Полная версия:
Сказки Надивы о тех, кто горшки обжигает. Сборник Самоисполняющихся Сказок
Соловушка невесело засмеялась.
– «Я, конечно, понимаю, что они очень ценные. Но кто об этом знает?»
– «А кому твои яблоки могут помочь? Какие ещё хвори лечат?»
– «Да многие. И усталость снимают, и молодость возвращают, и радость даруют. И от хворей избавляют.»
– «Ну в этом то я сама уже убедилась, – сказала Вишенка. – И мне, и сыночку моему помогли твои яблочки. Действительно, волшебные! А вкусные какие! Неужели в наших местах могут расти такие яблоки?»
– «Ещё как могут! – засмеялась Соловушка. —А ты думала, привозные, что ли?»
– «Ну да. Давеча на рынке один купец заморский яблоки продавал, да так нахваливал, так расписывал, народ к нему в очередь выстроился. Корзинками яблоки покупали, все 10 телег продал за один день! А яблоки, скажу тебе, у него и не такие красивые, и помельче будут. Да и на вкус, я слышала, тоже обыкновенные. Зато заморские!» – важно произнесла Вишенка, явно кого то передразнивая.
И так смешно у неё это получилось, что Соловушка не выдержала и засмеялась. Вишенка подхватила, а Зяблик, который крутился тут же, глядя на них, засмеялся и сам.
– «А нам остаётся тогда свои яблоки везти за границу? – отсмеявшись, спросила Соловушка. – Ты же знаешь, что своё не так ценится!»
– — «За границу – это хорошо. Только и своих бы, односельчан, тоже бы неплохо исцелить. Как вот только им рассказать, что наши яблоки лучше?»
– А давай мы что-нибудь своё такое эдакое придумаем? Может, я буду рассказывать, какие яблоки хорошие?»
Ничего не ответила Соловушка, решила посоветоваться со стихиями.
Вот уложила она гостей спать. И сама прилегла. А рано поутру, пока все спали, пошла к речке, стала на пригорок, подняла руки к солнцу и сказала:
«Солнышко милое, Ярило пресветлое!
Ты озаряешь светом мир поднебесный,
Даришь всем тепло и ласку —
Людям, и зверям, и деревьям лесным,
И травам полевым, и птица малым.
Освещаешь пути-дороги, и высушиваешь грязь и лужи.
Обращаюсь к тебе с просьбой, совета прошу и помощи —
Напои мои яблоки светом своим ясным, чтобы светились они,
И людей привлекали.
Чтобы яблоки мои от всех хворей исцеляли!
А мне, дочери своей, подскажи, как мне людям рассказать,
Что от яблок этих радость в сердце появляется, ум светлеет,
Тело силой и здоровьем наливается!»
Потом поклонилась Земле матушке и к ней обратилась:
– «Земля, матушка, кормилица наша!
Ты нас выкормила и нас вынянчила!
Ты даёшь нам силу, твёрдость, крепость!
Ты и камень, ты и глина, и песок!
Ты и горы, и равнины, и пещеры!
Ты рождаешь угощенье нам из года в год,
Ты уходишь на покой, отдыхая,
Чтобы снова по весне расцвести красотою
Трав, цветов, деревьев разных!
И я, дочь твоя, к тебе, земля моя, обращаюсь:
Ты наполни волшебные мои яблоки
Своей силою и умением восстанавливаться,
Чтобы яблоки мои, что в саду растут, помогали бы
Людям силушку обретать и все хвори изгонять.
Чтобы всяк, кто моих яблочек бы откушал,
Становился снова бы молодым и здоровым.
Полным сил и энергии.
А ещё помоги людям мне рассказать,
Сколько пользы много в тех яблоках.»
Поклонилась Земле матушке, и повернулась к речке.
– «Речка, реченька голосистая!
Ты небесною влагою умываешься!
Ты подземными то ключами питаешься!
Без воды твоей то живительной
Не росло бы ничего на Земле матушке.
Поишь ты и зверей лесных
Поишь птах и ползучих гадов.
И деревья жить без тебя не смогли бы,
Да и травы давно бы завяли уже.
Где вода – там и жизнь!
Обращаюсь к тебе, вода-Данушка,
Сестрица моя, Воданушка.
А желаю я, чтобы яблоки, что в саду моём созревают сейчас,
Были сочными и такими же, как и ты, вода, всегда свежими!
Чтоб дарили они людям ясность ума, чистоту, красоту, и веселие!
А и мне ещё подскажи, вода милая,
Людям как рассказать, мне про яблоки?»
А потом посмотрела Соловушка вверх, помахала ветру рукой, поклонилась ему, и слова молвила:
– «Здравствуй, братец мой, вольнолюбивый!
Веешь, ты, ветер, повсюду, гуляешь на свободе,
Где вздумается!
Любят тебя моряки и мельники,
Хоть, бывает, ты и силушкой своей балуешься!
Стрибог, братец мой, помоги же мне!
Пусть мои яблоки будут так же легки и с разными вкусами,
Как ты, когда пролетаешь над полем, ловя ароматы трав!
Пусть от моих яблок у людей становится легко на сердце, хочется петь и радоваться!
И подскажи мне, Стрибог игривый, как мне рассказать людям
О моих яблоках, чтобы захотели люди себе таких яблок тоже,
Чтобы приходили ко мне и брали яблоки для себя и своих родных!»
Поклонилась ветру-Стрибогу, и пошла в сад.
А там самые спелые яблоки уже с деревьев упали, и лежат в траве, блестят золотистыми боками.
Подняла Соловушка прохладные яблоки, сложила их в корзину, и пошла самовар ставить.
А как самовар закипел, тут и Вишенка проснулась, и Зяблик.
Сели чай пить, а Зяблик балуется, взял яблоко, и в салфеточку его завернул, а вверху уголочки салфетки бантиком завязал.
– «Эврика! – кричит Соловушка. – Вот так мы и сделаем!»
Схватила Зяблика, расцеловала его, и самый большой кусок пирога ему и отрезала.
А после чаепития сели они с Вишенкой и стали каждое яблочко в красивую салфеточку оборачивать, и сверху ещё ленточкой завязывать.
Потом выстелила Соловушка дно корзинок вышитыми салфетками, уложила красиво яблоки и пошли они с Вишенкой на базар. И Зяблик за ними увязался.
Пришли на базар, яблоки на прилавке положили и стоят, красуются.
Подошла одна женщина, глянула на Вишенку:
– «Это ты, что ли, побиралась третьего дня?»
Стыдно Вишенке признаваться, а призналась.
– «Да, – говорит, – это была.»
Удивляется женщина.
– «Тебя прямо не узнать! Да и сынок твой вроде был больным. Или ты его намазывала чем-то?»
– «Нет, – смеётся Вишенка. – Всё было по правде. Только меня Соловушка угостила яблоком волшебным, и сыночка моего. Мы и выздоровели.»
Не поверила женщина, головой покачала. Но несколько яблок взяла себе.
А потом прибегает счастливая, смеётся, рассказывает, как ей яблоки понравились, и как муж её, что спиной маялся, яблоко съел, и через пол часа уже в огороде возился!
Кто-то мимо шёл, заинтересовался, тоже попросил яблок. Так и пошло. Сарафанное радио заработало, не успело солнце подняться, а все яблоки уже были разобраны!
Ух, и обрадовались Вишенка и Соловушка!
Пошли они домой, подарков по дороге Зяблику купили, за хорошую идею.
А к вечеру народ к Соловушке потянулся. За яблоками. Оно ж как? Если человеку стало хорошо, он всегда другому об этом расскажет. И другому тоже захочется, чтобы ему было хорошо!
Вот и стали люди ходить к Соловушке, только успевай яблоки собирать в саду!
А поскольку всё ж таки она дочь колдуна, то яблоки у ней не переводились круглый год!
Всех людей накормила яблоками. А потом и в других сёлах узнали про Соловушку, всем захотелось попробовать яблок волшебных, вкусных, целебных!
Вот и приходят люди из дальних и ближних сёл, и всем им Соловушка щедро даёт своих яблок, наполненных силой Солнца, Земли, Воды, Ветра.
И в дальних странах тоже о Соловушке прослышали.. И туда тоже приглашают – Приезжай, мол, Соловушка, привози свои яблочки! А кто посмелее, так и сам из дальних стран едет за яблоками.
А Вишенка так и осталась жить у Соловушки. Помогает ей за яблонями ухаживать, яблоки собирать, да людям разносить.
Как Глаша за Счастьем ходила
Здравствуйте.
Позвольте представиться. Я – каминная полка. Мраморная каминная полка. На которую обычно ставят всякие красивые фигурки, шкатулки, ключи, мобильники и разные записочки о любви, ну и прочие приятности.
Живу я здесь очень давно, и чего только не повидала на своём веку! Помню, когда-то здесь стояла на одной ножке балерина, которая сбежала с оловянным солдатиком. Впрочем, об этом уже рассказал один сказочник.
А ещё однажды через каминный дымоход сюда однажды забрался Тибул! Но об этом тоже уже есть история.
Лучше я вам расскажу совсем о другом.
Вот моя нынешняя хозяйка. Это сейчас у неё всё замечательно. И дом полная чаша, и друзья хорошие, единомышленники, и любимый мужчина рядом, души в ней не чает, то, что называется, надежда и опора. И дочь с мужем и детьми частые гости здесь. И творчеством хозяйка занимается, и людям помогает, и путешествует, и нарядов у неё полный гардероб. И здоровьем пышет, лучится. Хоть на обложку журнала помещай!
Но так было не всегда.
Было время, когда моя хозяйка. Кстати, пора бы уж вас и познакомить с нею. Так вот, зовут мою нынешнюю хозяйку Гликерия. Но это сейчас она Гликерия, а в те времена, о которых пойдёт речь, её звали просто Глаша.
Так вот жила тогда Глаша в крохотной квартирке, работала на нелюбимой работе, получала копейки, друзей было мало, и мужчины совсем её не замечали.
И ходила такая Глаша вся хмурая, сгорбленная, вся такая несчастная! Хотя и говорила о позитивном мышлении, а только какое же позитивное мышление, когда живёшь в состоянии несчастной, никому не нужной и вообще?…
А хотелось Глаше быть счастливой. Вот прямо так она себе и представляла – вот идёт она по улице, а навстречу ей – СЧАСТЬЕ!
И вот возьмёт её СЧАСТЬЕ за руку и поведёт в счастливое будущее, и там будет ВСЁ! И дом, и деньги, и любимая работа. И любимый мужчина, и много-много друзей! И Глаша там будет такая счастливая, что Ах!
Но сколько не ходила Глаша по улицам, а СЧАСТЬЯ ни разу не встретила. И даже маленькое счастьице ей ни разу не попалось.
Глашу это очень огорчало, и она ещё ниже опускала голову и плечи, и ещё ниже опускала уголки рта. И ещё суровее сдвигала брови.
Но вот однажды встретилась ей на улице женщина, спросила, как пройти к одному учреждению. Смотрит Глаша – а женщина то уже пожилая, еле идёт. Предложила ей Глаша свою помощь, взяла у неё сумку и руку подставила, чтобы женщина могла опереться.
Вот идут они по улице, разговаривают. Ни о чём серьёзном, так, о погоде, о всякой всячине. а когда почти пришли, женщина стала благодарить Глашу, за помощь, за доброту, за то, что время своего не пожалела. Проводила.
– «Тебя, наверное, очень друзья ценят? Такую доброту нельзя не ценить. « – говорит она Глаше.
Тут Глаша и не выдержала. Расплакалась, и всё женщине рассказала. Погладила женщина Глашу по руке, подумала и произнесла:
– «Вообще то не в моих правилах лезть в чужую жизнь, да ещё прямо на улице советы раздавать, но ты – особый случай. Так и быть, расскажу. Давай присядем, вон и лавочка на аллее!»
Присели Глаша и женщина на скамеечку, и женщина, глядя Глаше в глаза, рассказала, что когда то давно один из предков Глаши чем-то обидел Колдунью Ракину, и она в отместку увела из семьи Счастье. И с тех пор все это Счастье ищут, а найти не могут.
Но есть один способ. Надо найти компас Счастья. Он и поможет найти то, в чём так нуждается Глаша.
– «Но где мне искать этот компас?» – спросила Глаша женщину.
Женщина пожала плечами.
– «Тут я тебе помочь не могу. Но знаю, что компас принадлежал твоим предкам. Ну ладно, мне пора. Спасибо за помощь!»
И женщина пошла к дверям здания.
А Глаша задумалась. Где искать Счастье? Где искать компас?
Стала она вспоминать, а где же жили её предки?
И вот вспомнила она об одном доме. Когда то этот дом среди прекрасного сада строил один из её предков. Строил-строил, да и ушёл, не закончив начатое.
И Глаша с семьёй жила в маленький квартире. Потому что дом достраивать то ли никто не хотел, то ли не мог, то ли ещё по какой причине.
И Глаша отправилась осматривать этот дом.
Что ей больше всего понравилось в нём – это большой камин с чугунной решёткой и красивой мраморной полкой.
На полке, как и везде, лежала толстым слоем пыль.
Глаша решила рассмотреть получше полку. Взяла тряпку, и стала стирать эту самую пыль. И увидела рядом с полкой какую то интересную кнопку. Глаша была любопытной, и конечно, сразу же нажала на кнопку. Почему-то она подумала, что сейчас загорится свет. Но нет. Раздался тихий скрежет, одна из плиточек на стене отодвинулась в сторону и Глашиным глазам предстал тайник! Самый настоящий! Как в старинных романах! А в тайнике – две коробочки-шкатулки. В одной – белое перо. В другой – компас. Самый обыкновенный компас. Ничего особенного. Но Глаша почему то сразу поняла, что это именно то, что она искала.
Положила она обе шкатулки в сумку, закрыла и тайник, и стала дальше дом рассматривать. И тут увидела мольберт, накрытый тканью. Сняла она ткать, а перед ней холст, чисты абсолютно, и краски лежат на полочке, и кисти рядом. Видимо, кто-то, может и хозяин дома даже, приготовился рисовать, да что-то его отвлекло, а потом он не смог вернуться к работе.
Взяла в руки Глаша краски, а на них написано «Волшебные».
_«А что, – думает Глаша. – Если краски волшебные, то не нарисовать ли мне своё Счастье? Портрет его. Чтобы знать, что искать?»
Сказано – сделано.
Стала Глаша рисовать. И вот кажется ей, что она только кисточку держит, да в краску макает, а как бы рука её сама рисует. И получается на холсте дева-птица дивной красоты. Вся блестит, крылья распахнула, будто мир хочет обнять, вся ввысь устремилась, волосы золотые ветер развивает, глаза радостно распахнуты… платье из цветов на ней, бабочки порхают вокруг, и солнце ей улыбается…
Понравилась картина Глаше, взяла она её, дом на ключ заперла, и в путь отправилась.
Идёт, с компасом свои сверяется.
И так ей радостно, такое нетерпение ею овладело, что чуть ли не бежит, под ноги не смотри….
Вдруг – ну оно так чаще всего в сказках и бывает. Вдруг смотрит – сидит на пенёчке дева-птица. Крылья за спиной сложила, прутиком что-то на земле чертит.
Подбежала к ней Глаша, плачет от радости, обнимает, теребит, говорит, что долго ждала её, что рада, что встретились…
Смотрит на неё дева-птица удивлённо:
– «Ты кто?»
– «Да это же я, Глаша! Ты моё счастье, я так долго тебя искала! И вот наконец то нашла! Пойдём со мною!»
Смотрит на неё дева-птица.
– «Да нет, я не твоё Счастье! Ты ошиблась!»
– «Нет! – спорит с нею Глаша. – Нет! Смотри, я и портрет нарисовала, вот он!»
И портрет из сумки достала.
Посмотрела на него дева-птица.
– «Ну да, немного похоже. Но это не я!»
– «Да ладно! – стала спорить с нею Глаша. – Подумаешь, платье другого цвета и волосы темнее! Всё равно ты моё счастье! Пойдём со мною!»
Стала дева-птица от Глаши отбиваться, а Глаша тянет её за собою.
Вот вышел из лесу огромный медведь.
– «Что тут за шум?» – сурово спросил.
Глаша и дева-птица стали наперебой ему жаловаться друг на друга.
Медведь постоял, подумал. Потом взял портрет Счастья, что Глаша нарисовала, сравнил с девой-птицей.
– «Ну да, похожа. Сильно похожа. Но не она.» – сказал и вернул портрет Глаше.
– «Как не она!» – попробовала Глаша спорить, но медведь рыкнул на её, она и замолчала.
Молча положила портрет обратно в сумку, взглянула на компас – а он упорно показывал вперёд, мимо птицы-счастья.
Вздохнула Глаша, и пошла дальше. А что ей ещё оставалось делать?
Вот шла она, шла, и вышла к озеру. На берегу озера лежат белоснежные перья а в озере девушки купаются. Увидели они Глашу, выбежали из озера, накинули на себя перья, превратились в белых лебедей, и улетели. Кроме одной. Она тоже накинула на себя перья, но улететь не смогла.
– «А ты почему осталась?» – спросила её Глаша.
А лебедь наклонила голову и огромная слеза выкатилась из её глаза.
– «Когда то один человек увидел, как мы купались, и украл моё перо. А без него я не могу летать. Так и живу теперь здесь, на берегу озера. А сестрицы мои прилетают, навещают меня. А я так скучаю по матушке и батюшке!»
Глаша достала из сумки шкатулку, а из шкатулки – белое перо.
– «Это?»
– «Да, да, это! – обрадовалась лебедь. – Давай его скорее! Где ты его нашла?»
Схватила перо, вставила его в свой наряд,, взмахнула крыльями – и поднялась вверх. Сделала круг над головой Глаши, и исчезла в вышине.
А Глаша обмылась в озере, постирала одежду, запыленную в дороге, и села отдохнуть.
И тут захлопали крылья, поднялся ветер, волны в озере заволновались, и из воды на берег вышла женщина, похожая на змею.
Глаша, конечно, испугалась, а женщина сказала ей:
– «Благодарю тебя, Гликерия, за то, что вернула перо моей внучке. Когда то один из твоих предков украл его, хотел, чтобы небесная дева стала его женой, да вот поступил безчестно. За то я забрала из Рода Счастье и спрятала его. Но ты исправила его поступок. Отдала перо, и теперь моя внучка опять сможет летать. За то я тоже верну Счастье. Только вот беда – я так далеко его упрятала. Что тебе придётся самой за ним идти.»
– «Я пойду, пойду! – воскликнула Глаша. – Ты только скажи, куда?»
– «Компас у тебя есть. Возьми с собой воды из моего озера. Она тебе пригодится. Когда увидишь сухое растение – полей его.»
Поклонилась Глаша Колдунье Ракине (а это была она), набрала воды в бутылочку и пошла, куда компас показывал.
Пришла она к пещере. А вход в пещеру загорожен огромным сухим кустом.
– «Его, что ли, полить?» – думает Глаша. Взяла, и вылила на него всю воду из бутылки. И тут растение вдруг выпустило молодые побеги, распустились зелёные листья, раскрылись неземной красоты цветы, тут же завязались плоды, и на глазах изумлённой Глаши созрели. Аромат пошёл!
Удивилась Глаша:
– «Как же мы войдём в пещеру?»
А тут куст зашумел, вытащил корни из земли и отошёл в сторону. Глаша вошла внутрь, смотрит – спит там на соломе её Счастье. Вот что это именно её – ну ни капли сомнений не было!
Тронула Глаша Счастье рукой, оно открыло глаза потянулось, крылья расправило:
– «Ну здравствуй, Гликерия! Долго же я тебя ждала!»
И дева-птица легко встала на ноги и вышла из пещеры.
– «Давай подкрепимся перед обратной дорогой, – говорит. – Ешь эти плоды. Дадут они тебе силы, здоровья, радости, лёгкости в теле, уверенности в себе.»
Стала Глаша есть плоды – а и вправду вкусно!
Поели, и пошли обратно. Идут, за руки держатся, смеются, песни поют, где играют, где просто молча идут.
Шли они, шли, вот дева-птица Счастье и говорит:
– «Я так рада, что ты меня нашла, и освободила!»
– «А уж как я рада! – отвечает Глаша. – Ты теперь всегда со мною будешь?»
– «Может, и всегда. Это только от тебя зависит.»
– «А что мне надо сделать? Ты только скажи, я постараюсь, все силы брошу на это!» – говорит Глаша.
– «Вот как раз силы и не надо. Оставайся такой же лёгкой, как сегодня. Смотри, как ты красиво идёшь – плечи ровные, спина прямая! И улыбка до ушей!»
– «Так это потому, что ты рядом со мною!»
_«Нет, это я потому с тобою, что ты такая радостная! Думаешь, мне интересны унылые люди? Ни капельки! Если будешь унывать, да ругаться, да сплетни собирать – убегу, улечу от тебя – не догонишь!» – и Счастье, смеясь, взмахнуло крыльями и взлетело вверх
Глаша засмеялась и запрыгала, размахивая руками. А потом стала танцевать. И Счастье спустилось с небес и стали они танцевать вместе.
– «Так! – кричало Счастье. – Так!»
А потом Глаша вместе со счастьем пришли в тот самый дом, и положила Глаша компас на место, в тайник, и портрет счастья туда же положила. А ещё написала письмо своей внучке, где и рассказала всю историю про себя, и секрет, чтобы Счастье оставалось в доме, тоже написала. Так оно теперь там и хранится.
А Глашу с тех пор все называют Гликерия. Потому что ходит она, как королева – спина ровная, плечи расправлены, улыбка от уха до уха, голову высоко держит. И счастьем светится.
И на этот счастливый свет притянулись и друзья, и клиенты, и любимое дело. И мужчины стали проявлять интерес. И теперь у Гликерии есть всё, о чём она мечтала. Просто вот само пришло. Потому что в доме у Гликерии живёт Счастье и танцует вместе с Гликерией и греческие, и армянские, и сербские танцы. И ещё много разных. А почему б и не потанцевать, когда рядом с тобой Счастье!
А, главное, ездит теперь Гликерия по всему Свету Белому и танцует с разными людьми счастливые танцы, и заражает их счастьем, дарит им всем по капле Счастья, чтобы они у себя тоже Счастье выращивали.
И портреты Счастья рисует, рисует, и их так весело люди берут себе, чтобы на Счастье любоваться! Ведь Счастье все хотят!
И Гликерия им щедро делится. А Счастье только радо этому. Ведь чем его больше, тем ему лучше. Вы согласны?
Про Индиру, водопады и умении слышать себя
Давным-давно жила была обычная индейская девушка Индира. Отличалась она красотой, кротостью, покладистым характером, ещё и рукодельница редкая.
Жила она рядом с большим шумным водопадом, ухаживала за ним, сжала цветы вокруг чаши, в которую стекала вода, убирала ветки, листья, и прочий мусор, что приносила вода.
Эта речка, и этот водопад, считались волшебными. Очень вкусной была вода, да и в чаше, говорят, тоже, кто искупается – выздоравливал, молодость обретал, силу и смелость.
Особенно мужчины этот водопад любили. Подставляли свои тела под струги тугие, окунались в прохладные волны – и выходили оттуда непобедимыми бойцами.
И девушки тоже приходили к водопаду, только набирали воды в кувшины и домой носили, готовили на этой воде вкусные чаи.
И считали все Индиру хранительницей водопада, реки этой волшебной.
А может, так оно и было, как знать?
Вот только завелись в этой местности однажды странные существа. Говорили-шептали Индире, что нет никакого волшебства в этой речке, что зря она ухаживает за водопадом, и цветы никому не нужны. Ну и что, что люди приходят, что воины после походов трудных исцеляются в водопаде? Да просто совпадение! И вообще, и цветы она де не те сажает, такие уже давно никто не выращивает. И вода в речке слишком холодная, и дом у неё какой-то кривой, и сама она не самая красивая. И вообще, с чего все взяли, что она, Индира, мастерица и рукодельница?
И по молодости своей, по неопытности, да по наивности девичей, Индира прислушивалась к словам тем, всё пыталась сделать по другому, а и так оказывалось неправильно, и слова эти ядовитые, проникали в самую кровь Индиры, и остужали её, и лишали умения слышать и видеть. Словно в тумане жила Индира.
Перестала ухаживать за водопадом, за чашей, цветы завяли, мусором заросли берега…
И многие люди перестали приходить к водопаду Индиры. Вернее, приходили, но какие-то всё забулдыги, бродяги, неудачники. Хотели искупаться в волшебной воде.
В прежние времена-то Индира бы их и близко не подпустила бы к чаше исцеляющей, чистой, пока не привели бы себя в порядок. А то и вовсе бы прогнала прочь. А тут – не видит, не слышит словно в тумане, бредёт, спотыкаясь, повесив голову.
Вот они и стали пользоваться её невнимательностью. Обнаглели, подолгу уходить не хотели, развели ещё больше грязи на берегах. Ещё и ругали за то, что неряха!
Очень обидно было слышать это Индире!
А они ругают его, погоняют!
Вот однажды пошла Индира к водопаду, а он еле тонкой струйкой льётся – видимо, где-то наверху русло реки перегорожено. А может, дождей давно не было? Не помнит Индира…
Да только вдруг увидела она за тонкими струями воды пещеру. Сколько раз она здесь ходила, а не видела ни разу! Может, потому что водопад был сильный, и пещеру скрывал? Кто знает.
Индире стало интересно. Решила она пойти посмотреть, что там. Когда ещё случай такой представится!
Вот вошла она в пещеру, и стала ощупью двигаться вглубь. А пещера не кончается, наоборот, превращается в ход, и Индира идёт по нему, и сквозь потолок откуда то свет проникает.
Шла Индира, шла и вдруг вошла в огромный каменный зал, посреди которого лежало неподвижно гладкое озеро.
А в озере – вот чудо то – росли лотосы! И это от них свет исходил нежный, притягательный, и отблески этого света падали на стены, потолок, на камни, что лежали вокруг.
И на одном камне сидит древний, но крепкий ещё старец. Сам седой, как лунь, и в белых одеждах.
– «А, – говорит. – Пришла наконец то! Не надоело?»
– «Что именно?» – спросила Индира.
Старец поманил Индиру к себе, и когда она подошла, кивнул в сторону воды.
Подошла Индира к озеру, наклонилась к нему – и увидела своё отражение в воде. Но не себя, какую помнила, юную, красивую, пышущую здоровьем, а усталую, бледную, и словно укутанную каким-то туманом, из ушей клочки тумана свисали, и вокруг головы туман, и вокруг тела всего туман.
