скачать книгу бесплатно
Меч Аркаима
Анатолий Алексеевич Гусев
Два друга случайно узнали, что чеченские боевики собираются послать на Северный Урал двух своих людей, где по легенде находится старинный меч, который приносит военную удачу на ближайшие двенадцать лет. Друзья решают перехватить меч раньше бандитов, завладеть ценным артефактом, и тем самым спасти Россию от затяжной войны. Но оказывается, что эмиссары чеченских боевиков меньше всего интересуются мечом. Книга переработана и дополнена.
Анатолий Гусев
Меч Аркаима
Глава первая
Чечня. Середина октября 1999 г.
Наши федеральные силы начали наступление с севера с намереньем форсировать Терек. Разумеется, основной целью было уничтожение банд на всей территории Чечни, вплоть до города Грозного.
Федералы напирали. Бандитские формирования не выдерживали натиска, отступали.
Через два дня они достигли северного берега Терека, где и попытались закрепиться. Но закрепиться не удалось.
Федеральные части выбили боевиков из станицы, и через поле погнали их к зелёно-жёлтой, длинной рощи, тянувшейся по берегу реки, утюжа вертолётами. Боевики добрались до неё и там окопались. Из «зелёнки» их надо было выкуривать уже пехоте. Вертолёты достреляли боезапас по кустам, развернулись и улетели на север, в тыл.
Федералы, на этом участке – десантники, со стрельбой, вжимаясь во все неровности местности, прыгая через оросительные канавы, с матерной руганью, короткими перебежками двинулись к « зелёнке».
Петька Иванов, старший сержант ВДВ сверхсрочник, парень роста чуть ниже метра восьмидесяти, тёмно-русый, усатый прыгнул в воронку от ракеты, чтобы отдышатся, и перевести дух. Он прислонился спиной к краю и подумал: «Покурить, что ли?». Но решил, что идти в атаку с сигареткой в зубах – это пижонство, а, во-вторых, умирать (не дай Бог, конечно) с ней как-то не эстетично. Он повернулся, высунулся из воронки, стреляя по «зелёнки», где в тени деревьев маячили силуэты боевиков. В живот что-то упёрлось, мешая плотно вжаться в землю. Он поворочался, животом уминая землю, удобнее устраиваясь, не прекращая при этом стрелять. Но удобнее не становилось, что-то по-прежнему мешало ему. Пётр выругался, прекратил стрелять и опустился в воронку, что бы устранить то, что ему мешало. Из земли торчал фрагмент какого-то, похоже, что обработанного диска из желтоватого камня. Это заинтересовало Петра. Он достал нож и стал откапывать диск, совершенно забыв про бой. Наконец, он вытащил камень целиком, стряхнул с него землю. В руках у него оказался каменный диск с ободком и отверстием посередине, в виде колеса. С двух сторон на нём просматривались какие-то не чётко, как казалось от забившей их земли, прорисованные знаки, похожие на крючковатые буквы. Подумал: « Камушек то, видно давно в земле валяется! Явно древняя штуковина!» Вспомнилось о друге в далёкой, и как-то теперь уже не реальной Москве: «Вот Афонька обрадуется. А то пишет: ты будешь воевать в Древней Хазарии, хорошо бы ты мне древних черепков привёз бы. Вот мне больше делать не чего, как в земле копаться! Тут свой бы черепок привезти в целости. Как будто мы на прогулке. Ходим тут – тросточкой одуванчики сбиваем. Здесь война, милый, со всеми её прелестями». Но диск, всё же решил взять с собой.
– Ранен? – сверху раздался тревожный голос Андрея, сослуживца Петра.
Тот замотал головой, отрицая:
– Нет! Иди сюда. Смотри, что нашёл!
– Прохлаждаешься – недовольно пробурчал Андрей, но в воронку сполз.
Взял в руки диск, повертел, спросил с иронией:
– И что ты с ним делать собираешься?
– В Москву отошлю. Другу. Он у меня историк. Считай, что я навеки вписан в анналы истории, как первооткрыватель этой штуки!
– Ну-ну! Историк! Пойдём лучше постреляем, дезертир!
– Чем это лучше? – удивился Пётр.
– Пошли, пошли! – сказал Андрей.
И, выпрыгнув из воронки, побежал, стреляя, вперёд, к «зелёнке».
Пётр вздохнул, запихнул диск под куртку и тельняшку в штаны, подтянул брючным ремнём, и, то же выскочил из своего укрытия, дал очередь из автомата, помчался зигзагами чуть левее в том же направлении, что и Андрей.
Диск мешал бежать, всё норовил выскочить, отвлекал от боя. Его постоянно требовалось поправлять. Но Пётр упорно не хотел с ним расставаться. О том, что он может расстаться не только с диском, но и с жизнью, как-то в тот момент не думал совсем.
На опушке, у самого края, Петра встретила автоматная очередь. Полосонула снизу вверх по животу, одна пуля попала в левое плечо. Его откинуло на спину. В горячке показалась, что его кто-то сильно ударил в живот, и от падения отказала рука. Он вскочил на ноги, в сильном возбуждении от боя, пока не понимая, что ранен и послал очередь куда-то туда в кусты, откуда стреляли по нему. Резкая боль пронзила плечо. Он схватился за него, слегка согнулся, поморщился. К нему подлетел Андрей.
– Что?– прокричал он.
– Что-то рука, левая отказала,– пожаловался Пётр.
– Ты в плечо ранен.
– Да, ну на фиг! Ерунда! Царапина.
Пётр сделал круговое движение левой рукой. На куртке выступила кровь.
– Да сядь, ты, мать твою! Не маши граблями, на фиг, не привлекай внимание!
Андрей из левого кармана куртки Петра достал два перевязочных пакета, помог ему забинтовать плечо, и они пошли дальше.
– Точно – царапина? – побеспокоился Андрей.
– Думаю – да!– уверил его Пётр.
За кустами на зелёной траве с вкраплениями опавших жёлтых листьев валялся убитый бандит.
– Смотри, Андрюх, я всё же достал его!
Десантная рота выбивала боевиков из «зелёнки». Там завязывались короткие перестрелки и рукопашные схватки. Бандиты прыгали из рощи с обрыва к реке и метались по берегу, огрызаясь из автоматов. Десантники отвечали тем же.
Пётр с Андреем залегли у обрыва, стреляя по мечущимся у Терека бандитам. Пётр вдруг как-то поскучнел, повернул к Андрею бледное лицо, пожаловался скучным голосом:
– Что-то я как-то устал, на фиг, ото всей этой беготни.
Андрей подполз к нему, заметил, что Петькина повязка на плече набухла от крови. Заметил он и чёрную лужу под животом. Перевернул товарища. На животе у того темнело мокрое пятно. Андрей свистнул, призывая санитара.
Санитар Витька Смирнов подполз, перевернул Петра, задрал куртку и тельняшку. Увидел на них бурые пятна крови. Вытащил каменный диск из-под брючного ремня, откинул его в сторону и стал перевязывать.
– Это что такое? – поинтересовался он, кивнув на диск.– Заражение может быть от этой грязи!
– Это моё, это трогать не надо! – забеспокоился Петька. – Дай сюда!
– Это новый модерновый бронежилет? А чего такой пыльный? Только что со склада? Ещё в смазке?
– Не смешно! Давай сюда!
– Спокуха! Сейчас отдам! Не волнуйтесь вы так, больной! Вам вредно!– шутил санитар, перевязывая Петра, надеясь взбодрить раненого, но тот реагировал на шутки слабо.
Витька, закончил перевязывать, взял диск, повертел в руках, заметил свежие царапины, удивлённо свистнул.
– Ого! Похоже, эта штуковина тебе жизнь спасла, братуха! Бронежилет или нет, но функции бронежилета эта штука выполнила! Смотри, Андрюх, вот выщерблина от пули, вот ещё одна. А вот смотри, по бортику в центре скол, а на противоположенной стороне внутри отверстия – царапина. Как думаешь, где пуля?
– Ну? Не тяни, твою мать, Шерлок Холмс ты наш доморощенный!
– В животе у него! Причём попала туда на излёте – при этих словах Витька осторожно пощупал Петькин живот,– Ну да! Вот она. А иначе у него все кишки были бы наружу!
– Повезло! – сказал Андрей, и они с Витькой уважительно посмотрели на Петра.
А тот, умоляюще, на них.
– На, держи! – сжалился Виктор и протянул ему диск.
Пётр схватил диск двумя руками и прижал к груди.
– Береги камушек – продолжил Витька, – можешь даже на шею его привязать.
– И в Терек! – сказал Андрей, и они с Витькой заржали.
– Идиоты! – слабо улыбнулся Пётр. – Человек при смерти, а они ржут! Им всё хихоньки, да хаханьки! Где мой «почётный эскорт»?
– Сейчас будет – успокоил санитар.
Бой на берегу Терека затихал. Бандитов добивали.
Завтра федеральные войска перейдут Терек и двинут на Грозный. Но Пётр Иванов узнает об этом уже после. В этот день к вечеру его эвакуировали в тыл, в госпиталь вместе с каменным диском. С ним он, даже теряя сознание, отказался расставаться. Расстался он с ним в госпитале у операционного блока, перед самой операцией. Врач и медсестра пообещали ему, что вернут диск после операции, сразу же, как он придёт в себя. И только тогда Пётр отдал диск, жалобно проводив его глазами.
Пулю из плеча ему вынули без проблем. А вот вторая пуля хотя и не глубоко вошла в тело Петра, ничего не повредив в животе, но туда попала кровь, и в брюшной полости начался перитонит. Врачам пришлось повозиться.
Очнувшись в палате реанимации, после операции, первое, что он сказал: «Где камень?»
Медсестра его утешила:
– Здесь твой камушек, здесь. Мы подумали, вот ты очнёшься после операции и спросишь: «Где мой камень?», а мы его выкинули. И у тебя инфаркт миокарда. Вот такой рубец!– медсестра показала руками, какой рубец. – И ты бы помер и испортил бы нам все показатели. Так что сохранили мы его, тем более он тебе, как говорят, жизнь спас.
Она смотрела на него и улыбалась.
– Какая же ты ласковая, сестричка, и заботливая – поблагодарил её Петя сквозь пелену нестерпимой боли. – Я так понимаю, в медицине вы все юмористы.
– А как ты думал?
– Обезболивающий когда уколешь?
– Рано ещё. Я не могу тебе колоть каждые два часа. Терпи, казак, атаманом будешь!
Пётр кивнул и закрыл глаза. Приходилось терпеть.
Днём ему стало казаться, что какая-то тёплая, мягкая, душная, чёрная масса, типа поролона, засасывает его вниз. Он понимал: как только она сомкнётся над ним, он уйдёт из этого мира. Пётр туманным сознанием безразлично подумал: «Ну и пусть». Но тут он услышал, как в окно барабанит осенний дождь. В голове ворочались тяжёлые мысли, что дождь он больше не услышит и не увидит и диск другу Афоне не отдаст. Представилось, что Афоня качает головой и говорит с укоризной и досадой: «Ну, что же ты, Петя!». Стало как-то обидно за всё. Погружаться в эту чёрную массу не захотелось. Захотелось свежего воздуха, дождя, жизни! И чёрная масса стала выталкивать его. Пётр открыл глаза, пощупал рукой, убедился, что он на больничной койке, улыбнулся, повернулся к окну. Сквозь струи дождя в окно светило осеннее солнце, улыбаясь ему в ответ.
Кризис миновал. Пётр стал выздоравливать.
Через два дня его перевели в общую палату. Попутно оказалось, что Пётр бросил курить: в реанимации было нельзя, а в общей палате как-то не потянуло. И он решил: «Не фига ерундой заниматься. Поберегу дыхалку и деньги!»
В палате Пётр опять вспомнил о своём камне. Ему его принесли, чтобы он не волновался. Перед этим диск тщательно помыли и, даже, протёрли спиртом для дезинфекции.
– А зачем он тебе?– спросила медсестра.
– Зачем? Чтоб не пропал! А, вообще, друг у меня в Москве. Историк. В аспирантуре учится. Я вот в армию, потом сверхсрочная, а он в МГУ, потом аспирантура.
– Ботаник?
– Нет, историк. Афонька Крыков. Занимается кочевниками южнорусских степей. (А южнорусские степи все на Украине). Ну и на байдарках ходит, боксом занимался, теперь, правда бросил, некогда ему. Так что друг у меня далеко не ботан.
– Надо же! И зачем же эта штука ему?
– Как зачем? Может там такое понаписано! Историческая сенсация! Может быть, это открытие мирового масштаба! И мы с ним прославимся на весь мир!
– Лежи уж открывальщик! Конечно, прославитесь. И, если хочешь, давай адрес твоего друга, отправлю я твой камушек в Москву. Имя у него какое-то знакомое – наморщила лоб медсестра.
– Да это отец его по какому-то фильму назвал. Всё говорил: «Афонька Крыков им покажет!»
– А… «Россия молодая»? Точно!
– Не знаю, я не смотрел – отмахнулся Пётр. – А диск, выйду отсюда, сам отправлю. Спасибо за беспокойство, сестрёнка.
Диск он держал под подушкой, когда спал. В остальное время Пётр любовался им, демонстрируя всей палате.
Диск был сделан из какого-то мягкого желто-серого камня. На нём, чем-то острым с двух сторон, аккуратно вырезаны странные буквы, потёртые временем, но более или менее читаемые. Во всём остальном сохранился хорошо, если не считать двух выщерблин от пуль и царапин в центральном отверстии диска.
В палате шли разговоры: настоящие это надписи или это фальшивка, чья-то глупая шутка, кто такие хазары и что они тут делали?
Петька рассказывал всё, что знал. Читал Пушкина про Олега (медсестра принесла из дома томик поэта), который собирался «отомстить неразумным хазарам» (это в палате пользовалось успехом, вызывая детский восторг: «значить, тут наши предки и до нас кого-то мочили»), но знал он всё же катастрофически мало, но больше, чем все остальные, сказалось влияние друга-историка. Хотя он как мог, рассказал о князе Святославе, о том, как он разгромил хазарский каганат, а, попутно, и что такое каганат. Все очень живо представили себе, как княжеские дружины вылетали из степи на хазар, оттуда же, откуда и они на боевиков, как горел хазарский город и как, наверное, хазары отступали к Тереку.
Петру так и представлялось: дружинники в сверкающих серебром доспехах на гнедых конях, а впереди князь в красном плаще на серой в яблоках лошади. И блестят на солнце клинки и бегут к Тереку хазары с искажёнными от страха лицами.
Правда, позже, когда Пётр в письме к своему другу – историку поделился своим восторгом, тот в ответном письме разрушил этот светлый образ великого князя киевского. Он написал, что дружина Святослава процентов на семьдесят состояла из варягов племени русь, а русы – варяги, это те же викинги и им привычней держать в руках весло, а не уздечку. И, даже есть упоминания в различных исторических источниках, что на скандинавском языке князя его варяжская дружина звала Свен, то есть швед. А имя Святослав, это точный перевод на славянский язык имени Олег, что значить – святой человек. Слав – это не слава, как многие думают, а человек (так считает одна его знакомая, тоже историк, очень умная и красивая). Отсюда название славян, дословно – говорящие. Люди, одним словом. Так вот, они шли на ладьях сначала по Двине, из неё перетащили ладьи в Угру. Река Угра впадает в Оку, а Ока, естественно в Волгу, которая тогда называлась Итиль. И Святослав, как великий полководец, зашёл хазарам в тыл. Была битва у стен хазарской столицы. Хазары были разбиты. Вернее не сами хазары. Сами хазары не воевали. За них это делали иноплеменные наёмники – те же варяги, славяне или ясы с касогами. Причём, что самое интересное, наёмникам платили только за победу. За поражение их наказывали – казнили всех поголовно. После победы у хазарской столицы, Святослав, скорее всего не встречал больше сопротивления. И напал он на город, где найден диск со стороны Терека, подойдя к нему на челнах. Головорезам Святослава, вряд ли кто оказал серьёзное сопротивление. Город был взят, разграблен и разрушен.
Но всего этого Пётр ещё не знал и с блеском в глазах рассказывал, что знал про раннюю историю родной страны. Раненные удивлялись: почему это они раньше так не любили эту науку? Ведь это так интересно!
После выписки, перед отбытием в санаторий на реабилитацию, каменный диск с письменами и письмом о приключениях владельца, месте и обстоятельствах находки был отправлен в Москву, другу Афанасию.
После реабилитации, через месяц, после выписки из госпиталя, Пётр Алексеевич Иванов опять воевал в своей родной роте, добивая в горах остатки бандитских формирований. Всю зиму опять грязь, кровь и, естественно, адреналин. Масса приключений, впечатлений и всяких интересных случаев, как смешных, так и грустных. И самое тяжёлое и горькое, это потеря боевых товарищей.
Отбыл он по месту жительства, то есть в Москву, только после окончания контракта летом следующего года.
Глава вторая
– Муса, Муса, дорогой! – радостно хлопал по плечам своего гостя полевой командир по имени Исбахан. – Как узнал, где мы?
Муса, мужчина лет тридцати пяти – сорока крепкого телосложения, коренастый, среднего роста, круглолицый, с чёрной аккуратно постриженной бородой и такими же усами. Одет он был в камуфляжную форму. На голове красовалась зелёная, видавшая виды, выгоревшая на солнце, панама пограничника. На ногах новенькие чёрные берцы. Он неуклюжим медведем топтался в объятиях полевого командира, чувствовалось, что это сильный и физически и морально, уверенный в себе человек, знающий, чего хочет от жизни и довольно таки умный, явно был смущён таким бурным приёмом.
Исбахан тоже был в камуфляжной форме, зелёной бандане, более худой, чем Муса, жилистый, с менее ухоженными бородой и усами. Взгляд светился умом и хитростью. Он был ровесником Мусы.
Характеры их были разные.
