скачать книгу бесплатно
Меня тогда решили в школу для трудных детей отправить. «Шанс» называется. Слава богу, не срослось. Шанс мне дали родители. Маму из поликлиники командировали к нам на время отпуска штатной медсестры. На её глазах всё было. Это не испугало добрую женщину, она взяла меня на выходные домой. Как мне у них понравилось! И дальше я стала к ним ходить. Мама меня убирать, готовить, вышивать научила, отец – мужским делам. Жизнь моя изменилась. Она наполнилась любовью и теплотой, хорошими людьми и ощущением счастья.
Честно скажу, не всё гладко было. Характер у меня ершистый, да и привычка прикарманить чужое сидела тихо до определённого момента. Я и к мамке в кошелек залезала, и папкин инструмент загнала интернатским. Потом сознавалась, каялась. Они прощали и удивлялись. Ведь у меня было всё, что я хотела, и даже больше.
В середине пятого класса родители собрали документы и удочерили меня. Я стала Стебелькова, как они. Кто только не был против этого благородного поступка. Директриса подводила глаза к небу и тяжко вздыхала. Классная руководительница утверждала, что от осины не родятся апельсины. Повариха вставила свои пять копеек, что, мол, такой заворуйки, как я, она в этом интернате за тридцать лет работы не встречала. И мои воровские гены никакой любовью не исправишь.
К счастью, они ошиблись. Я стала хорошей дочерью. С воровством завязала назло всем недоброжелателям. Моё прошлое осталось давним сном.
После школы мама советовала пойти в педучилище. Отец проявил настойчивость и взял на завод. Посчитал, что учительство больших денег не принесёт, а рабочая профессия прокормит. Он был прав. Доказывать, что я не лыком шита, поначалу пришлось многим. Помогла суровая интернатская закалка.
Сварка – это завораживающее зрелище! Что может быть круче, чем плавление металла? Я люблю свою работу. Двадцать лет свариваю сложные и простые конструкции в горячих цехах и на высоте. Мой упорный труд привёл меня к тому, что я стала лучшей. А ведь пророчили мне другую судьбу.
Звонок в дверь прервал мысли. На пороге стоял незнакомец. Он чем-то был похож на меня. Такие же светлые волосы, карие глаза и пухлые губы. А ещё – взгляд с прищуром.
– Привет, Полюха! Приятно познакомиться, я твой единоутробный брат Михай. Тянуть не буду, давно тебя ищу. Нужна нам на дело хорошая сварщица, – мужчина сверкнул золотым зубом…
Чувствую тебя
Изабелла Погосова @isabella_pogosova
– Ай, куда я снимаю?! – возмутился Серёга, увидев, что нечаянно включил внешнюю камеру, а не камеру для селфи.
В перерыве между парами он решил сделать селфи и выложить в инсту. Я смотрел на него с улыбкой. Мне смешно и непонятно его самолюбование. Да, он красивый парень, рост под два метра, ходит в тренажёрный зал, всё качает свои кубики и бицепсы. Весь из себя любимчик почти всех девушек курса. Но… есть в нём какая-то необъяснимая черта, которая меня настораживает. Он вспыхивает, словно порох…
– Ты какого лыбишься? Я чёт стрёмное сказал? – взъерошил Серёга волосы, задавая вопрос.
– Нет. Всё ок, – отвечаю и перевожу взгляд на Катю, самую симпатичную и классную девушку с нашего потока. Серёга проследил за моим взглядом и скептически усмехнулся.
Я его понимаю. Ну конечно! С ним мне никак не сравниться. Ростом я не вышел – всего, как говорят, метр с кепкой. Бицепсов и кубиков нет. Хвастаться физическими крутяками никак не могу. Тощий хиляк, как говорится, тщедушный. Рядом с загорелым Серёгой выгляжу бледной поганкой. Случилось так, что на экзаменах при поступлении мы с ним оказались рядом. В комнате в общаге наши кровати тоже рядом. Вообще-то мне кажется, Серёга спецом со мной рядом, только вот честно, не могу понять его фишки. К чему я ему нужен? В чём его тема? Но тем не менее он везде тягает меня за собой, уговаривает всеми правдами и неправдами.
Серёга подсел ко мне и заговорил шёпотом, доверительно:
– Влад, слушай сюда, на Катьку не цепляйся. Усёк?
– Я и не цепляюсь. С чего ты взял? – отвечаю.
– Вот и отлично, друг. Верной дорогой двигаешься, товарищ, – пошутил он и направился в сторону девчонок, окруживших Катю.
– Катрин, детка, ты не против похода в кино? Приглашаю! – громогласно на всю аудиторию изрёк Серёга.
Катя обернулась в удивлении и приподняла бровь:
– С какой радости?
Серёга немного стушевался. Не ожидал, видимо, отказа. Я довольно хмыкнул.
– Ты это… ты чего? Типа против? Я к тебе со всем своим мужским уважением… Я ж тебя не в комнату в общаге позвал, а на культурное мероприятие, – продолжил Серёга свой подкат.
– Сергей, отстань от меня, а! – ответила Катя. – Твои пикаперские замашки оставь при себе, на меня они не действуют.
– Чегооо? Это что за словечко ты применила? – сдвинул брови Серёга.
Девочки прыснули. Все мы понимали, что в наш физико-технический его приняли не из-за знаний, а из-за спортивного навыка. Волейболист, как-никак! В ВДВ служил, не то что я, водилой в штабе.
Серёга ретировался и опять подсел ко мне.
– Слышь, Влад, что это за словечко она в меня киданула? Это оскорбление или как? – озабоченно спросил он.
– Ну это как посмотреть! – отвечаю. – Пикаперами называют парней, которые цепляются к девушкам ради того, чтобы затащить их в постель.
– Аааа! Не, ну я, конечно, не против бы был, но я ж её в кино звал, а не в койку, – возмутился он.
Весь первый семестр Серёга не оставлял попыток сблизиться с Катей. Однажды после очередной пары мы вышли во двор института, и он, разозлившись на очередной отказ, прижал её к стене, пытаясь поцеловать. Звонкая пощёчина была ему ответом:
– Ты дебил? Умом тронулся?! Недоумок!
Серёга потёр щёку, глядя вслед Кате:
– Влад! Что за дребедень? Чего она со мной, как с вирусным?
Меня так и распирало от гордости за мою пассию. Ну да! Она мне очень нравилась. Только я понимал: уж если красавчика Серёгу отшивает, то куда мне, его бледному размытому фону, со своим рылом да в калашный ряд! Кстати, удивительное дело: Катя время от времени косила глазки в мою сторону… Иногда просила что-то разъяснить или дать лекцию переписать… У Серёги в такие моменты желваки на скулах дёргались от злости.
– Слышь, Влад, у меня завтра днюха! Соберём тусу, гульнём… фуршет организуем, то да сё… Шепнёшь Катьке, пусть приходит с подружками, – однажды сказал он.
– Серёга, да ладно! А бабки на продукты? Стипендия нескоро… – засомневался я, но и обрадовался предстоящему веселью.
– С бабками без проблем, родаки прислали, да и от прошлой игры ещё бабосики остались! Ты за это не думай. Закажем пиццы, гирос, салатиков… Тортик девочкам не забудь, – воодушевился Серёга, доставая из кармана две пятитысячных. – Ты это, бухла возьми побольше, коньячку, водочки, а девочкам – шампусика.
– Ок, – говорю, – сделаем по первому классу.
Студенты – народ весёлый и на подъём лёгкий, а на халяву покуролесить – так это завсегда пожалуйста. Набились мы у нас в комнате, как зёрна в гранате, но ничего, в тесноте да не в обиде. Девчонки тоже пришли, правда, их было в два раза меньше, чем нас… Что поделаешь, институт у нас такой, не очень девочковый. Часа через три все были уже такие родные и близкие! Я осмотрелся, хотел Катю на танец пригласить. Ага! Осмелел под действием коньячка, на пять звёзд себя почувствовал.
– А Катя где? – спрашиваю её подругу.
– Где-то здесь, – отвечает и так зазывно улыбается мне, я аж весь подтянулся от радости, что и на меня обращают внимание. Вышел и пошёл по коридору. Смотрю, за углом Серёга стоит, руки в стену впечатал, а Катя к стене прижата и что-то ему говорит. Я подошёл ближе, прислушался…
– Да пойми ты, Сергей, не нравишься ты мне. Не люблю я таких…
– Это каких же? Я что, страшный или мерзкий? Каких таких? – спрашивает Серёга, а сам всё сильнее её к стене притискивает.
– Да вот таких, как ты! Уверенных в своей неотразимости, наглых и недалёких. Знаешь, что я о тебе чувствую? – смело спросила Катя, глядя снизу вверх уверенным, спокойным взглядом. – Да не держи меня, убегать не собираюсь. Давай поговорим, я вижу, ты несильно пьян. Сооброжалка ещё работает. Пойдём на балкон. Есть сигаретка?
Серёга кивнул и отступил назад.
– Ребята! Вот вы где? А я смотрю, вас нет! – притворился я сильно пьяным. – А вы куда?
– Влад, ты же знаешь, банально, но третий лишний, – буркнул Серёга.
– Не притворяйся, Влад, я чувствую тебя, – тихо сказала Катя. – Ты нам не помешаешь.
Мы втроём двинулись к общему балкону, на который был выход в конце коридора. Серёга достал сигареты, протянул Кате.
– Ты же не куришь! – удивился я.
– Да, не курю, но иногда балуюсь, и сейчас захотелось, – улыбнулась Катя. – Знаешь, Влад, смешной случай у нас происходит. Вот Серёга, – она показала рукой с зажатой сигаретой на моего соседа по студенческой жизни, – брутал, вопросов нет, а на твоём размытом фоне так вообще дар судьбы, – она рассмеялась.
Сергей таращился на неё, ничего не понимая. Если честно, я и сам был в непонятках. Катя затянулась и выпустила дым в звёздное небо. Майская ночь баловала теплом. Я чувствовал, что впереди меня ждёт что-то невероятное.
– Ты мне нравишься, Влад! Серёга – брутал физически, а ты брутал – душою. Второе меня больше привлекает. Я вспоминаю, как ты однажды сказал: «В конце концов всё будет хорошо. Если нехорошо, значит, это не конец». Меня поразила эта твоя фраза, поразила глубина души твоей. Я хочу быть с тобой, Влад, именно с тобой, – положила Катя руку мне на грудь.
– Да ну на фиг?! – округлил глаза Серёга. – Ты влюбилась в эту серую пустоту? – толкнул он меня в лоб.
– Ошибаешься! Я влюбилась в очень сильно выраженную доброту и благородство его души. И? Влад, что скажешь? – повернулась она ко мне.
Ответить я не успел… Серёга впечатал кулаком с такой силой, что я подлетел и перелетел через перила… Мой самый счастливый день мог оказаться последним днём жизни для меня, но сработал инстинкт самосохранения… Я уцепился за перила и повис… Катя схватила меня за руки. Она что-то кричала и пыталась затянуть меня назад. Серёга в секунду протрезвел и тоже кинулся на помощь. Вдвоём они затащили меня на балкон… и мы повалились без сил на бетонный пол. Я не знаю, сколько времени лежал, устремив благодарный взгляд в небо. Катя с Серёгой тоже не торопились вставать.
Я встал. Заглянул за перила вниз. Пятый этаж, а внизу кусты жасмина… И такой от них волшебный аромат!
– Влад, – подал голос Серёга, – ты это, не психуй. Я не знаю, меня переклинило…
Он что-то ещё говорил, говорил, но я его не слушал. Подошёл к Кате. Она сидела на полу и тихо плакала, закрыв лицо руками. Острые девичьи плечи вздрагивали, словно в ознобе.
Кать, Катёнок, всё хорошо, не реви, ну? Всё прошло, – поднял я её и прижал к себе. Её трясло. Вдруг она вырвалась из моих рук и стала молотить руками Серёгу в грудь, сопровождая удары криками:
– Подлец! Тварь завистливая! Идиот! Дебил!
Я обнял её, и она притихла, всхлипывая:
– Я ведь могла тебя потерять, понимаешь?
– Всё, моя девочка, тихо, моя хорошая. Я ждал и верил, что когда-нибудь наши сердца будут рядом. И надеюсь, что это до конца жизни…
Я вдохнул родной запах любимой. В этот миг я понял, что такое быть счастливым.
Туман
Мария Собчишина @m_sobchishina
Раньше Нюра обязательно начала бы плакать, звать маму и уж точно никуда не пошла. Но то было раньше. До войны. А сейчас… Нюра даже не знала, жива ли мама с младшей сестрёнкой или нет. Слёзы стояли комом в горле, и в голове стучало, как молоточком: «Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма!»
Фашистские самолёты бомбили не переставая. Из вагона, в котором они ехали, все повыскакивали и смешались единой толпой с людьми из других вагонов. Все бежали, тащили детей, которые даже не плакали, а орали на одной ноте. Нюре казалось, что дети перекрикивали грохот рвущихся снарядов. Она бежала за мамой, которая несла на руках Светочку. Девочка видела впереди мамину синюю клетчатую юбку, но когда они на минуту остановились и девочка подняла голову, оказалось, что это чужая тётя.
Конечно, Нюра испугалась и уже собралась заплакать, но женщина, за которой она бежала, наклонилась к ней и быстро заговорила:
– Не плачь, не плачь, деточка, сейчас всё успокоится, и мама тебя найдёт. Пойдём быстрее отсюда. Надо до леса добежать. В лесу не так страшно.
Нюру пихали со всех сторон. Женщины, старики с маленькими детьми – все пытались спрятаться от пикирующих бомбардировщиков. Девочке казалось, что за каждым человеком охотится свой самолёт. Гул самолётов переходил в тяжёлое взвизгивание, и тогда рядом раздавался взрыв, люди падали смешно, и от этого ещё более страшно раскидывая руки и ноги. Остальные метались, не понимая, в какую сторону бежать.
Нюра мчалась что было сил. Так она и очутилась в лесу. Одна. Где были все остальные люди, Нюра не понимала. «Не могли же всех убить, – думала она, – или могли? Куда мне идти? Или нужно остаться и ждать маму?»
Не дождавшись ни одного человека, Нюра решила пойти поискать людей. Разбомбленный поезд полыхал, и около него лежали только тела и разбросанные вещи. «Если та женщина сказала, что надо бежать в лес, то, наверное, все туда побежали. Надо просто всех найти».
Нюра встала и пошла по просеке. Девочка попыталась кричать в надежде, что её кто-то услышит, но на её крик отозвалось только эхо. Вдруг послышался то ли плач, то ли крик. Нюра бросилась на звук. На земле лежала женщина, которую она спутала с мамой. Женщина лежала, свернувшись калачиком, будто хотела согреться. Клетчатая юбка почему-то была бурая и влажная. А рядом сидел малыш.
– Что с вами? Вставайте, – Нюра подбежала и схватила женщину за руку. Рука была тёплая, но обессиленная. – Как хорошо, что я вас нашла. Пойдёмте.
– Пожалуйста, не бросай Юрочку. Не бросай Юрочку, – женщина открыла глаза, стараясь сфокусироваться на лице девочки.
– Тётенька! Не умирайте, тётенька! Как же я одна буду?! – Нюра смотрела в глаза незнакомой женщины, и ей казалось, что она видит, как жизнь уходит из них. – Тётенька, не умирайте, не умирайте, тётенька! А как же я? Мне ведь только девять лет. Осенью будет девять лет, – она не хотела верить, что осталась одна.
Сколько она просидела рядом с умершей женщиной, Нюра не знала. Малыш стал плакать, она взяла его на руки и поняла, что долго нести его не сможет. Нюра осмотрелась и сняла с женщины большой платок, завязала его на цыганский манер и усадила туда Юрочку. Стало чуть легче.
«Останавливаться нельзя. Нужно идти вперёд. Если я никого не встретила, значит, все ушли далеко вперёд. Надо идти, чтобы их догнать. И если тут просека, она должна меня куда-то привести».
Тут-то её и застала ночь и туман. Туман был как живой. Он нависал влажным, подпахивающим болотом одеялом и противно трогал за лицо. Хмарь была плотная, будто взбитый серый мусс. У Нюры было ощущение, что она плывёт в очень мутной воде. Впереди ничего не было видно, даже кончики пальцев вытянутой руки.
Где-то вдалеке были слышны раскаты боя. «Я не знаю, куда идти и что мне делать». Силы уходили, а сколько ещё идти, было непонятно. Нюра всматривалась во влажную вязкую темноту. И тут она увидела отца. Она не могла его перепутать – отец был в расстёгнутом кителе, под которым виднелась тельняшка. Туман обволакивал его со всех сторон, но его лицо было чётко видно.
– Папа?!
– Нюра, ты очень храбрая девочка. Я горжусь тобой, – отец улыбнулся ей. – Ничего не бойся. Скоро закончится ночь, и туман рассеется.
– Папа, не уходи! – только и успела крикнуть Нюра. Туман поглотил видение.
Юрочка, пригревшись, уснул. Нюра вздохнула и пошла туда, где видела отца. Ей показалось, что стало немного легче. «Папа сказал, что скоро кончится ночь и тумана не будет. Надо немного потерпеть».
Но время шло, а вокруг стояла мгла. Пальтишко у Нюры промокло и совсем не грело. Только от малыша шло уютное тепло. «А если здесь вовсе нет жилья? Мы тогда умрём здесь. Надо было идти вдоль рельсов».
Нюра чувствовала, как страх подкрадывается к ней. Казалось, из туманной пелены к ней тянут руки чудища. Она попыталась бежать, но споткнулась и еле удержалась на ногах. Когда она подняла голову сквозь марево увидела маму. Вокруг всё было размыто, а мама стояла со Светочкой на руках – протяни руку и дотронешься.
«Девочка моя! Как же ты бедная тут одна? Но ты у меня молодец. Не трусишь! Храбрый заяц! – улыбнулась мама. – Потерпи чуточку. Ещё немного и выйдешь к людям». Нюра шагнула к матери, но та пропала в тумане.
– Всё будет хорошо. Ты слышишь, Юрочка? Если мама сказала, значит, скоро мы придём к людям. Мама никогда не обманывает.
Нюра сделала несколько шагов, и вдруг ей показалось, будто тусклый огонёк промелькнул где-то вдалеке.
– Юрочка, там огонь! Мы пришли к людям, – она говорила, будто малыш мог её понять.
– Деточка! Откуда же ты? Да что ж это творится! Господи, спаси и помоги! – старушка открыла дверь, и на Нюру пахнуло домашним теплом. – Дед! Дед! Давай иди помогай! Нам Бог двух деток послал!
Девочка
Наталья Рогачева @natally_blog
После долгой прогулки по тенистому парку, где так чудесно было прятаться от летнего зноя за широкими ветвями размашистых дубов, я решила передохнуть. Присела на одну из уютных деревянных скамеек, расставленных вдоль длинной безлюдной аллеи и, наслаждаясь тишиной и редкими трелями соловья, не сразу заметила, как передо мной, будто из ниоткуда, возникла стройная фигура незнакомой девочки. На вид ей было лет пять. Одета она была в лёгкое ситцевое платье нежного лазурного оттенка. Приятное детское личико украшали такого же цвета глаза, их невероятную яркость оттеняли тёмные распущенные волосы.
– Малышка, ты почему здесь одна? – обратилась я к ней, а она лишь улыбнулась, протянула мне свою крохотную ручку и повлекла за собой.
Послушно следуя за девочкой по ровной дорожке, я постепенно стала ощущать под ногами пушистый травяной покров. Было удивительно, как быстро мы добрались до зелёной лужайки, расположившейся у самого входа в парк. Я начала внимательно оглядываться по сторонам. Где мы всё-таки с ней оказались?
