скачать книгу бесплатно
– Ответь! – она резко развернулась и посмотрела на него горячим, томным взглядом. – Скажи, что это не так.
– Это не так, – сухо повторил он.
– Значит, ты меня любишь? – просияла Паллания. Ей казалось, что сердце, окрыленное неведомым ранее чувством, вырвется из груди и взмоет к черному, усеянному россыпью звезд небу, загорится там новым светлячком. И будет сиять вечно, даря людям свет и радость.
– Я не знаю такого чувства.
Грубые слова вернули ее на землю.
– Выметайся и не приходи сюда боле! – выкрикнула Паллания и тут же пожелала о произнесенных словах. – Молоко не забудь, – тихо прошептала она и больше не нашла что добавить: слова застряли в горле, когда она подумала о том, что незнакомец исполнит ее желание.
Батури взял кувшин за горловину, туго перетянутую выделанной кожей, и направился к выходу из хлева.
– Я приду завтра, – не оборачиваясь, бросил он и скрылся в ночи.
Паллания, сама не зная, почему, разрыдалась, и на душе стало тепло и солнечно: завтра он вернется. Он вернется! Завтра…
* * *
Две ночи весь люд носился по селу с факелами – искал вампира. Никого, разумеется, не нашли. Зато, не выспавшись, наутро ходили сонные, как мухи. На третью ночь пришло вдвое меньше людей. На четвертую – солтыс ходил один. Тогда-то беда и случилась.
На закате дня Вышегота пришел к ратуше, работу над которой так и не закончили, и она до сих пор представляла собой остов без крыши с наполовину выгнанными стенами. Простояв с полчаса и не дождавшись людей, солтыс с мольбой посмотрел на небо, словно прося у Эстера помощи, но великий бог не остановил течение времени.
Блеснув красными закатными лучами и окутав заснеженную равнину малиново-алым покрывалом, солнце опустилось за частокол елей, и вокруг разлился мягкий сумрак – предвестник тьмы и вампирской охоты.
Солтыс горестно вздохнул и в одиночку отправился в обход по деревне. Делая новый круг, он надолго задерживался у своего дома, заходил в калитку, проверял висит ли замок на дверях сарая, в котором была заперта Паллания, прислушивался, боясь различить внутри здания голоса, но каждый раз удостоверялся, что все в порядке, и возвращался к поискам Зверя. А тем временем вампир, за которым бессонно охотился Вышегота, преспокойно коротал ночь в компании его дочери.
– Откуда ты к нам пришел? – поинтересовалась Паллания, до сих пор не знавшая имени своего возлюбленного и почему-то боявшаяся у него об этом спросить.
– Издалека.
– Хорошо, что пришел. Не будь тебя, я б не знала, как жить, не узнала бы любви, и до сих пор ходила бы в девках… Я и сейчас еще в девках, но уже скоро мы с тобой будет у алтаря говорить друг другу клятву. Только представь, как это будет красиво: все село соберется для ритуала, мы оденемся в праздничные одежды, накроем на стол… – захлебываясь словами, говорила Паллания, – я уже жду не дождусь этого дня.
– Я за тебя рад, – бесстрастно заявил Батури.
– А я рада за нас обоих! Ведь это будет наш праздник! Скажи, а почему ты покинул родные места? Тебе там чего-то не хватало?
– У меня было и есть все: власть, деньги, бессмертие… и бессмертное же чувство вины.
– Кто ты? – отшатнувшись, спросила Паллания. – Ты… бессмертен?
– Я – ночь, ужас, кровь, смерть и забвение. Я – вампир.
– Я люблю тебя… – разрыдалась Палла, не веря своим ушам, не желая верить, и страстно обняла убийцу. – Это не правда. Скажи, что это неправда.
– Это правда, – улыбнулся Батури. – Правда в том, что я люблю смертную.
В эту ночь она отдалась ему. В минуты любви и страсти она жила для него и только для него. И с болью к ней пришло истинное, неповторимое счастье.
Лежа на сене, наслаждаясь запахом чужого тела, столь сейчас близкого и родного, Паллания перебирала волосы возлюбленного и была рада тому, что отдала свою невинность именно ему. Юная девушка всем сердцем и душой верила, что ее чувства взаимны, и она всю оставшуюся жизнь проведет рядом с ним, с этим таинственным, белолицым незнакомцем. Ее даже нисколько не смущал тот факт, что он – вампир, продлевающий свой век за счет чужой крови и бесконечных убийств. Паллания даже была готова сама, если он предложит, разделить с ним судьбу ночного охотника. Но у Батури имелись свои планы на будущее.
– Завтра я покидаю Кодубы и больше никогда сюда не вернусь, – сказал он негромко.
– И ты берешь меня с собой? – не сомневаясь в ответе, спросила Паллания.
– Конечно же, нет. Мне хватает того балласта, который уже есть.
– Но ты же говорил, что любишь меня…
– И не соврал. Я люблю тебя.
Паллания измученно улыбнулась и, коря себя за те чувства, которые испытывала к нежити, прижалась к нему всем телом. Она не знала, что делать, ведь уже не могла представить себе жизни без него и предпочла бы вечному ожиданию быструю гибель.
– Как пищу, – будто прочтя ее мысли, неслышно добавил Батури и впился в шею девушки мертвым поцелуем. Перед долгой дорогой ему нужны были силы, и лишь чужая жизнь могла их дать.
Последним, что запомнило затухающее сознание Паллании, были слова признания. Она умерла, улыбаясь. Умерла в блаженстве. В любви. Приятная, надо думать, смерть.
Утолив голод, весь испачканный в крови Батури одним ударом выломал дверь сарая, сорвав с петель крупный амбарный замок, и вывалился на ледяной, занесенный снегом, огород.
Вокруг уже светало, и зарево, туго натянутым золотым пузырем сковавшее восток, уже было готово прорваться и показать миру огненный светоч.
Батури уже достаточно долго прождал в Кодубах и сегодняшней же ночью собирался покинуть здешние места. Теперь ему незачем было таиться от селян. Тыльной стороной руки вытирая липкую, застывающую на морозе кровь, Батури, не скрываясь, поплелся в сторону колодца.
– Эй, монстр! – раздался голос за спиной.
Клавдий не обернулся, продолжил идти в сторону колодца, но путь преградил огромный детина в сажень ростом и в два аршина – в плечах. В руке он держал топор.
– Не чуешь, что ль? Тебя кличут, – сказал здоровяк, и его маленькие глазки блеснули презрением, а изо рта пахнуло застарелым перегаром, чесноком и гнилью.
– Хм, – вампир задумчиво коснулся подбородка. – Глядя на тебя, я решил, что монстр – это ты. Знаешь, что такое бритва? Без нее ты выглядишь, как волосатый йотун. Еще и шлейф перегара за тобой волочится хвостом.
– Ты мне тута не этого, – промычал детина и шагнул вперед, – зубы не заговаривай. А то быстро башку снесу.
– А мы подмогем, – справа и сзади подошли двое.
Один из них был одет в толстый, мешающий движениям тулуп, подбитый заячьим мехом, и шапке, скрывшей большую часть лица. Взгляд его излучал ненависть. Второй, бритый наголо, стоял в одной рубахе, а от его тела исходил пар, от которого веяло запахом дегтя, гари и пота. «Кузнец, – догадался Батури. – Выбежал, в чем был, когда услышал о травле монстра».
Тем временем число желающих поучаствовать в расправе над кровопийцей быстро росло. Появлялись и зрители. Среди образовавшейся вокруг него толпы Клавдий заметил уже знакомого седовласого мужчину и, взглянув ему в глаза, криво улыбнулся. Некогда крепкий и статный солтыс быстро сдал: на лице появились новые морщины, спина согнулась, грудь впала, во взгляде поселилась печаль и нежелание жить – нежелание жить без своей дочки, которую он держал в строгости и покорности, но любил всем сердцем, самозабвенно.
– Дорогу, – потребовал Вышегота, и толпа перед ним расступилась. Он подошел ближе к вампиру и посмотрел ему в глаза тяжелым, упорным взглядом: – Ты Плашку мою загрыз?
– Я, – не моргнув, ответил Батури.
– Почему ее? – спросил Вышегота сухим, измученным голосом.
– Плашка, хм, – вампир едко ухмыльнулся: – с таким именем я б давно удавился – на той самой плахе. А убил потому, что в жилах вашей Плашки текла чистая кровь, которая сводила меня с ума. Я ненасытен и не смог остановиться, вкусив столь лакомую пищу.
– Какая пища! Она мне невестой была! Зарублю, строховидлу! Бей его, хлопцы! – во все горло заорал детина с топором в руке и ринулся на Батури.
Вампир напрягся, нащупал на поясе кинжал и приготовился убивать.
– Стой, Дюк! Стойте все! – воскликнул солтыс, и люди замерли, повинуясь его приказу. – А ты, Зверь, ступай, – устало выдохнул Вышегота. – Выметайся из моего села и больше не приходи. Никогда не приходи.
Батури кивнул:
– Мудрое решение. Я бы вырезал все селение – никого б не пощадил. Но теперь ухожу. Живите! – заклял на прощанье вампир и, больше не сказав ни слова, ничего не страшась, ринулся через толпу, разделяя ее надвое.
Люди быстро расступались, шарахались в стороны, падали наземь и отползали с дороги. Боялись смотреть на Зверя, отводили взгляды, будто, встретившись с его ледяным взором, могли тотчас умереть или лишиться зрения. И лишь огромный детина, выронив из рук топор, не скрывая выступивших слез, с ненавистью глядел Зверю вслед и нашептывал слова проклятья, нашептывал те слова, которые рано или поздно претворит в жизнь.
Глава 5
Высший замысел
Однажды ученик спросил у своего учителя:
– Живя в Хельхейме, я понял, сколько смысла в смерти, но почему тогда жизнь так бессмысленна? Вот и я, познавший и жизнь, и смерть, задаюсь вопросом: Зачем? Зачем жить? Неужели для того, чтобы переродиться в мире мертвых и рабски служить не только от рождения, но и после гибели?
– Жизнь – это лишь оковы желаний, которые держат людей в мире живых, – отвечал учитель. – Когда человеку нечего желать, когда он перестает видеть в небе журавля, которого долгие годы безрезультатно пытался поймать, тогда приходит смерть – если не телесная, то духовная. А с ее приходом, человек становится бесплотным скелетом, который пополняет армию Хельхейма. В нём засыпает рассудок и истлевают таланты. Для него открывается новый смысл – смысл мертвый.
– А как же я? – вновь вопросил ученик. – Как я могу быть скелетом, если всё еще жив. Во мне человеческий рассудок соседствует с мёртвым познанием. Как такое возможно?
– Ты забываешь первую истину, – снисходительно сказал учитель, убивший в ученике одну часть, но сохранивший другую. – Когда за дело берется Высший Замысел, возможно все: жизнь и смерть смешиваются в одном флаконе, Добро пожимает руку Злу, а Тьма и Свет порождают Серость…
Ученик ничего не ответил, лишь резко взмахнул рукой, вгоняя в глазницу учителя серебряный кинжал. И когда уже никто не мог его услышать, тихо сказал:
– Иногда Высший промысел ошибается.
Морена Дот эр Кайре «Размышления вслух: Даже невинный, придя к власти, станет порочен».
Бегство казалось бесконечным. Одна комната сменялась другой, за каждым коридором открывался новый. Очередной поворот, и перед Сандро встали ожившие трупы. Заклинание. Огонь прожег мертвую плоть, превратил тела в пепел. Новый виток замкового лабиринта, и теперь путь некроманту преградили драугры. Заклинание. Тьма разрушила магию Хозяина, упокоила древних скелетов. Комната. Снова враги. Сандро сотворил волшбу и побежал дальше, ни о чем, кроме спасения, не задумываясь. И не было битве конца, и не было вражеской армии края.
Но вскоре жилые комнаты королевской цитадели закончились, сменились пустынными и черными, как безлунная ночь, туннелями. Врагов уже не было, все они остались за спиной. И лишь осознав это, Сандро задумался над тем, куда его все-таки занесло. В подземельях, в которых он оказался, не было ни свечей, ни факелов. Кишкообразный туннель выглядел так, будто в незапамятные времена его прогрыз исполинский червь. Стены представляли собой грубый, необработанный камень. Потолок был низким, утыканным штыками сталактитов. Сандро остановился в замешательстве, не зная, что делать дальше, но далекие, приглушенные шаги за спиной заставили его вновь рвануться с места и побежать без оглядки.
Туннель вывел юношу к обрыву, дно которого невозможно было рассмотреть даже при помощи некромантского зрения. Черную пропасть стрелой пронзил изящный мост с резными перилами, изрезанный сизым дымом, который мириадами щупалец опускался от свода необъятной каверны. Этот мост вел к высокой башне, а за нею он разветвлялся на три пути, каждый из которых уползал в пугающую темноту.
Если бы не шум шагов за спиной, который звучал с каждой секундой все отчетливее, некромант не сдвинулся бы с места. Но в стуке железа о камень изредка можно было услышать голоса: преследовали либо личи, либо рыцари смерти – Сандро не раздумывая побежал по мосту.
Когда до башни оставалось рукой подать, воздух стал густым и тяжелым. Юноша ощутил невероятное сопротивление, которое не позволяло ему сделать и шага вперед. Не отчаиваясь, он выставил перед собой змеиный крест, желая магией расчистить путь. Но посох даже в маленькой толике не ослабил тот пресс, что отталкивал некроманта от башни. А на мосту уже появились преследователи: Арганус, Морена и Барклай. Худшие опасения подтвердились.
Страх перед неизбежной гибелью, добавил сил. Воспользовавшись внутренней энергией, некромант увеличил напор. Будто по мановению руки, натянутая до предела пелена, не дающая пройти, растаяла без следа. И уже другая сила, подхватив чародея, поволокла его вперед, пронося прямиком через закрытые двери башни. А дальше произошло то, что Сандро не смог бы объяснить при всем своем желании: в одно мгновение он растроился и, словно бестелесный фантом, оказался на каждом из трех путей моста.
– Проклятье! – будто стон тетивы, проскрипел за спиной голос Аргануса. – Залы Аменти… его приняли…
У Сандро уже не было времени вникать в смысл слов, ведь враги подобрались опасно близко. И он, не понимая, что делает, помчался сразу по трем дорогам. В голове, как обрывки воспоминаний, проносились картины из прошлого, а порой, хотя Сандро не был уверен наверняка, ему открывалось будущее. В один из таких моментов, перед его внутренним взором предстала Энин. Она стояла на мосту, под которым шумела быстротечная река, и ее пламенно-рыжие волосы развивались на ветру, будто знамя огненной богини. За ее спиной застыло многотысячное войско людей с вилами и топорами наперевес, но они не преследовали колдунью, а, напротив, шли под ее командованием на приступ крепости. Вот в сторону Энин полетели сотни стрел, опасно нависли над хрупкой, беззащитной девушкой, и на этом видение угасло, так и не открыв некроманту тайну: спаслась ли его возлюбленная? А в следующий миг Сандро увидел на этом же мосту уже себя – на вороном роверце, в полном доспехе, шлеме полумертвого и с посохом в руке. Позади не было людей, лишь стелился густой, непроницаемый туман, который не рассеивался даже под порывами свирепого ветра.
Вскоре видения истаяли. Закончив путь, слившись с собой воедино, Сандро оказался у входа в мавзолей, из открытых настежь дверей которого исходили потоки тяжелого, душного воздуха, переполненного прелым запахом сырости и смрадом разложений. Страх парализовал, не позволял сдвинуться с места, а ощущение чего-то ужасного и неизбежного холодило полумертвое сердце. Сандро мялся перед входом в мавзолей и не мог найти в себе силы, чтобы войти внутрь. Но любопытство и манящее желание открыть тайну неизведанного все же заставили чародея сделать этот решающий шаг.
Оказавшись в мавзолее, Сандро ощутил головокружение и, качаясь, как пьяный, на подкашивающихся ногах добрался до усыпальницы, которая представляла собой не саркофаг, а лишь огромный трон с высокой, под потолок, спинкой. На троне располагался скелет невиданного существа: строением древние останки походили на человеческие, но костяные крылья за спиной доказывали родство этой твари то ли с драконами, то ли с вивернами. Самое поразительное заключалось в другом. Стоило Сандро взглянуть на скелет магическим зрением, как он понял, что в этом создании еще теплится некромантская жизнь, а мавзолей, да и весь подземный комплекс в целом, беспрерывно питает драконида колоссальной энергией.
– Куда меня занесло? – пятясь, прошептал чародей.
– Это Залы Аменти, а перед тобой – истинный король Хельхейма, – прозвучал в голове Сандро голос Трисмегиста. – После битвы с Арганусом, я ослаб и не смогу проделать ритуал сам. Ты должен пробудить Балор Дота и… постарайся выжить…
Альберт не договорил. После битвы с Арганусом дух был настолько истощен, что даже ментальный контакт давался ему с трудом. Как бы Сандро ни просил наставника поведать о ритуале, Трисмегист уже не ответил. Так ничего и не узнав, чародей решил действовать по наитию. Защитившись змеиным крестом, он встал под одну из силовых линий и тут же ощутил, как могущественная энергия, пульсируя, будто бьющееся сердце, врывается в посох, давит, выворачивая магическое оружие из рук. Пресс становился с каждым мигом все мощнее. Сандро сопротивлялся из последних сил, держался до тех пор, пока энергетические потоки все как один не устремились на него. Чистая, грубая сила вонзилась в полумертвого, с головой окунула его в водоворот накопленных многими поколениями некромантов знаний, приоткрыла тайны, к которым никто не имел права прикасаться. Невероятная энергия накатилась огненной волной, поглотила чародея, накалила его кровь, да так, что казалось: еще мгновение и внутренности закипят, сгорят, оставив от полумертвого тела лишь горстку пепла. Но вскоре нестерпимый жар сменился приятной прохладой и силовые линии, огибая Сандро, поплыли к пустующему ныне трону.
Не успел юноша облегченно вздохнуть, как его, словно кнутом, ударил резкий, властный голос:
– Ты пробудил меня! Что ж, прими мою благодарность… По собственному желанию я бы не стал отрываться от Силы Аменти, но без меня власть в Хельгарде пошатнулась. Пришло время восстановить ее. И в этом ты мне поможешь…
Больше не сказав ни слова, Балор Дот чеканным шагом вышел из мавзолея. Поборов мимолетное оцепенение и секунду поразмыслив, юноша отправился следом. Выбравшись из усыпальницы, он увидел свергнутого короля уже идущим по мосту. В отличие от полумертвого Балор Дот не стал разделять свою сущность, выбрав центральную дорогу из трех. Сандро и рад был бы последовать разумному примеру, но ситуация, произошедшая с ним накануне, повторилась один в один: когда он подошел вплотную к черте, неведомая сила попыталась его оттолкнуть, а после, словно передумав, разорвала на части сознание и против воли поволокла через прошлое, настоящее и будущее.
Невообразимый поток событий, как минувших, так и тех, которые еще должны произойти, смешавшись в невероятный сумбур, калейдоскопом картинок молниеносно пронесся в голове Сандро. В себя некромант пришел, стоя в центре широкой круглой башни, по периметру которой, уносясь к высокому потолку, спиралью закручивалась лестница. Сперва юноша даже не сообразил, куда его занесло, но быстро восстановил в памяти недавние события и рванулся к выходу. Распахнув деревянную дверь, Сандро извернулся и отпрыгнул в сторону, с трудом уходя от заклинания Стужи Хель.
Балор Дот не стал разводить ненужные дискуссии и сразу вступил в бой, не обращая внимания на то, что ему пришлось сражаться в одиночку против троих. Король вытянул костяную руку, из которой выросла энергетическая линия золотого свечения и обвилась вокруг шеи Барклая. Она держала рыцаря смерти на привязи, как беспородную псину, и даже пошевелиться ему не давала. Морена и Арганус то объединенной волшбой, то поодиночке атаковали короля, но он отбивался без видимых усилий, изредка отправляя в противников ответные заклинания.
Очистив разум и сконцентрировавшись, Сандро ударил бывшего Хозяина сложным колдовством, о существовании которого не подозревал еще днем раньше, а уже сейчас, пройдя Залы Аменти и впитав в себя древние знания, владел в совершенстве. Белая точка вырвалась из змеиного креста и понеслась в сторону Аргануса, быстро разрастаясь в крупный шар, способный похоронить в своем светящемся чреве добрый десяток воинов. Волшба лишь едва коснулась Д'Эвизвила, прежде чем разлететься вдребезги, но и этого легкого касания было достаточно, чтобы отбросить лича назад на несколько метров.
Быстро оправившись, Арганус контратаковал. Сандро, до предела переполненный энергией, легко увел чужую волшбу в сторону, и Плеть Хель, наколдованная личем, оставив после себя едва заметную черную линию, скрылась в туманном своде каверны. Чародей ответил заклинанием, которому еще не придумали названия: вокруг него образовался кокон, сплетенный из молний, и каждый раз, когда Арганус пытался достать своего ученика магией, этот кокон огрызался разрядом. Вдогонку Сандро посылал простые заклинания, напитывая их такой силой, что противостоять им было невозможно – они непременно рушили защиту лича. Арганус восстанавливал щиты и отступал, уже и не думая о контратаках. Отступала и Морена. А Барклай, все еще связанный золотой нитью, стоял без движения и был в полной власти Балор Дота.
Сандро уже решил, что победа близка, а гибель его врага неминуема, но случилось неожиданное: силы начали быстро покидать его, словно к энергетическому каналу присосался неведомый вампир. Юноша растерялся, потерял концентрацию и разглядел тонкую змейку связующего заклинания слишком поздно, когда Арганус уже выкачал из него большую часть резерва. Оказалось, что лич не просто защищался, а все время поединка сплетал сложную магическую формулу. Старания мертвеца дали результат, и теперь Сандро вместе с энергией потерял весь свой перевес. Он все же сумел разрушить капкан, в который угодил, но вернуть утраченные силы было уже невозможно, и ситуация на поле брани изменилась с точностью до наоборот. Теперь полумертвый отбивался, с трудом сдерживая волшбу Аргануса. Беспрерывно пятился и все чаще поглядывал в сторону Балор Дота, надеясь получить от него поддержку. Но король был занят сражением с Мореной, которая воспользовалась юбер-орбами и уже приготовилась праздновать победу, завидев, что магнитные шары нашли свою цель. Балор Дот неведомым образом сумел справиться с угрозой, но помогать полумертвому все же не спешил, все силы растрачивая на атакующие заклинания.
Над головой Сандро кружил детеныш красного дракона, неожиданно спорхнувший с посоха Аргануса, и поливал чародея огнем. Лич беспрерывно атаковал, и защищаться одновременно от двух противников с каждой секундой становилось все труднее. Щиты не выдерживали натиска и таяли, опасно пульсировали, готовые в любую минуту разрушиться. Отступая, Сандро уперся спиной в стену башни и вдруг подумал, что уже некуда бежать, настало время идти ва-банк.
Максимально уплотнив щиты, юноша шагнул вперед, выставил перед собой змеиный крест и начал чертить в воздухе одну руну за другой. Глаза кобры в оголовье посоха полыхали огнем, оставляя после себя вязь пламенных символов. Чародей погрузился в подобие транса, отстранился от всего, что происходило вокруг, и, искренне надеясь на крепость щитов, продолжал волшбу, пока сигил не был завершен. После его активации на миг все вокруг замерло, будто время погрузилось в глубокую спячку. Заклинания истаяли. Магия умерла. Золотая цепочка, сковавшая Барклая, угасла, но рыцарь смерти все еще возвышался над мостовой, не падая. Не падал и окаменевший детеныш дракона, ставший серым из огненно-красного.
Волшба полумертвого, казалось, заморозила всех, кроме него самого. Сандро выиграл для себя лишь несколько мгновений и постарался использовать их с максимальной пользой. Разжатой пружиной рванувшись с места, он поспешил в сторону замершего Аргануса. И все же двигался слишком медленно. Расстояние почти не сокращалось. А секунды таяли. Время играло против Сандро. Шаг за шагом теряя мгновения, чародей приближался к личу. А заклинание уже начало рассеиваться. Вот Барклай, крича нечто неразборчивое, повалился на мостовую. Вот дракон, не издав ни звука, рухнул на мост и раскололся в мелкое каменное крошево. Вот Морена медленно, будто на ее иллюзорные плечи рухнул тяжкий груз, вскинула руку, но не смогла воспользоваться магией и недоуменно взглянула на своего Хозяина. Вот сам Арганус, клацнув челюстью, попытался что-то сказать, но змеиный крест ударил его по костяной голове. Лич оступился, не удержался на ногах и сорвался с моста, в последний момент уцепившись за посох ученика.
– Некроманту не доступен салютарис… Ты пожертвовал душой? – пытаясь подтянуться, вопросил Арганус.
– Твоя смерть восполнит мою утрату, – отрезал Сандро.
Заклинание полумертвого уже исчерпалось, время вновь вернулось в привычное русло, и магия была доступна колдунам. Но ни Морена, ни Барклай не спешили вступать в схватку, понимая, что одно неверное движение убьет их Хозяина.
– Моя смерть освободит моих рабов. Их слишком много. Вы погибнете, – попытался выторговать свою жизнь Арганус.
– Я что-нибудь придумаю, – безуспешно стараясь скинуть лича, проскрежетал сквозь сомкнутые зубы Сандро.
– Ах, так? Учти, слизняк, если я умру, то королем, а не пешкой!
Арганус собрал все доступные ему силы и попытался атаковать полумертвого, но Сандро оказался проворнее и в упор ударил противника энергетической волной, кроша череп лича на мелкие части. Безголовый скелет разжал костяные пальцы и медленно поплыл в бездну.
– Скатертью дорожка, – сплюнул Сандро, глядя, как сверкающая доспехами точка скрывается в черноте провала. Полюбовавшись, юноша обернулся и остановил взгляд на Морене и Барклае. Спросил: – Каково оно, быть свободными?
Ни некромантка, ни рыцарь смерти не ответили, но нападать уже не спешили, понимая, что шансы на победу равны нулю. Сандро с облегчением вздохнул. Он истратил на заклинание всю энергию, и сейчас даже деревенский маг смог бы без труда справиться с ним. Но силы вернутся. Главное – месть свершена, Арганус уничтожен. Этого всем сердцем желал Сандро и его мечта, наконец, осуществилась.
Но что он чувствовал теперь, отомстив? Частичную пустоту души или полную опустошенность? Мучили ли его угрызения совести? Осознание того, что месть не принесла избавления от боли утрат?
Нет, ничего этого не было. Сандро ощущал небывалый до этого подъем, и с удовольствием еще раз свершил бы свою месть, чтобы вновь увидеть огоньки глаз Аргануса, переполненные страхом и ожиданием скорой гибели. Это были, пожалуй, самые лучшие мгновения в жизни Сандро, и он сожалел, что не может повторить умерщвление своего учителя. Юноша упивался местью и понимал, что теперь для него открыта дорога в будущее, которую прошлое неумолимо скрывало, подкидывая тяжкие, невыносимые воспоминания. Теперь Сандро был открыт для новых свершений, его не сдерживали тяготы давно минувших дней. Он стал свободен. Истинно свободен от всех слабостей и предрассудков. Он стал собой!
