Сказки Надивы – 2. Прогулки по звёздам. Высшая Школа Сказкотворчества. Ступень 2

– «Ну а от меня чего ты хочешь?» – поинтересовался Сусанин.

– «Ну ты ж без работы сидишь. И не дурак вроде. Может, удастся нашу Панночку приструнить? И подзаработать?»

Сусанин задумался. Если поездка в Африку – то должны хорошо заплатить.

На следующий день он начистил свои берцы, и отправился в офис к Панночке.

Его встретила блондинистая девица с холодными голубыми глазами.

– «Меня зовут Ядвига Максимилиановна. – Тон панночки способен был заморозить кого-угодно.. – Мне нужен сотрудник, который хорошо знает своё дело, умеет трудиться в команде, владеет разговорным суахили, разбирается в картах, знает обычаи африканских племён и сможет защитить меня от всяких опасностей. Если они возникнут. А так же необходимо умение ориентироваться на местности. И вообще, доставить нас в пункт назначения, ориентируясь только по картам, поскольку никакой связи в тех местах нет.»

Сусанин кивнул головой, подвинул к себе стул и сел без приглашения. Ему очень захотелось положить ещё и ноги на стол, чтобы окончательно добить девицу, но он сдержался.

– «Меня устраивают ваши условия.» – сказал он. Окинул взглядом кабинет, посмотрел на потолок и озвучил сумму гонорара.

– «Сколько?» – у Панночки даже голос охрип от возмущения.

Сусанин насмешливо посмотрел на ней.

– «Учитывая условия, которые Вы выдвигаете, а так же мою квалификацию как специалиста, плюс срочность – ведь насколько я слышал, отправление экспедиции планируется уже через неделю, и надо быстро подготовиться, думаю, что это ещё очень скромная сумма. Вообще то такие услуги стоят дороже.»

Сусанин Блефовал. Но какая разница? Он знал, что таких, специалистов, как он, не так уж много, а учитывая, что Панночка почему-то отшивала других претендентов, да ещё и отказывалась им платить… Действительно, трудно будет найти проводника.

Ядвига Максимилиановна взяла себя в руки и неохотно кивнула головой:

– «Хорошо. Сейчас будете проходить испытательный срок. Как и все претенденты…»

Сусанин прикрыл глаза:

– «Прошу заключить со мной договор на врем прохождения испытательного срока. Чтобы я знал свои права и обязанности.»

Панночка икнула. Но взяла телефон и вызвала в кабинет юриста. Чтобы составить договор.

И Сусанин приступил к работе. В первый же день от оказался носить ящики и тюки под предлогом, что он вам не грузчик, а ценный специалист, и его обязанности заключаются в другом.

Правда, он и пересмотрел список вещей, который было решено брать с собой, часть из них из списка вычеркнул, кое-что добавил, без чего, по его мнению, в джунглях будет сложно. Проверял, как упаковываются вещи. Наблюдал за погрузкой в самолёт. Давал советы членам экспедиции по экипировке.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Из самолёта они выбрались ранним утром. Солнце ещё не вставало, только небо слегка посветлело. Быстро выгрузили поклажу, и перенесли её в джипы. Нанятые негры, поблёскивая зубами и белками глаз, сидели в последней машине и пели какую-то свою собственную африканскую песню.

Через 2 дня приехали. Дальше дороги не было, только едва заметные тропинки. Телефоны перестали работать к вечеру. Караван людей, вытянувшись в цепочку, медленно двигался вслед за Сусаниным и шествующей следом за ним налегке Панночкой.

Дважды пришлось обходить болота. Раза три прорубали проходы в густых зарослях держи-дерева. Сколько раз пришлось уклоняться от змей, свисающих с сеток – не передать. Ночью вокруг лагеря бродили хищные звери – но охрана, грамотно организованная Сусаниным, вовремя предупреждала об опасности и зверей отпугивали выстрелами из ракетниц.

Когда кто-то из команды оступился и вывихнул ногу, Сусанин из лиан соорудил носилки бедолагу два дня несли на них, по очереди сменяя друг друга.

Ну и с носильщиками разговор велся через Сусанина – он довольно бегло говорил на суахили. Кроме него, только один из присутствующих владел этим языком, и то, с трудом подбирал слова.

В общем, Сусанин в походе оказался незаменимым человеком. Не раз ему об этом говорили его спутники, да и Панночка беседовала с ним довольно мило, без своего привычного недовольного выражения лица.

Через две недели путники пришли к цели.

Это оказались заброшенные алмазные копи, когда-то принадлежавшие деду Панночки, и вроде бы выработанные до конца. Но ведь что-то же заставило Панночку приехать сюда и целых три дня вместе со своими топ-менеджерами лазить внизу? А так же рыться в полуразвалившемся здании конторы? Сусанин два раза успевал оттолкнуть Панночку от падающих на ней сверху кусков штукатурки и однажды подхватил её, когда доска под ногой Панночки провалилась вниз.

Так что когда на четвёртый день объявили праздничный ужин в честь окончания экспедиции, много раз кружки с лёгким спиртным напитком поднимались вверх з здоровье Ивана Сусанина.

Сусанин хмельное не пил. Как его не уговаривала Панночка. Он смотрел в небо и улыбался. Что то его во всей этой истории настораживало. Но не мог понять – что именно. Луна медленно ползла по горизонту. Давно пора было спать, если завтра объявлена дорога обратно, то нужно вставать рано, а до сих пор никто не угомонился. Когда Сусанин сказал об этом Панночке. Она лишь махнула рукой:

– «Ладно, последний день можно!»

Это не нравилось, Сусанину, это было неправильно, и ещё ему показалось, что топ-менеджеры как то странно на него смотрят. Может, смеются, что он не пьёт вино? Но Сусанину было на это наплевать. Во-первых, он на работе. Во-вторых, он не пил вообще. Никогда. И не курил.

Подошёл главный топ-менеджер, принёс в кружке чай.

– «Хлебни, Сусанин! Элитный чай из личных запасов. Берёг всю дорогу, думал, придём на место, устроим шикарное чаепитие. А тут и посидеть красиво нормально негде. Не тащить же его назад. Угощаю.»

Сусанин отхлебнул немного. Вкус был странный, но приятный. Да мало ли что сейчас в чай добавляют? Бергамоты, землянику, чабрец. Этот тоже, видать, с добавками.

Сусанин неторопливо цедил чай.

Часа через два Панночка предложила всем отдохнуть перед возвращением. Народ медленно расползался по палаткам. Сусанин, без конца зева, сменил постовых, чтобы они тоже отдохнули, и улёгся спать рядом со своим рюкзаком, прямо на кучке сухой травы.. Жутко клонило в сон Последняя мысль была:

– «Надо же как устал…»

Проснулся от того, что очень хотелось пить. Солнце слепило прямо в глаза, спасибо, что хоть от росшего рядом куста падала небольшая тень. В лагере стояла подозрительная тишина.

– «Спят все, что ли?» – вяло подумал Сусанин и трудом повернулся на бок. И удивился, не увидел рядом палатки. Сел. Огляделся. Лагеря не было. Только пятна примятой травы там, где стояли палатки. Сусанин потянулся к рюкзаку – и увидел лист бумаги, засунутый в карман рюкзака.

– «Уважаемый Иван! Поскольку Вы не явились утром на работу, а все наши попытки Вас разбудить не увенчались успехом, вынуждена сообщить, что Вы уволены за неявку на рабочее место, за невыполнение договорных обязательств, и таким образом наш контракт считается разорванным. Всего Вам хорошего! Панова.»

– «Ах ты, зараза белобрысая! – ругнулся Сусанин. – Панночка, едрит твою!»

Чем же, интересно, напоил его топ-менеджер? Во рту было сухо, и время от времени глаза закрывались и Сусанин шёл чисто по инерции, на силе воли, понимая, что нельзя ему здесь одному в джунглях оставаться. Зато он шёл один и без поклажи. Но всё равно не мог понять, неужели караван его бывших товарищей двигается так быстро? Да и не видно было по тропинкам, что здесь недавно кто-то прошёл. Как протопали несколько дней назад здесь люди, так вот следы в одну сторону и остались. Где же тогда все, куда они ушли?

Вспомнил тогда Сусанин, что слышал сквозь сон какое-то гудение, как вертолёт висел над лесом. Вот он балда! Надо же было осмотреть окрестности лагеря! Ведь если вертолёт садился где-то неподалёку, должны были быть следы! Но возвращаться было поздно, да и какой толк в этом?

Приходилось ещё искать себе еду, отвлекаться не хотелось, но силы двигаться вперёд были нужны. Сбоку Сусанин приметил большое дерево с плодами, напоминающими груши. И он потопал прямиком к дереву. Нарвал жёлтых красивых плодов, откусил. Вкусно! С удовольствием снял берцы, сложил их в рюкзак и решил идти босиком. Земля здесь мягкая, змею он увидит, если что, а ноги хоть не так устают.

Доел груши, рассовал их по карманам и смело шагнул прочь. И тут же заорал от неожиданности. Во все стороны из под его ног шарахнулось множество многоножек. Две из них пробежали по босой ноге Сусанина и тот почувствовал, как ногу будто огнём опалило – на коже осталась цепочка мелких красных следов.

Суснин озадаченно нахмурился. Ну точно, это же цавки – жучки-многоножки, их лохматые ламки покрыты какой-то ядовитой дрянью, от которой тело чешется неделю, а то и больше. Надо срочно найти любой пруд, в котором растёт местная разновидность чакана, только илом из под корней этого растения можно исцелить эту напасть.

Ругаясь сквозь зубы и шипя от боли, Сусанин брёл по зарослям, ища хоть маленький прудик. Он должен быть где-то здесь, почва под ногами была сырая, значит, вода близко. А вот и он, и, слава бог, растёт и чакан.

Сусанин с наслаждением зашёл в прохладную воду. Боль в ноге немного ослабла, но кожа всё равно ныла.

Сусанин вздохнул несколько раз, а затем наклонился и достал о дна зелёную вонючую массу. Да, ил вообще-т штука не слишком пахучая. Но зато вполне себе целебная. И Сусанин, выйдя на берег, щедро намазал кожу ноги зеленоватым месивом.

И опять помянул недобрым словом Панночку, по милости которой он тут оказался. И тут его осенило.

– «Иван! Живой! – обрадовался Юрий, увидев Сусанина. – А нам Панночка такого о тебе наговорила! Но я знаю, что ты в огне не горишь, в воде не тонешь!»

Сусанин хмыкнул и пошёл в знакомый кабинет.

Панночка встретила его довольно холодно. Чего и следовало ожидать. И, конечно же, наотрез отказалась заплатить за работу. И напрочь отрицала свою сопричастность к тому. Что произошло с Сусаниным.

Впрочем, Сусанин и не рассчитывал, что дело так легко образуется. Но пока он выслушивал обвинения Панночки в безответственности, разгильдяйстве и прочих грехах, которые за собой не чувствовал, он незаметно открыл коробку с многоножками и вытряхнул их прямо под стол Панночке. Уходя, оглянулся на ей голые ноги, обутые в тонкие босоножки. Цавки наверняка рано или поздно доберутся до них. Очень уж проворные твари.

Сусанин уже два часа сидел в кафе под открытым небом рядом с особняком Панночки, когда тишину улицы прорезал отчаянный женский визг.

Сусанин со своего места увидел, как забегали по двору охранники, завыла сирена, к особняку подъехали одна за одной машины «Скорой помоши», «Пожрная», «Полицейская»….

– «Ты представляешь, Иван, ей же ничего не помогает! Пятый день! Никакие светила науки! Каких только специалистов не вызывали! Какие только обследования она не проходила и что только на ней не испытывали! Но всё нипочём! Жалко бабу. Хоть и зараза, между нами говоря!»

Сусанин слушал и кивал головой.

На следующий день он выкрасил волосы и бороду, отросшую за время его путешествия по джунглям хной, надел полосатый узбекский халат и мягкие узорчатые туфли с загнутыми носами. Голову повязал чалмой. Глянул в зеркало, забавляясь сам собой. И ещё раз прочитал объявление в газете:

«Знаменитый врач из Дели Абу-Абдурахман-ибн-Гасан исчеляет неисцелимые заболевания древним индийским способом, основанном на сочетании характера человека, кармы и даты его рождения.» Ниже был напечатан номер его телефона. Сусанин, когда заходил к Юрку утром, «забыл» газету у него на столе.

В то, что ему позвонят, он ни капельки не сомневался. И всё-таки вздрогнул, когда наконец-то раздался звонок.

Договорились, что водитель заберёт его по указанному адресу, и Сусанин бегом кинулся туда. Зачем водителю знать его настоящее местонахождение?

К счастью Сусанина, Юрка у ворот не оказалось Там стоял другой охранник. Который не узнал Сусанина и тот преспокойно вместе с секретарём прошёл в покои Панночки. Та сидела в кресле, красные, воспалённые ноги стояли на скамеечке, и молодая медсестра без конца поливала их холодной водой.

Сусанин с умным видом осмотрел кожу ног, про себя отметив, что у него все эти волдыри были гораздо меньше. Девушку было по человечески жаль. Но за всё надо платить.

Он повернулся к присутствующим:

– «Могу я попросить оставить нас наедине с леди?»

Панночки сделала движение рукой и все вышли из кабинета. Сусанин поплотнее прикрыл за ними дверь.

– «Прошу вас, госпожа, расскажите же мне о том, что предшествовало заболеванию?»

Панночка страдальчески сморщилась:

– «Я не знаю. Я сидела, писала, внезапно по ноге что-то поползло. И стало чесаться. Я хотела стряхнуть, а там… там… – Она прижала руки к щекам. – там такое страшилище. Я хотела его согнат, а оно прыгнуло на другую ногу, а это нога как заболит, и потом другая…»

– «Я спрашиваю, что было до этого?» – мягко перебил ей Сусанин.

– «До этого? – Панночка удивлённо взглянула на него. – До этого я сидела и просматривала документы.»

Сусанин глубокомысленно вздохнул.

– «Скажи мне госпожа, только правду – не обидела ли ты кого накануне?»

– «Я? – возмутилась Панночка. – Да я неделю, даже больше, из дома не выходила! Столько дела накопилось! Нет, ну может и накричала на кого, чего ж в процессе работы не случится? Но вообще то я сдержанная, и эмоции наружу не выплёскиваю.»

– «А до того? – не унимался Сусанин.– Всегда ли платила по счетам, выполняла обязательства, никого не подводила? Не бросала в трудных ситуациях?»

Панночка покраснела и отвела взгляд.

– «Какое это имеет значение?» – пробормотала она.

Сусанин поднял вверх руки:

– «Слыхала ли ты о карме? А знаешь ли что такое психосоматика? А ведаешь ли о том, как наши поступки сказываются на нашем здоровье?»

– «Слушай, лекарь! – подозрительно сощурилась Панночка. – Что-то мне твой голос больно знаком. И походка мне кого-то напоминает. Тот ли ты, за кого себя выдаёшь?»

Сусанин скинул чалму и халат.

– «Ладно, уговорила. Заканчиваем балаган. Но не вздумай звать на помощь, – предупредил он ей, заметив как Панночка протянула руку к телефону. – Всё равно кроме меня тебе никто не поможет. И, честное слово, так мне хочется уйти, и оставить тебя так…»

– «Иван, помоги, пожалуйста!» – в голове Панночки зазвучали слёзы.

Сусанину и жалко было девушку, но и помнил он её характер. Он подошёл, взял со стола бумагу и ручку:

– «На, пиши приказ! Пусть мне оплатят мою работу проводником, как договаривались. И работу лекаря, поскольку зелье, которым я тебя буду лечить, мне очень дорого стоило.» И он усмехнулся.

Когда приказ был составлен и подписан, Сусанин достал вед1рко, наполненное вонючей жижей. Панночка поморщилась:

– «Ты собираешься мазать меня этой дрянью?»

– «Увы! – ответил Сусанин. – Другого средства от этой напасти не существует.»

Панночка подозрительно на него посмотрела:

– «Уж не ты ли меня этой напастью наградил?»

Сусанин молча размазывал тину но ногам Панночки. Потом поднял на неё глаза:

– «Скажи, как я мог бы получить то, что мне причитается?

Панночка сурово сжала губы. А Сусанин продолжил:

– «Я сейчас получу свои деньги, и если всё хорошо, завтра приду и продолжу лечение..»

Говорят, после того случая Панночка ещё долго ходила в длинных юбках – прятала ноги. А Сусанин ходил и лечил ей волдыри. И, кстати, из-за запаха, который стоял теперь и в офисе, особенно в покоях Панночки, и от самой Панночки, она теперь не могла встречаться с клиентами и вести дела. У ней было время побыть в тишине и подумать о том, что же всё таки произошло, и… какое она во всём этом сыграла значение.

К интересным выводам она пришла. Но это совсем другая история.

В поисках Амазонки

В славном городе Эн жила не менее славная женщина Катерина. И было у неё всё, как у людей – муж любящий и детки замечательный – сыночек Всеслав и доченька Зоренька.

И казалось бы, что всё должно быть у неё хорошо. Да вот как-то заползла мысль в голову Катерины, что сыночек её любимый достанется чужой женщине однажды, и останется она тогда не у дел. Муж то всё на работе, старается семью обезпечить, а сынок ласковый он вот, под боком. А вот если влюбится, что тогда? Кого она обнимать-ласкать будет?

И решила Катерина набросить на сыночка поводок. Чтобы знать, где он и с кем, ну и вообще не переживать, а то вдруг что-то с ненаглядным Всеславом случится?

Пошла она к знакомой знахарке, и попросила поводок для сына. Знахарка удивилась очень. Обычно поводок для мужа требуют, а тут для сына?

– «Я же так люблю его! – сказала Катерина знахарке. —Я должна знать, где и что происходит. И с кем он общается. Чтобы какая-нибудь лахудра не охмурила моего сынка. Он же ещё маленький, неразумный, а я знаю, что для него лучше!»

– «Знала бы ты, Катерина, сколько жизней загубила святая слепая материнская любовь!» – покачала головой знахарка.

Но Катерина не отставала. Пришлось знахарке сделать поводок для Всеслава, и ошейник к нему. Только сделала всё невидимым, так, что ни Всеслав, ни окружающие его не видели.

Одела Катерина на Всеслава ошейник с поводком и зажила припеваючи. Как только Всеслав надумает отойти от матери подальше, она за поводок – дёрг! И Всеслав обратно к ней возвращается. Довольная Катерина! У других сыновья во всякие истории попадают, а её сыночек тихий да услужливый, всё время возле маменьки, все её просьбы выполняет.

Соседки да подруги завидуют:

– «Повезло тебе, Катерина, сыном! Вишь, какой вежливый! Да послушный, не то, что у нас!»

Катерина в ответ только улыбается и гордо на сына смотрит.

Только стал поводок коротковат со временем. Всеслав то растёт, скучно ему уже у маменькиной юбки. Стала Катерина поводок потихоньку отпускать подлиннее, но всё равно чутко прислушивается, что происходит на том конце.

А Всеслав никак не поймёт, почему в его жизни как-то что-то не так. Вроде бы старается, о родителях заботится, правил не нарушает, с людьми вежлив и приветлив, умён, начитан… Но что-то не то в его жизни.. Не так… А как и сам не знает. А тут ещё и болячки безпокоить начали. Ошейник то хоть и незаметный был, а всё ж, видимо, кожу натирал.

Вот услыхал он как-то от умного человека, что если отказаться от пищи на несколько недель, то просветление может наступить и болезни уйдут.

Сказал своей матушке, что поживёт в лесу немного, для здоровья полезно. Катерина подумала и отпустила. Куда он с поводка денется то?

Прошло так недели 2 или три. И чувствует Катерина, что как-то поводок ослабевает. Что такое? Неужели и впрямь сын от ней вздумал вырваться? Напекла она тарелку блинов и побежала в лес, где Всеслав себе шалаш поставил. Пришла, а сын сидит стройный, красивый, правда, бледноват, видно, не просто всё, что он задумал. Испугалась Катерина, а ну как, и правда её мальчик мужчиной станет… Да и бросит её.

Подбежала Катерина к сыну, тарелку с блинами под нос суёт:

– «Поешь, сынок! Чует материнское сердце, что голоден ты! Кто же тебя, кроме меня, накормит! Никто тебя, как я любить не будет!»

Хотел было Всеслав отказаться, да Катерина так жалобно смотрела, так умоляла не расстраивать её, не пугать, что махнул Всеслав на всё, и блины съел. Катерина успокоилась, опять почувствовала, что поводок стал крепче,

Так они и жили. Зоренька вышла благополучно замуж и уехала с мужем. И подавно Катерина вцепилась во Всеслава, испугалась, что не нужна никому будет. Как-то незаметно ушёл её муж, Катерина из красивой статной женщины превратилась в женщину пожилую, а Всеслав всё продолжал выполнять все просьбы Матушки.

Иногда Катерина думала, что неплохо бы женить сына, а потом подумает:

– «А как же я? Это же он жену свою любить будет! А меня??? И крепче сжимала поводок, чтобы никто не смог забрать у ней сына.»

Конечно же, не сидел дома всё время Всеслав. Даже Катерина понимала, что сыну нужны друзья. И разрешала ему общаться с ними, но всегда была настороже.

И вот однажды…

Всегда что-то происходит однажды. Однажды Всеслав гулял по мосту. В последнее время ему нравилось наблюдать за медленным течением реки, любоваться на отражение облаков, на полощущих в чистой воде свои ветки ивы, на блики солнца на берегу.

Так вот, шёл Всеслав по мосту и думал думку печальную. А навстречу ему шла Амазонка. Увидел её Всеслав и сразу понял, что именно этой встречи он ждал всю жизнь. Но не решился заговорить с Амазонкой. Только смотрел на ней восхищённо и вздыхал, и мечтал, чтобы стала она его женщиной.

Амазонка прошла мимо, улыбнулась, и села на берегу и стала строить замки из песка. Всеслав не сводил с ней глаз. Как ему нравилась эта Амазонка!

Но тут Катерина дёрнула за поводок, он в вспомнил о своей матушке и побежал домой.

Но наследующий день опять пришёл на то место и опять смотрел, как Амазонка строит замки из песка, поглядывая на Всеслава, и улыбаясь ему. И до чего же замки у неё расчудесные получались!

Не выдержал Всеслав, подошёл и стал помогать строить замок. Вмести они построили целый город. И тогда Амазонка сказала:

– «Как интересно с тобой строить! Приходи завтра опять!»

Обрадовался Всеслав, то тут Катерина дёрнула за поводок, и Всеслав помчался домой.

На следующий день Всеслав уже с утра был на берегу. Ждал Амазонку. Целый день они вместе строили замки, дворцы, сажали сады из веточек… Амазонка призналась Всеславу, что она учится создавать волшебные замки, а тренируется пока на песочных. И так это интересно стало Всеславу, что предложил он ей и дальше помогать. Амазонка согласилась.

И опять Катерина, почуяв неладное, дёрнула за поводок и Всеслав со всех ног помчался к матушке своей.

Почувствовала Катерина, что Всеслав увлёкся не на шутку. Что же предпринять? И решила, что надо поводок опять сделать покороче.

И вот только пришла утром Амазонка на берег, только Всеслав хотел к ней подойти – Катерина поводок натянула и сына не пустила. Только издали Всеслав помахал рукой и исчез. Удивилась Амазонка, но осталась на берегу и продолжила свои занятия.

На другой день то же самое повторилось – издали глянул на Амазонку Всеслав – и домой побежал.

А та третий день Катерина вообще сына не отпустила от себя. Стала жаловаться, что болеет очень, что слаба, не смог Всеслав от ней уйти. Ни в этот день, ни на следующий…

А Амазонка целый день занималась своими дворцами и замками, удивляясь, что нет Всеслава. И на следующий день опять его не увидела. На третий день, не увидел Всеслава, обернулась она Белой Птицей, взмыла вверх и растворилась где-то в синем небе. Только её и видели.

Вот прошло несколько дней, Катерина стала отпускать потихоньку сына от себя. Прибежал Всеслав на мост – никого нет. И замков на берегу тоже нет. Видимо, давно уже Амазонка сюда не приходила.

Решил он разыскать ей. Только как? Матушку же не бросишь, вон какая старая, да больная, да так жалобно смотрит:

– «Не бросай меня, сынок! Что я буду одна делать на старости лет?»

Вспомнил Всеслав, что есть у Катерины подруга давняя, знахарка. И пошёл к ней. Пришёл, рассказал, как дело обстоит, что нравится ему Амазонка, только где её искать, да и как искать, коли от матушки нельзя отойти не на шаг?

Покачала головой знахарка, посмотрела с жалостью на Всеслава:

– «Эх, говорила же я Катерине, что не будет добра от её затеи!»

– «Какой затеи?» – полюбопытствовал Всеслав.

Вздохнув, знахарка рассказала о разговоре, произошедшем много лет назад. Всеслав задумался.

– «Но ведь ты можешь освободить меня от этого поводка?» – спросил он через какое-то время.

– «Увы! Сейчас это будет болезненно для Катерины. Она ведь не только тебя на поводке держала. Но и себя тоже.»

– «Как это?» – не понял мужчина.

– «Она свою жизнь посвятила тебе. А от своей отказалась. Теперь твоя жизнь – это ей жизнь. Она проживает твою жизнь.»

– «А я?» – удивился Всеслав.

– «А ты… Ты не живёшь, вздохнула знахарка. – Ты просто опора для Катерины. Собака-поводырь для слепого. Она ведь, собака, тоже не живёт для себя. Она живёт для хозяина. У них одна жизнь на двоих. И у тебя с матушкой твоей тоже одна жизнь на двоих.»

– «И что, ничего нельзя поделать?» – Всеслав совсем упал духом. И матушку жалко, и свою жизнь прожить охота. Хотя какая она, его жизнь? Он же всё время с матушкой, все её просьбы выполнял, все ей мечты воплощал.

И каково это – жить самому?

– «Ладно, говорит знахарка. Попробую тебе помочь. Если смелости и решительности у тебя хватит.»