она не может сама о себе позаботиться.
Но Амаль и правда пока слаба и нуждается в помощи.
Нет, ей не требуется помощь. Она в порядке.
Амаль прекратила мысленную перепалку с самой собой и продолжила путь к комнате Мансура.
– Нам сюда, – сказала она, указывая на комнату слева по коридору.
Однако Мансур остановился у двери в ее спальню.
– Это не твоя комната.
Не обращая внимания на ее слова, Мансур открыл дверь и вошел.
Амаль поспешно вошла следом, расстроенная тем, что Мансур ее не послушал. Это была ее комната, и в ней царил беспорядок.
– Я же говорила, что это не твоя комната, – пробормотала она, кивнув в сторону двери в надежде, что он поймет ее намек.
– А вот здесь ты не права. – Мансур посмотрел на нее в упор: – Когда-то, давным-давно, я жил именно в этой комнате.
Амаль нахмурилась:
– Твоя мама мне не говорила об этом.
– Она просто не ожидала, что я так скоро вернусь, – ответил Мансур.
Он прошел в дальний угол, где стояла кровать, и осмотрелся.
– Здесь почти ничего не изменилось, – заметил он, – кроме вот этого. – Он указал на гору разноцветных платков на кровати и разбросанные по полу книги.
Амаль протиснулась мимо, взяла платки и быстро засунула их в верхний ящик комода. Затем она попыталась убрать книги, а Мансур заметил на кровати тетрадь, которая раньше была закрыта платками.
Наверняка это был ее дневник.
– Ты по-прежнему ведешь дневник? – поинтересовался он.
– Пытаюсь, – коротко ответила она.
– И много читаешь? – Мансур поднял с пола одну из книг и передал ей.
Многие книги выглядели зачитанными, с потертыми обложками. Стало быть, это были ее любимые книги, которые она могла перечитывать, как новые. И это, пожалуй, единственный плюс амнезии.
Восстановление памяти происходило странным образом. Сейчас она помнила некоторые вещи более отчетливо, чем сразу после несчастного случая четыре недели назад, когда очнулась в больнице со швами на правом виске. Но возвращающиеся воспоминания были связаны с ее прошлым, что расстраивало ее еще больше теперь, когда она стояла перед Мансуром. У Амаль не было никаких свежих воспоминаний о нем. Она кое-что помнила об их детстве, но дальше – полный провал. Что, если он вырос ужасным человеком?
И тем не менее по какой-то необъяснимой причине ее влекло к этому мрачному красавцу.
– Странно снова оказаться дома, – заметил он, уставившись ей в макушку. – Должен признаться, что не планировал возвращаться.
Значит, он имел в виду, что вернулся из-за нее.
Амаль непроизвольно дотронулась до виска. Шрам покалывало, и ей было не по себе от близости Мансура и его вопросов.
– Остался шрам? – спросил он.
Она лишь молча кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Болит?
Амаль отрицательно качнула головой.
– Я рад, что твои братья и моя мама были рядом, когда это случилось, – искренним тоном произнес он, и на мгновение жесткие черты его лица смягчились. – Нужно быть осторожнее, – продолжил Мансур, – я из личного опыта знаю, насколько ужасны происшествия на строительной площадке.
– С тобой тоже произошел несчастный случай? – Амаль уставилась на него, абсолютно забыв, что не должна смотреть на мужчину, тем более когда они наедине.
– Нет, не со мной, – поспешно ответил он. – Были случаи с коллегами, с подрядчиками. Все происходит очень быстро.
Ей не следовало приставать к нему с расспросами, но она не сдержалась.
– Но ты один в Америке. Кто о тебе заботится?
– Никто, – быстро ответил он.
– А тебе не одиноко, Мансур? – Ее сердце сжалось от боли при мысли о том, что у него никого нет.
– Мэнни – ты раньше так меня называла, – ответил он после долгой паузы. – А теперь мне, наверное, следует отправиться в свою комнату.
Неожиданно его лицо осветилось улыбкой. Амаль была удивлена. Мансур не был похож на человека, который много улыбается.
Амаль купалась в этой улыбке, в глубине души надеясь, что улыбка связана с ней. Осознавая, насколько безумной была эта мысль, она сняла накинутый на плечи пиджак и протянула ему. Амаль постаралась, чтобы их руки не соприкоснулись, когда он его забрал.
– Показывай дорогу, – сказал он, выходя за ней из комнаты.
Амаль проводила Мэнни в комнату для гостей и оставила его отдохнуть и переодеться после дороги, а сама отправилась на кухню.
С тех пор как она временно переехала в дом Мансура, она освободила маму Халиму от кухонных обязанностей. Тем более сегодня. Наверняка мать и сын захотят побыть наедине.
– И каков он собой? – с любопытством спросила кухарка Сафия. – Нима считает, что он джентльмен. Не отругал ее, когда она чуть не выплеснула воду ему на ботинки.
Сафия хихикнула, ее рука замерла над кастрюлей с тушеной говядиной, пока она сноровисто насыпала туда нарезанный лук.
– Я думаю, она уже в него влюбилась. Не оставляй Ниму с ним наедине, когда она убирает комнаты.
Услышав свое имя, в комнату заглянула горничная.
– Вряд ли я буду находиться в комнате, пока он там. – Она бросила на девушек возмущенный взгляд.
– Амаль была с ним наедине.
Лукавое замечание Сафии наводило на мысль, что она снова шпионила. Она была самой молодой из домашней прислуги и работала совсем недолго. Ей еще многому предстояло научиться. Но мама Халима и раньше предупреждала Сафию не подглядывать.
– И чем ты с ним занималась, Амаль? – полюбопытствовала Нима, втащив на кухню большой бак с бельем, которое намеревалась стирать и полоскать вручную.
Сафия ухмыльнулась:
– Флиртовала, конечно.
Служанки продолжили сплетничать, выдумывая небылицы про нее и Мэнни, словно Амаль не было на кухне.
Она никак не реагировала на болтовню служанок, продолжая резать лук.
Она молчала до тех пор, пока Нима не спросила напрямик:
– Вы ведь были раньше знакомы, не так ли, Амаль?
Наверное, мама Халима сказала ей об этом. Иначе откуда ей знать? Нима работает в доме не так давно.
Горничная глазела на Амаль с таким жадным любопытством в ожидании ответа, что ей даже стало неловко.
– И я уверена, что вы двое непременно поженитесь, – выпалила она.
– Нима… – с легким упреком произнесла Амаль, но девушки продолжили обсуждать Мансура.
Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, предмет их горячего обсуждения появился на кухне и приветствовал их своим бархатным баритоном:
– Прекрасные леди, как вкусно у вас здесь пахнет.
Амаль, с горящими от подкалывания подруг щеками, тщетно пыталась скроить серьезную мину, когда обернулась на голос Мансура.
