скачать книгу бесплатно
– Люся, со мной всё хорошо, я две минуты, как приехал. Просто приезжай, по телефону такие вещи не обсуждаются.
Ну что делать? Поехала.
В доме тётки было столпотворение. В кресле сидел мужчина в строгом костюме с портфельчиком на коленях. На диване расположились родители Володи и пожилая пара, ухоженная, презентабельная, как стали говорить, а в проёме спальни возвышалась дивчина. И все они воззрились на Люсю недобрым взглядом. Вот так сюрприз. И что? А где же её благоверный? Она поздоровалась и прошла на кухню, понимая, что ничего не понимает. Римма Ивановна за ней.
– Он в ванной. С дороги.
– Я так понимаю, что не достойна вашего внимания и сочувствия. Но, уж, если пригласили, поите кофе.
На кухню вошла высокая швабра и хозяйскими жестами стала вытаскивать чашки, блюдца, ложки. Она всем видом показывала, что Люся здесь никто. Да никто и не претендовал. Влетел Алёшкин, у его жены подкосились ноги, и она, наконец, присела. Свежий после душа, глаза блестят, губы яркие, такие желанные, да ещё и без майки… Что они тут делают? Они где должны сейчас находиться?
– Люська, родная моя! – Алёшкин, никого не стесняясь, схватил свою жену и закружил, хорошо, что кухня была не маленькая. – Я думал, не доживу, честное слово.
Он докружил её до спальни тётки, закрыл дверь и стал целовать так неистово, так страстно, что у Люськи сразу поехала крыша. Но…
– Володя, милый мой, неудобно же. Там люди…
– Я их не звал, и Римма тоже. Посидят. – И опять, уже снимая свитерок, поднял ей руки, отодвинул чашечку бюстгальтера и впился в грудь, как проголодавшийся зверь.
– Люся, Люсенька, каждую ночь я умирал в своём кубрике без моих девочек (так её муж называл её грудь), без твоих сладких губёшек, без тебя, моя любимая, жизнь моя и утеха. Я сейчас выйду из берегов. – Он вспыхнул, застонал, довольно громко.
– Я тоже. Но так нельзя. Я не могу. Давай уже поедем в наш дом, я там всё приготовила.
– Сейчас, вторую поцелую, а то обидится.
Люська еле оторвала своего долгожданного, сама уже готовая прямо здесь отдаться ему, всё тело горело и жаждало приключений, бурь и штормов, сексуальных баталий.
– Я тебя здесь подожду. Иди одевайся.
– Нет, ты меня подождёшь в кресле, в большой комнате. Не хочешь, не разговаривай, не общайся. Я быстро. – И, взяв свою жену за руку, так и сделал.
Да что происходит? Зачем её сюда привезли? И где ребёнок? А, вот он.
Дивчина вынесла маленький комочек и встала перед Люсей.
– Поздравляю. – Только и смогла сказать Люся Алёшкина матери сына своего мужа.
Всё-таки, ситуация нелепая до безобразия.
– Нет, ну бывают же такие наглые и бестактные люди. Вам, девушка, нужно к психиатру, мозги прочистить. И нечего перед нами трясти свидетельством из Загса, подтверждая крылатое выражение: "Без бумажки я – какашка, а с бумажкой – человек". Отцовство Владимира подтверждено официально, и ещё неизвестно, какое решение он примет. Неужели не понимаете, что вы лишняя на нашем празднике жизни? Здесь собрались родные люди, имеющие прямое, по крови, так сказать, отношение к появившемуся на свет мальчику. А вам, простите…
– Кофе, будьте любезны! – Криво улыбаясь, перебила Римма мать дивчины.
– Магдалина, что ты стоишь? – И, глядя на Люсю, занявшую единственное свободное место, подвинулась на диване, освобождая пространство для дочери с внуком на руках.
Боже, она ещё и Магдалина! Люська подскочила, кивнула головой, как откланялась, и рванула на выход, сорвав шубку вместе с крючком, причём понеслась по ступенькам наверх, сообразив, что Алёшкин догонит её в два прыжка. Замерла. Через секунду послышались крики, сильно хлопнула дверь, и он понёсся по лестнице вниз. "Надо спуститься, поймать его и увести отсюда", – говорил разум отчётливо. А сердце? Ведь он ещё не решил, как поступит. Это же так очевидно! Если бы решил, то приехал бы к ней сразу и не строил всякие замки на песке. Ведь так?
– Люся! – Голос Риммы Ивановны вывел её из состояния прострации. – Я видела, что ты не вышла из подъезда. Ты где? Спускайся, я с тобой, не бойся ничего, девочка. Этот узел нужно разрубить раз и навсегда. Только поэтому мы с Володей и вызвали тебя. Люся?
Звук шагов приближался, стало понятно, что тётка поднимается наверх. Люська тоже стала продвигаться ближе к крыше, и, о, счастье, вход на чердак оказался свободен. Она не готова была к выяснению всяческих обстоятельств, совсем растерялась и не хотела никого видеть. Всего минуту назад её душа пела и плясала… А сейчас ей нужно почистить свой чердак, поставить на место крышу, помыть окна до блеска и понять, наконец, зачем всё это? Этот спектакль? И именно в тот день, когда она так ждала, замирая от предвкушения встречи, радуясь и ликуя всем сердцем. Сколько всяких вкусностей ждало её мужа, сколько сладостей она напекла, зная его слабое место. И свитер, красивый, тёплый, связанный с любовью пополам… Хотелось верить…
Люська выскользнула из последнего подъезда и по стене дома прокралась к дороге, поймала такси и уехала в центр. Гуляла по новогодним улицам, мёрзла, грелась в кафе и, опять, гуляла. Отключив телефон, ковырялась в себе, пытаясь найти золотую середину в непростой ситуации. Ребёнку нужен отец, родителям – покой. А ей? Что нужно ей? В планы Люськи дети не входили, ну, года три, точно, понравится ли это Алёшкину? Он же может привязаться к малышу, полюбить. И правильно, дети должны расти счастливыми и весёлыми, держа за ручку и маму, и папу… Постепенно и самокритика, и разбор полётов, и мозги с конечностями окоченели окончательно, ресницы покрылись инеем, губы посинели… В конце концов она, полная дура, камикадзе недоделанная, двинулась в сторону дома, не ночевать же на улице?
На ступеньках сидел Алёшкин, рядом лежала куртка, сверху цветы и красивая коробка. Он даже не встал, увидев её. В глазах, пополам с усталостью, стоял вопрос.
– Володя, прости меня, я что-то не так… что-то сделала… ну, не так… Господи, я так тебя ждала. – Голос Люськи сорвался, она присела около него и воткнулась лбом в его плечо.
– Ты ещё извиняешься передо мной? Да это я, просто идиот, заставил тебя пройти через это, никому не нужное, представление. Даже мои родители поняли весь абсурд разыгранной клоунады. Ты замёрзла? Пойдём греться.
И сразу с порога квартиры он утащил её в душ, раздел, чуть не порвав одежду, сам раздеваемый нетерпеливыми руками своей жены. Они стояли под тёплым душем, и он согревал свою Люську жаркими губами, обжигающим дыханием, горячими ласками и кипящими страстями.
Среди довольно именитых представителей литературной братии бытует мнение, выражающее сожаление по поводу невостребованности одной из сторон писательского гения Льва Николаевича Толстого. Кто ещё, как не он, описывающий перипетии человеческих отношений с такой глубиной, таким знанием жизни, взрывом страстей, с одной стороны, и тактичностью, с другой, мог бы так же мастерски описать и интимные стороны человеческой жизни и сопутствующие им чувства, эмоции, переживания? Красиво, естественно, с душевным порывом, в атмосфере самоуважения, взаимного желания близости на всех уровнях человеческого бытия. Ведь за всё время существования планеты Земля только в Советском Союзе не было секса, а дети получались под аплодисменты, бурные аплодисменты и продолжительные рукоплескания, в зависимости от того, какой лозунг родился у партии в данный момент. И самое странное, что многие до сих пор воспринимают эту неотъемлемую сторону жизни человеческой, естественной и дарящей людям чувство гармонии, единения, нужности, как что-то порочное, стыдное, даже грязное… А не просто, как очень личное, трепетное и, конечно, не выставляющееся напоказ, но являющееся одним из показателей качества жизни.
Где голоса сердец говорят в унисон, бессознательное стремление переходит в страсть, появляется безграничное доверие, уходит стеснение, уступая место искреннему растворению в любимом человеке, там и находится счастье человеческое. И этим двоим, с трепетом и восхищением смотрящим друг на друга, а потом опять улетающим в дальние дали с наслаждением и упоением, было мало места на этой планете. Их тянуло в другую Галактику, они никак не могли наесться земной любви, им нужна была заоблачная, космическая, вселенская…
Утром Люська проснулась в руках своего доктора, на душе спокойно и надёжно. Он излечил её, вдохнул вкусный кислород в её сердце, избавил от всяческих сомнений и убедил, лишний раз, в своей любви. И избавил, наконец, от голубого кошмара колдовских глаз. Люська обрела способность отгонять наваждение, выпроваживать его из своей жизни. Она излечилась, «заразившись» своим мужем окончательно и бесповоротно. Тогда Люся Алёшкина была в этом совершенно уверена.
Преддипломная практика пятикурсницы и очередное плавание Владимира удачно совпали. Без пяти минут классный специалист, для научной братии – Людмила Градова, знала, что её ждут для конкретного дела, даже пообещали хорошую премию. По сути, уже начиналась работа по строго отведённой для неё теме. И уже через неделю были готовы первые наброски, и она со своим профессором была приглашена на испытательный полигон для наглядной демонстрации своих наработок. Только-только внедрённое оборудование, ноу-хау, обещало неизвестный доселе результат. Интерес был огромный, Людмила Градова дневала и ночевала в лаборатории и накануне показа заснула прямо за столом, так и не дождавшись "перекуса от профессора". Как выяснилось позже, он тоже не дождался заказа, и тоже заснул, но в фойе гостиницы.
– Люда! Людмила! – Опять он ей снится, давно не проявлялся. – Просыпайся, ты щёку отлежала, Люда!
– Что? Какую щёку? Максим Эдуардович, вы?
– Люда, мы не в школе. Да просыпайся, надо отдохнуть в нормальных условиях. На кого ты будешь похожа после такой ночёвки?
– А вы откуда, приземлились или приводнились? Я ничему здесь уже не удивляюсь.
– Я тоже. Только твоё появление у нас непонятно, ты же совсем по другому ведомству. Одно радует, меня зауважали, когда я рассказал, что был твоим учителем. Я ж не признался, что учила меня ты. – Выдохнул, заулыбался, засмотрелся.
– Что? Я плохо выгляжу? – Заволновалась Люся. – Да, вы правы, надо идти спать. И есть хочется, но не буду. Жрать ночью, это уже перебор.
А утром они оказались в одной команде, и им предстояло пару месяцев поработать вместе. Такого сюрприза жена моряка никак не ожидала. И приказала себе: ни-ни и не боже ж мой!!! Люся старалась не смотреть в его сторону, любую работу вне лаборатории брала на себя, даже обедать ходила, когда Максим уже возвращался из столовой. Надо отдать должное и ему, он не оказывал ей знаки внимания, никуда не приглашал и не напрашивался. Чисто рабочие отношения. Через неделю она выдохнула, её отпустило, это голубоглазое прошлое и останется в прошлом.
– Людмила, завтра у нас выходной. Первый этап закончен, имеем право. – Профессор хитро ухмылялся в бородку, весёлые глаза осматривали его команду с явным удовольствием. – Поедем в лес за берёзовым соком. Чай, весна на дворе!
В автобусе Макс и Люда оказались рядом. Случайно? Она не поняла, сразу придремав, пока ждали остальных. Лучшим отдыхом было бы поспать в тишине гостиницы, но обижать руководителя нельзя, поэтому надо использовать каждую свободную минуту.
– Доброе утро! У тебя было свободно, я и сел. – Оправдываясь, начал он. – Ты спала, я не стал будить, спрашивать. Или мне пересесть?
– Да не суетитесь вы так. Места не куплены.
– Люда, я тебя не трогаю, вроде. Чего ты на мне срываешься? И это твоё вы, просто смешно.
– Ну так и посмейтесь, получите положительную эмоцию.
И до приезда на место ни одного слова, ни с какой стороны. У Люськи из-за постоянной занятости не сложились отношения ни с кем из команды профессора. И она поняла, что сделала из себя какого-то изгоя. Вон, все хохочут, песни поют, уже винцо пошло в ход, шашлычки на мангале. Да и Максим с девчонками развлекается, они ему в рот заглядывают, глазки строят. А как же Лариска?
Люся взяла приготовленную баночку под сок и отправилась в лес искать берёзку потолще. Весна входила в свои права, чуть-чуть распустились листики и берёзовые серёжки украсили веточки. Какие-то маленькие цветочки, похожие на фиалки, симпатичными ковриками появлялись то там, то здесь. Вот бы с Володей присесть над обрывом, положить голову на плечо и впитывать эту красоту, вдыхать лесной воздух, слушать птичек. Люська зажмурилась, представив эту картинку…
– Ты чего так далеко ушла? Я тебя еле нашёл. – Усмехающийся Макс не скрывал удовольствия от вида растерянной девушки, улыбаясь и подхихикивая при этом.
– А я просила? – Она, явно, была недовольна его появлением. – Не девочка уже, дорогу назад найду.
– Ну и куда нужно идти, в какую сторону?
Люська поняла, что голосов не слышно, берёзовая роща осталась позади, а она прошлёпала непонятно куда, грезя о своём моряке. И где обрыв?
– К обрыву, а потом по перпендикуляру к нему. Что непонятного?
– Ну пошли к обрыву, это куда?
Ну всё понятно, она бы заблудилась, если бы не он. Вот идиотка, куда попёрлась? Берёз мало, что ли? Пришлось принять помощь математика, и идти за ним.
– Давай посидим. Вон и сваленное дерево приспособлено для этого. Давай? А то мы за месяц и не поговорили ни разу.
И они уселись, держа дистанцию в метр, или даже больше. Вид открывался сказочный: бескрайний лес, чуть подёрнутый зеленью, пронзительно голубое небо, кружевные облачка, сквозь которые прямыми лучами под разным углом просвечивало солнышко, успевшее немного прогреть воздух.
– Это я устроил лавочку здесь, очень люблю это место, часто приезжаю сюда. А зимой на лыжах с превеликим удовольствием. Ты ведь тоже любишь кататься7
– Да, но последний раз это было ещё в школе. Я, наверное, и не смогу уже. В нашем городе вместо снега ветер несёт пыль и песок. Даже на велосипеде не покатаешься. Но теперь я живу в Питере, а потом перееду в Североморск, может и возобновится моё лыжное удовольствие.
Говорили не о чём, просто чесали языки и, в конце концов, заспорили, по работе, доказывая каждый свою правоту. Люда от возмущения, что он не понимает таких очевидных вещей, подскочила и, если бы Максим её не поймал, рисковала улететь вниз по обрыву. Он подтянул её к себе, заковав в свои объятия, и уставился в девичьи глаза, перепуганные, как тогда, на школьном дворе, под сугробом. Именно в тот момент Максим окончательно понял, что Люда Градова влезла в его душу целиком и полностью, и по сей день… Как ему захотелось её поцеловать, весь мир за возможность просто прикоснуться, почувствовать вкус её губ. А Люська занимала оборону, копала траншеи, укрепляла блиндажи. Нельзя! Она любит Володю! И Макса, чёрт подери!!! Он просто прикоснулся к ней, прижал, распахнул свои колдовские очи, и она готова… Спасите! Помогите! Помилуйте!
Зацепившись за последние проблески разума, она вывернулась и помчалась на звук голосов… Хорошо, что второй этап испытаний проходил, в основном, в поле, и они виделись редко. Но ночи… Они вывернули Люськину душу наизнанку, стоило только закрыть глаза, и начиналось колдовство голубых глаз, зовущих, сияющих желанием, заставляющих выпрыгивать сердце и проникающих прямо в каждую клеточку… Наваждение вернулось… А ведь она так мечтала остаться работать здесь. И профессор не понял, почему Градова выбрала службу в конструкторском бюро, в Питере. Насколько он знал эту девушку, практическая работа нравилась ей больше.
После защиты диплома, что являлось уже просто формальностью, предполагался отпуск. Но Володя придёт только в августе, и они планировали отдых на море, где солёный бриз, галька или жёлтый песок, и, конечно, белый пароход. На что Алёшкин замахал руками, никаких плавучих средств, кроме матраса. И Люда вышла на работу, поменяв время отпуска. Она так и жила, дома – Люсей Алёшкиной, на работе – Людмилой Градовой.
В первый же рабочий день позвонила Римма Ивановна и попросила зайти к ней, памятуя об обещании "помочь ей с радостью". Ещё не нажав на кнопку звонка, Люся услышала детский плач. Первой реакцией – было уйти, но вспомнив просящие нотки в голосе тётки, позвонила.
– Девочка моя, спасибо, что пришла. – Она держала на руках маленького мальчика, орущего во всё горло и уже немного посиневшего.
Пухленький малыш с глазами Магдалины и такими же волосиками цвета вороньего крыла, причём длинными, как у девочки, оттягивал руки "бедной бабушки".
– И вот так уже третий час.
– Не поняла, а мамаша где? Всем спасибо, все свободны?
– Боюсь, что так и есть. – С безнадёжностью в голосе еле прошептала Римма. – Она ушла ещё вчера вечером, сказала, что ей тоже надо наладить личную жизнь. А то получается "сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна". Какую сладкую? Вовка даже не помнит ничего.
– Речь о ней. Она, судя по всему, не забыла. И что теперь? Вы её искали, связывались с ней?
– Безрезультатно. Телефон вон валяется, а у её дальних родственников она и не появлялась. По всему получается, что с самолёта эта звезда приехала сразу ко мне, а через полчаса её и след простыл. Что делать?
– Давайте мне его, уже, а то без рук останетесь. И звоните её родителям, бабушке родной по папиной линии.
– Всем звонила. Её предки сказали, что не знают такую, нет у них дочери, чёрт побери, а моя сестра работает, ничем помочь не может. И что, отнести парня на помойку?
– А он когда последний раз ел?
– Так нечего, надо в магазин идти, а с ним я не дойду.
– Римма Ивановна, надо было объяснить по телефону, что к чему, я бы по дороге зашла в магазин.
– Да не в магазине дело. У него какая-то аллергия, нужна специальная еда, ехать надо на другой конец города. Это ещё часа два, он у нас посинеет, пока мы его накормим.
