скачать книгу бесплатно
– Охранять.
– Если бы она там была, мы бы ее давно уже увидели, гулять-то ей надо.
– А кто ж воет? – опять мы вернулись к тому же вопросу.
– Крокодил, – послышался снизу недовольный папин голос.
– Два крокодила, – сонно добавила мама. – Дима и Алеша.
Так ничего и не придумав, мы уснули, а проснувшись, начали думать с того же места.
– А давай, – предложил Алешка, – притворимся, что нам перед ним стыдно. Приедет этот Грибков, а мы придем к нему извиняться за то, что участкового на него натравили, а сами что-нибудь выведаем.
Я согласился – в этом был резон.
И вот в ожидании Грибкова мы весь день вертелись вокруг Мрачного дома. И даже днем он производил плохое впечатление – ни дать ни взять развалины старого замка, в которых воют хромые привидения.
После обеда мы осмелели настолько, что перелезли через забор и подкрались к подвальному окну. Оно было без стекла, но завешено изнутри чем-то плотным, вроде одеяла. И за этим одеялом что-то слышалось. Какое-то бормотание, какая-то тревожная музыка, и вдруг детский испуганный голос звонко завизжал по-английски. Моих знаний вполне хватило, чтобы понять его:
– Папа, папа, там какие-то монстры играют в футбол дедушкиной головой!
На что папа мрачно ответил:
– Так ему и надо. Он был при жизни порядочным скрягой.
Лешка дернул меня за рукав, взволнованно требуя перевода.
– Не слабо, – выдохнул он, когда я передал ему смысл английского разговора. – Откуда они взялись?
Я уже ничего не понимал. Пацан какой-то, англичанин. Папаша его злобный. Дедушка без головы. Монстры… Бред кошачий.
Единственное, что я понял ясно, – это то, что надо поскорее удирать. Пока эти монстры и до нас не добрались. Лешка, по его глазам видно, был того же мнения.
Мы отползли от окна, короткими перебежками достигли забора и взлетели на него не хуже тети-Клавиного петуха Васьки.
Едва мы отбежали от Мрачного дома на безопасное расстояние, как в конце улицы показалась машина Грибкова. Мы переглянулись. Во сейчас будет! Он же не знает, что у него в подвале творится.
– Надо его предупредить! – сказал Алешка, и мы бросились навстречу машине, размахивая руками так, будто собирались остановить курьерский поезд у разрушенного бурей моста.
Грибков затормозил и высунул голову в окошко.
– У вас там, в доме!.. – заорали мы. – Там такое случилось!..
– Что? Что случилось? Пожар?
– Там какие-то чужие люди… Чей-то дедушка без головы… Кто-то воет изо всех сил… По-английски ругаются.
Вместо того чтобы испугаться, Грибков тоже сначала ругнулся, а потом рассмеялся:
– Фу! Ну вы даете! Да это мои дураки охранники развлекаются. Делать им нечего – английский изучают, я им аудиокассеты подарил.
Он улыбнулся во весь рот, но глаза у него были сердитые и озабоченные.
– Идите, дети, занимайтесь своими делами.
И он поехал к дому. А в машине у него – опять большие коробки, на которых нарисованы банки с пивом и пельмени с мясом.
Мы пошли домой. Немного смущенные, с одной стороны, и сильно задумчивые – с другой. Объяснение Грибкова нас не убедило.
– Врет он все, – сказал Алешка. – По глазам видно.
Мама развешивала белье на веревке, папа сидел с газетой на ступеньках дома. Родители нам обрадовались.
– Какое счастье! – сказал папа, сворачивая газету.
– Какое? – недоверчиво спросили мы, чувствуя очередной подвох.
– Огромное, – улыбнулся очень довольный папа. – Мама затеяла стирку, и у нее опять кончилась вода. – Папа сладко потянулся. – И она хотела послать меня к колодцу.
– Ну и сходил бы, – буркнул Алешка, – раз такое счастье привалило.
– Счастье не в том, – сказал папа. – Счастье в том, что вы вовремя вернулись. Берите ведра.
– Да? Мы сегодня уже ходили за водой. Твоя очередь.
– А у меня выходной!
– А у меня не бывает выходных, – сказала мама, встряхивая мокрую простыню. – Заодно обменяйте баллоны для плитки.
Ничего себе – заодно! Колодец вон на том конце поселка, а обменный пункт вообще в другом месте. В поселке городского типа.
Но спорить было бесполезно. У них ведь три высших образования. Против одного нашего неполного среднего.
Мы взяли три ведра и, нарочно погромче ими брякая, пошли на колодец.
Вообще-то я люблю за водой ходить. Мне нравится, когда пустое и звонкое ведро, стукаясь боками о сруб, опускается в темную прохладную глубину колодца. Нравится, как оно там всплескивает, достигнув воды, как оно молча тонет и тяжелеет. А когда поднимаешь ведро, вращая скрипучий ворот, то с него звучно падают в далекую глубину тяжелые холодные капли. Но особенно мне нравится переливать воду в свое ведро. Вода – свежая, чистая, с каким-то особым глубинным запахом – падает тяжелой тугой струей, а ледяные ее брызги, как ни старайся, обязательно попадают на ноги.
Я люблю за водой ходить. Только почему-то приходится это делать всегда не вовремя. Только, например, размечтаешься о чем-нибудь интересном после обеда, а тут вдруг откуда ни возьмись: «Дима! У меня вода кончилась!»
Ни разу в жизни не было так, чтобы пришлось идти к колодцу именно тогда, когда этого хочется…
Мы набрали воды, облились, конечно, с головы до ног и не спеша пошли на свой участок. По дороге несколько раз останавливались отдыхать и попить прямо из ведер – даже зубы ломило и дыхание перехватывало, такая отличная была вода.
Я бы, конечно, смог дотащить ведра и без остановки, да Лешку жалко. У него хоть ведро и самое маленькое, но ему все равно тяжело. Душераздирающее зрелище: весь изогнется в сторону, одна рука, как семафор, отставлена, другая, с ведром, так натянулась под его тяжестью, что вот-вот лопнет. Ноги друг за друга цепляются, вода на них из ведра щедро плещется, кроссовки все мокрые, глаза от напряжения – вот такие круглые, и хохолок на макушке торчит… Где у нашей мамы глаза? А у папы сердце?..
Оставив ведра у пожарного щита, мы зашли навестить Пал Данилыча. Новости узнать. Он только что приехал на своей телеге с поля, накосил там травы для кроликов. Лешка сразу же взялся их кормить, а я Пал Данилыча расспрашивать.
– Вчера ночью кто-то так выл в овраге, – начал я издалека.
– В овраге… – хмыкнул Пал Данилыч, усаживаясь на бревно и доставая папиросы. – Ну ты, парень, сказанул! Кто ж это в овраге выть будет, больно надо. Это все в том дому…
– А там-то кто может выть? – удивился я изо всех сил.
Лешка увлеченно совал в кроличьи клетки траву, успевая погладить вертевшихся возле него собак, а одно ухо направил на нас.
Пал Данилыч на мой вопрос покрутил головой и ответил:
– Откуда же мне знать? Кому надо, тот и воет. Только не нравится мне этот дом. От него одни напасти. И то сказать: сегодня он воет, а завтра что, кусаться станет, да?
– Кто станет кусаться? – насторожился Алешка.
– А кто воет!
Объяснил. Яснее не скажешь.
В общем, мы поняли одно: никто нам в этом деле не поможет. Самим придется разбираться.
Мы забрали ведра, а дома нас уже ждали баллоны. Правда, папа дал нам денег и сказал, чтобы в поселке мы купили себе на сдачу от баллонов чего-нибудь, чего хочется. А мне лично хотелось запустить эти баллоны в овраг и удрать на карьер купаться.
По Лешкиным глазам я понял, что наши желания совпадают. А по маминым – что она эти желания насквозь видит.
– Никаких карьеров! – отрезала она, выставляя баллоны на ступеньки. – За удовольствия надо платить.
Глава IV
«ВАМПИР НА ПОМОЙКЕ»
В поселок городского типа под названием Белозерский надо идти сначала через весь наш дачный поселок, потом чистым полем под горячим солнцем, потом тенистой лесной дорогой. И никакого белого озера по пути нет. Пал Данилыч говорил, что оно когда-то было и поселок Белозерский стоял прямо на его берегу. Но озеро до наших дней не сохранилось. А поселок сохранился, правда, плохо. Он сильно постарел с той поры, облупился, деревья в нем зачахли, скверик перед бывшим кинотеатром, где теперь расположилась какая-то фирма, засорился вековым мусором, и только перед главным зданием, похожим на купеческий комод, было чисто подметено и даже побрызгано водой. Здесь находилась поселковая милиция, и она, силами задержанных правонарушителей, приводила в порядок прилегающую территорию.
А вообще в поселке было жарко, пыльно и пустынно. Лишь на рынке процветала и кипела бурная жизнь. Мы отыскали газовую палатку, обменяли баллоны и пошли вдоль рядов «посмотреть кой-какого товару».
И тут вдруг получилась неожиданная встреча. Из киоска, где торговали видеокассетами, вышел наш загадочный знакомый Грибков. Повернулся, что-то сказал кому-то внутри палатки и направился к другому такому же киоску.
Мы, не сговариваясь, укрываясь за спинами и сумками покупателей, двинулись за ним.
В киоске Грибков пробыл недолго. Осмотрел хозяйским глазом полки и витрины, о чем-то поговорил с продавцом и, вытащив из-за пояса свою черную тетрадь, показал ему какую-то страницу. Продавец взглянул на нее, побегал пальцами по калькулятору, согласно кивнул, достал откуда-то сверток – небольшой, но толстый – и передал его Грибкову. Деньги, сразу сообразили мы. За видеокассеты. Значит, хозяин Мрачного дома где-то достает по дешевке видеокассеты, отдает продавцу, тот их подороже продает и сдает Грибкову выручку, что-то, конечно, и себе оставляя. Обыкновенный рыночный механизм.
Выйдя из киоска, Грибков сказал: «Будь здоров, Васек» – и пошел дальше, но больше никуда не заходил, только купил большую бутылку воды и блок сигарет. Потом сел в машину и уехал, пыля колесами, вдаль.
Проводив его, мы бегом вернулись к киоску, поставили надоевшие баллоны на землю и, открыв рты, стали рассматривать выставленные на продажу видеокассеты.
– Выбрали что-нибудь, хлопцы? – спросил нас продавец Васек. – Есть классные ужастики. Волосы дыбом, зубы стучат, и к маме хочется!
– Огласите, весь список, пожалуйста, – сказал я с важностью состоятельного покупателя.
Продавец кинул взгляд вправо-влево и почему-то шепотом стал перечислять:
– «Вампир на помойке», «Плюнь на дедушку», «Злобный, зубастый, ужасный», «Призрак на руинах», «В плену у гномов»…
– Это у нас все есть, ерунда.
– Не завирайся, хлопец, – рассердился Васек. – Есть у него! Да я их только вчера получил.
Я пренебрежительно хмыкнул.
– Вы их получили от посредника, а я из первых рук. – Что-то внутри просто толкало меня на это вранье ради правды. – От господина Грибкова.
Продавец сразу сменил свой тон:
– От Грибка?
– Мы соседи по даче, – небрежно ответил я, скучающим взглядом продолжая разглядывать кассеты. – Он нам первым дает просматривать все новенькое.
Продавец засмеялся от души:
– Эксперимент проводит. На качество и спрос. Вы у него юные эксперты! Что же вам предложить? «Плюнь на дедушку» правда смотрели? Высший хай!..
«Горячий хот-дог», – подумал я.
– Там два монстра отгрызают старикану голову и гоняют ее клюшками по полю.
Я чуть не сел прямо на баллон: одна тайна начала разгадываться. Хорошо, что Лешка меня выручил:
– А у вас наших мультиков нет, старых?
– Кому они нужны? – презрительно отмахнулся продавец.
– Мне, – серьезно сказал Алешка.
– Закажу… Попробую… – неуверенно пообещал Васек. – На них ведь нет спроса. Барахло.
Алешка пожал плечами, нагнулся за баллоном и, отойдя немного, тихо спросил:
– Дядь, ты дурак? – и помчался к выходу с рынка. Я со своим баллоном за ним.
Продавец, конечно, не побежал за нами, а только покричал вслед в том же духе.
– Соображаешь? – рассердился я, когда мы отдышались. – Могли бы еще что-нибудь выведать у него полезное.
– Мы и так все узнали, – сказал Алешка.
– Ну и что? Он бы нам еще пригодился. Зачем ты его обругал?
Алешка помолчал – по глазам видно, – возмущаясь моей недогадливостью.
– Вспомни Штирлица. Он говорил: запоминается в разговоре всегда последняя фраза.
– Ну и что? – все еще не понимал я.
