скачать книгу бесплатно
А затем что-то изменилось. Восприятие поплыло, я почувствовала себя гораздо более высокой, большой, мысли стали простыми и… агрессивными. ОНИ ищут. Мыкола мразь, питекантроп, убить. Убить их всех. Всех… Тело двигалось словно само, а тупая простота замутненных мыслей не позволяла глубоко задуматься над происходящим. Рывок. Ещё рывок. Сила наполняла тело, ярость приятно грела изнутри. Солдаты в кольчугах с мечами и деревянными щитами – ничтожества. Прыжок, сразу на несколько метров вперед. Удары руками по щиту, кажется, это мои руки, но сила ударов слишком огромна, щит трещит и ломается, как трещит и ломается челюсть солдата, как трещит и ломается шея другого и взор застилает кровь, кровь, кровь…
Я очнулась в лесу, но уже лиственном. Лежа на берегу какого-то быстрого ручейка, я смотрела в небо и чувствовала сильный привкус соли и металла во рту. Серебряный диск был плотно зажат в кулаке, а одежда изрезана и изодрана. На теле следы, словно от давно заживших ран, вот только раньше их не было. Видимо солдаты доставали меня мечами, но раны затягивались, оставляя лишь шрамы, хотя и их по сути быть не должно… но ведь раны затянулись все-таки! Значит наверняка Аркейм работает, просто как-то… частично, не полноценно. Может все-таки откликнется когда-нибудь. Голова была тяжелой, тело обессиленным. Я не могла пока думать о том, что произошло, мысли просто не проявлялись полностью, их вытесняла жажда. Ручей…
Как-то, сама не понимая как, но я доползла до ручья и жадно стала поглощать воду, по началу это не получалось, руки не слушались, но потом я просто опустила голову в воду и, ооо, эта вода, такая вкусная, такая приятная, прохладная и свежая. Так я воду ещё не чувствовала никогда. После того как я напилась (мне казалось, что это длилось ооочень долг) я села и с ужасом обнаружила что чуть ли не вся в крови… И эти шрамы. Я провела по некоторым дрожащими пальцами. Нет, они не болели, просто, странно это, кстати, от былых ожогов и следа не было, что порадовало, кроме всего остального. Я попыталась встать, но тут в голову будто что-то ударило, в глазах стало темнеть…
Двигаться было очень тяжело, тело будто было полностью вымотанным и измождённым. Создавалось ощущение, что диск в моём кулаке тоже устал. Если раньше, стоило до него дотронуться – он испускал сильное тепло, то теперь был почти ледяным и скорее грелся от тепла руки. Желудок сводили спазмы, отрыжка была отвратительной, а потом меня пару раз стошнило, и это было ещё отвратительнее. Лес бесстрастно шелестел листвой, и вокруг, кажется, не было ничего примечательного. Хотя, если прислушаться, то до ушей доносился скрип, не похожий на скрип стволов. Может пойти на него? Нет, лучше идти по своим следам, явно заметным по проломанным кустам и смятой траве. Сил было мало, а я очень хотела вернуться в пещеру, она внушала хоть какую-то опору в этом странном мире. Я понимала, что, скорее всего, идя по своими следам, я столкнусь с тем месивом, которое устроила. От осознания этого стало трясти, на глаза навернулись слёзы, а сердце сдавила острая боль. Знай я, какую силу даёт этот диск, десять раз подумала б прежде чем поливать его своей кровью. Хоть Мыкола мне и не по нутру был, такой расправы он не заслужил точно, а солдаты тем более, они вообще ничего мне не сделали. Совесть терзала, но, тем не менее, я решительно двинулась вперёд, медленно переставляя ноги. Хотелось рухнуть на что-нибудь мягкое и просто уснуть ни о чём не думая. Пусть это всё окажется сном, Создатели, прошу, пусть это будет, просто кошмаром, страшным, но кошмаром и только. Слишком это жутко, чтоб быть правдой, не хотелось верить в то, что я теперь – убийца.
Судя по следам, я неслась сквозь лес напролом, кое-где буквально проламывая насквозь стволы деревьев. На древесине в таких местах виднелась моя засохшая кровь и кусочки содранной кожи. Теперь понятно, почему нет боли от ожогов. Почти вся кожа на мне просто новая, а старая осталась на ветвях и в пробитых насквозь дубовых стволах. Меня опять стошнило, двигаться приходилось медленно, потому что ноги то и дело подкашивались от усталости. Уже вечерело, когда лиственный лес потихоньку начал переходить в хвойный. А потом я увидела, что из хвои по моим следам выходит человек. Длинный плащ, глубокий капюшон и всё это почему-то ярко синего цвета, выделяющегося даже в сумерках на фоне леса. В правой руке незнакомца был длинный посох, но, кажется, не магический, а дорожный, он опирался на него при каждом шаге. Чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось видно, что его пояс обвешан сумками и пузатыми колбами с разноцветными жидкостями.
Усталость была неимоверная, казалось, если я остановлюсь, то больше с места не сдвинусь, но показываться вот в таком виде хоть кому-то – ощущалось гораздо большим безумием. Вблизи были довольно широкие кусты, в которых меня вряд ли бы заметили, даже если бы искали, а этот путник явно шёл по следу, и времени на решение оставалось немного. Я прижалась к земле, стараясь ни в коем случае не закрывать глаза.
Путник между тем продолжал идти в мою сторону и остановился совсем рядом. Теперь мне стало видно, что свободной рукой он держится за амулет, висящий на шее. Простое металлическое кольцо на цепочке, такое же, как то, что я видела в сундуке Мыколы. Вот только в руке незнакомца оно слабо светилось, что было хорошо заметно в надвигающихся сумерках. Склонив голову, он начал что-то вроде молитвы.
– Владыка Света, направь шаги мои на путь истинный, направь, помысли мои в чистое русло, направь руку мою, ибо я караю зло, что стремится проникнуть в наш мир. Изгони тьму из моей души, ибо я изгоняю тьму из царствия твоего.
Металлическое кольцо на цепочке начало сиять чуть ярче.
Я не поверила глазам, подумала чудится, но нет, кольцо и впрямь сияло, надо будет поизучать книгу, что попала мне в руки, главное добраться до пещеры незамеченной. Хорошо, что чуйка не подвела, и я не стала являть себя в таком виде, кто знает, что бы этот сектант местного разлива обо мне подумал.
Сектант тем временем снял с пояса одну из колбочек и продел её длинное стеклянное горлышко, через это самое кольцо, висящее на шее.
– Владыка Света, пробуди освящённые травы и даруй мне право воспользоваться их силой, чтобы рассеять тьму перед моим взором, ибо я выслеживаю зло и ему не скрыться в тенях. Если же мои помыслы не чисты и душа повинна пред тобой – да опалят меня эти благословенные травы светом твоим заслуженно, и предстану я перед твоим судом.
Сектант замер, дожидаясь чего-то. Внезапно жидкость внутри колбы тоже начала слабо светиться. Откупорив колбу, человек осушил её до дна. Сначала ничего не происходило, но затем глаза сектанта начали светиться, словно их намазали фосфором. Оглянувшись вокруг, он побрел дальше по моим следам, проходя мимо кустика, где я сныкалась.
Не, ну и мир, надо ж было угодить. С удивлением, я отметила, что мне стало как-то легче, передышка очень помогла, и теперь я медленно, но более уверенно, побрела к моему логову, по пути сгребая небольшие сухие веточки и листья. Костёр мне очень даже понадобится, без температурного регулирования Аркейма, было непривычно ощущать вечернюю прохладу. До своей пещерки я добралась без встреч и происшествий. К этому моменту стало уже совсем темно, и костёр был нужен, как никогда. Далеко не с первой попытки, но огонь я все-таки развела. Сразу стало уютнее. Прихватив с собой еду, котелок и кружку, я пошла к реке и устроила купания. Вода уже была прохладной, но кровь смыть было критически важно. Сполоснув помидрки и кружку, я сложила всё это в котелок и тут же вернулась в тепло. Компанию составляли сверчки и несколько квакающих лягушек. Я уплетала помидорины, смачно причмокивая, и ликовала от наслаждения, наконец-то, нормальная, еда. Было так приятно ощутить немного блаженства от пламени и прогретого воздуха в пещере.
Ну вот, теперь можно и расслабится. День такой насыщенный, что сошёл бы и за неделю. Я посмотрела на стену, исписанную разными символами, сразу нахлынули неприятные воспоминания. Руки потянулись к мокрым останкам былой одежды, и вскоре стена была чистой. Диск отправился в шкатулку. Затем взгляд упал на нож, лежащий возле импровизированной кровати. Я знала, что та магия, которой меня учили, тут не работает, но всё равно решила вознести молитву Создателям. Нужно было отдать что-то своё, что-то ценное и важное. Острым ножом я срезала большую часть волос и отправила их в пламя, тихо прошептав слова молитвы. На сердце стало как-то легче и чище. Пусть магия моего дома далека от этого мира, но я верю, что часть её в моей крови и эта часть, несомненно, будет расти, пока я жива. Сидеть совершенно нагой у костра было приятно, но пора бы и одеться. Рубаха была мне до самых колен, как платье. Я убрала оставшуюся одежду под кровать вместе с книгой и кольцом, желание почитать иссякло, как только я прилегла на кровать и укрылась мягким меховым одеялом.
Глубокая темнота. Нет, тьма. Тьма. Окружающая, обволакивающая. Где я? Что вообще такое я в этой тьме? Нет тела, нет возможности сдвинуться с места, нет ни верха, ни низа, только тьма. А потом, сквозь неё, начали проступать картины, полные силы и ярости. Руки проламывают щит, руки ломают кости, продавливают до хруста лица солдат, кулак пробивает насквозь широкую спину убегающего Мыколы и пальцы сдавливают его сердце, выжимая кровь в рот. Пьянящее ощущение силы и абсолютной власти над жизнями этих ничтожеств накрывало меня, отступало обратно в клубящуюся тьму и снова захлестывало с очередной порцией ярких кровавых картин. И сквозь это всё, на меня смотрели глаза, сотканного из тьмы быка. Изучающий, пронизывающий насквозь, взгляд…
Я проснулась, вскрикнув и резко сев, как от испуга. Сердце бешено колотилось. А ещё я сразу почувствовала, что крепко сжимаю в кулаке серебряный диск с выгравированным быком. Открытая шкатулка валялась неподалеку на камнях. Я не помнила, как открывала её. В пещеру робко заглядывали первые лучи солнца. Совершенно не ощущалось, что я отдохнула, но заново уснуть, скорее всего, не получится. Слёзы… оказывается, я ещё и плакала во сне…
Проклятая вещица, я смотрела на этого быка, уже без прежнего трепета, хотелось просто закинуть его вместе с ларчиком обратно в воду. Вот продам я его, или обменяю на что-то, и что? Кому-то ведь такая сила понравится, а кто-то и вовсе не сможет устоять, сколько жизней она ещё отнимет тогда. Гадость! Я решительно направилась к реке с ларцом в руках, в котором лежал могущественный диск, диск истинного испытания на стойкость духа. Что ж, пусть отныне ни кто более тобой не воспользуется, покойся с миром рогатая свирепость. И ларчик полетел в реку, колечко крышки блеснуло на прощание в лучах светила, и вода поглотила его, так быстро, что вскоре я уже и не нашла бы места, в которое ларец упал.
Я с облегчением выдохнула, обернулась, чтобы войти обратно в пещеру… и увидела вчерашнего сектанта. Он стоял на спуске к моему недавно обжитому жилищу, опираясь на свой дорожный посох и пристально меня разглядывал через что-то вроде короткой подзорной трубы. Это было странно, потому что разделяло нас не более 20 метров. Я застыла на месте, почему-то не хотелось ни бежать, ни тем более начинать диалог первой. Посмотрим, что будет дальше, и уже исходя из обстоятельств, будем принимать какие-то действия. Он опустил свою подзорную трубу и неторопливо продолжил спуск вниз.
– Отрицание даров Тьмы – первый шаг на пути раскаяния. Но твои преступления страшны и кровавы, от твоей руки пали двенадцать солдат и один мирный житель. Ты готова принять правосудие Света, ведьма?
Мои глаза расширились, т-тринадцать, я отняла тринадцать жизней. О, Создатели, что же за испытания вы мне уготовили, как же я теперь… что мне теперь… Руки сжали ткань рубахи, которая так несуразно смотрелась на моём теле. Бежать не хотелось, хотелось отменить всё, что было, но, увы. Может и не плохо это, принять какое-то там правосудие, не знаю, может я уже совершила что-то неверное и теперь пришла пора отвечать за содеянное. Я подняла полные слёз глаза на человека, приближающегося ко мне.
– Я н-не ведьма, я маг, – голос был полон сожаления и смирения пред грядущим, – я вообще не из эт-того мира. Хотя признаться п-попала в ловушку, п-по незнанию, – ни как не могла нормально и спокойно говорить, – я воспользовалась артефактом, и… – по щекам потекли горячие слёзы, – ч-что же именно в-вы имеете в виду, п-под этим самым пра… правосудием Света?
Я старалась вести себя вежливо и смиренно, потому что совесть меня просто разрывала на части за былое, особенное после такого-то сна.
Сектант подошёл ещё ближе и некоторое время молча меня изучал. А я получила возможность разглядеть его получше. Это был уже стареющий человек лет 40, борода росла неровно, а в её проседи таились крошки хвои. В сочетании с поношенным и потертым плащом создавался образ постоянной дороги и ночлега где придется. Глубокие карие глаза, были абсолютно спокойны и взирали на меня без каких-либо эмоций, этот человек не спешил ненавидеть. На лице помимо морщин имелись и несколько пятнообразных шрамов, как от химических ожогов.
– Под правосудием Света я имею в виду глоток освещенной воды и Суд Владыки. То, что ты не отсюда я услышал и принял к сведению, но судить тебя буду не я, а Владыка. Моя функция – либо убедить тебя принять его Суд добровольно, либо опрокинуть тебя в великий Свет, в процессе боя. Решать тебе, ведьма. Ты примешь Суд добровольно?
Эх, что я только не пила в своей жизни, уж освящённую-то воду точно осилю, так что не проблема. А вот Суд какого-то Владыки немного пугал, но… может после этого суда будет хоть немного легче на сердце? Что-то в этом человеке было, что-то знакомое, узнаваемое на каком-то пока не ясном мне уровне, цепляли его глаза. Они будто что-то прояснили, нечто неуловимое, но такое близкое, в них была и боль, и что-то ещё, что-то, что я не могла обрамить в слова.
– Хорошо, я приму Суд добровольно, и согласна сделать глоток освящённой воды. М-можете рассказать мне подробнее о Владыке, да и вообще об этом мире?
– После Суда, ведьма. Если Владыка простит тебя – ты останешься в живых, тогда я назову тебя сестрой и отвечу на твои вопросы. Если Владыка сочтет тебя недостойной прощения и выжжет светом – тебе будут не нужны мои ответы.
Сектант открыл одну из кожаных сумок на своем поясе и достал крошечный стеклянный шарик… нет, не стеклянный, это был шарик льда, внутри которого каким-то образом сохранялось немного жидкой сияющей воды. Что ещё более странно – шарик не таял в пальцах сектанта.
– Положи его в рот и Суд начнется.
Ох, говорят, от Судьбы не убежишь, не разминулись мы, значит, так тому и быть. Я взяла небольшую странную круглую сферку, внутренне призвав Адайн Ток, и положила её в рот.
Мгновенно пропало ощущение собственного тела. Это было похоже на то, как если бы всю меня резко подбросили высоко-высоко вверх, прямо в небо, а вернее в Свет, заменивший собою всё вокруг. Плывя по его волнам, я вскоре потеряла ощущение верха и низа, чувствовалось только течение потока, которое несло прямо сквозь свет к… Мыкола стоял на фрагменте уплотненного света и наблюдал исподлобья, как я причаливаю к этому импровизированному берегу. Его грудь не была насквозь пробита, но он постоянно трогал то место, словно проверяя, нет ли там дырки.
– А, курва… почто ты так со мной? Я ведь от души, по-доброму, накормить, напоить хотел, а ты мало что обворовала – затем ещё и жизнь отняла, самое последнее. За что?
– П-прости, прости, пожалуйста. Не своей волей я это сотворила, не своим разумом ужасное дело делала. Совратила вещь проклятая, да жажда силу обрести, чтоб защищаться, своей-то я лишилась, когда оказалась в этом диком мире. Не хотела я убивать, не думала, что нарвусь на тьму искушающую. Да, вещи взяла, побоялась довериться, не хотела ни связи какой, ни чего-то иного. Домой хотела, но без вещей в лесу, да, в одиночку… страшно было, потому и сглупила, можно было бы изменить всё – по иному действовала бы.
Почему-то хотелось плакать, но слёз не было, только сердце рыдало, незримо как-то, непривычно.
– Не своей волей – верю, не было в тебе той злобы дикой, когда я только тебя встретил, а когда по лесу прыгала и голыми руками людей рвала, то явно, словно дикий зверь был… Вот только зачем же ты кровью амулет накормила? Чувствовала же сердцем, что тёмное это дело, точно чувствовала и всё равно накормила. Настолько сильно хотела силы почувствовать, что стало неважно, какая эта сила и какую цену заплатить придется? Или страх так подстегнул свою шкуру спасать, невзирая на опасность других погубить тёмной магией?
– В моём мире магия крови почиталась, как Сила самой Души и Жизни. Она помогала пробудить ясность, управлять артефактами, или иными явлениями. Я действовала по привычке, от части, и из страха за себя, и в надежде обрести хоть какую-то силу, чтоб не ощущать себя такой беспомощной. Слабость бросает в отчаяние, особенно, когда в одиночку оказываешься в совершенно чуждом месте. Не думала я тогда, что это что-то настолько тёмное, да и серебро, металл благородный, видимо в этом мире даже такой материал может быть искажён.
Почему-то накрыла щемящая тоска по Аум Ра, по родным и привычным чувствам…
– Честно. Не до конца, но честно. Ушедших не вернуть, содеянное не отменить, и память о совершённом навсегда с тобой, как и боль от осознания содеянного, но ты делаешь правильные шаги навстречу Свету…
На последнем слове всё вокруг погрузилось в сильную вспышку, а когда я открыла глаза – меня встретил потолок пещеры, и склонившееся надо мной, сосредоточенное лицо сектанта. Поймав мой взгляд, он неожиданно тепло улыбнулся.
– С возвращением, сестра. Меня зовут Ярик, старший полевой инквизитор. Ты прошла Суд Владыки и Он оставил тебя в живых, потому я принимаю тебя с объятиями. Могу я узнать твое имя, сестра?
Шок, сердце билось ровно, но на эмоциональном уровне был шок. Сейчас я острее прежнего ощущала себя грязной, настолько, что не отмыться, не стереть содеянного, это почти как шрам, который постоянно ноет, только шрам этот не на теле, а будто вокруг него, во всем поле и глубоко внутри. Зачем, зачем я поддалась искушению, как же хочется, чтоб всё это оказалось нереальным…
Я посмотрела на Ярика, теперь совсем другими глазами, казалось, что его тело слегка подсвечено, лишь слегка, но тем не менее.
– Лионесса, меня зовут Лионесса.
Я попыталась сесть, но тело пронзила резкая боль. Многочисленные шрамы, оставленные мечами солдат и заросшие благодаря магии серебряного диска, теперь открылись, пошевелившись, я не только ощутила боль, но и увидела начавшую проступать на одежде кровь. Ярик резким движением выхватил с пояса длинный кинжал и разрезал одежду, оголив тело. Шрамы действительно открылись и пузырились кровью. Если не шевелиться, то боль утихала, но стремительно становилось холодно и немели конечности. Ярик начал выдавливать на раны густую жирную мазь зеленого цвета, она жгла ещё сильнее, чем боль от ран, но, кажется, после этого переставала течь кровь.
– Не шевелись, Лионесса. Владыка очистил тебя от влияния тьмы, но случившееся оставило физические следы и теперь тебе нужно лечение. Я позабочусь о тебе сестра. Да, охранит Владыка твою жизнь, ибо прошедшая Суд, достойна ещё одного шанса.
После этого Ярик принялся накладывать повязки. Было очень больно, несколько раз сознание куда-то уплывало и потом возвращалось… наконец экзекуция закончилась. Когда сознание прояснилось, я почувствовала облегчение, боли почти не было, а пещеру наполнял запах жареной рыбы. Ярик жарил на вертеле несколько мелких рыбешек.
– In aan ikan maal, valis sat auru mare, rim mearat inel`khatu, veya ayat, neni ayat, idrum vevet is avari… – слова сами слетали с губ, я не могла остановиться, это как плач, который захватывает и душит, и этому невозможно сопротивляться, – ki talan rio vel’verit barias rat is liomarum daykinech, sen sefal`bayo en kuraat sar’tanari aradet amalis es, val’fangi asta h`asteris naar ervigech al’safuri or bal`fabel…
Ярик среагировал на мой голос, достал неаккуратный кусок пергамента и нечто похожее на карандаш, принялся невозмутимо записывать то, что я говорила. Закончив, он какое-то время выждал, а убедившись, что продолжения не будет, спрятал бумагу и карандаш обратно в поясную сумку.
– Красивые слова, я не чувствую в них тьмы. Еда готова, если ты хочешь есть. Я обещал ответить на твои вопросы, и хотя мне сложно понять, как можешь ты прийти из иного мира – я постараюсь. Наш мир – это один большой континент и великое множество островов разных размеров в великом океане. На континенте существуют только в изученной его части 47 королевств разных размеров и ещё несколько варварских государств. Мы сейчас находимся на территории королевства Поляния. Это аграрное королевство с миролюбивой внешней политикой. Церковь Света присутствует здесь с самого основания королевства, поэтому представители инквизиции присутствуют при каждом дворянине и осуществляют деятельность во имя Владыки Света по необходимости.
Ярик перевел дух, готовясь продолжать
Я внимательно слушала, теперь было легче, может явно природная мне магия тут и не проявлялась, но внутренне, молитва сделала своё дело.
– А магия, что в этом мире с магией? Про то, что тут есть тёмная магия я и по опыту знаю, а что со светлой и равновесной магией, с псионикой, с алхимией и целительством? И что это за Владыка?
– Магия – это защитная реакция мира на попытку вторжения извне. Владыка Света создал этот мир, проявив его своей доброй волей, но внешняя Тьма неустанно ищет способы проникнуть сюда, нарушить гармонию творения Владыки и извратить его творение. Демоны нашептывают свои нечистые речи во сне, соблазняя нестойких духом своими нечистыми дарами. И соблазнившиеся, пропускают тьму через свою душу, становясь вратами в этот мир для сил зла и рабами своих извращенных желаний. Так появляются тёмные маги и тёмная магия, основанная на иллюзии контроля над демонами и жажде все нового могущества. В противовес этому вторжению Владыка милостью своей позволил чистым душой стать его верными слугами и солдатами в борьбе с тьмой, так появилась инквизиция и светлая магия, основанная на благоволении Владыки и сочетании естественных даров этого мира, вроде трав и его стихий. Мне неведомо значение слова псионика, а вот химия у нас изучается, это и есть искусство сочетания сил трав, стихий и благоволения Владыки. Целительство тоже есть, но им владеют только великие святые Церкви.
Я улыбнулась, значит не всё потеряно. Значит, я тут явно не просто так. По достижении 18 лет такие, как я проходят обряд Инициации, такой обряд выявлял наше основное Призвание, наш вектор, указующий, зачем мы пришли в мир. Я исчезла в первую же ночь, после прохождения своей Инициации. Сейчас я всё больше чувствую, что именно она и привела меня сюда. Прав был Элеазар, говоря, что у каждого осознание вступившего в действие Пути Призвания наступает далеко не сразу, но когда это происходит – в этом чувстве нет сомнения.
– Я бы очень хотела стать Целителем, у меня в моём мире к этому был особый талант. Хотя вообще моё Призвание в другом, но думаю, об этом я чуть позже расскажу.
– О, это радостно слышать. Видишь ли, ты чиста перед ликом Владыки Света и помилована им на Суде, но местные светские правители всё ещё считают тебя виновной преступницей и желают казнить по закону земному. Как прошедшая Суд Владыки, ты отныне находишься под защитой инквизиции, но это означает, что у тебя есть два пути. Первый – некоторое время поработать в одном из наших монастырей и мирским трудом заработать на караван, с которым ты сможешь покинуть королевство Полянии, таким образом, выйдя из области закона этого королевства. Ну и начать новую жизнь, где-то в соседнем. Второй путь – сестринство в составе инквизиции и путь служения Владыке Света. Я рад, что ты уже решила направить себя на путь светлой магии.
Ярик вполне искренне улыбнулся.
– Душа моя лежит к чему-то, как бы это сказать, не просто так я тут оказалась, это вот я отчётливо ощущаю, правда, жить в неизвестном и совсем непонятном мне мире это, как-то… пойми брат, – было немного неловко, да и не привычно называть Ярика так. Брата у меня в моём мире не было, но, не смотря на неловкость, всё же это радостно откликнулось в сердце, – для меня тут всё чужое, куда б я ни пошла, повсюду будет почти тоже самое, и тьмы навалом, да ещё и такой, отличающейся от той, которую я знаю. Так что я этот раз не буду глупить и делать ставку на «я сама». Сама я уже попробовала и наломала таких дров, что теперь и не исправишь, так что однозначно второй путь.
Я уставилась в пол, а потом мельком глянула на лицо Ярика.
– А что же ты сам, по шрамам вижу, жизнь и тебя потрепала занятно, как же ты пришёл к Свету, тоже через… что-то жуткое?
– Меня минуло разлагающее влияние тьмы, но мой отец погиб из-за козней шабаша тёмных магов, и я, пылая юношеской жаждой мести, сам пришел в один из монастырей, потребовал обучить меня методам борьбы. У меня были таланты к химии, но я каждый раз целенаправленно выбирал всё более углубленные боевые тренировки, больше полевой работы, чем тыловой и так стал учеником полевого инквизитора. Тех самых тёмных магов я так и не нашёл, но к моменту обретения силы Света, меня уже не терзала жажда мести, я испытывал и испытываю восторг души от служения Владыке и радостен, потому что за время службы помог многим и сразил многие порождения тьмы. Шрамы получены в бою и боль от них праведна, ибо это плата за спасённые жизни. Я стар, но буду служить до последнего вдоха.
Странно, смотрю на него и ну совсем не ощущаю старости, будто свет всё больше и больше проступает над его телом, а в глазах плещется до боли знакомая вечность. Такая родная, такая близкая и трепетная душа. Интересно, только ли я это вижу…
– Вот смотрю я на тебя, и прям наяву вижу свет исходящий от тела твоего, то не аура, ибо каждый предмет бы видела так, но и не глюк. Ясность сознания не мутится. Это от Владыки Света такое, или же то последствие мази, что ты применил?
Я посмотрела на свои руки, они тоже светились, не сильно, не ярко, намного меньше, но всё же… Ярик удивленно вскинул брови и торопливо достал из поясной сумки небольшую книжицу. Я успела заметить круг на обложке, такой же, как на большой книге из сундука Мыколы.
– Кхм… «…Если же Владыке будет угодно выделить среди прочих, слугу своего, и возложить на такового особую миссию – тот видеть будет проявления Владыки в душах людских, и в предметах освещённых, одним лишь своим простым взглядом, ибо смотрит этот благословённый слуга из осознания своей светоносной миссии, и является Поборником Владыки, пока дышит и не осквернен Тьмой.»
Закончив, Ярик отложил томик и внезапно встал на колени передо мной.
– Это великая честь, Поборник.
Такие моменты я не любила, не любила когда преклоняются, у меня в моём мире предо мной это делали очень и очень часто, но ощущения всегда были противоречивыми. Я покраснела, и хотелось куда-нибудь спрятаться.
– Ярик, я не совсем понимаю, что такое Поборник, и мог бы ты больше так не делать. Я не считаю что чего-то достигла, может я и отмечена Владыкой, но пока что я, как неразумное дитя, это мне впору тебе кланяться, это ты вытащил меня на Свет в прямом смысле слова.
– Как пожелаешь, Поборник.
Ярик встал с колен и задумчиво осмотрел мои повязки.
– Твой статус резко изменился. Я воспринимал тебя, как новоспасённую сестру и рекрута инквизиции, планировал залечить потихоньку твои раны и только после этого сопроводить в ближайший монастырь, но теперь долг обязывает меня сделать это, как можно скорее. Весть о явлении нового Поборника Владыки должна, как можно скорее достичь великого инквизитора в Романии. Поэтому, если ты не выкажешь явного возражения, я бы хотел двинуться в путь уже завтра, притупив твою боль с помощью химических средств. Ты позволишь мне это, Поборник?
В глазах Ярика появилась неожиданно знакомая искорка. Так верные сторожевые собаки с восторгом смотрят на своих хозяев.
– Боли сейчас я не чувствую, я вообще не ощущаю своего тела так, как раньше, так что не против двинутся хоть прямо сейчас к ближайшему монастырю. А что надлежит делать Поборнику? Как я понимаю их здесь не много… Обязывает ли этот новый статус к чему-то конкретному?
Ярик встретил весть об отсутствии боли короткой молитвой Владыке, я её не слышала, но почти прочитала по губам. Кстати при этом ненадолго старый инквизитор начал сиять ярче. Затем он деловито собрал всё моё нехитрое хозяйство в деревянное ведро, не забыв прихватить и удочку. Когда наткнулся на книгу с кругом, украденную у Мыколы – одобрительно кивнул, видимо это такое же священное писание, как и его маленькая карманная копия.
– Вот, сделай два глотка, это поможет выдержать дорогу, Поборник. А я пока схожу, сделаю для тебя дорожный посох.
Он поставил подле меня одну из своих склянок, внутри которой была вязкая, янтарного цвета, жидкость с резким цитрусовым запахом, а сам стремительно вышел из пещеры, на ходу вынимая кинжал.
– Не стоит ни чего брать, оно не моё, так пусть сослужит кому ещё, кто забредёт сюда.
Я понюхала жидкость, химикаты всякие это я люблю. А – была, не была. Сидеть мне было неплохо, но идти – это совсем другое дело, и лучше не отказываться от возможности не чувствовать боль при движении в пути. Опустошив всю склянку, я немного поморщилась, очень терпкая на вкус жижа.
Ярик вернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как я нарезаю уже двадцатый круг по пещере. Его лицо вытянулось при виде пустой склянки. Моё сердце бешено колотилось, Ярик в моём восприятии двигался тааааааааак мееееееедлеееннноооо, мне казалось, что я прождала его целый час и никакой возможности просто стоять на месте уже не было, тело зудело от необходимости пробежать пару сотен километров.
– П-п-поборник… это очень мощный тонизирующий эликсир… пожалуйста, постарайся не бегать. Я знаю последствия передозировки и знаю, что тебе очень хочется, но… я, знаю и то, что ты все равно побежишь. Постарайся хотя бы не убегать слишком далеко, прошу, помни, я уже не молод.
Как же мееедленннно он всё это говорил… Из пещеры я вылетела словно снаряд, и сразу увидела чёрный дым над водой у берега, там, куда я забросила шкатулку.
Было ярко, везде ярко, кроме реки. Фуууу, хотелось сблевать, но внимание не могло задерживаться на чём-то одном, всё было таким чётким, казалось, остановишь взгляд на чём-то и можно приблизить этот объект и разглядеть его мельчайшие узоры на каком-то даже атомарном уровне. Особенно красиво было рассматривать свет, одновременно хотелось и бежать, и созерцать.
Ярик медленно подполз… нет, все-таки подошёл (как можно так медленно ходить!?), ко мне и с беспокойством заглянул в глаза.
– Поообооорнииккккк (казалось, от его слов есть даже тягучее эхо), неее смотриии на соооооооолнцецецеце. Следуй заааа мнооооой.
И он двинулся по дороге в деревню, оглядываясь на меня.
Говорить не хотелось, хотелось литься, лучиться, как жидкий свет, но всё получалось медленно за исключением мыслей и внимания, правда иногда Ярик делал неимоверное усилие, чтобы что-то сказать, и я шла на его голос, временами залипая на какие-то места, от чего-то отшатываясь, к чему-то пытаясь прикоснуться. Только теперь я понимала, насколько много в этом мире очагов тёмного влияния, казалось, этот мир просто разбомбили тёмные метеоры, кратеры которых до сих пор содержат в себе нехилый концентрат тёмной энергии. Темный дымок порой сочился из-под земли, иногда удавалось увидеть прямо сквозь слой хвои тёмные очертания человеческого тела, погребенного давным-давно, но продолжающего источать этот неприятный дым. Иногда попадались деревья, затронутые тьмой, и при внимательном осмотре я находила где-нибудь нацарапанный на коре знак, который очень хотелось сорвать, содрать, но я не рисковала, а то ещё опять какая-нибудь жуть случится…
В таком странном темпе мы и дошли до деревни. Чем дальше, тем всё более медленным и вязким становился мир вокруг и тем ярче были краски. В какой-то момент Ярику пришлось мягко оттягивать меня за рукав от созерцания самой обычной лужи. А потом стало совсем тяжко. Я видела целое множество Яриков при каждом его движении, словно отслаивающиеся дубли. На самом деле это он двигался таааааааак медленно, что я видела, как его движения льются в потоке света, переливаются одно в другое. Кажется, мы были в деревне. Кажется, местные жители были мне не рады, но их речь была уже просто неразличимым гулом, в котором лишь изредка угадывались слоги. Множество Яриков посадило меня на деревянную повозку, и мы медленно поплыли из деревни. Я, повозка и Ярик. А потом сознание полностью утонуло в красках.
Глава 2
Когда сознание вернулось, первым, что накрыло и выделилось на фоне всех ощущений, был запах. Множество запахов, навалившихся тяжелым шлейфом. Дым от костров, запах копчения, запах свежей выпечки, говна, прокисшего пива, цветов, смолы, мокрого металла, протухшей еды, ванильных духов, лошадиного и человеческого пота, ударная группа запахов множества специй и ещё десятки различных ароматов, влившихся в моё сознание одновременно. Глаза открыть было трудно, солнечный свет был ослепительным, понадобилось время, чтобы проморгаться. Я лежала на скрипучей деревянной повозке, на спине, глядя в городское небо. Повозка ехала по широкой улице, мощённой серым камнем. Каменные дома, вместо привычных плоских или остроконечных крыш, чаще всего устремлялись в небо башенками, пусть даже короткими, но обязательно башенками с разноцветными флажками. Даже самые, по виду бедные дома, всё равно имели нарост в виде двухэтажной короткой грубо собранной башни, которая больше походила на потолстевшую печную трубу. В глаза бросались многочисленные вывески от разнообразных пивных и таверн до магазинов химических веществ, оружия, книг… А ещё вокруг было огромное количество людей, попадались, как бедно одетые бородачи типа Мыколы, так и гладко выбритые намакеяженные богачи в ярких, украшенных костюмах. Женщины тоже отличались разнообразием нарядов, но почему-то чем богаче с виду была женщина, тем всё чаще она была облачена не в платье, а в обтягивающие кожаные вещи, подчеркивающие абсолютно все формы и изгибы тела. Попадались и люди в доспехах, опирающиеся на длинные алебарды. Скучающее и туповатое выражение неухоженных лиц, блуждающий по цветастой толпе взгляд… понятно, стражники. Повозкой управлял Ярик и сейчас сидел спиной ко мне, медленно ведя лошадь сквозь этот человеческий бульон.
Тело было свинцовым, на любые движения отзывалось неохотно, даже на то чтоб просто поворачивать голову, разглядывая окрестности. Внутри было хорошо, спокойно, как после молитвенного танца, я ощущала в себе небывалую до селе силу, была по особому омыта Владыкой. Отмечена им… Пусть это лишь малая толика от того, что мне привычно, но это куда лучше, чем постоянно скрываться и думать о выживании. Тут есть часть призвания, пусть слово Поборник мне и не резонирует, смысл у этого слова всё же открывает путь к искуплению. Может быть, пойму, как связаться с домом, а пока буду больше наблюдать, нужно как-то освоиться. Я посмотрела на свои руки, потом на Ярика, почему-то я не видела сейчас сияния, как прежде. Видимо, это последствия той жижи, надо ж было выдуть весь пузырёк, и ведь не подумала даже о том, что Тай-то молчит, а если б это была смертельная доза. Ох, пора уже переставать делать что-то с опорой на привычную магию и поддержку технологий. Как ни странно, я не ощущала боли от ран, может действие мази так сказывалось, а может у этой жижи имеется какое-то необычное свойство помимо тонизирующего эффект.
Мы продолжали ехать по городу, и дома вокруг становились всё более богатыми, на них появлялась краска, огромные окна, собранные из разноцветной стеклянной мозаики, всё меньше становилось неприятных запахов и всё больше пахло цветами, и каким-то странным, незнакомым дымком. Я заметила, что над дверьми большинства домов висят небольшие кадильницы, испускающие видимые на солнце струйки дыма. Люди в бедных одеждах исчезли, остались цветасто разодетые мужчины и женщины в кожаном. Причем даже пожилые или очень толстые всё равно были втиснуты в обтягивающую кожу, что было иногда забавно, а иногда отвратительно. А ещё стало значительно больше стражи, солдат с алебардой теперь встречался на каждом перекрестке и это были явно куда более дисциплинированные вояки, чем стражники из бедных районов. Толпа поредела, и мы двинулись быстрее. Впереди возвышался огромный каменный замок, и если в городе в основном использовался серый камень, то замок был сложен из абсолютно белого, причем белого безукоризненно, словно замок только что построили, и он никогда не знал дождей. Хм, наши Храм тоже строились из белого минерала… Я ожидала, что мы въедем в хищного вида замковые ворота, но повозка вдруг резко повернула влево и вдоль замкового рва, устремилась к не менее впечатляющему сооружению. Это… ни на что не было похоже. Трехэтажное здание, представляло из себя замкнутый каменный круг. Далее из него вырастали многочисленные башни разной высоты с различными флагами, правда, если в городе флаги на домах были цветастыми, то здесь в основном доминировал белый цвет, а различия определялись только золотыми изображениями на флагах, но пока не удавалось рассмотреть что на них. На дороге к сооружению начали встречаться люди в таких же, как у Ярика, плащах, только значительно чище и посохи у них были не дорожные деревянные, а железные.
Ничего себе Церковь, по меркам этого мира, я была реально впечатлена. Видимо у Владыки Света было много последователей, чтоб такое создать.
– Ярик, это что и есть тот самый монастырь, о котором ты говорил?
– Да, это монастырь инквизиции города Бросно. Люди в плащах, которых ты видишь на дороге – это мои коллеги инквизиторы, из другого капитула, правда. Если видишь инквизитора с железным посохом – это представить капитула охранения, что-то среднее между внутренней стражей и знатоками законов внутрицерковной жизни. Они следят, чтобы никто из братьев и сестер не рухнул в ересь и не соблазнился шепотом демонов. Каждая башня Храма – обитель отдельного капитула. Я везу тебя в капитул вознесения, это те из нас – кто всецело устремлены на общение с Владыкой, и в их ведении находится появление нового Поборника. Как ты себя чувствуешь?
Я уже сидела, поджав под себя ноги, тело приходило в норму, было любопытно, что же это за Возносящие.
– Чувствую себя превосходно, даже раны не болят, правда сияния пока не вижу, может это последствия той химии, которую ты мне дал, – я задумалась, если каждая башня несёт что-то отдельное это ж сколько тут у них уровней, офигеть иерархия.
– А сам-то ты к какому капитулу принадлежишь? И по части шёпота демонов, тут такое часто случается, ну, падение в ересь? Неужели ни какой магической защиты от такового влияния не придумано?
– Сам я – из капитула карателей. Задача инквизиторов карателей – выслеживать зло и уничтожать его, либо изгонять из нашего мира. Проще говоря – цепной пес с острыми зубами. Да, у инквизиторов карателей посоха деревянные, но на самом деле они ничуть не уступают металлическим и даже превосходят, потому что пропитаны… а впрочем это уже детали. Что касается падения в ересь… Защита от этого – личная сила духа и верность Владыке, но демоны неустанно соблазняют и иногда даже самые верные поддаются их уговорам, соблазняются обещанными благами. Поэтому все инквизиторы регулярно проходят обряд Суда Владыки, как тот через который прошла ты. Это обеспечивает чистоту рядов.
