скачать книгу бесплатно
– Он… это… на гастроли уехал. В Северо-Южную Латинскую Америку.
– Жаль, – вздохнула мама. – А я так приоделась. Даже самой нравится.
Алешка сдержанно хмыкнул. И я тоже подумал: мама зверей посмотреть собиралась или себя показать?
– Ладно, – сказала она. – Тогда зайду на минутку к Наташе. Не зря же я прихорашивалась, надо людям показаться.
Тетя Наташа – наша соседка. Мама заходит к ней «на минутку» еще дольше, чем красит глаза.
Едва она ушла, Алешка засел за телефон, стал звонить в справочную. И настойчиво допытываться, чтобы ему сообщили номер «самого умного попугайного профессора».
Как ни странно, ему это удалось. Он получил телефон биологического института. «Там всякие профессора есть, – сказала ему девушка-оператор, – и попугайные, и обезьяньи».
Алешка тут же позвонил в этот институт. Ему и там уделили внимание. И сказали, что самый умный ученый – это профессор Медведев, зав. каким-то «млекопитающимся» отделом.
– Странно, – проворчал Алешка, положив трубку, – занимается попугаями, а у самого фамилия Медведев.
– По-твоему, – усмехнулся я, – он должен изучать медведей? А рыбами должен заниматься Рыбкин?
– Или Рыбаков, – засмеялся Алешка. – А обезьянами – Макакин!
– Или Мартышкин! – добавил я.
В тот же день, когда я расклеил объявления, вечером раздался телефонный звонок, и какой-то хулиганский голос радостно заорал:
– Это я! Твой любимый попугай! Гони бабки, хозяин, и я у твоего порога!
– Ты не мой попугай, – лениво ответил Алешка. – Мой попугай умница, а ты дурак! – и положил трубку.
Надо сказать, что таких звонков было немало. Сколько же, подумалось мне, глупых и недобрых людей на свете. Они будто радуются, если у кого-то случается беда.
Мы как раз говорили с Алешкой об этом, а папа, делая вид, что читает газету, прислушивался к нашему разговору. Потом он сложил газету и сказал:
– Да, ребята, к сожалению, есть еще такие бессердечные люди. У нас был похожий случай. Потерялся маленький мальчик, мы обратились к гражданам по радио и телевидению с просьбой помочь его отыскать. И что вы думаете? У родителей такое горе, они сходят с ума от волнения за своего ребенка, а какой-то негодяй все время звонит и насмехается: «А я вашего пацана видел. Он в ресторане водку пьет…»
– Если бы я его поймал, – мечтательно произнес Алешка, – то снял бы с него штаны и посадил голой… спиной в самый большой муравейник. И дал бы ему мобильник – пусть звонит! Спасателям!
Папа засмеялся и сказал:
– А мы его вычислили и поймали.
– И в муравейник? – обрадовался Алешка. – Голого?
– Ну… не в муравейник, конечно. Сначала – в камеру. А до этого мои ребята сгоряча накостыляли ему как следует. Только вы никому об этом не рассказывайте. Это незаконно.
– Ну и порядки у вас! – вспыхнул Алешка. – Всякие гадости устраивать – законно. А накостылять за это – незаконно!
– Что делать? – папа вздохнул. – Мне тоже это не нравится. Но закон есть закон.
– Только не для всех, – буркнул Алешка.
– Какие вы все умные, – отозвалась мама, не отрываясь от телевизора. – Мне иногда даже не верится.
Странный вывод, надо сказать. Не верится, что мы умные? Или не верится, что она в такой умной компании?
На следующее утро Алешка позвонил профессору Медведеву. Мой брат, несмотря на юный возраст, уже убедился, что незнакомым взрослым не надо доверять сразу, лучше для начала что-нибудь соврать, приятное для них. Поэтому он сказал:
– Мы юные ученые. Любим всяких птиц. Особенно медведей.
– Очень приятно, – отозвался профессор, – но я не медведь и не птица. Чем могу быть полезен?
– У меня фотография есть…
– Мамина? У меня тоже, – живо отозвался профессор.
– Попугая, – сказал Алешка. – Но вот только мы не знаем, какой он марки.
– Ты хочешь сказать – какой он породы. Или какого вида.
– Вид у него прекрасный. И в фас, и в профиль. И с хохолком.
– Откровенно говоря, – признался профессор, – я по попугаям не специалист. Но если с хохолком, то это, скорее всего, какаду. Черный или розовый. Нужно посмотреть.
– Ну и посмотрите! – И Алешка нахально договорился о встрече.
Профессор долго что-то мямлил, что у него очень мало времени, а интересы науки требуют очень много времени, а вот на досуге или, еще лучше, в отпуске…
Но он не знал, с кем имеет дело, и был вынужден согласиться.
– Я со своим руководителем приеду, – сказал Алешка и положил трубку. – Поехали, Дим.
– А руководитель? – бестолково спросил я.
Алешка усмехнулся:
– Руководитель – это ты. Будто у нас в школе звериный кружок. А ты им командуешь.
Я только вздохнул. И мы поехали в этот биологический институт, где великие ученые изучают мир «пресмыкающих и млекопитающихся», как выразился Алешка.
Этот институт когда-то был очень важным. Здесь готовили собак для первых полетов в космос. Но теперь он немного заглох, потому что космос нам не очень нужен, а очень нужен рынок…
В кабинете профессора Медведева было полно всяких чучел. Они были как живые. Белка сидела на ветке и глодала сухую пыльную шишку. Волк с зелеными пуговичными глазами скалил белые зубы в красных потрескавшихся деснах. Лисица делала вид, будто несет куда-то добытую птичку. А заяц сидел на задних лапках, поставив торчком свои длинные уши.
В углу, возле маленького столика, стоял на задних лапах громадный белый медведь. Тоже чучело. Он своей головой почти касался потолка. Красивый был медведь. Только почему-то черный кончик его носа был замазан белой краской – облупился, наверное.
У задних ног медведя стояла небольшая клетка с единственным живым существом. Как мы потом узнали, это была маленькая ушастая степная лисичка смешной породы фенёк. Ее так и звали – Фенечка. Она взволнованно металась по клетке и грустно тявкала.
Но больше, чем всяких чучел, в кабинете великого ученого было разных фотографий. Разных, но одинаковых. Это были белые медведи. То – поодиночке на плывущей льдине. То – семейной группой. А чаще всего – рядом с профессором. Как бы два верных друга. В обнимку. Чаще всего это был такой снимок – профессор с трубкой в зубах, а медведь – со здоровенной рыбиной. Правда, почему-то на всех медвежьих мордах их черные носы были тоже закрашены белой краской. А вот зачем – это мы узнали позже.
Среди всех этих чучел и фотографий мы не сразу разглядели второе живое существо – самого профессора за его письменным столом, заваленным бумагами и книгами с закладками.
Но профессор был настоящий, не чучело. У него была бородка клинышком и очки, которые он то сдвигал на нос и смотрел поверх них, то задирал на лоб и смотрел из-под них. И при этом важно покашливал. Вот только росточком не очень был велик. Чуть побольше Алешки, но чуть поменьше меня.
– А где ваш руководитель, коллеги? – спросил профессор. – Хотелось бы и с ним познакомиться.
– Да вот он, – Алешка кивнул в мою сторону.
– Похвально, похвально, – профессор спустил очки на нос. – Такой юный… Где же ваша фотография?
Он задрал очки на лоб, взял снимки и, покашливая, стал их изучать.
– Типичный какаду. Очень редкий экземпляр. И очень дорогой. Он у вас разговаривает?
– Еще как! – сказал Алешка. – И копытами топает.
– Копытами? – Очки сами упали на нос, будто страшно изумились.
Алешка объяснил, рассказал про Крошкина.
– Бывает, бывает, – вздохнул профессор. – Такие вздорные соседи из-за нелюбви к животным заодно портят жизнь людям. – И без всякого перехода спросил: – Не хотите его продать?
– Крошкина? – будь у Алешки очки, они тоже от изумления упали бы на нос. – Кому он нужен? Его и даром-то не возьмут.
– Я попугая имел в виду, – уточнил профессор. – Очень эффектная птица.
Тут Алешка признался.
– Этой эффектной птицы у нас уже нет. Прошкина украли. И мы его разыскиваем.
– Ах, вот оно что! – Профессор как-то странно подскочил на своем стуле. Будто под ним кнопка завелась. – Бывает, бывает… И когда же украли? – вдруг спросил профессор, вовсю поиграв своими очками.
– Точно не помню, – ответил Алешка. – В четверг. Или в пятницу. А может, в январе.
Профессор странно взглянул на него поверх очков и промолчал.
Пауза затянулась, пора было прощаться. Мы теперь знали, что Прошкин – типичный какаду. И что, скорее всего, именно его мы и видели в этом странном зоопарке с грустными обитателями. Там, кстати, на его клетке так и было написано: «Попугай системы какаду, единственный экземпляр. Говорящий на двух языках. Цена – 1000 долларов».
Прошкин и правда знал еще один язык – английский. Но в очень ограниченном количестве – всего два слова: «Доброе утро». Эти слова он говорил своему другу Ростику…
Профессор подарил нам фотографию белого медведя с замазанным черным носом («Это главная тема моих научных трудов»), проводил нас до дверей, гоняя очки с носа на лоб и обратно, и опрометчиво пригласил навещать его в любое время – на свою шею, как вскоре выяснилось.
– Я вам виварий покажу. У нас есть очень редкие экземпляры мировой фауны. Заходите, коллеги.
– Зайдем, коллега, – пообещал Алешка. – Спасибо. – Но в голосе его я уловил нотку угрозы.
А профессор не уловил. А зря…
В зоопарке в Ясеневе Алешка сунул зубастому дядьке фотографии прямо под нос:
– Отдавайте нашего Прошкина.
– Ничего не знаю! – ответил тот. – Чего ты мне показываешь? У тебя какого звания попугай был? Какаду! А этот – совсем наоборот.
– Удакак? – буквально понял его Алешка. Или сделал такой вид.
– Никак! Иди к начальству! Пораспускали своих попугаев!
Начальство, этот самый Вертинар, тоже размещалось в вагончике. Там сидела полная дама и заполняла какие-то листки. А за перегородкой считал деньги сам Вертинар.
В общем, и у начальства мы ничего не добились. Правда, Вертинар разговаривал с нами очень вежливо.
– Друзья мои! Все попугаи одного вида похожи друг на друга. Я вам его верну, а завтра объявится еще один его владелец. И устроит скандал. Что прикажете делать?
Мы молча вышли из вагончика.
– Я знаю, что делать, – шепнул мне Алешка. – Раз они Прошкина украли, то и мы его украдем. Имеем право.
Мы еще раз подошли к вольере с попугаем. Прошкин сидел нахохлившись.
– Прошкин, – шепнул Алешка.
Попугай встрепенулся, поднял хохолок.
– Прошкин хороший, – сказал Алешка.
Попугай переступил по жердочке и… ответил:
– Пр-рошкин хороший! Рростик хор-роший! Кр-рошкин – др-рянь!
Мы переглянулись. Несомненно – это Ростика попугай. Единственный его друг. Кроме Алешки, конечно.
– Укр-р-радем! – сказал Алешка во весь голос.
Глава III. КАК УКРАСТЬ ПОПУГАЯ?
Вообще-то мне эта затея не понравилась. Во– первых, не совсем честно. Во-вторых, опасно. В-третьих, трудно.
Алешка отмел все мои возражения одним махом:
– Во-первых, Дим, я и слушать тебя не хочу. Во-вторых, я все придумал. В-третьих, и без тебя обойдусь!
Ну уж нет! Я его одного на это дело не пущу. Без меня он не обойдется. Хотя я и сам не представляю, как украсть попугая. Никогда попугаев не крал. Воздушный шар мы с Алешкой угоняли, экскаватор тоже, поезд однажды украли – целый состав. Но вот попугаи… Как их крадут? Впрочем, не буду я этой проблемой загружаться – все равно Лешка что-нибудь придумает. Если уже не придумал. Сам же сказал: «Я все придумал. И без тебя обойдусь!»
– Дим, – спросил Алешка, – ты со своими девочками в классе дружишь? Они тебя уважают?
– Не знаю, – огрызнулся я, – не спрашивал. А тебе-то что?
На этот вопрос Алешка не ответил. А задумчиво продолжил, будто меня в комнате не было:
