скачать книгу бесплатно
Язычки пламени шевельнулись, и я пропустила момент, когда в круге появилась… женщина. Она словно из густого мрака соткалась, ветром просочившись в освещённый круг. Длинное чёрное платье, светлые волосы по плечам, руки, сложенные на груди – и сразу бросилась в глаза ослепительная белизна кожи. А лицо я, как ни щурилась, не рассмотрела. Оно терялось в густой тени широкополой шляпы, и я ощущала лишь взгляд – изучающий, тяжёлый. Свысока… и с высоты – даже когда я встала ей навстречу. Пришелица была ростом едва ли не с мою шефу. И тоже отличалась самомнением.
– Кто ты? – хриплый голос.
Вообще-то это мои вопросы, подумалось сразу, но я ответила:
– Рада.
– Чему рада? – удивилась она.
Я хмыкнула, расслабляясь. Подобные оказии случались постоянно.
– Зовут меня так, – пояснила я терпеливо. – Радой.
– Ведьма? – продолжила деловитый допрос незнакомка.
– Н-нет, – я насторожилась. – Журналист.
– Человек? – её голос задрожал от досады. – Без «угля»? Даже не наказанная?
– Без чего? – удивилась в свою очередь. – А зачем мне уголь? Мы в современном мире живем, с электриче…
– «Уголь», – сердито перебила женщина, – это средоточие ведьминой силы! Сердце магического дара! А у тебя его нет!
Я невольно попятилась. Мощь её сердитого разочарования била наотмашь хлесткой пощёчиной. Пламя свечей взметнулось к небесам и заискрило, затрещало, зачадило едким дымом. Но, к счастью, гнев незнакомки иссяк быстро. Огонь успокоился, а она ссутулилась и сдавленно прошептала:
– Господи, за что мне это… Что же за невезенье-то… Неудача с работой, западня, а теперь ещё и человек… Господи, в чём я так согрешила?..
Я собралась с духом и предложила:
– Но ведь и я могу помочь… Что за западня?
– Ты? – устало передёрнула плечами женщина. – Не лезь в это дело, девочка. Не надо. Ты – человек. Ты не веришь в магию, – и она подалась вперёд, коснулась кончиками горячих пальцев моей щеки. – Да, ты работаешь. Вижу, где, – взор из-под шляпы обжигал, и появились глаза – жёлтые огоньки двух свечей в кромешной тьме. – Но все твои собеседники – шелуха. Сброд, возомнивший себя великими чародеями. Настоящих… ты не заметила. Да, были двое, – огоньки прищурились, – но ты не поняла, что перед тобой настоящее. Не отличила оригинал от подделки.
– Кто? – во мне взыграл журналистский интерес.
– Неважно, – она качнула головой. – Важно, что ты не поняла. Если обычные люди проникают в тайны нашего мира… Им стирают память – иногда лишь об узнанном, а иногда всю. Не рискуй, Рада. Ты – нелепая случайность. Выброси письмо. И забудь о нём, пока за тебя не взялись. Пока о тебе никто не узнал. Сделаешь?
– Но…
– Сделай, – попросила незнакомка. – Моё письмо нашло тебя – а оно искало отзывчивого, чуткого, доброго сердцем. Я не хочу быть причиной твоих бед. И верю, что в этом мире ещё остались неравнодушные… ведьмы. Или колдуны. Я найду к ним путь. Подожду, если надо. Пять лет жду – и ещё потерплю. А ты живи своей жизнью. Хорошо?
Её хриплый голос обволакивал теплом, а круг свечей сжался до ощущения горячего жара за спиной.
– Сделаешь? – повторила женщина настойчиво.
– А если… передать письмо? – придумала я, не желая отступать. В кои-то веки – настоящее мистическое приключение… кажется. – Если найти других, настоящих, и…
– Нет, ничего не выйдет, – незнакомка снова качнула головой. – Письма сработают лишь в руках тех, кого они нашли. Сами. Просто выброси. Прощай, Рада. Прости за причинённые неудобства.
И она исчезла. Резко и одновременно погасли свечи, и женщина растворилась во мраке, оставив после себя лишь ощущение ожога на щеке да нервно смятый в кулаке лист послания. Я осторожно села на пол, прислушалась – и услышала. Надрывный звон – противный донельзя. Конечно же, утро. Будильник по ту сторону реальности орал, как потерпевший. Закрыв глаза, я вдохнула-выдохнула, расслабилась – и проснулась.
Первым делом я отключила телефон. Тряхнула головой, разгоняя дрёму, и поняла, что не спала. Словно не спала. Посмотрела на хмурую Ягу и перевела взгляд на сжатое в кулаке письмо. Ну и ну… Щека, которой касалась незнакомка, горела, и, выпутавшись из простыни, я метнулась в коридор. Отвела с лица волосы и посмотрела в зеркало. На левой скуле отчетливо выделялись пунцовые ожоговые полосы. Приснилась, называется…
Вернувшись в комнату, я села на диван и расправила письмо, детально восстанавливая в памяти разговор и ничуть не сомневаясь, что эта встреча во сне – реальность. Внезапная, необъяснимая, мистическая, но случившаяся. Ибо…
Я не верю в ту магию, которую показывают по телевизору и о которой пишут тонны фантастики, но верю в то, что она есть. И все современные колдуны и ведьмы делятся на тех, кто хочет ими быть, но не может, и тех, кто может ими быть, но не хочет. Первые давали интервью с удовольствием, взахлёб рассказывая о собственной «силе». Вторые шли на контакт с неохотой, говорили осторожно и с оглядкой, взвешивая каждое слово. Первые изо всех сил хотели быть причисленными к «лику» магов, а вторые боялись, что об их способностях узнают больше положенного.
И, да, кажется, я знаю этих двоих – настоящих. Не первый год работаю.
Повертев в руках послание и посомневавшись, я всё же выполнила просьбу – открыла окно и выбросила письмо. И с сожалением смотрела за его полётом, пока шальной ветер не утащил бумагу на крышу. В кои-то веки посетило нескучное волшебное приключение – с настоящей ведьмой, с силой, о которой я давно мечтала узнать… Да, и в тайную силу тоже верю. Мы бегаем по порочному кругу «дом – работа – магазин – дом» и не видим дальше собственного носа. И не дано увидеть, и наверняка прячут. Но она есть. Не может не быть. Иначе мои тараканы против.
Снова зазвонил телефон – второй будильник. Отключив его и удивляясь собственной бодрости, я умылась, перекусила блинчиками и вчерашним салатом, выпила кофе. По погоде обещали за плюс тридцать, но выходной, хоть и на планёрке – это выходной, и я нарядилась в короткий лёгкий сарафан. Накрасилась, слегка припудрила ожоги и вздохнула над туалетной водой. У шефы дикая аллергия на любой парфюм, и на разноцветную коллекцию флаконов мне оставалось только любоваться.
– Ну, до вечера, – попрощалась я с Ягой.
Обулась, подхватила сумку и зашарила в ней, ища ключи. Но первым под руку подвернулся знакомый, скромно сложенный гармошкой альбомный лист. Развернув его, я нервно хмыкнула.
Как говаривала моя бабуля, всё страньше и страньше…
Глава 2
– А драконы существуют? – шёпотом спросила девочка.
– Конечно! Они определённо водятся в книгах на верхней полке.
Надея Ясминска «Чудеса на кончике хвоста»
На работу я шла медленно. Знала, что опаздываю, но не могла заставить себя идти быстрее. Я размышляла. В сотый раз прокручивала сон и утреннее чудо и понимала – судьба. Я ждала такого случая… наверно, всю жизнь. Но бабушка-ведьма отказывалась творить чудеса, дед только посмеивался и щурился загадочно, а все интервьюируемые… Да, верно незнакомка заметила, они – «шелуха». Ничего интересного. Даже сглаза, которым грозили недовольные статьей. Даже сбывшегося предсказания, самого простейшего. Но я верила, что дождусь. И вот, когда заработалась так, что устала верить и ждать… Всё, по известному афоризму, сбывается, надо только расхотеть.
Город уже проснулся – или вообще не засыпал с пятницы. Шумели машины, хлопали двери магазинов, с телефонами в руках спешили по делам прохожие, пыльным ветром расползался по улицам летний зной. А мне впервые не хотелось на работу. Переступлю редакционный порог – и ощущение волшебства сразу прикажет долго жить, погребённое под горой «надо» от Виталины Марковны. И выйду я из редакции уже без крыльев, посчитав вернувшееся письмо обыденностью. Мало того, что с прошлых планёрок тьма заданий… А не отгородиться ли ими от новых, кстати? Что у меня на повестке дня из последних актуальных дел?..
Но пока я шла – крылья несли. И руки чесались заняться этим делом – помочь попавшей в беду незнакомке. Ведь найти настоящую ведьму и рассказать о приснившейся я смогу. Да, переберу внимательно старые интервью, отделю зёрна от плевел – проверю на всякий случай… И напишу после сумасшедшую статью – как нашла, как помогла… И пусть шефа её потом зарубит как выдумку. У нас, людей, всё так. В чупакабр и НЛО верим, а в магию – нет. Ни первого, ни второго, ни третьего в глаза не видели, но поди ж ты. Как телепиар расставил приоритеты… А может, и не зря именно так и расставил, скрывая истинные чудеса.
На работе я впервые проигнорировала строгий и порицающий взор шефы из-за модных красных очков. Даже два взгляда. Один – из-за опоздания на полминуты, второй – из-за сарафана. Заглянув в конференц-зал, где у интерактивной доски, вооружённая распечатками и длинной рыжей линейкой, царила Виталина Марковна, и обнаружив лишь одно свободное место в углу, я мышью прошмыгнула мимо коллег и уселась на стул.
Шефа, наградив меня третьим красноречивым взглядом, начала вещать. Новые темы на следующий номер, подбор «хвостов» по старым заданиям, статистика продаж «киосочной» розницы, ежемесячной подписки и опта, нагоняй рекламщикам, пистон журналистам… И всё это было так обыденно и угнетающе скучно… Слишком… предательски по отношению к ночной гостье. Что из того, о чем вдохновенно вещает Виталина Марковна, я ещё не слышала, за семь-то лет под её началом?..
Я достала блокнот с ручкой и погрузилась в ночное волшебство. Детально описала сон, перечитала и задала себе несколько насущных вопросов:
+ как пять лет в некой «западне» женщина обходилась без еды-воды?
+ как не тронулась умом в ожидании подмоги?
+ а если я имею дело с сумасшедшей… то стоит ли иметь с ней дело?
+ и если искать, то с чего начинать? При следующей «встрече» во сне поставить её перед фактом и стребовать объяснения?
– Рада?
– У меня оборотень, – рассеянно отозвалась я, отмечая в блокноте цель номер один: сходить к женщине, у которой я полгода назад снимала комнату и нашла ту самую папку с «бабочками».
– Не поняла… – в эти два слова шефа всегда ухитрялась вкладывать бездну эмоциональных оттенков, от недоумения и ожидания до провокации и угрозы.
Я, само собой, не рискнула выступать с новой темой, понимая, что на сегодня чудачеств хватит. И, искоса глянув на Виталину Марковну, торопливо объяснила:
– Ещё две недели назад вы просили съездить в садовое общество «Тихий берег» и навести справки об одном ряженом приду… об оборотне, – поправилась быстро. – Мне люди оттуда с четверга звонят и спрашивают, когда мы про них напишем. И когда мы про них напишем? – я решилась взглянуть на шефу.
В конференц-зале повисло гробовое молчание. Коллеги замерли, прекратив шелестеть блокнотами, и уставились на меня все как один. Я силой воли заставила себя не елозить на стуле. Пищи для сплетен – на неделю хватит… Я уже слышу, как они шушукаются в курилке и столовке, обсуждая мою внезапную смелость.
Виталина Марковна склонила голову набок, нахмурилась, шевельнула губами, что-то подсчитывая, и позвала:
– Валь?
– У? – тучная начальница рекламного отдела, как обычно, спала. С полуприкрытыми глазами, откинувшись на спинку стула и прислонившись затылком к стене.
В другой позе мы её вообще никогда не видели. Даже ходила она с запрокинутой головой и шумным сонным сопением. А зарабатывала больше, чем вся редколлегия во главе с шефой. Как – загадка века.
– Позвони в это общество и раскрути их на рекламу. Сколько от них до города? Сто километров? И берег реки? Золотая жила! Скажи, без рекламы мы ни про каких оборотней писать не будем. Рада, собирайся, сегодня выезжаешь. Командировка – на неделю. И про оборотня разузнай, и легенд местных набери – чем больше полос накатаешь, тем больше мы с них стребуем рекламы. Пойдут на разворот – полоса рекламы плюс полоса событий, – и вкрадчиво переспросила: – Валентина?
– У-угу, – привычно протянула Валя и зевнула, прикрыв рот рукой.
Я выдохнула. Коллеги разочарованно зашуршали бумажками. Да, обычно самое стрёмное взваливали на меня, а тут облом…
Виталина Марковна снова взялась за линейку и, тыча ею в схемы, вернулась к объяснению плана следующего выпуска. А я живо подсчитала приход-расход. За квартиру заплачено за три месяца вперёд, на счету что-то есть, но командировочные всё покроют и добавят… Разберусь с делами садового общества за пару дней, а потом подумаю над загадкой незнакомки. Отгул возьму, если понадобится. Или отпуск. Заслужила.
Крылышки снова затрепетали. Как же давно я мечтала о журналистском расследовании реального мистического случая… Снова прокрутила мысленно сон и ощутила странное смещение реальности. То, что сейчас было настоящим, показалось сном: я смотрела на шефу и коллег точно из-за стекла. Мы находились рядом – и в то же время далеко, в разных мирах. Зато разговор с незнакомкой стал близким, словно минуту назад случился, и она до сих пор рядом, прячется в моей тени. Я улыбнулась. С детства обожаю такие моменты. И не собираюсь их упускать.
Планёрка впервые пролетела незаметно. Я подождала, пока коллеги разойдутся, и ушла в свой кабинет. Народ, галдя, собирался на дачи и пляжи, а я осталась. Виталина Марковна ещё должна документы подписать да наказ выдать. Рекламу же, разумеется, тоже мне сочинять – и наверняка про местные экологически чистые продукты. Мечта всей жизни…
Сев за стол, я перелистала блокнот с заметками. Да, сначала стоит поискать прежнюю владелицу папки. Может, она вспомнит, от кого её получила. И я узнаю, как выглядела незнакомка. Если повезёт. Пока это единственный след. А зовут ночную гостью, кстати о папке…
– Рада?
Виталина Марковна, несмотря на километровые «шпильки», подкралась неслышно, и я едва не подпрыгнула. А шефа присела на край стола, нависнув надо мной и подавляя морально, всмотрелась в моё лицо и поинтересовалась:
– У тебя всё в порядке?
– А… что? – я растерялась.
Уж чего-чего, а сочувствия и понимания от редакторши ждать – как дождя в нашу сибирскую зиму. Но раз в сто лет он, говорят, льётся…
– Ты здорова? – терпеливо выспрашивала Виталина Марковна. – Дома всё в порядке? А семья как, родители? Денег хватает?
Я только изумлённо хлопала ресницами.
– Странная ты сегодня… – заключила она задумчиво и прищурилась: – А не влюбилась ли?
Я густо покраснела.
– О! – лицо шефы прояснилось. – Вот это правильно! Молодой любить надо, а не пахать круглосуточно. Мужчина пусть пашет, а женщина любить должна и вдохновлять его на подвиги, – добавила со знанием дела и легко спорхнула со стола. – Зайди минут через десять и забери документы. Поедешь на неделю, но если раньше закончишь, то в офис не торопись. Поработай дома, – и подмигнула, – лето же.
И оптимистично уцокала в свой кабинет.
Я проводила её потрясённым взглядом. Точно новый любовник и явно крутой… Потерев горящие щеки, я хмуро посмотрела в окно. Всегда стеснялась своей… неправильности. Верно Виталина Марковна говорит, о любви мечтать надо, а не о расследованиях. Но я ничего не могла с собой поделать. Мистика, скрытые стороны жизни и тайные грани мира интересовали меня больше всяческих «бабочек в животе». Хм, и тут бабочки – похоже, без них в этой истории никуда… Понять бы ещё, зачем они понадобились женщине из сна… Разве что ингредиентами для зелий, коли она ведьма.
Выждав положенные десять минут плюс двадцать, пока шефа говорила по телефону, я заглянула к ней, забрала договоры на рекламу (Валя сама, разумеется, никуда не потащится), получила ТЗ и покинула офис – почти довольная. У меня есть ещё полдня на свои дела, да. Последняя электричка до садового общества уходит в девять вечера, и на ней-то я и поеду, чтобы не потеть в вагоне-«бане» из запоздавших «шашлычников».
По дороге из редакции я вспомнила всё, что обитатели садового общества рассказывали об «оборотне». Завёлся недавно – с пару месяцев назад, ночи напролёт бродит по огородам и топчет грядки, любит засесть в кустах, подкараулить сонного хозяина участка, спешащего по нужде, и напугать страшным воем. И имущество портит – царапает двери и стены, заборы и лавочки. Человек двадцать мамой клянутся, что лично видели – то из кустов кто-то огненными очами сверкал, то на качели нечто тёмное и красноглазое качалось, то из бани впотьмах выскакивало с рычанием.
Никакой это, естественно, не оборотень. Приехал к бабушке на дачу внук и заскучал. Добыл в городе костюм аниматора (медведя или волка) и пару лазерных указок, соорудил перчатку а-ля Фредди Крюгер или Росомаха, скачал на телефон звериный рык и айда развлекаться. Не удивлюсь, если этому приколисту лет четырнадцать-шестнадцать, и особенно он любит садовую клубнику, у которой сейчас самый сезон.
Полуденная жара плавила мозг, и по пути я решила заглянуть в кафе-бар «Чёрный призрак» – любимое место всей редакции. Утром и днём там кормили и наливали кофе, вечером и ночью – напитки покрепче, а работникам «ЭкзоТерры» – с пятидесятипроцентной скидкой, по долгосрочному рекламному контракту. И сейчас в «Призраке» работали кондиционеры и наверняка никого не было. Тишина, спокойствие и прохлада со вкусом кофе – то, что надо для размышлений и пары телефонных звонков.
Открыв дверь под приветственный звон колокольчика, я с удовольствием констатировала отсутствие посетителей. А у стойки, как обычно, дежурил Вовчик – мы за глаза называли его бессмертным душкой-барменом. Бессмертным – потому что он, похоже, не ел, не спал, по нужде не отвлекался и жил на работе. Как ни зайдёшь в кафе-бар – днём, рано утром, ночью, – он на месте, бодрый и готовый к подвигам. И всегда улыбчивый, добродушный, отутюженный до мельчайших швов чёрного галстука и белого носового платка в кармане чёрной же жилетки.
– Привет, Вов, – я махнула рукой.
– Доброго дня, Рад, – степенно отозвался он. – Американо, омлет?..
– …и мороженое, – я кивнула.
– Присаживайся, – и душка-бармен, отставив чистейший стакан и открыв неприметную дверь, исчез на кухне.
Помещение напоминало чёрный дом из старой-древней страшилки про «Отдай моё сердце!..» Чёрная плитка на полу, чёрные панели на стенах, чёрный потолок с приглушённо-серой подсветкой. Большие окна, вдоль которых тянулся ряд чёрных же столов с чёрными, соответственно, диванами и стульями, тоже затонированы, и когда мимо них кто-нибудь проходил, в тёмных стёклах мелькали смутные призрачные силуэты. Атмосферное место. Мне здесь всегда прекрасно работалось даже при большом скоплении народа. Искусственные призраки сразу настраивали на боевой лад.
Широкий коридор кафе-бара напоминал букву «П», и я привычно отправилась вдоль стойки за угол, на своё второе «рабочее» место – туда, где находился выход с кухни, гудели кондиционеры и висела табличка о запрете курения. Лишь там по вечерам и можно было дышать, да. И едой вкусно пахло, и в туалеты в очереди никто не стоял – оные находились во втором коридоре.
Устроившись на диване, я выгребла из сумки нужные блокноты, нашла телефон председателя общества «Тихий берег» и позвонила. Думала, придётся долго ждать – выходной, поди на грядках, – но он ответил сразу, как ждал. Я поздоровалась, передала пожелания шефы и уточнила день приезда.
– Да когда удобно, Рада, – голос у председателя был густой, сочный и взволнованный. – Когда электричка? В девять из города? Я вас встречу. Да, на машине. И у себя поселю. У меня есть гостевой домик. Это ж лучше, чем в гостинице. Да и нет её у нас. Пока. А если ночью пойдете куда… Сегодня же полнолуние, понимаете? – добавил почему-то шёпотом. – Да-да, всегда появляется по природе – за три дня до полнолуния плюс три дня после.
– А как давно? – уточнила я, рисуя в блокноте цветочек.
– Так третий месяц же пошел. Май, июнь…
По долгу службы я знала про все полнолуния года и хмыкнула про себя. Майское случилось на праздники, а потом начались школьные каникулы. Всё так просто, хоть не езди. Но – реклама, чтоб её…
– А про рекламу вы не волнуйтесь, – тон председателя утратил шепотливую взволнованность и стал деловым. – Мы ж тут туризм хотим развивать – он модный нынче. Этот, знаете, экологический который. Гостиницу построим, а остальное есть – и коровы, и теплицы, и озеро с рыбалкой. И легенд много страшных, – и он опять перешёл на шёпот: – Проклятый дом есть, с нечистью. Мёртвый омут на озере. Заброшенный колодец, где призрак воет. Вы только про нас напишите так, чтоб люди приехали к колодцу или к дому, а мы потом быстро их в парники определим, – заверил бодро.
Я, про себя посмеиваясь, пообещала крутую статью, записала марку и номер машины председателя, и мы распрощались до вечера.
– Кофе? – душка-бармен возник как из-под земли и замер с разносом в двух шагах от столика.
– Спасибо, Вов, – я улыбнулась, отложив телефон.
Глядя на него, невозможно не улыбаться. Яркий уроженец Средней Азии – невысокий, черноглазый, смуглый, – он упорно красился в рыжий, но цвет всегда получался красным, плюс жёсткий волос отказывался укладываться в гладкую прическу и, навощенный гелем, стоял дыбом и торчал в разные стороны. Зато его даже в «чёрном-чёрном» баре видно всегда и сразу.
Он постоянно подходил к моему столику одной и той же походкой – высоко подняв разнос, бочком, мелкими шажками, осторожно, точно пробираясь в толпе народа. Та же профдеформация, рассудила я, понаблюдав за ним, и перестала обращать внимание.
