Боксёров бывших не бывает!

– Я пойду гляну, что там.

Пригревшись, я закрыла глаза, пытаясь успокоить выпрыгивающее сердце. Сильно хлопнула дверца.

– А вы кто? – На меня смотрели карие глаза восточной женщины Исаева.

– Да вот, попутчица. Мы немного знакомы с Мишей. Он любезно предложил меня подвезти. А тут…

– Вот именно, а тут. Так идите на автобус, они хоть как-то двигаются. Идите, идите.

И я вывалилась на улицу с мешками и пакетиками, из последних сил изображая, что мне не тяжело.

– Лиза, ты куда? Сейчас поедем, уже зашевелились потихоньку. – Исаев нёсся мне навстречу.

– Там тебя ждут, чтобы двигаться. А меня оставь в покое, прошу тебя. – Только бы не разреветься, только бы…

Насколько можно элегантнее и грациознее, я втащила свои покупки в автобус и была такова. Дорогой немножко поплакала, а потом и похихикала над собой, вспомнив, что летала во сне, совершенно свободно, не натыкаясь ни на какие препятствия. А это к приятным отношениям, любви и дружбе, а ещё возможности изменить негативную ситуацию. Вот и верь сновидениям!

Выходя из автобуса, я попала в руки Мишки.

– Не вредничай, давай пакеты. – Недобро посмотрев на меня, он потащился к дому. – Что за манера, всё делать по-своему. Тебя посадили, так сиди, не дёргайся. В конце концов, хозяин этого автомобиля я, а не какая-то там мадам.

– Что значит, какая-то! Ты же с ней…

– Лиза! – Перебил Исаев. – По-твоему получается, что любая тётка, подошедшая к тебе на улице, может оказаться моей пассией, потому что она, эта тётка, так себя представит. И ты сразу поверишь? Ты слишком хорошо обо мне думаешь, я бы уже пал смертью сексуального перетр…, если посчитать, сколько их крутилось около успешного боксёра. Или ты держишь меня за полного идиота, думаешь, что я не понимал, что им нужно от меня? Лиза, мне двадцать пять лет, я хочу иметь рядом не просто любимую женщину, но и подругу, верную и надёжную. Неужели непонятно?

– Иметь двух? Любимую женщину и надёжную подругу? Оригинально. А та, которая уселась к тебе в машину, какая?

– Прекрати, ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду. А Рита – просто партнёр, она мастер женского бокса, мне с ней интересно.

Вот зачем он это сказал? Мы уже стояли перед дверью в подъезд, я нажала на кнопки домофона, зацепив свою, вкл – выкл, на позиции «выключено».

– Осталось найти любимую. Удачи, Исаев! Только мне подробности твоего розыска не нужны, неинтересно. – И я, выхватив злосчастные пакеты, захлопнула перед ним дверь…

Уже в квартире дала волю слезам, горючими потоками, полившимися по щекам, шее, груди. В какой-то момент показалось, что за дверью кто-то есть, я остановила на время свой водопад, прислушиваясь, и разревелась ещё больше. Я. Люблю. Исаева. И выстраиваю, между нами, стену недопонимания. Сколько раз говорила себе, что лучше услышать правду из первых уст и пропадать, чем сдыхать, так ничего и не поняв…

Треньк… Телефон. Смс: «Я уже давно нашёл свою любимую. Догадайся, кто она? И не плачь, родная моя…». Всё-таки он стоял под дверью, но почему не позвонил? Если она, это я, то, что нам мешает, Мишка?

Ночью я опять летала…

А с понедельника начался кошмар. Неприятные события, связанные с одним из наших давно проверенных маршрутов, поставили работу фирмы вверх тормашками. Николай Николаевич попросил меня бросить всё и заняться только этим вопросом. Я приползала домой поздно, сразу в постель, а с утра опять в бой. Мишка не звонил и не писал, а я каждый день ждала, сама не знаю чего. Почему я решила, что он должен мне, а не я ему? И при чём тут, вообще, долг? Он же написал «родная моя», а я ему что? Опять обиделась, что не позвонил в дверь, не захотел зайти? На обиженных воду возят. И я решилась. Позвонила, абонент не абонент. Придя поздно домой, отправила трясущейся рукой сообщение: «Миша, надо поговорить. Когда сможешь? У меня сейчас много работы, освобождаюсь поздно». Я согласна была уже и на ночной разговор, и на утренний, и даже на английском, со словарём. «Я не в городе. Приеду, позвоню»: – был ответ. Ну что ж, буду ждать.

Я бы отдала полжизни, чтобы хоть пару часов провести в обществе лучшего успокоителя, красавца Искандера. Но Сергей Иванович после известных событий не появлялся, стыдился предстать пред мои очи. Он присылал с посыльным цветы, надеясь вымолить прощение, и извинения, из которых следовало, что оплошавший мужчина и сам ничего не понял, будучи, по натуре, с алкоголем на «вы». Приглашение в конный клуб в любое время дня и ночи высвечивалось на моём компьютере каждый день в надежде на милосердие Лизоньки. Не до него сейчас, Сергей Иванович стал мне неприятен. Может, через некоторое время? Хотелось бы, ради любимца Исы.

И в субботу, и в воскресенье я не вылезала из офиса. А с начала следующей недели пришлось ещё и помотаться по области на выручку районным представительствам. Получив три дня долгожданных выходных от шефа, я первый день не выползала из кровати вообще, поставив рядом с собой электрический чайник и бублики. Имея впереди ещё два свободных дня, мне захотелось, до зубовного скрежета, увидеть Мишку. Я сто раз за эти дни говорила с ним, просыпалась от иллюзии, что он лежит рядом, от приснившегося поцелуя, от желания прижаться к нему, пожаловаться, как я устала, а, главное, сказать ему о своей любви. Сказать, и будь, что будет. Но телефон молчал, Исаев не проявлялся.

Как часто мы совершаем поступки, которые не можем объяснить сами себе? У всех по-разному, но каждый может вспомнить что-то из раннего или позднего. На следующий день я решила съездить в посёлок, где жили старшие Исаевы. Зачем? Не з н а ю… Просто было много свободного времени и какое-то беспокойство. Это место находилось недалеко от города, погода выдалась отличная, хоть и февраль на дворе, силы мои восстановились, и я шагала довольно бодро по заснеженной дорожке через лесок. Добрая женщина, попутчица, знала родителей Мишки, да и его самого, и объяснила, как к ним попасть, совмещая приятное с полезным: подышать кислородом и выйти прямо к их дому, только сзади, огородами, так сказать. Единственное, что я так и не придумала, что сказать родным чемпиона, если его не окажется на месте. Буду импровизировать. Я вышла к красивому деревянному дому, огороженному добротным забором и окружённому высокими елями. Красота. А с фасада начинался кованый забор, и дом предстал во всей красе. Я уже почти повернула на дорожку перед калиткой, как увидела синюю машину Исаева младшего. Отступив на пару шагов, вытащила телефон. «Абонент не может с вами связаться…» В душе заскребло, зацарапало, и я прижалась к ёлке. Опять эти зелёные иголочки спасали, меня не было видно за пушистыми лапами. Мишка вышел, открыл ворота, загнал машину во двор. Я уже ступила шажок, но услышала вопль: «Мишель, как я рада, а мы тебя вчера ждали». Восточная красавица взлетела ему на шею, раскинув ноги, иначе бы они ей помешали, они с Мишкой были почти одного роста. Он закружил её, поставил и стал… целовать. Чувственно, с удовольствием, она постанывала и причмокивала, закрыв глаза. Я вышла из засады и встала, как на расстрел, прямо напротив милующейся парочки. Они меня не видели.

– Добрый день! Извините, ради бога, я правильно иду к остановке? – Громко спросила я.

Мишка чуть не уронил свою подругу, надёжную и интересную, да ещё и любимую. Ну, как он хотел! Глаза, тёмные, с поволокой от удовольствия, которое он только что получил, воззрились на меня с недовольством, я же прервала такую вкусную процедуру! А потом и с оторопью и удивлением. Ну, хоть не расстрелял, и на этом спасибо.

– Что она тут делает? Это же та, из-за которой ты меня чуть не убил там, на рынке? – Завизжала боксёрша.

Из дома вышла женщина с такими же тёмными глазами, как у сына.

– Девушка, вы идёте правильно, только автобус будет в четыре часа, а сейчас одиннадцать. А вы к кому? Может, у них переждёте? – Забеспокоилась она.

– Да вот, приехала на свою голову, а меня не ждут. Наверное, я что-то не так поняла. Не беспокойтесь, я машину поймаю.

– Знаете, что, заходите к нам, хоть чайку попьёте, согреетесь.

– Не, не, спасибо за приглашение, не хочу мешать счастью… – Я запнулась. – Мир вашему дому. Всего доброго! – И развернулась, не почувствовав свои ноги, не упасть бы.

– Подождите, мой сын отвезёт вас до трассы, чай, не лето красное.

– Нет, нет! Не беспокойтесь, я тепло одета. – И рванула ещё быстрей, заплетаясь в конечностях и задыхаясь от последствий увиденного спектакля.

Отмотав часть пути, я поняла, что Мишка ожил и едет за мной. Я спрыгнула с заснеженной дороги в кювет, довольно глубокий, и зарылась, почти по пояс в снегу. Машина проехала мимо. Но он поймёт мой манёвр, не найдя на остановке. Да и следы в сугробе. Что делать? Я помчалась обратно, к лесочку, по которому и пришла сюда. Только бы во дворе никого не было. Не повезло, тунгуска стояла у ворот и нагло смотрела на меня своими раскосыми глазами. Я попыталась проскочить, куда там. Она схватила меня за руку и вывернула ладонь.

– Ты же понимаешь, что я могу урыть тебя в пол счёта, доходяга!

– Попробуй! – Безрассудно выпалила я. – А лучше отпусти, пока Исаев не вернулся. Иначе мне не удастся доскочить вон до того лесочка, где он меня не найдёт.

– Шуруй, но смотри, я за тобой слежу. И отныне буду делать это всегда и везде.

Я уже не слушала её. До спасительного ельничка было ещё прилично, но я успела… Но, когда вышла на трассу, синяя машина стояла напротив тропинки, а её владелец рядом, скрестив руки и облокотившись на капот. Господи, ну, где моя метла? Да я согласна уже и на ступу…

– Господин Исаев, какими судьбами!? Не может быть, не верю глазам своим. Вы же в недосягаемости? Да и лишние хлопоты вам ни к чему, вас ждут со вчерашнего вечера.

– Лиза, всё не так…

– Что не так? Её ты ставишь в известность о своих планах, целуешь не по-детски, поселил у своих родителей. Что не так, я тебя спрашиваю? Лучше молчи и вали отсюда. Ты же понимаешь, что, между нами, ничего не может быть. Да, впрочем, ничего и не было. Я желаю тебе счастья, честное слово. И очень прошу не появляться на моём горизонте. Очень прошу. – Неужели слова ещё доступны мне, ведь внутри все органы заволакивались холодом, и минус на улице не имел к этому никакого отношения.

Как назло, ни одной машины. Откуда им взяться в понедельник в загородном посёлке, где люди ездят с работы и на работу?

– Ты можешь воспользоваться мной, как таксистом. Я буду молчать, ведь чтобы не сказал сейчас, всё будет мимо. Лиза, я просто отвезу тебя домой.

Я с надеждой посмотрела на дорогу, тишина. Ну что делать? Замерзать? Из-за этих гадов? Фигу! Открыла заднюю дверь и уселась сзади водителя. Зря я это сделала. Вдохнув знакомый запах мужчины за рулём, моя голова улетела в дальние дали, а глаза наполнились слезами. Уткнувшись лбом в подголовник, через мгновение почувствовала прикосновение исаевского затылка… Я не отстранилась, и мы так и сидели, слепленные головами, как сиамские близнецы.

– Лиза!

– Ты обещал молчать, чемпион! Тем более что схватку со мной выиграл в-нулевую. Я не смогла удержать тебя, и хватит об этом. Поехали уже. – И, отвалившись на спинку сидения, сделала вид, что дремлю.

Исаев привёз меня, помог вылезти и проводил до подъезда, молча.

– Прошу тебя только об одном: не делай никаких выводов, я не могу тебе всё рассказать сейчас. Если будешь слушать, объясню позже. – Уже перед дверью в квартиру ожил он.

– Пошёл к чёрту, Исаев! И передавай привет тринадцатому. Ты помнишь, что он должен уметь? Пересмотри мультик! Прощай!

Что такое лишиться кислорода? Я теперь знаю. Как мне удалось дожить до утра, как я ещё дышу, как что-то соображаю? Исаев простоял под моими окнами полночи, а я рыдала за портьерой. Пару раз звонил, но коротко, боялся разбудить, что ли? Какая забота!

«Я люблю тебя, Лизонька!» Я чуть не разбила телефон, он, что, издевается?

Утром, хорошо был ещё один выходной, пробудилось невесомое существо, умылось, долго рассматривало себя в зеркало. Отражение не понравилось. Встала под душ, контрастный, колючий. Получшело. Ненадолго. Выходило предельно ясно, что освободиться от придавившей меня трагедии, так красиво сыгранной главным составом труппы, быстро не удастся. Надо психологически освободиться от неприятных обстоятельств, умудриться отойти от них на время, не навредив своей психике. Но как? Как, хотя бы, заштопать дырку, образовавшуюся в центре души? Как успокоить сердце, стонущее и плачущее? Как заставить непослушное тело забыть прикосновения и ласки таких дорогих рук, тёплых и нежных губ? Не смогу, не сумею, не хватит сил!!! Я умирала, моё естество отказывалось от советов разума, выискивало хоть малюсенькую зацепку, не позволяя, ещё, потерять веру и надежду.

«Я не могу тебе всё рассказать сейчас…» Джеймс Бонд-Исаев, мать вашу…

Находиться дома невыносимо, и видеть я никого не хотела. Хорошо бы на необитаемый остров, но от себя нигде не спрячешься. И я пошла гулять, бесцельно, куда ноги несли… Может, замёрзну, превращусь в ледышку и буду существовать Снегурочкой, недаром Исаев назвал меня так… Холод ещё больше заполнял мою душу. Может, к лучшему? Через некоторое время я поняла, что забрела довольно далеко от дома. Поймать такси не удалось, а ног уже не чувствовалось. Да и руки не спасали перчаточки, красивые, стильные, но совершенно не греющие. Большие окна небольшого ресторанчика привлекли моё внимание, и я зашла. Погреться. Чашка зелёного чая с мёдом вприкуску… Что может быть лучше в данном конкретном случае!

– Девушка, добрый день! Меня зовут Сандро. – Парень кавказской наружности в униформе шеф-повара доброжелательно улыбался. – Разрешите угостить вас. Не отказывайтесь, пожалуйста! Я работаю первый день и собираю отзывы о своей стряпне. Совершенно бесплатно. Важно честное мнение и, хотелось бы, пожелания и предложения. И советы.

– Очень неожиданно, но не очень удобно… Вы же работали, старались.

– Это всё потом, а сейчас мне нужны… как это слово… А, рецензии.

– Ой, какое ответственное дело! Но говорят же: «На вкус и цвет товарищей нет». Тяжело угодить всем.

– Так в этом же и соль! – Умоляющие глаза даже повлажнели от желания уговорить Лизоньку.

– А знаете, я с удовольствием, со вчерашнего дня ничего не ела.

– Так, отставляйте свой чай, усаживайтесь поудобнее, сейчас всё будет подано. Вы предпочитаете рыбу или мясо?

– Сегодня, мясо. У меня кровожадное настроение.

– Простите, я не спросил вашего имени.

– Лиза.

– Простите ещё раз, но насчёт настроения вы слукавили. У вас что-то случилось, нехорошее. На этот счёт у меня есть отличное блюдо. Айн момент!

Он принёс чашку ярко жёлтого бульона с большой фрикаделькой, отдельно нарезанное яйцо и разнообразную зелень. Я попробовала, нежный и в то же время насыщенный вкус понравился моим языковым рецепторам. Добавила петрушечки – ещё вкуснее. А в конце – яйцо.

– Очень вкусно. Но без яйца лучше. И выбор зелени на любой вкус очень удачен.

– Принято. Продолжаем.

– Ой, нет, Сандро! Дегустацию так не проводят. И я не подумала сразу, слопала всё до дна. Теперь некуда.

– Лиза, прошу вас, попробуйте блюдо дня. У меня на него большие планы.

– Хорошо, но только полпорции, пожалуйста. И если я умру от обжорства, не поминайте лихом.

Мясо, с корочкой, каждый кусочек с разными овощами, слепленными каким-то необыкновенным способом. Отвал башки. Это я удачно замёрзла.

– Вкусно? Вот видите, как всё просто. Вы на некоторое время забыли о своих приключениях. Я очень рад, что вам понравилось, и вы немного отвлеклись. Уверен, что поварское дело не заканчивается приготовлением блюд. Это целая наука. Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть. Очень важна сама подача, и украшение, и ограничение калорий, и время, и место. Я могу говорить об этом долго и нудно. Но одно знаю точно: меня спасает от неприятностей именно еда. Вернее, её создание. Я отвлекаюсь, вытворяя что-то новое. А, иногда, и полностью меняю всё, что делал до этого.

Мы ещё немного пообщались, я допила свой чай и отправилась домой. Часто, потом, вспоминала слова профессионала от печи, жаль, но он уехал к себе на родину.

Лист бумаги и карандаш, простой, хорошо отточенный. Две колонки, за и против. Вперёд! Весь оставшийся вечер я заносила «на холст» свои думы, решения, предложения по изменению жизни. И вот что получилось.

Жизнь меняю кардинально: добавляю спорт, правильное питание, наконец, иду на курсы вождения, давно хотела, свободными вечерами развлекаюсь. Дома только сплю. И прямо с утра, встав пораньше, выскочила на мороз побегать. Правда, не получилось, утром ещё сильно холодно. Но небольшая зарядка и быстрая ходьба взбодрили меня, и я появилась на работе во всеоружии. Внешне мне это удалось, а внутри – тупая навязчивая боль, перемешанная с чувством потери, безвозвратной, оттого и такой остро ощущаемой…

Я выполнила все условия сделки с самой собой, втянулась в новый режим жизни. Приближался 21-ый год моего рождения, но перед этим ещё и женский день, и я устроила себе предпраздничный шопинг. Со мной увязалась моя сотрудница, ей нужен был совет по выбору одежды. А в торговом центре маялся Ник, тоже давно ждущий нашего совместного похода за штанами и рубашками, это уже стало традицией. Мы весело провели пару часов, напились кофе, налупились леденцов. Для чего-то же их выкладывают на прилавках магазинов? И всё это время меня не покидало чувство, что я нахожусь под чьим-то пристальным вниманием. Наваждение какое-то! На выходе стало не до смеха, прям мурашки по спине. Хорошо, что нам с Колькой в одну сторону, а то я бы, точно, окочурилась от страха. Да что такое?

Во дворе перед подъездом стояли две чёрные машины, паркетник и джип.

– Кого это к нам принесло? Олигархов не наблюдается в ближайшем окружении. К тебе, небось! – Колька просто сказал, чтобы «просто что-то сказать», Каркуш Йагупопович 72-ой!

Дверь первой машины открылась, и из неё вывалился … Чингиз. Я поняла, почему ко мне прилетала трясогузка, а сейчас прискакал трусливый заяц.

– Добрый вечер, молодые люди! – Он улыбался, глаза блестели, запах парфюма напомнил о прощании в аэропорту. – Ты разрешила мне, Лиза, посещать тебя, ведь да? Телефон ты не берёшь, в бутиках я не стал вас тревожить, уж очень вы были веселы и увлечены шопингом. Не волнуйся так, я не напрашиваюсь к тебе в гости, а как раз наоборот, хочу пригласить к себе.

– Здравствуйте! – Я отмерла, но не всеми частями тела, пока только язык проверял соединение с мозгом. – Сегодня? Сейчас?

– Нет, нет. Когда тебе будет удобно. Включи телефон, пожалуйста. Я буду ждать звонка. Отдыхайте, доброй ночи. – Чингиз протянул огромный букет тюльпанов и только его и видели.

Колька с отвисшей губой представлял собой изваяние работы начинающего скульптура. Он как-то сполз с лица и подзабыл, зачем ему руки и ноги.

– Да пошли уже, молодой человек, а то ещё окаменеешь здесь.

– Господи, куда ты влезла? И где Мишка, почему он допускает такие «подкаты» к тебе? Да что такое? Под взглядом этого чудовища я ощутил себя железным дровосеком, Страшилой и маленькой собачкой девочки Элли, в данном случае, девочки Лизы! Три в одном! А ты последнее время ничего не рассказываешь, отмахиваешься от меня, как от мухи. И дома тебя постоянно нет. Ну-ка, пошли, я пока не докопаюсь до истины, тебя не оставлю. Не получится, звезда моя, отмолчаться.

И опять я ревела, переживая всё заново. Наверное, надо было довериться старому другу уже давно, не таскать в одиночку душевную драму, тем более что Ник доказал свою надёжность и искреннее участие в моей судьбе. Но легче не стало, я полночи выла, кусая и прижимая мокрую подушку, заново живо переживала момент предательства. А что это было, если не нож в спину? Вывод напрашивался сам собой: даже поход в Изумрудный город за новыми мозгами и сердцем не спасёт меня, поможет только перевоплощение в Горгулью, или, «на крайняк», в начинающую ведьму. Как бы было классно полетать и поплевать сверху на всех и вся! Почему у меня не получается, воспитание не позволяет?

– Ничего не понимаю, – недоумевал Колька. – Я был уверен, что Исаев влюблён в тебя по уши. Да и ты в него… Пацаны рассказывали, что у него и девчонки занимаются. И не только боксом, но и единоборствами. И он не вылезает из зала сутками. Но ни о какой бабе никто ни разу не заикнулся. Откуда она взялась?

– Ты себя слышишь? Исаев без баб, это нонсенс. И хватит об этом, я ещё в своём уме, и мне ничего не приснилось.

– Не сходится что-то, и я докопаюсь что. – Напоследок, заключил Ник, «белый копатель» нашёлся…

Вечером предпраздничного дня наше руководство устроило шикарный корпоративчик, сначала в центральном офисе, а потом в ресторане. Домой я вернулась поздно, наш «фирменный» водитель помог донести подарки и цветы, и, расставив их по вазам, я упала без сил. Зазвонил телефон.

– Доброй ночи, девочка моя! Устала? Теперь, надеюсь, ты свободна? – Бархатный голос Чингиза проник в мой мозг, мгновенно включив сигнал СОС.

– Здравствуйте! В смысле, свободна? – Я терпеть не могла это «в смысле», но вырвалось.

– Не сейчас, конечно. Я бы очень хотел увидеть тебя завтра, у меня есть сюрприз. Уверяю, тебе понравится. Так как?

– Я не люблю сюрпризов, хотелось бы конкретно.

– Ах, да! Я же имею честь беседовать с деловой женщиной! Прости, надеялся увидеть в твоих глазах восторг и благодарность за исполнение желания. Хорошо, я сейчас пришлю тебе цветы. Найди открытку, прочитай и дай ответ. Я буду ждать, мне всё равно не спится.

Да какой уж сон. С красоткой под боком уснуть тяжело, а в нашем городе их полно, разномастных, разновозрастных, а главное, красивых. А в том, что оно так и есть, я не сомневалась.

«Замечательная девочка Елизавета! Твой преданный мустанг Искандер, краса и услада глаз моих, ждёт тебя завтра в любое, удобное для наездницы время. Ваш ход?»

Конечно, я очень обрадовалась. За последнее время это была самая лучшая новость, можно сказать, воплощение мечты в жизнь. И кем? Откуда узнал? Дьявол или волшебник, кто он?

Мой мальчик заволновался, неужели узнал? Это было на грани возможного, непостижимо. Но Иса при виде меня издал такой странный звук, как будто вместо слова «ржание» в его исполнении получилось слово «радость». Я забыла обо всём на свете, и обо всех. Конь тёрся об мои руки, аккуратно брал кусочки яблока и тихонечко что-то рассказывал. Честное слово, он издавал странные звуки, как будто жаловался и плакался. Конечно, со стороны можно было подумать, что Лизонька слетела с катушек, поглаживая лошадиную морду, даря поцелуйчики, отвечая на вопросы и задавая их. Но я так чувствовала, и моё сердце трепетало от чудесного общения, от удовольствия, от возможности расслабиться, поберечь свою психику, как говорит госпожа психотерапевт Сергеева. Я уселась прямо на ворох сена, Искандер опустил голову, предоставляя мне возможность обнять его и прижаться к бархатной морде. Погода не позволяла ездить верхом, рыхлый снег и дождь испортили женский праздник, но только не мне. Мы перебрались в крытый загон и умный, красивый и такой понимающий Иса таскал меня по кругу, по диагонали и даже небольшой рысцой. Я была счастлива. Откуда во мне появилось такое притяжение к лошадям? Наверное, в какой-то из предыдущих жизней я была кобылкой, что совершенно не рифмовалось с моим сегодняшним житьём-бытьём.

– Лиза, ты не устала? Уже три часа мучаешь животину. – Чингиз стоял почти рядом и смеялся одними глазами, заведя руки назад и качаясь с пятки на носок. – Может, перекусим и кое-что обсудим?

– Почему это мучаю? – Я захлебнулась от возмущения, поддержанная недовольным ржанием. – И я не голодная.

Он подошёл к нам, взял под уздцы Искандера и что-то прошептал ему в ухо. В силу своего роста легко стащил меня, но ставить на землю не торопился. От него так пахло, умопомрачительно. Но я заметила небольшой шлейф алкоголя и отвернулась.

– Я тоже готов нести такую ношу три часа. Это возможно? В качестве благодарности.

– Простите, а куда нести? И потом, у меня яблочки закончились.

Он расхохотался от души, чмокнул меня в щёку и поставил на пол. Мы уже находились в помещении клуба.

– Ты – прелесть, девочка! Я получил море удовольствия, наблюдая за тобой в таких необычных играх с жеребцом. Только он не мальчик, по лошадиному, ему столько же, сколько и мне. Я выкупил его, он теперь мой, можешь приезжать хоть каждый день! Это благотворительная акция, он хорошо зарекомендовал себя в работе с больными детьми. Так что не обольщайся, я сделал это не ради тебя!

Я вспыхнула, зыркнула и пошла на выход.

– Э, нет! Так не пойдёт!

У меня всё похолодело внутри. Неужели придётся платить? Но я же ничего не просила. Сколько раз говорила себе, что прежде, чем сказать что-то, надо убедиться, что язык соединён с мозгом. Зачем согласилась? Я же совершенно не знаю этого человека, да и Сергей Иванович мне не подмога. Он стелется перед Чингизом, заглядывает ему в рот. Сразу стало понятно, что это он рассказал о моей привязанности к Искандеру своему меценату.