скачать книгу бесплатно
– Ежедневный труд ученого, постоянное повышение эффективности своей работоспособности, совершенствование своих профессиональных навыков – каким образом Вам это удается?
– Кто-то сказал: «Ни дня без строчки». И это правильно. В этом смысл труда и деятельности настоящего ученого. Поскольку любого ученого создает труд. Талант – хорошо, способности также, но без неустанного труда и талант можно загубить, и способности. Один поэт изрек: «Не позволяй душе лениться. Чтоб воду в ступе не толочь, душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь». Мне кажется, что этим все сказано. По-другому быть не может. Это не значит, что у меня нет никаких иных интересов и я не хочу ничего другого. Совсем напротив. Интересов и увлечений достаточно. Часто надо просто заставлять себя абстрагироваться от других дел и сконцентрироваться на научной деятельности. Особенно так было в молодые годы. Потом, конечно, все это входит в привычку и потребность, и заставлять себя приходится меньше. Но тем не менее систематически работать надо себя приучить. Научный труд периодами настолько захватывает, что не замечаешь суток, время летит стремительно и его не хватает. При увлечении наука заменяет все другие возможные дела и даже досуг. Часто мечтаю об одном – стол, ручка, бумага, уединенный уголок, чтобы никто не мешал. Когда человек постоянно занимается напряженной творческой деятельностью и она становится образом жизни, то это и основная работа, и вспомогательная, и хобби, и отдых. Наука поглощает целиком, становится насущной необходимостью. Как наркотик. Если я теперь в отдельные моменты по каким-то причинам не могу заниматься наукой, то есть не пишу, не читаю или что-то не анализирую – переживаю и считаю, что теряю время впустую. Даже если участвую в каких-то несвойственных заседаниях и совещаниях, а также в свободное время и выходные. Мне обязательно что-то надо делать полезное. А вот если что-то написал, что-то задумал, разработал и изложил, то удовлетворен тем, что день прожит не зря и время прошло не напрасно. Некоторые могут сказать, что это свойственно только людям старшего поколения. Но с этим нельзя согласиться. В науке и творчестве есть немало молодых людей, которые действуют аналогично. Нет более притягательного занятия, чем наука и творчество.
Непрерывное занятие наукой имеет немало положительного. Это не только постоянное пополнение знаний и обогащение потенциала, но и поддержание творческого тонуса. Как мышцы спортсмена испытывают обязательную потребность в тренировках, так и мозг творческого человека должен быть систематически в работе и напряжении. Это дает возможность сохранить высокую творческую работоспособность на протяжении всей жизни и даже в преклонном возрасте иметь здравый ум и рассудок. Все объясняется систематической тренировкой. Более того, непрестанное занятие наукой имеет еще аккумулятивный эффект, когда количество переходит в качество. Вот оттуда появляются научные лидеры, генераторы, руководители научных школ и безупречные авторитеты в конкретных областях знаний. Нередко бывает, что непрерывный и продолжительный творческий труд приводит к крупным открытиям, озарениям, предвидениям.
Однако современный ученый должен быть не только глубоким специалистом в своей сфере деятельности, но и высококультурным, грамотным и образованным во всем другом, с широким кругозором. Образно говоря, узкий специалист, если работает только в своей сфере и не интересуется ничем другим, копает яму. Чем больше и напряженнее труд, тем глубже яма. Может настать время, и человек настолько погрузится в свою яму, что ему уже будет не видно и не понятно, что происходит вокруг. Поэтому всему должна быть мера. Живешь в обществе – не можешь быть свободным от законов этого общества. Надо знать и уметь все в силу жизненной необходимости. А приоритет – всего себя отдавать любимому занятию и призванию.
– Рождение новой научной идеи – внезапное озарение, результат долгой эмпирической работы или что-то другое? Какой пример из Вашей жизни Вы могли бы привести?
– В этом вопросе не может быть ни стандартов, ни нормативов, ни обязательных условий и требований. Все сугубо индивидуально и субъективно (хотя надо сказать, что при рассмотрении любого субъективного случая ему предшествуют немалые объективные обстоятельства).
Во многих случаях прорывные научные идеи могут рождаться внезапно (в виде озарения), если, скажем, мысль интенсивно сконцентрирована на предмете поиска, а в большом ряде примеров – это, конечно, результат системной и напряженной работы, а также продолжительных упражнений. Но это только если речь идет о крупных научных достижениях и решениях.
А если же говорить просто о научных идеях, то их в головах ученых множество, и они рождаются непрерывно. В этих случаях хороша мозговая атака и критический подход и отбор. В ходе мозговой атаки могут сформироваться искомые решения любой сложной задачи, а в процессе критического отбора – отсеивается все ненужное и выкристаллизовывается наиболее оптимальное. Вот почему даже в отношении своих достижений надо учиться подходить критически и требовательно. И не стесняться выносить свои идеи, предложения и решения на суд единомышленников и специалистов. Хотя, например, то, что касается ноу-хау, требует осторожности и защиты.
Что касается меня лично, то наиболее результативной считаю системную, постоянную работу. Именно в ходе самого процесса творчества у меня появлялось большинство научных идей. Работаешь, излагаешь, думаешь и тут же возникают новые идеи, которые надо успевать записывать. Часто начинаешь работать с одними замыслами, затем все переформатируешь и завершаешь с абсолютно неизвестными заранее выводами и предложениями. Не исключаю, что в моем творческом процессе были и неожиданные решения, и внезапные догадки, и озарения, но все это укладывается в нескончаемую череду мыслей, из которых складывается технология научного поиска. Так повелось и так я сам себя приучил (и постоянно настраивал) – искать новое.
Мне очень не нравится повторять известное и даже его интерпретировать по-новому, всегда хочется абсолютной новизны. Поэтому все мои многочисленные публикации почти не повторяются, каждая из них содержит какую-то эксклюзивность и новизну. Есть работы, где содержатся принципиальные предложения и крупные решения, а также публикации, которые отличаются проницательностью и стратегическим (концептуальным) замыслом. Характерно, что по прошествии какого-то времени справедливость моих рекомендаций и предложений, которые сделаны были раньше, подтверждалась. И реальная практика стала развиваться по предсказанным мною сценариям. В такой науке, как экономика, такое встречается нечасто, тем более осознавать это всегда приятно. Ведь бывает, что обосновываешь, доказываешь, предлагаешь, а прислушиваться не хотят. И только по прошествии какого-то времени приходит понимание. Но возможности упущены. А могло быть все по-другому. Жаль, конечно, что свои разработки ученым часто приходится пробивать с трудом.
– Ученый и его команда, научная школа – насколько, с Вашей точки зрения, важны единомышленники для успешной работы (как это происходило у Вас)?
– Единомышленники, благоприятное окружение, безусловно, очень важны. Они могут служить существенным катализатором творческой научной деятельности. Есть сферы науки, например физика, материаловедение, нанотехнологии и другие, где, видимо, вообще без доброжелательной окружающей обстановки, товарищества и соавторства невозможно совершить что-то в одиночку или в отрыве от коллектива. Именно на началах тесного сотрудничества и коллегиальности в этих сферах формируются целые лаборатории и отделы. Это важно, особенно для творческого роста молодежи и начинающих ученых. В доброжелательной атмосфере единомышленников молодые ученые быстро становятся на ноги и получают научное признание (степени и звания). Как бы все работают на всех, все – на каждого и каждый – на всех. Например, приходит молодой человек в лабораторию, его сразу же включают в научный коллектив и выполняемую тематику, и он трудится сообща с другими и под кураторством старших. В данной связи молодой соискатель становится соавтором получаемых коллективно результатов, публикаций и уверенно движется к защите диссертации. Все происходит в срок. Но есть сферы, где коллективно работать сложно и даже невозможно. Это в основном гуманитарные науки, к которым относится и моя экономика. Здесь при необходимости возможно лишь соединить разные части завершенного индивидуального труда и получить на выходе коллективный труд. А по существу работать каждому приходится самостоятельно. Отсюда и разработки, и публикации часто выходят под одним авторством. В этом есть свои преимущества. Не приходится рассчитывать на других, все зависит только от самого себя. Даже научный руководитель иногда может работать по другому направлению и не всегда способен оказать конкретную помощь (кроме, пожалуй, общих рекомендаций).
Самостоятельный труд приучает к ответственности и обязательности, настраивает на активный творческий поиск и исключает возможные претензии к так называемым соавторам, которых в этой сфере может просто не быть.
В силу специфики моей области научных занятий – экономики – с первых дней вхождения в научную среду мне пришлось работать самостоятельно, и соавторство меня мало привлекало. Поэтому большинство моих научных трудов – и малых, и больших – значится под одной моей фамилией. Мне это приятно и льстит.
Правда, есть у меня многие работы в соавторстве с другими учеными, в том числе с моими учениками. Это в основном сборники трудов и коллективные монографии, когда, например, какое-то крупное издание комплектуется из более мелких работ индивидуальных авторов, а также совместные работы с докторантами и аспирантами, куда вошли мои идеи и рекомендации.
В известные годы мне приходилось возглавлять научные коллективы – работать заведующим сектором кооперации и интеграции в Институте, а также директором Института аграрной экономики (11 лет). Все это время старался мобилизовать подчиненных сотрудников на подготовку и издание серьезных научных трудов. Ежегодно таким образом в Институте выходило по десятку и более солидных коллективных монографий, что придавало ему немалый научный вес. Труды широко расходились по инстанциям, а в ответ шли положительные отзывы.
За все годы моей творческой деятельности сформировалась серьезная научная школа. Сейчас при моем научном консультировании защищено уже 25 докторских диссертаций, и под научным руководством – 15 кандидатских (а может, и больше). На подходе еще ряд. Специально никого не искал. Люди сами обращаются с просьбой согласиться на консультирование и руководство, хотя некоторым приходится отказывать, если вижу, что результата не будет. Ведь от своих соискателей я требую такого же напряженного труда. С отдельными работать было легко, люди на лету схватывают все, что от них требуется. С другими – достаточно сложно, основной труд ложился на мои плечи.
А в принципе, подготовка ученых – это непростое дело, требует не только времени, но и немалых знаний, умений и пожертвований (сил, идей, результатов). Поэтому далеко не все ученые, кто познал этот процесс, стремятся работать с молодежью. Не хотят усилий, а необходимость отвергают.
Сегодня я могу гордиться своей научной школой, что стоило немалого труда. Школа формировалась постепенно, многие годы, по мере подготовки и защиты соискателей. Специальных целей и задач по ее формированию не ставил. Все происходило незаметно. Зато ныне в моей научной школе не только доктора наук, в том числе несколько зарубежных, директора институтов, но и члены-корреспонденты и даже академик, которые создают уже свои школы. Мои ученики теперь в состоянии решать любые по сложности экономические задачи и делают это достаточно успешно. Что касается команды единомышленников, то в этом деле главное – командир. Если есть лидер, генератор, то будет и команда. Хотя это понятие – команда – совершенно условное. Основное – чтобы все ответственно относились к своим обязанностям, работали созидательно и продуктивно.
Принадлежность к команде, научной школе ко многому обязывает. Это авторитет, престиж, творческий рост. Ученики широко пользуются известным именем своего руководителя. Важно, чтобы не подводили. А ведь бывает – если выгодно – то с учителем, а прошла потребность – забыли. Поэтому с формированием научной школы и команды необходимы еще порядочность, человечность, отзывчивость, внимание и благодарность. Конечно, школа не должна сдерживать роста и самостоятельность учеников. Это надо приветствовать. Принадлежность к школе должна оставаться навсегда. Следует помнить, кто тебя вырастил и дал путевку в жизнь. Где бы ни находился, чем бы ни занимался, своей причастностью к научной школе надо гордиться и с уважением относиться к ее основателю.
– Человек, отдавший свою жизнь науке, в современной Республике Беларусь – каково его место и роль в развитии страны, какое влияние он может оказать?
– Роль и место ученого в современной Беларуси одновременно и проще, и сложнее, чем это было в Советском Союзе. Проще, потому что гораздо шире возможности. Сейчас без проблем можно получить любую информацию, и источников ее много, главным из которых является Интернет. Шире и свободнее внутренние и международные связи. Лучше условия для публикации результатов как в стране, так и за рубежом. Одним словом, многое из того, что раньше решалось с трудом, сейчас можно достичь не задумываясь, как это сделать. Но в то же время и сложнее, так как большим лимитирующим фактором являются бюджетные и централизованные средства (раньше они выделялись под полную потребность). Приходится искать другие источники, в том числе зарубежные, что непросто. Также прежде не существовало такого явления, как возврат в бюджет средств на исследования и разработки, если проверяющим инстанциям вдруг покажется, что они израсходованы неэффективно и не имеют запланированной окупаемости. К этому можно отнести еще и усложнение возможности приобретения дорогостоящего оборудования (до этого оно приобреталось по предварительной заявке), поэтому материально-техническая база многих лабораторий комплектуется с немалыми трудностями.
Однако, как я часто подчеркиваю, не это главное (хотя и необходимое). Основное – человек, люди. Если ученый ставит цель достичь необходимых результатов и упорно продвигается к своей цели, он всегда этого добьется. Так было раньше, так есть теперь. Например, при Советском Союзе надо было ждать планового приобретения приборов и оборудования. Ныне это можно делать на основе кооперации и коллаборации как внутри страны, так и с зарубежными партнерами. Благо, что наука не знает границ.
Правда, многое зависит от сферы научной деятельности. В некоторых областях труд ученых прямо направлен на экономику страны (машиностроение, приборостроение, электроника и пр.). В других требуется некоторый лаг – от прохождения поисковых и фундаментальных исследований до получения практических результатов и их внедрения (это в основном науки по физике, химии, математике и др.). Но еще раз хочу подчеркнуть, что, если ученый желает решить какую-то важную теоретическую или прикладную задачу, он всегда может это сделать. Все зависит от его упорства, целеустремленности и работоспособности. Вот этого как раз часто недостает.
А в целом можно однозначно утверждать: все, что делают ученые, это одновременно идет как в зачет самих исследователей и разработчиков, так и на благо всей науки и страны. Нередко достижениями отдельных ученых гордится все общество, а какое-то даже одно крупное научное решение может поправить положение целой отрасли. Такие разработки называются прорывными, а ученые – золотым фондом страны.
Образно выражаясь, можно с уверенностью говорить: любой перспективный и результативный ученый – неотъемлемое звено сложного взаимообусловленного механизма, благодаря которому данный механизм может работать слаженно, без сбоев, с желаемой эффективностью и на перспективу. Это звено инновационности и наукоемкости, без чего любой механизм не может быть динамичным и результативным.
– Кто или что является для Вас стимулом, когда опускаются руки и нет сил идти вперед к поставленной цели?
– Слава Богу, за всю свою сравнительно большую научную карьеру мне не пришлось испытать состояния, когда у меня опускались руки. Да, периоды были разные, с переменным успехом. Но неизменно старался работать. Напротив, когда появлялись какие-то трудности или препятствия, мне хотелось работать с еще большей настойчивостью, скорее преодолеть возникшее препятствие и самому себе доказать свою состоятельность (даже без демонстрации этого внешне). В какой-то мере я считал это своей победой. И надо сказать, что таких побед у меня много. Поэтому основной стимул у меня – иметь силу заставить себя ежедневно трудиться.
Занятия наукой нельзя прекращать ни на один день, а тем более откладывать на потом. Любой отклад не идет на лад. После ведь необходимы усилия, чтобы, например, восстановить наработанное и приобрести необходимую творческую форму. Упускается время. А когда работаешь постоянно, без длительных перерывов, все идет само собой и успехи приходят незаметно.
Выше я уже, кажется, говорил, что никогда не ставил перед собой каких-то обязательных, крупных и амбициозных целей. Планировать в науке – бесполезно. Жизнь почти всегда пойдет другим путем. А вот ежедневно напряженно трудиться – это вполне под силу. В конце каждого трудового дня можно проанализировать сделанное. А по истечении какого-то периода будут результаты. Из малого составляется большое. В ходе творческого процесса рождаются мысли и идеи, которые превращаются в тексты и разработки, затем – в научные статьи, после – в книги и монографии и т. д. А руки опускаются у тех, кто не желает трудиться или не способен преодолевать трудности. Это почти закономерность. Хочешь успеха – трудись. Само собой ничего не приходит.
– Люди, наделенные какими качествами, близки Вам по духу?
– Не могу понять и оправдать предательства, хотя и прощаю. Взял себе за правило никогда ни на кого и ни за что не обижаться. Есть разные люди и разные обстоятельства. Сегодня, кажется, нет надежнее, веришь, а завтра – он уже другой. Но по-прежнему хочу верить, хотя сейчас уже с осторожностью.
Притягивает самопожертвование. Сам такой. В ответ на любое хорошее дело готов на большее. Не обращаю внимания на недоброжелательность. Считаю, что это не мои проблемы. Хочется думать, что у меня нет неприятелей, но иногда люди убеждают в обратном. Однако не придаю этому значения.
Близкими по духу считаю активных, деятельных и результативных, но не нахальных. Работящим и стремящимся стараюсь всячески помогать. Вся моя жизнь – это помощь. В меру своих возможностей и компетенции помогал всем, кто обращался. Поэтому кроме официальной научной школы имею большой круг последователей. Далеко не все, конечно, это ценят, но я устроен именно так. Человек науки не должен отвлекаться по пустякам и концентрировать мысли на негативе. Иначе это будет уводить от основного. Добился сам – не забывай и о других. Это правило оправдано жизнью.
– Если бы у Вас было много свободного времени, как бы Вы им воспользовались?
– Тут не следует даже долго размышлять – отдал бы науке. Идей и задумок уйма. Но нет времени. Самый большой сегодня дефицит у меня – это дефицит времени. Чтобы сделать все задуманное, не хватит и 24 часов в сутки. А напрасно терять время я просто не могу. Свободное время расцениваю не как возможность ничего не делать, а как дополнительную возможность творческой работы, когда никто и ничто не мешает и можно сполна отдаться любимому делу.
Это не значит, что для меня чужды все другие возможные формы времяпрепровождения. Напротив, у меня есть любимые занятия по саду и огороду, по домашнему хозяйству. Стараюсь уделять внимание семье. Есть хобби. Люблю музыку, популярную литературу, хорошие фильмы. Есть замечательная собака, с которой систематически надо гулять. Приятно проводить время в кругу хороших друзей. И еще много чего. Но на первом месте – творческая работа, о которой я думаю даже в часы досуга.
III. Ученый и его наследие
– Существуют ли в Беларуси самостоятельные научные школы в Вашей области знаний? Если да, то что они собой представляют?
– Сейчас да, уже существуют. Можно назвать неплохую школу члена-корреспондента Ильиной Зинаиды Макаровны, она подготовила ряд ученых по проблематике продовольственной безопасности (к сожалению, ушла из жизни в расцвете своего творчества); школу доктора экономических наук Кагана Анатолия Моисеевича в Белорусской государственной сельхозакадемии, который активно готовил кадры по совершенствованию хозяйственного механизма в АПК (к сожалению, также рано ушел из жизни); школу академика Дайнеко Алексея Евгеньевича, который смог уже подготовить неплохую группу ученых по вопросам экспорта-импорта и внешнеэкономической деятельности; школу доктора экономических наук Шпака Александра Петровича, который готовит научные кадры по различным вопросам аграрной экономики. Но все это мои ученики, а их школы стали создаваться на базе моей.
Надо сказать, что до моего прихода на должность директора Института аграрной экономики ученых экономистов-аграрников в стране оставались единицы, да и то солидного возраста. Пришлось с самого начала своей деятельности взяться серьезно за подготовку кадров, иначе такая категория ученых могла исчезнуть вообще. Удалось создать и укомплектовать докторский совет по защите диссертаций и принять в докторантуру и аспирантуру немалую группу соискателей. В некоторые годы директорства и научного руководства, а я уже стал к этому времени доктором экономических наук, у меня насчитывалось до 15 соискателей. Таким образом, ситуация существенно изменилась к лучшему. Не сильно преувеличу, если скажу, что в настоящее время аграрников в общем числе докторов экономических наук в стране около 80 % – это мои ученики. Агропромышленный комплекс в этой связи получил сильнейшее научное обеспечение.
Правда, задолго до меня имелись также крепкие научные школы ученых экономистов-аграрников. Например, школа Мартинкевича Феликса Станиславовича, который работал директором Института экономики Академии наук, а также школа Прокопенко Николая Федоровича – директора Белорусского НИИ экономики и организации сельского хозяйства (моего научного руководителя по кандидатской диссертации). Но, во-первых, школы эти были не столь многочисленны, а во-вторых, сформированы давно, и люди соответствующим образом растерялись. До назначения меня директором научными кадрами серьезно никто не занимался. А защит докторских диссертаций не наблюдалось более 10 лет.
Сейчас в Беларуси действует сильный состав ученых экономистов-аграрников, который нацелен на решение самых актуальных задач. Направлений же исследований и разработок огромное количество – от экономики отраслей, производств и конкретных предприятий до глобальных вопросов продовольственной безопасности, формирования межгосударственных и международных объединений и интеграционных структур. Это и понятно. Агропромышленный комплекс – многоотраслевая система, требующая научного видения своего развития в разных проявлениях.
– Как бы Вы охарактеризовали ситуацию в теоретических и эмпирических исследованиях (в Вашей области знаний) в Беларуси и за рубежом? В каком направлении, с Вашей точки зрения, развивается современная мировая наука (в Вашей области знаний)?
– Миром управляет экономика, а задают тон развитию экономисты, которые готовят различные концепции, стратегии, программы, механизмы, модели, схемы и т. п. (кто бы что ни говорил). В Беларуси происходит то же самое. В экономике, как и в любой науке, есть много разных специализаций – от частной экономики (экономики малых форм) до мировой, включая экономику на стыке наук – математики, информатики, биологии и пр. Кроме того, есть разные течения, теории и школы – от либеральной идеологии и первенства рыночных отношений до государственной экономики и централизованных методов хозяйствования. Поэтому экономика – это многообразная, сильно разветвленная и в то же время увлекательная сфера, поглощающая многие другие дисциплины и затягивающая исследователя сполна. Это бесконечная деятельность, где решение одного какого-то вопроса порождает появление ряда новых. Изучить полностью всю экономику не удалось еще никому. Можно постичь лишь отдельные разделы или части экономики, но не саму эту систему в комплексном представлении. Поскольку это как непосредственно экономика, так и организация, планирование, управление, анализ, статистика, землеустройство, технико-технологические процессы, а также интегрированные образования, кооперация и еще много чего другого.
Так вот сразу после развала Советского Союза, где доминировала государственная собственность, в молодой и неокрепшей Беларуси, приобретшей независимость, в первые годы получили преобладание либерально-рыночные методы. Но общество и народное хозяйство не были готовы к такому радикальному (шоковому) переходу. В итоге происходил тотальный развал экономики: старые механизмы признаны были бесперспективными, а к новым производство было не готово. Катастрофически упали объемы продукции, образовался масштабный дефицит товаров.
Как следствие, общество отвергло такой путь и стало возвращаться на государственные рельсы. В настоящее время в республике хотя и декларировано многообразие форм собственности и хозяйствования, но преобладает государственный сектор. Именно он позволяет стабилизировать экономику и выполнять роль стабилизатора и гаранта устойчивого поступательного развития.
Мир также до недавнего времени активно шел путем свободного (относительно) рыночного предпринимательства. Западный мир демонстрировал преимущества своего развития и настойчиво рекомендовал другим взять этот путь. Но все оказалось непросто, так как в экономике вообще не бывает однозначных решений. Экономика – система задач со многими неизвестными, когда на входе в эту систему существует множество факторов-аргументов, а на выходе из нее такое же множество решений, из которых сложно найти оптимальное для конкретных условий. А значит, еще сложнее действовать, не имея практически выверенного сценария.
При любых мировых макроэкономических и политических изменениях (а это перегруппировка огромного количества факторов-аргументов) устоявшиеся системы рушатся (хотя казались до этого незыблемыми) и перестраиваются исходя из вновь появившихся факторов, условий, возможностей и интересов. В экономике ведь даже интересы могут резко повлиять на перегруппировку экономических систем. Таким образом, в последнее время наблюдается отход мировой экономики от классических либеральных схем и последовательное усиление государственных начал и интересов во всех сферах экономического развития (что невозможно было вообще представить еще в недавнее время).
Отвечая на вторую часть данного вопроса, хочу подчеркнуть, что современной общепринятой мировой экономической науки не существует вообще (в отличие от многих других наук). Если она когда-то и была, то, видимо, только во времена так называемого экономического ренессанса Адама Смита и Уильяма Петти, являющихся родоначальниками классической политической экономии (политэкономии), раскрывающих суть появления и умножения богатства народов, где все основано на прямом сравнении затрат и выгод.
С тех пор мир изменился до неузнаваемости. Появились целые теоретические течения, именуемые школами – английская, американская, японская, китайская, немецкая, австрийская и др. Их различие – в неодинаковом понимании места и роли государства в экономике, частной собственности, рыночных отношениях, приватизации, регулировании рыночной торговли, соотношении спроса и предложения и т. п. В настоящее время активно формируется российская экономическая школа, хотя в ней по-прежнему наблюдается засилье западной либеральной модели (справочно: в Советском Союзе существовала признанная в мире советская экономическая школа, основанная на политической экономии социализма, которая в новейшее время была отвергнута вместе с разрушением этой уникальной страны).
В последнее время нам (мне) удалось создать организационное начало для становления Белорусской экономической школы при Институте экономики Национальной академии наук Беларуси. Но она переживает только свою организацию. Не все в Беларуси разделяют эти фундаментальные принципы. Некоторые ученые-экономисты по-прежнему стоят на прозападных позициях и считают, что Беларусь должна также следовать в этом фарватере.
Но жизнь демонстрирует свое. Можно с уверенностью говорить, что в Беларуси, как самодостаточной во всех отношениях стране, может и должна функционировать своя национальная экономическая школа. Основными ее критериями являются: ведущая роль государства, приоритет реального сектора (это отрасли, создающие конкретную продукцию), доминирование крупнотоварного производства (где малые и средние формы не являются превалирующими), оптимизация затрат ресурсов, обеспечение достаточной конкурентоспособности, создание качественной продукции с высокой добавленной стоимостью, устойчивое инновационное развитие и формирование наукоемкой экономики.
– Насколько важны международные научные связи для национальной науки и какие международные контакты стали самыми значимыми для Вашей деятельности?
– Принято считать, что наука интернациональна, не должна придерживаться национальных границ и интересов и руководствоваться исключительно научными критериями, целями и задачами. Не берусь полностью отрицать это расхожее понимание, которое, видимо, более подходит к каким-то фундаментальным дисциплинам типа математики, физики, астрономии или химии с периодической таблицей Менделеева. В этих и связанных с ними науках действительно очень важны международные связи и коллаборации.
Но есть многие науки, и прежде всего исследования и разработки конкретных механизмов, методов, приборов, установок и других, где международные контакты, хотя и декларируются, но не являются абсолютно открытыми. Здесь имеют место ноу-хау, эксклюзивные достижения и прорывные открытия, которые в первую очередь призваны обеспечить конкурентоспособность своей национальной экономики. Например, даже такие фундаментальные сферы, как космос, электроника, робототехника, ядерные технологии, нанотехнологии и прочие, не являются полностью открытыми для широкого международного сотрудничества. Отдельные страны или группы стран, которые достигли в аналогичных областях прорывных результатов, не спешат делиться ими с остальными, а стремятся сохранить за собой лидерство. Приоритетность же в этих сферах, как известно, обеспечивает быстрое развитие и тянет за собой шлейф многих других направлений и даже целых отраслей. Где уж здесь до открытости и интернациональности? Скорее «своя рубашка ближе к телу».
Также есть науки, дисциплины и отрасли, которые замыкаются исключительно на потребности своей национальной экономики, а международное сотрудничество сводится в основном к обмену информацией и готовыми результатами (так сказать, для сведения). Это отечественная история, национальная литература, исследования в области языка, сельское хозяйство и т. п. Кто-то из известных сказал, что если математика или химия могут представляться как международные дисциплины, то сельское хозяйство имеет абсолютно национальное значение. Более того, даже в одной небольшой стране, не говоря уже о крупных, могут быть и есть разные системы ведения сельского хозяйства. Все зависит от особенностей земли, климата, окружающей среды. Поэтому часто научные наработки в одной системе совершенно не подходят для того, чтобы их применить в другой. Именно этим можно объяснить тот факт, что многие зарубежные заимствования не могут нормально приживаться в национальных системах, они ими отторгаются.
Делая вывод из сказанного, следует признать, что международные научные связи хотя и важны, но не имеют всеобщего характера. Национальные научные системы могут вполне нормально развиваться без заимствования зарубежного опыта. Следовательно, понятие «наука без национальных границ» не имеет тотального подтверждения. Часто совершенно напротив. Как конкретные государства, так и занятые в их составе ученые насущно заинтересованы прежде всего работать на благо своей отечественной экономики, поскольку это напрямую способствует как укреплению данного государства, так и росту престижа, а следовательно, и состоятельности национальной науки.
В этом мне пришлось лично убедиться, поскольку на предыдущих этапах своей деятельности поставил задачу основательно изучить экономику и особенности развития многих зарубежных стран. Побывал в командировках в Германии, Польше, Венгрии, Франции, Чехии, Прибалтике и др. Находился на стажировке в США, Германии, Ирландии, Франции. Везде старался основательно изучить интересующие меня проблемы и добиться истины. Наряду с выводами, которые мной были получены в результате глубокого научного и экономического анализа развития названных стран, мне удалось сделать еще не менее важное заключение, что наша советская система образования и науки не только не уступает зарубежным критериям, а намного глубже, шире и эффективнее любой иностранной системы, особенно в западных странах. А наши отечественные преподаватели и ученые намного лучше подготовлены и более квалифицированы по сравнению со своими зарубежными коллегами. Поистине наш преподаватель (профессор) дает фундаментальные знания, а зарубежный – лишь информацию; наш ученый имеет основательный базис, работает системно и на перспективу, а там могут доверить лишь узкий участок, не представляя в целом для чего. Не случайно советская система образования и науки славилась на весь мир и сейчас еще по-прежнему остается вне конкуренции.
Я абсолютно не против результативных международных научных связей, в свое время поддерживал плодотворную дружбу со многими зарубежными коллегами. Такие связи нужны и важны, они позволяют четко определить свое место по отношению к зарубежным достижениям и сконцентрировать усилия на предстоящих приоритетных. Именно на этих связях я и сделал вывод о превосходстве нашей системы. Сказать также, что международные научные связи сформировали меня как ученого или сильно способствовали моему росту, можно лишь с большой долей условности. Часто я достаточно критически (внутренне) относился к результатам и достижениям своих зарубежных коллег, так как мог видеть их несовершенство.
А сейчас, в силу немалого опыта взаимодействия, уже не очень стремлюсь поддерживать эти контакты, а тем более заводить новые. Убежден, что наша отечественная система имеет все условия и возможности, чтобы устойчиво развиваться без лишней оглядки на зарубежные связи. Она способна готовить кадры любой сложности и квалификации. Меня вырастила именно наша советская (белорусская) система, и я этим горжусь.
– Что бы Вы посоветовали начинающим исследователям?
– Сейчас сложно кому-то что-то советовать. Современная молодежь информирована по всем вопросам. Правда, источники информации – Интернет и социальные сети – далеко не отвечают требованиям истинности и объективности. Поэтому и у молодежи много необоснованных амбиций. А лучше бы вместо этого ставить задачу приобрести глубокие и основательные знания.
Не хочу приводить стандартный набор рекомендаций типа «как быть в науке или сделать карьеру». Они известны, содержатся в толковых книгах многих ученых. Но, прямо скажем, они не работают. Если бы люди прислушивались к советам других и руководствовались накопленным предыдущими поколениями опытом, то в мире не было бы просчетов. В действительности все по-другому. Советы и опыт других – не более чем информация. У каждого свой путь, и он неповторим. У каждого свои особенности, ошибки и успехи. Сколько бы ни давал советов и рекомендаций, это почти безрезультатно. Потому что каждый должен иметь свой взгляд как на происходящее, так и на перспективу.
Единственное, что для этого надо, – умение работать, то есть воля заставить и приучить себя систематически и производительно трудиться. Если ученый способен выработать у себя такую обязательную привычку работать и работать, несмотря на все обстоятельства, которая затем становится неотъемлемой частью жизни, то все остальное будет приходить само собой. Если же этого не происходит, то любые таланты и способности будут перечеркнуты. Только непрерывная творческая работа приводит к успеху.
– Ваши научные планы?
– Планов, как и раньше, не строю. Жизнь идет не по планам. Реализую идеи, а их много. Ряд задумок в действии, другие на очереди. И продолжаю работать. Использую каждый подходящий момент для плодотворного научного труда. Почему ловлю моменты, даже свободное время, потому что должность Председателя Президиума Национальной академии наук Беларуси требует соответствующего внимания и обязывает. Не могу относиться к любой работе формально. Привык с отдачей. Чтобы было не стыдно как перед людьми, так и перед собой. Нельзя не оставить доброго. Например, за последние годы наша Национальная академия наук приобрела совершенно другой облик, масштабность и результативность. Полностью интегрирована в экономику, работает на результаты страны. Изъять ее из этой системы уже невозможно. Приезжающие гости восхищаются и завидуют. А ведь еще недавно ставился вопрос: нужна ли она?
Стараюсь сделать как можно больше для науки, для Академии, для страны. Насколько мне это удается, судить другим.
Основные вехи
12 февраля 1953 г. – родился в деревне Ботвиново Чечерского района Гомельской области.
1969 – окончил 10 классов Шиловичской (ныне – Меркуловичской) средней школы им. В. И. Ленина.
1971–1976 – студент экономического факультета Белорусской сельскохозяйственной академии.
1976–1979 – главный экономист колхоза «17-й партсъезд» Славгородского района Могилевской области.
1978–1981 – аспирант Белорусского научно-исследовательского института экономики и организации сельского хозяйства.
1981–1985 – младший научный сотрудник Белорусского научно-исследовательского института экономики и организации сельского хозяйства.
1984 – защита диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук в Латвийской сельскохозяйственной академии, г. Елгава, присуждена ученая степень кандидата экономических наук.
1985–1988 – старший научный сотрудник Белорусского научно-исследовательского института экономики и организации сельского хозяйства.
1989–1991 – докторант Всесоюзного (ныне – Всероссийского) института экономики сельского хозяйства, г. Москва.
1992–1994 – заведующий сектором интеграции и кооперации в АПК Белорусского научно-исследовательского института экономических проблем АПК.
1994–2005 – директор Белорусского научно-исследовательского института экономики и информации АПК.
1994 – защита диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук во Всероссийском НИИ экономики сельского хозяйства, г. Москва, присуждена ученая степень доктора экономических наук.
1995 – избран действительным членом (академиком) Международной академии информационных процессов и технологий, г. Москва.
1996 – избран членом-корреспондентом Академии аграрных наук Республики Беларусь.
1997 – избран вице-президентом Академии аграрных наук Республики Беларусь.
1998 – присвоено ученое звание профессора по специальности «Экономика».
1999 – избран действительным членом (академиком) Академии аграрных наук Республики Беларусь.
1999 – награжден медалью Щецинской сельскохозяйственной академии (Польша).
2001 – получил аттестат Комитета по санации и банкротству на соответствие профессионально-квалификационным требованиям, предъявляемым к управляющему в производстве по делу об экономической несостоятельности (банкротстве).
2002 – назначен вице-президентом Национальной академии наук Беларуси, одновременно назначен академиком-секретарем Отделения аграрных наук НАН Беларуси и членом Президиума Национальной академии наук Беларуси.
2002 – избран действительным членом (академиком) Украинской академии аграрных наук.
2003 – награжден Почетной грамотой Совета Министров Республики Беларусь.
2003 – избран действительным членом (академиком) Национальной академии наук Беларуси.
2004 – присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки Республики Беларусь».
2004 – присвоено звание Почетного доктора Белорусской государственной сельскохозяйственной академии.
2004 – назначен заместителем Председателя Президиума Национальной академии наук Беларуси.
2005 – награжден Почетным знаком Украинской академии аграрных наук.
2006–2007 – награжден медалью и дипломом Американского биографического института (США).
2007 – избран действительным членом (академиком) Российской академии сельскохозяйственных наук.
2008 – награжден Почетной грамотой Национальной академии наук Беларуси.
2009 – награжден медалью Национальной академии наук Беларуси в связи с 80-летием Национальной академии наук Беларуси.
