У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем

скачать книгу бесплатно

– Я завтраки не люблю – предпочитаю ужины. Желательно с мясом, – по-деловому отрезал Маран. – Пойдемте, лу Глафирия, время не ждет, дел еще пропасть.

Глаша, как настоящая красна девица, смущенно опустив взгляд долу, спрыгнула с телеги и привязанным теленочком засеменила за Мараном. Наш длинный обоз ощетинился бдительной охраной – ворья на базаре всегда хватает. Я тоже увязалась за ними на свежий воздух да после целого дня мучений, хоть ноги размять да на товар посмотреть. Следом за мной пристроились личные охранники, которые с самого первого дня глаз с меня не спускали. К кибитке тенью скользнул парнишка – возница, правивший телегой шакалов. Захотел наведаться к «хворой» подопечной? Вряд ли их встреча будет приятной!

Но в следующий момент я потеряла интерес к шакалам, поскольку Маран подвел Глашу к первым же лоткам и с парой помощников начал быстро отбирать наряды… для Глаши. Они с таким азартом прикладывали к ней то один сарафан или рубаху, то другой, что у меня в глазах зарябило и голова кругом пошла. Хорошая, новая одежда, даже не слишком дорогая, все достоинства Глашиной фигуры выкажет. Сама же она никак не могла поверить, что получит дармовые наряды, и с блестящими от восторга глазами выполняла каждый приказ волков: крутилась, вертелась, трясла волосами. А они, обступив ее, громко обсуждали каждую обновку, будь то рубашка, платок или гребенка.

Задумку наших хитрецов я поняла: гиену решили принарядить, прикрыв некрасивое лицо кружевным тюлем, чтобы привлечь внимание к женственной, покоряющей любой мужской взгляд фигуре. Чтобы она могла со мной соперничать. Причем даже денег своих не пожалели.

Маран поймал мой грустный взгляд и замер напротив, сверля меня темными внимательными глазами.

– Надо же! Сколько заботы, а вернее, хитрости и уловок, чтобы чужую девицу пристроить. Почему же вы мне не могли помочь? Не защитили, когда брат держал словно заложницу, наказывая за лишний глоток свободы! – с горечью прошептала я. – Вы сильные, умные, вас много, а Амаль не всесилен…

Закончить не смогла, горло от обиды перехватило. Маран нахмурился, помолчал, раздраженно дернул плечом, будто сбрасывая ненужную тягость, кивнул одному из наших волков, который прозрачный платок к Глашиной голове приложил, подбирая к цвету ее кожи. После неохотно ответил:

– С Амалем тебе угроз гораздо меньше, нежели во дворце у Валиана! Сейчас ты этого не понимаешь, но скоро разберешься. Главное, чтобы не поздно было. Я согласен, порой твой брат суров без меры, но со временем все одно изменится. Либо смягчится и пойдет навстречу тебе, признает твои желания, либо… изменится… что-то другое. В жизни нет ничего постоянного, все меняется когда-нибудь.

Задрав голову, я смотрела на мужчину и словно коркой льда покрывалась. Выходит, меня вернут Амалю, и буду я свой век служить клану верой и правдой, напрасно ожидая, когда жизнь изменится к лучшему. И может, мне позволят жить своей жизнью когда-нибудь. А Амаль либо сойдет с ума и затравят его, как бешеного пса, либо сжалится надо мной и выдаст за того, кто выгоден ему. Ни о какой свободе, мечтах и любви речь не идет. А как же дети? Счастье для меня?

Я вымученно улыбнулась и кивнула, но Маран уже отвернулся. Тяжело выдохнув, тоже отвернулась. Зевак, привлеченных необычной круговертью возле одной-единственной девицы, становилось все больше и больше.

– Вот правду говорят, что жизнь не в радость, если морда в тягость, – прозвучало ехидное словцо из толпы, когда на пару мгновений Глаша показалась с открытым лицом.

Я нахмурилась: она уж получше некоторых насмешников и счастья заслуживает более других.

– А кого это наряжают-то? – раздавалось отовсюду. – Чья деваха?

Толпа быстро увеличивалась, на пятачке у выбранного нами лотка стало совсем тесно.

Маран открыл рот, чтобы послать всех лесом, но тут один из наших волков рыкнул:

– Ты на кого пасть открыл? Это главная князева невеста!

У Марана словно ком в горле застрял и глаза слегка округлились. Тут шутку подхватил другой соклановец:

– Да за ней такие дары дают, что вашим столичным бабам и не снились.

Глафирия, покрывшая тюлем голову, скрывшим ее лицо, чувственно повела округлым плечиком, отчего в незашнурованном вырезе рубахи показалась глубокая ложбинка между полными грудями.

Вокруг нашей компании было уже не протолкнуться. Слух о богатой, красивой, знатной невесте князя, которую целый отряд наемников одевает, распространялся по торговым рядам лесным пожаром. И Маран с товарищами немало способствовали тому, бойко нахваливая Глашины стати в нарядах, которые становились все ярче и привлекательнее. А сама гиена – все счастливее и довольнее, если судить по плавным, танцующим, игривым движениям.

В какой-то момент меня отодвинули за два лотка от сопровождающих, затем я наткнулась на кого-то спиной. Оказалось, на того же парнишку-шакала. Он расплачивался за полный набор мужской одежды. Вернее, чуть ли не детской, рубашка ему точно маловата будет, разве что на Марийку налезет…

Пока я рассеянно смотрела на товар, парень суетливо забрал покупки и растворился в толпе, продолжавшей собираться вокруг моих волков и Глаши. Раздавались все более скабрезные шуточки в адрес князя и его невесты. Народ откровенно развлекался, как на ярмарочном представлении, а мне бы к своим пролезть.

– Чего желаете, милейшая лу? – обратился ко мне пожилой торговец, лис с когда-то рыжей копной волос.

Я невольно обратила внимание на простого кроя, незатейливые, но добротные штаны, рубахи, жилетки, шапки и шляпы с прорезями для ушей. И вдруг как будто что-то толкнуло меня изнутри, какая-то мысль, обдумать которую мешал шум-гам.

– Мне бы мужскую одежду, целиком одеть такого парня, как я, – сипло от волнения попросила я приветливо улыбавшегося лиса, – и рыбацкую кепку с шейным платком. Хочу подарок брату сделать.

С опаской обернулась, отыскивая глазами своих спутников, пока торговец складывал мои покупки. Тот ловко свернул вещи, связал бечевкой и отдал мне, получив положенную плату. Кажется, меня провели на цене, потому что я забыла спросить, что почем. Да и зачем мне нужна мужская одежда, тем более во дворце? Но в сверток я вцепилась крепко и старательно прикрыла его юбкой. Мои охранники наконец-то откуда-то просочились, слегка напугав, и окольными путями проводили к обозу. Сердце гулко стучало в висках, словно я совершила что-то запретное, но кровь быстро бежала по венам, а губы сами собой расплывались в улыбке.

Я сама все решу! И никто больше!

Вит обернулся в тот момент, когда я положила свои тайные покупки в сундук. Марийка, кажется, тоже не заметила моего волнения. Она вообще дремала, свернувшись клубочком.

Но громкий голос Марана заставил меня вздрогнуть. Подсадив Глашу с обновками в телегу, он объявил:

– Сейчас на постоялый двор вас завезем, а потом доставим поклажу с ата Романом во дворец и узнаем, что дальше делать. Нужно ли еще чего везти.

Ясно, надеются, что князь передумал жениться на данницах.

Глава 9

Маран не поскупился: верно, меня задобрить захотел, чтобы помогла отвадить от себя князя и вернулась в клан, а может, Амаль приказал, – привез нас в большой, сразу видно, хороший столичный постоялый двор недалеко от торговых рядов. Длинный домище на два входа, двухъярусный, с затейливыми резными подзорами, наличниками и ставнями, нарядным крыльцом, коньком на высокой крыше, тоже сработанным искусно, – хоромы, одним словом. Вывеска так и вовсе с коваными завитушками и едва не аршинными буквами гласит: «Логово большого лиса». И лошади тут, и повозки, и даже кареты – невидаль в наших краях – не чета встречавшимся в дороге. И постояльцы здешние не в пример тем – весьма состоятельные. И прислуга у них не абы какая, а как на подбор.

Нашу кибитку загнали под навес, а телеги с данью двинулись ко дворцу на горе. Нас, будущих невест, оробевших и притихших, отправили в этот большой дом. В котором тепло и чисто, и так вкусно пахнет мясом, хлебом и прочей вкуснятиной – не передать словами, да еще после походных «разносолов». Сглотнув слюну, я понадеялась, что за ужином долго дело не станет.

Один из моих охранников оплатил постой и отнес в светлицу на втором ярусе дорожные сундуки – хвала Луне! – предназначенную мне одной! А вот Глашу с Марийкой поселили в соседней вдвоем. Не успела толком осмотреться, дюжий коридорный, к моему восторгу, принес бадью и наполнил ее горячей водой, где вскорости все обиды и неприятности утонули вместе с целебными пахучими сборами. Усталость как рукой сняло!

«Кр-р-расота-а-а!» – проурчала я довольной кошкой и рухнула на широкую, крытую ковром лавку. Развалилась, любуясь свежей, беленой, вышитой листочками-ягодками, дареной рубахой, наслаждаясь ощущением благоухающей чистоты и добротного дома. Не успела подумать, чем займусь дальше, раздался негромкий стук. Следом дверь распахнулась, являя Глашу. Она непривычно робко помялась на пороге, не решаясь переступить:

– Можно к тебе?

– Входи, – благостно разрешила я, – да закрывай скорее, видишь – не одета.

– Благодарствую за приглашение! – Глаша быстренько захлопнула тяжелую дубовую дверь и, обернувшись ко мне, словно в омут с головой бросилась: – Лу Савери, помоги мне, пожалуйста! Не откажи, я же знаю, что ты добрая и жалостливая.

– Смотря чем? – заинтересованно улыбнулась я, прикидывая, что бы на себя накинуть, а то в нижней рубахе неловко.

Моя гостья, убедившись, что не прогоню, сразу повеселела и заискивающе затараторила, трогательно сжимая по-мужски крепкие кулаки перед полной грудью:

– Хоть чем-нибудь! Мне бы совсем чуть-чуть, капелюшечку прихорошиться бы, да не знаю как. А здешние амы, хоть мужние, хоть незамужние, видала, как ходят? Чисто тигры! Где мне с ними тягаться.

Бедная швартовская гиена словно в драку с самой судьбой за счастье приготовилась броситься. И я неожиданно заразилась ее воодушевлением, бесхитростным и жарким желанием добиться лучшей доли.

– А давай! – согласилась я, поднявшись с лавки и накинув на плечи большую шаль. – Отчего бы не попробовать!

– О-о-о… – радостно выдохнула Глаша, теперь уже молитвенно сложив большие руки и преданно глядя на меня.

– Так, нам нужно золы немножко…

Договорить не успела – она стрелой подлетела к печи и, разворошив кочергой угли, ловко сгребла кучку золы на совок и аккуратно поставила на пол остывать. А я тем временем начала ворошить свои запасы, выкладывая на стол все потребное для наведения красоты. Затем мы уселись на лавке друг напротив друга, и я начала «волшбу».

– Красота писаная! – вырвалось у меня с веселым хихиканьем, когда я «полюбовалась» на Глашу, облепленную по самую грудь разными кашицами, чтобы кожа сияла здоровым румянцем.