скачать книгу бесплатно
– Получается ты словно прирожденная святая, это определено и заложено в тебе твоими Богами и даже оказавшись в чуждом тебе мире, твоя святость проявилась, пусть и наперекор установленному курсу. Конечно, мы посетим Вильниц, если русонский царь выпустит нас в Литонию. То, что он будет нас защищать и беречь – в этом я практически уверен и потому веду нас туда, там будет безопасность. Но ещё он может начать относиться к тебе, как к личному сокровищу, личной карманной святой его страны и его семьи, и в таком случае покинуть границы Русонии будет… проблематично.
Я массировала руку Ярика, автоматика, меня учили делать массаж, и мои руки это любили. Я любила Души, и их Храмы тоже, обожала находить особые точки и доставлять физическое телесное удовольствие и расслабление.
– Блин, не люблю когда меня начинают воспринимать, как вещь, пусть даже и столь ценную. Всё же я живая со своей свободой воли. И, как я понимаю, мне просто необходимо попасть в Литонию, так что либо он отпустит по доброй воле, либо придётся покидать границы Русонии проблематично.
– Либо… можно рискнуть и изменить маршрут. Мы можем попытаться попасть в Литонию сейчас. Она ведь граничит и с нами. Там, как и везде, тоже есть Церковь, но литонские инквизиторы более… я не хотел бы сказать ленивые, полагаю верное слово – расслабленные. Они больше следят за чистотой нравов и мешают купцам слишком сильно обманывать друг друга при торговых махинациях. Конечно, в связи с Гневом Владыки у них, как и везде будет режим военного положения и это может быть опасно… Что выберешь ты? Литония или Русония?
Я повернулась к Ярику лицом, посмотрела в глаза, а потом уткнулась лбом в грудь. Блин, чего ж всё так сложно.
– В Русонию, всё же защита нужна, да и круг, ритуал так и не выходит из головы. Потом можно будет-таки провести несколько тренировок, ты бы ещё, как следует, отделал меня, и уже был бы прогресс, заметный. Разживусь копьём. А потом можно будет постараться как-то отправиться в Литонию. На худой конец сбежим ещё раз, меня заводят эти приключения, да и природа меня питает, я тут такую свободу чувствую, какую мне ни одна золотая клетка не даст.
– Хорошо, как пожелаешь. Ты очень напряжена, я понимаю, что тебе тревожно, что тебе сложно выбирать, что ты устала. Постарайся расслабиться, хоть немного, – он развернул меня спиной к себе и начал разминать мне спину, то глубоко проминая сильными руками, то переходя на интенсивные поглаживания шершавыми ладонями. Эти прикосновения не были нежными, они были даже болезненными, но я буквально почувствовала, как дергаются и расслабляются мышцы тела, о которых я и не подозревала.
– Так лучше? Я знаю, это немного больно, но это придаст тебе сил, только потерпи.
– Л-лучше, это не скажу что прям боль, зато я-таки взбодрилась. Я тоже умею делать массаж, только не такой, другой, так что, как будет возможность, мои руки подарят тебе блаженство, – мне реально стало легче, как будто крылья расправились, – вот что я хотела б сейчас, так это бочку тёплой воды. Немного боязно, конечно, будет в неё нырять, но я уже явно одна в неё не полезу, – я с хитрой ухмылкой глянула на Ярика.
Ярик нежно поцеловал меня в плечо и горячим шепотом обжег ухо.
– Не разжигай моё воображение, Лионесса. Нам пора в путь, но если ты продолжишь в том же духе, мне будет тяжело сидеть на лошади, а тебе в спину будет упираться твердая штука, – после чего невозмутимо поднялся и пошёл готовить нашу лошадь в дорогу.
Даааа, а моё воображение от твоих слов уже горит, жаль только нечем потыкать в тебя, чтоб ощутил. Я встала, ноги затекли, нужно было как-то размяться. Я стала двигаться, кружится, двигать руками, соскучилась по танцам, да и как-то нужно ж сбросить это жгучее желание.
Неужели оно теперь будет вот так, таким сильным и так часто…
+ – Почему Хранитель себя сдерживает, когда дано явное разрешение? Он разрешил подходить и говорить ему, когда тебе хочется больше, чем прикосновений, он говорил, что не откажет в близости. Ты хочешь близости с ним, мы точно чувствуем. Почему Хранитель не пользуется возможностью сделать то, что хочется? +
Ярик стоял на краю спуска с холма и изучал окрестности, видимо выбирая наиболее безопасный маршрут.
+ – Тьма, ты правда думаешь, что близость может быть тихой? Я хочу, но не здесь, явно не то место. Я сама ощущаю, что лучше тут не задерживаться, что-то не спокойно на сердце. +
Ярик выбрал маршрут, и мы поехали. Лицо его было необычайно хмурым и настороженным. Он вел лошадь так, чтобы проскочить между хуторами, но всё время тревожно осматривался.
– Слишком тихо. В это время уже должны вестись работы, должен быть звук инструментов, люди на полях, скот на пастбищах, голоса женщин занимающихся стиркой и готовкой. Слишком тихо.
Может мне казалось, а может, и нет, но воздух был словно чем-то заряжен, словно даже покалывал лицо при дуновении ветерка. И тишина была… неестественной.
– То-то мне на сердце не спокойно, тоже чувствую, что-то тут не так. Как будто где-то опасный хищник, и это чувство, знаешь, как будто тебя видят и готовятся атаковать.
+ – Для вас никакой опасности, если вы сейчас просто проедете мимо. В этих хуторах развлекается один из наших новых последователей, после объявления Гнева Владыки у нас большое пополнение в наших рядах. А ещё из-за того что Владыка потерял своего Пророка и борьба обострилась, в мире становится больше того, что вы называете магией. Она становится проще и доступнее. Она дает власть, а власть подталкивает делать то, о чём всегда мечтал. Просто проезжайте мимо и неприятностей не будет. +
С ближайшего холма быстро перебирая ножками, к нам устремился мальчик лет пяти. Бледный, глаза расширены от шока, штаны мокрые. Он просто ухватил Ярика за мантию и тыкал рукой в сторону ближайшего хутора, смотря то на Ярика, то на меня. Он не произносил ни звука, то ли из-за шока, то ли не мог, но казалось, что если бы у него была возможность – он бы кричал от ужаса.
Я сползла с лошади, не знаю как, не задумывалась. Этому ребёнку нужно помочь, сердце просто выпрыгивало из груди.
– Успокойся, тише-тише, иди ко мне, не бойся, – я осторожно приблизилась, глядя ему в глаза.
Ребенок посмотрел прямо мне в глаза и задышал ровнее, а потом по его щекам покатились слезы, и он обхватил руками мои ноги, спрятав лицо в складках платья.
– Там плохой дядя что-то сделал с мамой и со всеми.
Ярик уже был рядом с посохом наготове.
– Оставайся здесь, я пойду, проверю в чём дело. Если услышишь мой крик или я не вернусь через пять минут – садись на лошадь и скачи во весь опор отсюда, твоя цель – Илюшинский молитвенник, в следующей деревне спроси у простых крестьян, даже если они испугаются – ответят, направят.
– Н-н-ет, без тебя я ни куда не поеду, – я возмущённо замотала головой, и взяла мальчика на руки, – без тебя ничто не имеет смысла, – я посмотрела на него так… так, чтоб он ощутил, – только мы вместе сможем, только так, не иначе Ярик.
Я прижала мальчика к себе, поглаживая его по голове, и забирая его боль, как могла, насколько хватало сил. Душа разрывалась на части. Казалось, внутри вращаются раскалённые лезвия.
+ – Если он пойдет туда – может погибнуть. Или убить одного из наших немногочисленных в сравнении с инквизицией последователей, что явно не пойдет на пользу делу Равновесия. Может, остановишь его, Хранитель? +
Ребёнок постепенно успокаивался и уже начал трогать своей маленькой ручкой мои волосы, для него их белый цвет был явно чем-то интересным.
– Вы вернёте мою маму?
– Ярик, – у меня самой уже катились слёзы, внутри всё сжалось, я прикрыла уши мальчика, прижав его к себе, – если ты туда пойдешь, ты погибнешь, если погибнешь ты, погибну и я. Мы связаны. Я не знаю, что делать, но если ты туда пойдёшь, тогда я пойду с тобой вместе, если погибать так уж и быть, как единое целое.
– То, что я погибну – это твое мистическое ощущение или просто страх за мою жизнь? Мы ведь даже не знаем, что там случилось. А я все же инкв… кхм… был инквизитором-карателем и кое-какие навыки имею. Если ты думаешь, что там такая страшная угроза – я не могу допустить, чтобы ты туда пошла, потому что это угроза твоей жизни, а я должен тебя защищать. Если ты не отпускаешь меня одного, а тебя туда я взять не могу – значит, мы туда не пойдем. Сейчас сядем на лошадь и поедем дальше, оставив мальчика одного. Ты этого хочешь? Или все-таки позволишь мне делать то, чему я обучен, пойти туда и разобраться в ситуации пока ты оберегаешь мальчика здесь? Прикажи мне остаться, я просто сяду на лошадь, мы поедем дальше и оставим это все позади. Но я… чувствовал твое сердце. Я знаю, что ты не оставишь мальчика в беде. Поэтому позволь мне делать мою работу.
– Тьма, сказала, что это её приспешник, сильный, и если ты туда пойдёшь, то погибнешь. Моё сердце разрывается, я чувствую дикую опасность. Я не хочу оставлять мальчика в беде. Я просто не знаю, что мне делать, – слёзы просто катились, сами, – иди, если поймёшь, что не справишься с тем, что там, возвращайся. И помни, подвергая себя опасности, ты и меня подвергаешь ей. Я буду ждать, и знай, если услышу крик, я побегу к тебе.
Ярик постоял в раздумьях, подошёл ко мне, поцеловал в губы и пошёл вверх по холму к хутору.
+ – Тьма, ты можешь помочь? Сделай так, чтоб твой последователь свалил оттуда. +
+ – Мы можем. Да, определенно можем. Но мы бы хотели кое-что получить взамен. Дай нам разрешение быть не на твоём плече, а внутри тебя, влиться в тебя, чтобы укрепить нашу связь, чтобы глубже чувствовать тебя. Мы не будем брать контроль над чем-то внутри тебя, мы чувствуем, как ты этого боишься, но мы бы хотели быть ближе к тебе, чувствовать тебя изнутри, чувствовать всё то, что чувствуешь ты, чувствовать твоей кожей, твоим языком, твоим носом, видеть твоими глазами. Впусти нас, и мы прогоним нашего верного последователя. +
Ярик медленно поднимался к хутору, временами останавливаясь и прислушиваясь.
+ – Много хочешь Тьма. Ладно, пусть судьба вершит что будет, в конце концов, если что-то с Яриком случится, считай, что война проиграна. Впускать в себя я тебя не буду. +
Я стояла, и мне казалось, что мир незримой удавкой обвился вокруг шеи и душит меня, душит всё сильнее и сильнее. «Равновесие, прошу, защити нас, защити меня и Ярика, отведи опасность, помоги выстоять, дай Силу свою, дабы этот мир мог – Жить.»
+ – Хороший аргумент, Хранитель. Мы позаботимся, чтобы твоего ручного инквизитора не поцарапали, раз он так нужен тебе для войны и ваших ночных развлечений. +
Воздух за секунду вдруг стал обычным утренним прохладным воздухом, легким и приятным. Ярик замер у калитки хутора, видимо тоже почувствовав перемену. А через несколько секунд дверь хутора распахнулась, и из неё выбежал бородатый мужик в простой крестьянской одежде с книгой в руках. Он побежал от Ярика, но Ярик был, конечно, быстрее. И тут человека, словно что-то изменило, подхлестнуло, его скорость возросла в несколько раз, а передвигаться он начал не бегом, а нечеловечески длинными прыжками, словно специально для него слегка ослабили гравитацию. Ярик бросил ему вслед одну из своих колб, и та взорвалась в полете градом стеклянных осколков, и какой-то светящейся взвесью задела убегающего. Тот взвыл от боли, но своего чудовищного бега не остановил и вскоре Ярик прекратил бесполезную погоню. Оглянувшись на меня и убедившись, что со мной всё в порядке он заглянул в хутор. Секунды его отсутствия на виду тянулись мучительно долго, но наконец он вышел на порог с мрачным лицом, и спустился ко мне.
– Люди там находятся в зомбированном состоянии, они живы, но их воля скована. Кажется, они приходят в себя, но это долгий процесс. А единственный труп… надеюсь, эта женщина не его мама.
+ – Мы всё сделали, твоего инквизитора не поцарапали. Мы подсказали нашему последователю, как использовать жизненную силу другого человека для временной подпитки самого себя. Эта процедура фатальна для того кто является пищей, но наш последователь таким образом смог сбежать. Всё о чём мы его попросили взамен за это тёмное знание – не вступать в бой с твоим инквизитором, что он и сделал. Все довольны. Ну, кроме разве что мальчика, потому что расти ему придется без мамы. У всего есть цена. +
Я посмотрела на Ярика, в моих глазах стояли слёзы.
– Оставайся здесь, жди, сделаю одно дело и вернусь.
Было тяжело, каждый шаг был, будто по раскалённому железу. Местные действительно приходили в себя, слышался плач и суета. Я поставила мальчика перед собой, и заглянула в его глаза. Слова ни как не хотели выходить, но нужно было сказать.
– Милый, милый, ты ведь сильный так, ты сильный, ты очень храбрый, я знаю, как ты любишь маму, она тоже очень тебя любит, и всегда будет любить, всегда. Я знаю, как это больно слышать, но твоя мама покинула этот мир, она ушла в свет, она всегда будет за тобой присматривать, – слёзы катились из глаз, я не могла спокойно это говорить, – она будет рядом, ты будешь чувствовать это сердцем. Прости, что так получилось, но я обещаю, этот злой дядя заплатит за содеянное. А ты будь сильным, живи и знай, мама тебя любит, очень любит, – договорив это, я обняла его, и крепко-крепко прижала.
– Тетя, а если я буду хорошо жить для мамы, она за мной вернётся? Я не буду ходить к лесу, и даже не буду играть с Венькой, как мама говорила. Тогда она вернётся?
– Милый, мама ушла ооочень далеко, она не сможет к тебе вернуться, но она будет присматривать за тобой и оберегать тебя.
Из хутора выходили заплаканные люди с осунувшимися лицами. Несколько женщин и мужчин подошли к Ярику, узнав в нем инквизитора, и наперебой принялись благодарить. Из их потока слов становилось ясно, что тот человек был Войтеком лесорубом, нелюдимым косноязычным типом, которого никто особо не любил. И вдруг он пришёл на общую вечернюю трапезу с какой-то книгой, начал читать страшные слова и люди потеряли возможность двигаться и говорить. А потом он начал приказывать разные вещи и люди их выполняли безропотно, он трогал женщин и приказывал им удовлетворять его, а над мужчинами издевался, приказывал становиться в разные позы и припоминал все обиды. Одна из заплаканных женщин заметила меня и ребёнка, и направилась в нашу сторону, с опаской и благоговением поглядывая на мои святящиеся глаза.
Я поднялась, вытерла слёзы и посмотрела на женщину.
– И-извините, вы не знаете, кто может позаботиться об этом мальчике, у него есть отец или может брат?
– Нет, у него больше нет семьи, уважаемая. Но если вы позволите – я позабочусь о нём, я соседка Ирины… ну, была соседкой, горе-то какое. Ну, я смогу о мальчике позаботиться, своего Владыка не даровал, как мы с мужем ни пытались, так хоть чужого не бросим.
Мальчик задумчиво сосал палец, поглядывая на меня и на подошедшую женщину. Поняв, что его оставляют с ней он взял её за руку и внезапно улыбнулся.
– Мама всё равно вернётся, она всегда возвращается, и когда за грибами, и когда уходила на поле, и в этот раз вернётся, а я буду хорошим, чтобы она не ругалась, когда вернётся домой.
В глазах все мутилось, я благодарно кивнула женщине, сделала несколько шагов и ноги подкосились. Последнее, что я почувствовала – знакомые тёплые руки, подхватившие меня и не давшие упасть.
Глава 7
Когда я стала приходить в себя, надо мной был слегка закопченный деревянный потолок, а в нос ударил резкий, до мозгов продирающий запах, на столько сильный, что аж волосы зашевелились. Это Ярик с озабоченным выражением лица тыкал мне под нос маленький кусок ткани, издающий этот отвратительный, но стимулирующий запах. Увидев, что я открыла глаза, он тут же его убрал. Мы были в хижине, видимо в том же хуторе. Меня уложили на широкую кровать.
– Ты как? Что с тобой случилось? Магическое воздействие, тот сбежавший ублюдок успел что-то с тобой сделать?
Какое-то время он ожидал ответа, но ожидание растягивалось на минуты, и с каждой минутой он всё больше хмурился. Затем начал перебирать содержимое своих сумок и достал свою смешную подзорную трубу, знакомую мне по нашей первой встрече. Принялся осматривать меня через неё, судя по всему, вглядывался в каждый сантиметр тела, стараясь заметить следы магического воздействия или что-то ещё.
+ – Мы удивлены. Ты настолько ранима, что смерть незнакомой тебе женщины ради спасения нашего талантливого последователя привела тебя в такой шок? Даже своему любовнику не ответишь? О, это жестоко. Мы уже чувствуем аромат его страха, он боится за твою жизнь куда больше, чем за свою собственную. Ну, продолжай молчать, чем больше ты его игнорируешь – тем больше в нём боли, страха, сомнения и горечи. На этой почве могут взойти интересные ростки, которые сделают его сильнее. +
Ярик закончил осмотр, лицо его стало ещё более мрачным и словно сразу постаревшим лет на десять. Он сложил было руки в молитвенном круге, но тут же разомкнул их, видимо придя к мысли о том, что Владыка нам больше не союзник. Снова углубился в свои бесчисленные сумки и даже начал копаться в карманах, о существовании которых в его мантии вообще сложно было подумать. Наконец он нашел то что искал: – маленький мешочек с толченой травой. Чем-то это напоминало чай в пакетике.
– Лионесса, я не знаю, что с тобой произошло, но если ты ещё где-то там – знай, что я стараюсь тебя вытащить. Сейчас я сделаю средство, которое должно помочь. Не рискну применять стимуляторы, потому что в них так или иначе вплетены чары, магия, а я не знаю, что с тобой. Но попробую применить растительное средство, чистая сила трав. Если это последствия магического воздействия это не поможет, но если тебе просто нужно… проснуться, прийти в себя – это то что нужно. Я скоро вернусь, мне нужна горячая вода для его приготовления, но я вернусь очень быстро. Ты не одна.
Он ушёл и вернулся через некоторое время с деревянной кружкой, в которой плескалась мутная жидкость, пахнущая свежескошенной травой. Ярик приподнял мою голову и, придерживая одной рукой в таком положении, второй вливал мне в рот горькую вяжущую жижу. Закончив, он какое-то время ждал эффекта. Периодически его руки порывались сложиться в привычный, ставший естественным за годы службы, молитвенный круг, но каждый раз он их размыкал и засовывал то в рукава, то в карманы, то начинал поправлять сумки на поясе. Просто не находил для рук места. Кажется, в хижину кто-то входил, но Ярик метнул один грозный взгляд в сторону скрипа двери и та испуганно захлопнулась. Стремительно темнело, и он снова уходил, а потом вернулся с несколькими толстыми свечками и теперь комнату освещал теплый оранжевый свет.
– Лионесса, если ты где-то там – дай мне знак, хоть самый маленький. Я не знаю, что с тобой, я не нашел следов магического воздействия, я не… не знаю, что мне сделать, чтобы тебя вернуть.
+ – Мы впечатлены твоей стойкостью, Хранитель. Или нет. Мы не уверены. Нам доступны только твои мысли, но за последние несколько часов они не сдвинулись ни на один образ и похожи на мысли старика в глубоком помутнении перед смертью. Мы искренне надеемся, что ты не собираешься умирать прямо сейчас, война только-только начинается, и было бы жалко потерять такого ценного союзника, как ты, так скоро. +
Ярик сидел неподвижно, как статуя, смотря то на меня, то на пламя свечей. А затем устало вздохнул и лег на кровать рядом, не озаботившись снять ботинки. Его горячее дыхание было где-то слева и согревало плечо. Пристальный взгляд в упор ощущался почти физически.
– Я не справился. Моей задачей была твоя безопасность, я – твое оружие и твой щит. И я не справился. Пошёл за тобой до конца, против Церкви, против Владыки, уверовав в твой странный серебряный свет, и подвел тебя. Нас скоро найдут, в этом нет сомнений, слухи о девушке со светящимися глазами через крестьян очень быстро попадут в монастыри, и скоро здесь будет очень много мантий. Моя судьба меня не особо заботит, я прожил хорошую жизнь и готов умереть. Немного неожиданным финалом моей жизни будет казнь за ересь… но я ни о чём не жалею. Тебя же заберут, возможно, в саму Романию и там… может быть там тебя выдернут из этого странного оцепенения, найдут методы о которых я и помыслить не могу, и я только об одном прошу – сделай всё, чтобы выжить. Ты очень молода и если есть хоть крошка шанса того, чтобы тебе сохранили жизнь – вцепись в неё изо всех сил, чтобы увидеть ещё один день, ещё один восход. А пока мы будем здесь ждать пленения, я буду с тобой рядом, до конца. Я… люблю тебя, это правда. Почти ничего о тебе не знаю, но глупо и безрассудно люблю насколько умею. И благодарю тебя за эти… мгновения вместе, – он приобнял меня и уткнулся носом в шею. Звуков не было, но чувствовалось, что по его щекам текут горячие слезы, стекающие в мои волосы.
Свет. Тепло. Тепло и Свет. Голос, слёзы. Стук сердца… стук всё ближе и ближе. Оцепенение проходит, отпускает, я возвращаюсь в тело, медленно, медленно, неимоверно медленно, по клеточке, всё таааак мееедленно. Я осторожно, пошевелилась, руки, ноги, тело. Я вернулась в тело… у меня получилось. Я задышала, повернулась немного на бок, неуверенно, не сразу, но нащупала рукой грудь Ярика, прижалась ладонью посреди солнечного сплетения и стала петь, тихо, но с каждым вдохом и выдохом всё громче, всё ярче, слова-коды связующие наши Потоки Жизни. Когда я закончила, я ещё немного помолчала, чувствуя, как текут слёзы, мои и его, вперемешку.
– Это… это песня объединяет Потоки Жизни Душ, – голос был тихим, но в нём была какая-то особая, пробирающая до самой сути, сила, – она поётся лишь раз, тому, кому дитя Адайн Ток посвящает свою Искру. Ярик, я теперь твой Дар, навсегда. Я люблю тебя, очень-очень сильно, и знай, без тебя нет меня, совсем-совсем нет. Ты… ты правда думаешь, что если тебя казнят я буду жить? Яяярик, я мгновенно сгорю в Белом Пламени. Если тебя не станет, меня не станет тоже. Мы Одно. Мы Точка в Центре круга. Мы…
Ярик долго ничего не говорил, пытаясь перестать плакать, и вытирал слезы сердитыми движениями, одновременно насторожено осматривая меня.
– Ты… вернулась? Что это было? Ты в порядке? Ты не провалишься снова в небытие? Как ты себя чувствуешь? Чем тебе помочь? Как… почему… что я сделал такого, что вырвало тебя из оцепенения?
Я чувствовала слабость, дикую слабость, не смотря на влитое в меня тонизирующее горькое нечто из трав, но я могла шевелиться. Медленно я полностью повернулась к Ярику лицом, и заглянула в его глаза.
– Какое же ты Чудо, тише-тише, – я провела по его щеке ладонью, – твоя душа мироточит, ты пробудил её полностью, – я улыбнулась, сквозь слёзы, устало, но всё же, улыбнулась, – Ярик, это ты меня вывел, ты, твоя сила, твой свет, твой голос, твои слова, твоё сердцебиение и любовь, – я остановилась, чувствуя горячие буквы на кончике языка, – я в порядке, слабость в теле дикая, но я прихожу в себя. Помнишь, я тебе говорила, что после смерти сестрёнки, я год не разговаривала, это вот сейчас тоже самое было. Эмпатический удар, ощущение, будто тело отдельно, а душа вовне, рассеяна вокруг и до тела ни как не дотянуться. Я всё слышала и понимала, но ни чего не могла сделать, боль не пускала в живой Храм. Из такого состояния выводят только чувствами, словами, касаниями, лаской, любовью. Нужно зажечь Маяк для эмпата, чтоб он мог раскрыть волю полем, создать мост и, собрав себя, войти в тело. Ты – мой Маяк, твой голос, твой свет, твоя любовь… Прости, что так напугала, я не специально, просто слишком много боли, страха, ужаса, вины. Это всё, как одна огромная яркая, невидимая молния, ударившая по сердцу. Прости, что я такая… слабая.
Ярик кивнул, как бы принимая информацию, снова лег и протянул руки, чтобы обнять меня. Нас разделяло всего несколько сантиметров кровати и вдруг, его охватила вспышка, он растворился в ней, и буквально пересобрался вплотную ко мне, крепко обнимая. Он явно такого не ожидал и тут же кубарем скатился с кровати. Секунда – и он уже в боевой стойке с посохом наперевес, пристально озирается вокруг в поисках источника угрозы.
– Ч-что это сейчас было?
+ – С возвращением, Хранитель. Мы рады, что ты снова с нами. Интересный эффект, такого мы ещё не видели за все время, что мы помним. Либо мы что-то забыли, либо это что-то новенькое, в любом случае – интересно. Кстати, на будущее, а мы можем сказать тебе что-нибудь приятное и приторно нежное, чтобы выдернуть тебя из такого ступора? Ну, если вдруг твоего любовника рядом не окажется. +
Так вот значит что имелось в виду… Я тихонько села, потом встала, стоять могла, хотя чувствовала, что мир как-то покачивается.
– Спокойно Ярик, у-убери посох, это не угроза, это теперь наша сила. Я объясню чуть более подробно, но нужно попробовать, – я стояла и думала… телепортация, притяжение, значит, да, друг к другу, я захотела обнять Ярика, на мгновение мир озарился серебряным светом и вот я уже прижималась к тёплой груди, ещё очень напряжённой, – видишь, всё хорошо, в нашем мире такая способность называется телепортацией, это мгновенное перемещение в пространстве. В нашем случае мы можем так перемещаться друг к другу, стоит только подумать и захотеть быть рядом. Мне говорили, когда прозвучит песня, объединяющая два Потока Жизни, то меж двух более не будет властно ни пространство, ни расстояние, ни время пока они в поле взора друг друга. Иными словами, на каком бы расстоянии мы ни были, пока мы видим друг друга, можем из любой точки перемещаться друг к другу только одним намерением быть рядом, – я заглянула в глаза Ярика, не решаясь прижаться сильнее, – я рядом, я здесь с тобой, слышишь, с тобой, – голос был более тихим, но лаасковым, – я больше не впаду в такое ужасное состояние. Я, правда, не хотела такого, даже не предполагала, что что-то подобное может произойти. Расслабься, всё уже хорошо, – и я улыбнулась, как бы всем взглядом прося у него прощение.
Он осторожно отставил посох в сторону и обнял меня, но лицо его всё ещё было напряженным, а непривычно холодные, настороженные глаза метались то по моему лицу, то по комнате, то по кровати, с которой он так быстро вскочил.
– Это… очень необычная магия. Мне привычны некоторые трюки, которым меня обучали, но, во-первых, они действительно требовали некоторых знаний и практики, а во-вторых, требовали соблюдения ряда условий, каких-то предметов, слов, жестов. Но в этом случае я просто хотел обнять тебя и это… эта телепортация произошла, без подготовки. Очень сильная магия. О такой безподготовительной магии я только в сказках и легендах слышал.
Он ещё немного постоял, будучи напряженным и мягко высвободился из моих объятий, тревожно заглядывая мне в лицо.
– Лионесса, тебе нужен отдых? Еда может быть? Время восстановить силы? Мне нужно знать, готова ли ты отправиться в путь, потому что слухи о нас уже наверняка скоро достигнут монастырей, и нам нужно в дорогу, как можно быстрее, но, конечно, не во вред тебе, – о вреде для себя он видимо не задумывался, а между тем он не спал уже несколько суток, подстегивая себя стимуляторами и сейчас после пережитого стресса стали особенно заметны тёмные круги под глазами и болезненная бледность.
Я посмотрела на него с такой заботой в глаза, словно обнимая всем полем. Да, отдых нужен, очень, и не мне одной…
– Ярик, а мы можем тут переночевать, так чтоб и ты выспался? Ты себя не видишь, но со стороны, ты не лучше меня выглядишь, нам обоим бы отдохнуть. Думаешь, у нас нет такой роскоши? – я села на кровать, стоять и правда было тяжело, – да и от еды я бы не отказалась, – я задумалась, уткнувшись взглядом в пол, – хорошо, что ты мне химии не дал, очень хорошо. Дал бы, и всё, и я бы превратила этот мир и не только его в нечто ужасное, – я вздохнула, погладив кровать ладонью, – видишь ли, эмпата, да ещё и дитя Адайн Ток, можно вытащить из такого вот шока – химией, и не только ей… но это как бы вбивает душу в тело, она раскалывается на множество осколков, и такие как я, буквально за считанные часы начинают впадать в безумие. Самое настоящее безумие. У нас начинаются видения, иногда спонтанные проявления агрессивной неконтролируемой разрушительной магии, нас эмоционально кидает из одного чувства в другое, а потом внутри начинает звучать, словно бы одна единственная нота, один звук, буквально означающий: – Небытие лучше, чем Бытие. Такой звук нарастает и нарастает, вибрационно заполняя всё тело эмпата, выходит за пределы и… Впоследствии он вырывается наружу – в виде Чёрной Дыры, – я покачала головой, осознавая, что он не поймёт, что это такое, – представь себе огромный чёрный вихрь, только не горизонтально к земле, а вертикально. Эта вот штука, вихрь этот – растёт, очень-очень быстро и буквально засасывает в себя всё, даже – Свет. И одной планетой он не ограничится. В моём мире, если такое дитя, как я – начинало падать в безумие, его по возможности, помещали в безопасное магически созданное место, и бережно выводили из этого состояния, очень долго, годы. Но тут нет таких возможностей, и места такого тоже нет.
Ярик мрачно кивнул, принимая во внимание услышанное, я ощущала, что очень многое из услышанного он совершенно не понял, но понял самое основное…
– К сожалению, я думаю, что мы не можем себе позволить ночевку. Пока ты была в этом ступоре, мы провели здесь весь день, целый день на одном месте. Если мы сейчас ляжем спать – проснемся от грохота выбитой двери. Я поговорил с селянами, уже взял у них повозку для наших нужд. Когда думал, что делать, в числе прочих вариантов рассматривал просто погрузить тебя на повозку и покинуть это место, вдруг дело было в нём. Попрошу селян дать нам в дорогу еды, ну, фрукты, овощи, всё что ты ешь. Ты сможешь спать в повозке, а я нормально, всё в порядке. Наверное, у меня большие круги под глазами, но это всего лишь мелочи, я смогу управлять тележкой и совершенно спокойно не спать и двое, и трое суток, стимуляторы ещё есть. Твоя безопасность важнее, чем моя усталость, а отоспаться я всегда успею.
Он улыбнулся, но как-то бледно и направился к двери, договариваться с селянами. На пороге обернулся.
– Тебе раздобыть более теплую одежду? Холодает, осень вступает в силу и твое платье уже не кажется подходящим.
– Ярик, ты так же важен, как и я, так же, не меньше. Еду возьми, возьми что-то для себя тоже, обязательно, и да, одежда потеплее – это хорошая идея. Мы сможем найти какое-то укромное место, и всё-таки нормально переночевать? Мне больно смотреть, как ты себя мучаешь.
– Да, я знаю, что важен для тебя, но сейчас нам лучше ехать, как можно дальше, чем задремать и на утро оказаться в плену с дальнейшей казнью. Тебя может, ещё долго будут обрабатывать, изучать, а вот меня просто казнят, как еретика. Так что раз уж я важен – придется отрастить мешки под глазами. Я намерен ломиться напрямую к Илюшенскому молитвеннику, уже не очень далеко. А там отоспимся. Не думаю, что поисковые отряды будут ожидать, что мы заляжем в здании, которое относится к Церкви Света.
И он вышел, оставив меня ждать в свете свечей.
+ – Наши глаза и уши нашептывают и предупреждают, что по вашему следу идет не просто отряд болванчиков Владыки, их возглавляет Его Поборник. Такой же болванчик, но накаченный светом по самую макушку и соответственно имеющий крайне накаченное самомнение. Если вы не сможете избежать встречи с этим персонажем – мы не рекомендуем переманивать его на свою сторону Хранитель, это бесполезно. Поборник Владыки ещё более обработан, чем обычные инквизиторы, это фанатик с миссией от самого главного главнюка, он скорее сдохнет, чем предаст доверие своего любимого кукловода. +
+ – Эх, ладно, значит, будем ехать, и быстро. Кстати, по части того, что было, ты бы не смогла меня вывести из этого состояния, никто бы не смог. Ярик смог, его любовь, его слова, его сердце, его касания. Только это может вывести из эмпатического шока. Но, как я уже сказала, больше я в такое состояние не впаду, можешь не переживать. +
Ярик вернулся с ворохом одежды. Здесь были и более практичные, чем платье простые крестьянские штаны и рубахи, было что-то вроде пончо из шерсти, удивительно привычного вида теплый свитер, несколько пар разной обуви приблизительно моего размера, но разного вида – от подобия колош, до массивных высоких сапог. А ещё он тащил два мешка, от которых с порога пахло хлебом и фруктами.
– Вот, выбери, во что одеться и можем выдвигаться, если ты в состоянии.
Я посмотрела на шмотки, штаны это хорошо, и свитер, мягкий и тёплый. Из обуви мне не особо что-то понравилось, но всё же нечто вроде сапог лучше, чем колоши, которые к тому же ещё и великоваты.
