скачать книгу бесплатно
Пройдясь с вопросами по родственникам, Иван поинтересовался- где и чем занимаются Михаил и Григорий, вспомнили кто и где остался из бывших коллег Ивана, с тех времен, когда он работал в Казахстане.
Потом ребята, ничего не скрывая, рассказали, как добирались от дома, до Белоруссии, и, с особой благодарностью поведали, как их встретили здесь, в Минске и даже – наградили…картофелем. А еще- какие они удивительные люди, эти белорусы, с которыми они успели познакомиться за несколько часов, по приезду сюда. Причем – везде и в городе, и – в селе.
Иван внимательно их выслушал, остался доволен тем, что они – тоже довольны таким радушным приемом и, в первую очередь в порядке знакомства с зятем, да и с новым родственником, поведал им и свою историю.
Начал с того, что поначалу – все шло у него хорошо. Он, вначале работал водителем, потом заведовал авто гаражом солидного совхоза в их районе, пользовался авторитетом и у руководства совхоза, и района, да и в коллективе совхозного автохозяйства. Познакомился с Галиной Ивановной, будущей мамой Любы, жены Михаила. У Галины была своя дочка, десяти лет, она Ивана приняла хорошо и жили они несколько лет, как дружная добрая семья. Появилась и росла Люба, их совместная дочка. Но случилось неприятное: ушел из жизни первый директор совхоза, с которым Иван начинал работать и, который и предложил ему заведовать совхозным автохозяйством.
В совхоз пришел новый руководитель, чисто по «свойски», выдвинутый из национальных кадров, естественно- не по умению руководить большим многоотраслевым хозяйством, а по протекции. У Ивана с ним с первого дня, отношения не заладились. У нового директора, в нескольких километрах от совхоза, но уже в соседней, Оренбургской области России, было множество родственников, которые постепенно, нахально и предметно, начали «осваивать» совхозное хозяйство, точнее- растаскивать. Особенно в период уборки урожая, когда зерно от комбайнов, начали возить не на совхозный ток, а – совсем в другую сторону. А что там – не только ночью, а и среди белого дня, машина с зерном, за 5–6 минут, уходила «за границу» и попробуй найти вора в чужой области, тем более, когда воры себя хозяевами чувствуют!.
Участковый милиционер- свой человек, специалистов, новый директор тоже поменял всех, на друзей и родственников, а когда Иван пару раз пытался вмешаться и предотвратить явные хищения совхозного зерна и скота, то получил открытые предупреждения и угрозы для жизни. В такой обстановке работать и жить стало невозможно. Иван за себя не боялся, а вот за Галину с девочками – было чего опасаться. Срывать их с насиженного места и увозить – Куда?. Здесь и дом, и хозяйство и работа у Галины, и уважение, да и родные рядом, в конце концов- могут поддержать и заступиться. Но пока Иван здесь – Галине покоя не будет- это точно. Предлагал Галине – переехать куда-нибудь- наотрез отказалась, да м дело шло к зиме.
На этой почве пошли разногласие в семье и, чтобы, пусть даже на время, успокоить ситуацию – Иван решил уехать, просто уехать, куда-нибудь, лишь бы не видеть этих распоясавшихся «новых хозяев». Найти новое место для жизни, а – потом приехать и забрать Галю и детей.
Когда он предложил Галине такой вариант, она тихо обняла его и спокойно сказала: «Знаешь, Ваня, я не только знаю, я – чувствую, что лучше, чем с нами, тебе нигде и ни с кем не будет, но, если ты уедешь, сам, то больше к нам никогда не вернешься, по разным причинам. Ты и так оказался здесь случайно, и все эти годы жил, вопреки своей воле, собственно- ради нас, с Олей и Любой. Да, жил и хорошо жил, но через силу, как говорят, не прикипая к этому, не такому уж приятному месту, душой и телом. Так бы и жил, мучаясь, дальше, но, если ты оставишь нас – то оставишь – навсегда. И то, что случилось с нашим совхозом, это не просто чей-то просчет или преступное действие. НЕТ, Ваня! Это знак СВЫШЕ, что тебя надо освободить от той тяжкой ноши, которую ты нес в последние годы. Спасибо тебе за все, Ваня и пусть тебе Бог помогает жить дальше. Я не буду держать на тебя зла и буду за тебя молиться и поверь- я всегда была с тобой – искренна и, расставаясь- тоже. Удачи тебе, дорогой ты наш человек! Где эти сволочи взялись на нашу голову! Но, может быть – оно и к лучшему».
«Вот так, Михаил, мы и расстались с твоей тещей и детьми» – продолжал Иван. – «Я всегда старался помогать им, чем мог, но Галина оказалась права- больше я в Казахстан – не вернулся. Она действительно тогда сказала правду, я там жил, как в ссылке. Да старался, да любил, и маму Галю, и девочек, но в душе всегда чувствовал, что вроде как отбываю наказание. Жизнь меня заставила покинуть родные места в молодости, я уехал, куда глаза глядели, но, скажу вам честно, ребята, если бы я знал, что глаза мои «глядели» в тот буранный поселок, где я прожил немалое время, – я бы туда точно не поехал».
«Уезжал я из совхоза полулегально. Директор как раз был на совещании в области, это у него всегда была минимум недельная командировка, даже если какое-то мероприятие проходило в течении дня. Его заместитель, зная наши отношения, – уволил меня за десять мину. Галя оперативно выписала меня с учета по месту жительства и сняла с воинского учета. Я никому не говорил, когда буду уезжать, а на самом деле, договорился с хорошо знакомым водителем, он на рассвете ехал в Орск за цементом. По – темному – заехал за мной, мы простились с мамой Галей, девочки – спали, не стали их будить и – через пару часов, я был на железнодорожном вокзале, с жутью вспоминая мой приезд на этот же вокзал несколько лет назад, когда я вышел на перрон во флотском бушлате, фуражке и в тридцатиградусный мороз. Так закончилась моя казахстанская эпопея. И осталась моя частица – дочка Любушка, твоя, Миша, нынешняя жена.».
«На вокзале, в Орске, я уже не собирался ехать опять – куда глаза глядят. Нет. Маршрут моего движения был конкретно определен. Пару месяцев назад, по телевизору показывали празднества в честь Дня шахтера, в городе Донецке, на Украине. Там было много гостей из разных шахтерских областей Союза. Их катали по Донбассу на шикарных автобусах «Икарус», венгерского производства. Красивые, вместительные, они чувствовали хозяевами на автотрассах. Диктор рассказал, что в Донецке организовано специальное автохозяйство, отдельно от общегородского транспортного парка, как раз для туристических целей и теперь новые автобусы возят туристов из Донецка – веером по всем областям Украины и – даже в некоторые российские города, такие как, например. – Ростов-на Дону. Вот я и загорелся желанием – попасть в то, Донецкое автохозяйство, на автобус»-продолжал Иван.
«Взял билет на тот же барнаульский поезд, которым когда-то приехал в Орск., Билет взял от Орска – до Донецка. Поезд Барнаул-Днепропетровск, шел через Харьков, я решил сделать в Харькове пересадку, на любой поезд, идущий в Донецк. Очень удобно и через два дня—прибыл в этот город. Нашел нужный автобусный парк, сумел устроиться на работу. Взяли вначале – медником, паял три месяца автомобильные радиаторы и питательные трубки. Мог бы паять и дальше, хорошо- добрые люди подсказали способы ускорения очереди на получение места водителя туристического автобуса; заплатил определенный «взнос» и получил через пару месяцев – новый «Икарус!». Потом таким же способом – добился однокомнатной квартиры, рядом с автобусным парком и началась моя новая жизнь, ребята».
«Мы, люди, – часто бываем настолько смешными или глупыми – продолжал Иван- что потом самих себя стыдно становится. И часто даже не можем объяснить причину того или иного своего поступка. Так случилось и со мной. Я сегодня оглядываюсь назад, на мою «донецкую» жизнь и мне стыдно, очень стыдно за себя. Так стыдно, что не могу объяснить, нет тому объяснения, но само действие было! Глупое – но было!. Как можно объяснить, что я обеими ногами стоял, да и всем туловищем, находился в Раю, а мне все-таки хотелось чего-то еще лучшего!
Новый туристический автобус Икарус-люкс, два водителя – пилота, к машине не касаемся, все делают техники. Ты, как летчик – пришел, завел, сел и поехал. И машина, и все в машине – блестит. Ковровые дорожки, кондиционеры летом, обогреватели – зимой. Никаких билетов. Не пассажиры а – туристы, с ними занимается экскурсовод, можно пятнадцать дней работать, пятнадцать – отдыхать. 500 рублей в месяц- твердых, гарантированы. На попутных пассажирах, можно еще сотню- две собрать за месяц, туристические автобусы – никакие контролеры не проверяют. А при экскурсиях, в салоне всегда несколько мест-свободных. Дороги – межобластные, никаких других. Люди, музыка, песни, постоянно новые привлекательные места, приличная пища, а главное- полный самоконтроль. Просто сам следи за собой – и внешне и внутренне…Твое дело- только руль и дорога. Связи с внешним миром- это дело экскурсовода. Что еще человеку (водителю) – надо?!
Человек так устроен, что – рядом – это- хорошо, но то, что отдельно, где-то, – оно всегда кажется лучше! Такие мы глупые, что за забором- всегда лучше и лезем через тот забор…Вот так случилось и со мной, ребята. Имел для своего уровня все, даже больше, а вот нет, захотелось еще большего, лучшего!.
Как-то мы с напарником возили делегацию от нашей области в Минск, на какое-то большое Юбилейное мероприятие союзного масштаба. Были там пару дней, и вот тогда это и случилось. Случился непонятный вывих в моем сознании. Познакомился я тогда с водителями, которые совершали такие же туристические рейсы, как и мы, на таких же машинах, но уже – за границу! В Варшаву, Прагу, Будапешт, Берлин и т. д… Побеседовал я с несколькими такими коллегами и загорелась во мне мечта – тоже стать водителем – «зарубежником». Ну как же- заграница! валюта, шмотки разные, другие места, другие люди, да и другие возможности!.
Да так загорелась та мечта, что я, как только вернулся в Донецк – сразу подал заявление на увольнение. Начальник отдела по эксплуатации, которому я отдал заявление на согласование, посчитал, что я слишком хорошо погулял в период минской командировки, рассмеялся и порвал то заявление прямо при мне, считая разговор оконченным. Ему, да и никакому другому нормальному человеку, не могло придти в голову желание оставить работу с такими условиями и поменять её на что-то другое!.
А я – подал второе заявление, которое он тоже порвал. Ну, а когда подал еще одно и заявил, что отработаю, как положено по закону – две недели и все равно – уйду, начальник подписал – таки заявление, подумав, наверное, что у меня с головой, что-то не в порядке, бросил его мне и буквально прокричал: «Уходи, но помни, что обратной дороги у тебя – Нет!».
Довольный, я через пару дней, был уже в Минске. Нашел то автохозяйство, которое обслуживало зарубежные туристические поездки, и был принят заместителем его начальника.
Тот посмотрел мои бумаги, с каким-то непонятным сарказмом громко рассмеялся, потом встал и начал меня рассматривать, как какой-то непонятный экспонат на выставке. Потом сел и вполне серьезно сказал: «Знаешь, земляк, я сам из Донбасса, после войны был оставлен в Белоруссии на время восстановления, да так и остался. Так я тебе должен сказать, что такого, как ты, я давно не видел, даже и не помню когда. Чтобы с «вольной» Украины, да еще с Донецка и из такого автохозяйства, кто-то переехал в Минск…Нет- такого я не могу вспомнить!. Ты хоть примерно знаешь, куда ты приехал?! Это же – Белоруссия. Иван!. Здесь еще советская власть и все соответствующие ей порядки!. Ты думаешь, что сядешь за руль и вот запросто поедешь куда-нибудь, там – в Польшу или Германию, как ты недавно делал по Украине?!. Нет, брат. Вначале ты пройдешь полную специальную проверку в соответствующих органах, на благонадежность. Это – обязательно.
Допустим – ты её пройдешь, ту проверку, примут тебя в автобусный парк. У меня родственники живут в Донбассе, я, хотя и редко, но бываю у них в гостях и кое-что знаю, чисто, как автомобилист-организатор, о том, что у вас делается на дорогах. И как водители продают билеты, и как забивают салоны вдвое больше положенного и т. п… Так вот здесь, Иван, в Белоруссии, такого нет. Дорог у нас хороших мало, только отдельные, межобластные, они – еще куда ни шло. А – в сторону от трассы не съедешь и не объедешь. А на всех «узких» местах – стоят люди. Все из бывших партизан еще или таких же бдительных…. Остановят, к примеру, автобус, любого направления, пересчитают пассажиров, сверят с маршрутным листом у водителя, и не дай Бог обнаружат даже одного лишнего пассажира – все, ты больше – не водитель автобуса. В наилучшем случае – напишут петицию на весь маршрутный лист и продырявят талон предупреждений, а в худшем случае, если ты еще деньги предложишь, – просто порвут твои водительские права и выбросят. И никто их тебе – не восстановит. Тебе такие условия, Иван, даже в дурном сне еще не снились, в том Донецке. И- помни – я тебя не пугаю, я тебе просто раскрываю истинное положение вещей с пассажирскими перевозками, у нас, в Минске. Чтобы ты знал, что тебя ожидает и решал, как тебе поступать дальше.
После того, как заместитель начальника, нагнал на меня такого страху, я все-таки, не сдался и подтвердил, что желаю пойти к ним на работу. Подал заявление, прошел оформление, все, как положено, и временно был определен на работу – слесарем. Месяца через три – получил хлесткий удар по моей репутации- из соответствующих органов пришли бумаги, не разрешающие мне выезд за границу, вообще. Там у меня нашлись родственники, в Румынии, да я и сам родился в Бессарабии, когда она была оккупирована Румынией. Пришлось уходить из того автобусного парка. А куда?. В Донецк обратно- дорога заказана, двигать куда-то еще и начинать все сначала- поздновато. Здесь, в Минске, уже как-то немножко пообтерся, с людьми познакомился. Посоветовали пойти в городской таксопарк. Там уже не слесарил, ребята подсказали к кому подойти, отдал триста рублей и в течении недели – получил новую «Волгу»-такси. И вот с тех пор, столько лет, работаю таксистом. Уже и город знаю в совершенстве, и людей-коллег по работе, да и люди меня тоже знают».
«Такси в Минске любят – продолжал Иван. – Вы вот говорили- какие простые и добрые люди наши белорусы. К сожалению, простые и добрые- не так часто на такси ездят. Чаще ездят другие. Некоторые иногда кишки на палец наматывают:– только сядет в салон, я включаю счетчик, а он тут же вперится в тот счетчик и наблюдает все время, пока его везешь. А – потом – достанет из кармана пригоршню мелочи и минут десять считает, чтобы было копейка в копейку. Мне не надо его лишней копейки, так он же отрывает каждый раз у меня время, при расчетах….
В последние пару лет, на такси стали ездить чаще. Наверное, – деньги появились, которых раньше или не было, или было жалко. Сегодня, для тех, кто пользуется такси, а это уже так называемые – «деловые» люди – время стало дороже денег, поэтому и работы нам добавляется. Это хорошо.
А вообще, наблюдая за людьми, в том числе и за нашими клиентами, я стал замечать, какие-то непонятные перемены, но не в лучшую сторону, это точно. Вроде бы все – так, как и было, но что-то в жизни поменялось, как раньше говорили – «Жизнь дала Трещину». Вот и мне тоже это кажется, в нашей большой стране, на всем её протяжении, – жизнь, похоже, действительно дает трещину, только мы её еще не видим, только подспудно чувствуем…».
Завтра я вас, ребята с нашим Минском познакомлю. Хороший город. Правда, фашисты, за 1100 дней оккупации города в 1941-44 годах, превратили его, в развалины. Осталось всего несколько больших правительственных зданий в центре, видимо их было сложно уничтожать на скорую руку, да и наши войска так стремительно наступали, что немцам уже было не до этих зданий, бежали, куда попало.
Минск был практически заново отстроен после войны. И жить в нем можно. Конечно, это не Одесса и не Тирасполь, где я вырос в детдоме, потом – учился и работал, и даже не Николаев, где служил. Там тепло, сухо, фрукты, овощи, вино и виноград, а здесь прохладно и сыро, солнца совсем мало. В принципе, здесь даже зерновые культуры не всегда полностью вызревают, а их урожайность, в наших селах, часто определяют по коэффициентам перевода зеленой (молочной) массы в сухое зерно….Зато картофель отменный, и много, потому белорусы и голода не боятся. Картофель здесь – и картофель, и хлеб, и корм, и даже – самогон….И- ничего- живем!».
Говорили долго, потом Иван показал им кровать, где они могут располагаться. Или вдвоем или – один на кровати, – один на диване. Сами разберетесь. А сам пошел ночевать к «другу», в этом же подъезде, но двумя этажами – выше.
На другой день, Иван не стал будить ребят рано, дал им отдохнуть, все-таки двое суток пути, да еще впереди – долгая дорога, а сам пошел в таксопарк, взял свою машину и подъехал к дому, часам к десяти. Ребята уже встали, побрились, помылись, вышли-проверили машину, все в порядке и, в это время – к подъезду подъехал Иван. Он уточнил, когда они планируют двигаться на Украину. Вчера ребята заявили, что имеют желание посетить близких родственников Григория, в районе города Первомайска, на юге Украины, а если все будет нормально, то и заскочить в Молдавию. Там в Слободзее и Тирасполе, уже образовалась целая диаспора из бывших казахстанских родственников-односельчан. Им желательно – выезжать поближе к вечеру, чтобы к ночи пройти все пригороды Минска и выйти на чистую трассу в сторону – Гомеля.
«Значит- выезжать придется после обеда, часа в четыре – пять!»– подытожил Иван- «Сейчас перекусим и я вас покатаю по Минску. Просто – посмотрите, без комментариев. Так и сделали. Они проехали город как бы крест-накрест. Минск рассекает примерно на две половины река Свислочь. Иван провез их по набережной реки, до центра города, прокатил по большой площади, где расположены правительственные здания, подъехали к знаменитому МТЗ – тракторному заводу, где выпускают «Беларусь» (будет чем дома похвастаться!), потом проехались по Партизанскому проспекту, он прямой, как стрела, пересекает половину города, выходит за кольцевую дорогу и в итоге переходит на Юго-восточную трассу – Бобруйск-Гомель. Иван сказал ребятам: «Можно выезжать из города и по этому проспекту, но, учитывая нынешнее местоположение вашей машины, легче и проще будет – пойти по кольцевой окружной дороге. Меньше будет проблем с пересечением центра города».
Проезжали мимо железнодорожного вокзала. Михаил никак не мог осмыслить большую надпись: ЧЫГУНАЧНЫ ВАКЗАЛ. В ответ на удивленный вопрос Григория – Что это? Иван весело ответил: «А это по-белорусски железнодорожный вокзал. Они молодцы, в этом плане, как говорят – так и пишут: Вокзал- вакзал. Вода – вада. Видите – на углу указатель – Дамы -1,2,3,4. Так это не дамы (то есть- женщины по очереди), а ДАМЫ, с ударением на букву «Ы», то есть ДОМА, по-русски. Ну и так далее, здесь русскому человеку есть, где по удивляться и посмеяться. А в общем – у нас и радио, и телевизор, круглосуточно вещают на русском, да и в городе, основной язык – русский. Последние известия, иногда пускают на белорусском, так, для порядка. Белоруссия, все-таки. Но это никому не мешает. Все понимают друг друга и никаких вопросов такое «двуязычие» не вызывает, сами видите и слышите.
После обзорной авто прогулки по городу, заехали в Центральный универмаг, Иван приобрел подарки для Галины Ивановны и жен – Михаила и Григория, а самим племянникам- купил в подарок ящик сгущенного молока, картонный такой на 12 банок. Сказал: «Не смейтесь- в дороге пригодится!».
Недалеко от квартиры Ивана, был небольшой, уже кооперативный» ресторанчик, там Ивана все знали, приготовили шикарный обед. Пообедав, они, втроем, снова около часа, посидели на балконе, поговорили, набрали от Ивана приветов в Тирасполь и в Казахстан, а им Иван все-таки всучил на дорогу большую коробку с продуктами на дорогу и, двумя машинами, они – двинулись к кольцевой дороге. Иван – впереди, для подстраховки,(его все гаишники в городе знали), ребята с мешками картофеля в кузове, – сзади.
На развилке, где кольцевая дорога пересекалась с Партизанским проспектом- они по обнимались и- расстались. Иван – поехал домой, наши герои- в сторону Гомеля.
Глава третья
Конечно, ехать в сторону Гомеля – Чернигова, не очень-то хотелось, мимо печально известного Чернобыля, где полтора года назад, рванул ядерный реактор, но другой объездной дороги – не было и они пошли в ночь – на юго-запад. За рулем начинал Григорий. Они опять вернулись к привычному уже ритму походной жизни, ехали на небольшой скорости из-за опустившегося плотного тумана и делились впечатлениями о тесте Михаила- Иване, о Минске, как городе и еще раз – о белорусах, как народе. Сошлись на том, что Минск неплохой город, но – не столичный. Просто город для жизни и самый большой в этом регионе. Но – приятный, во всех отношениях.
Примерно посредине пути от Минска-до Гомеля – довольно приличный город Бобруйск. Ночь, сплошной туман, тут не до знакомства с проезжаемыми местами. Машин, ни встречных, ни попутных, почти не было, но напряжение было настолько велико, что после Бобруйска, Григорий попросил Михаила сменить его за рулем. «Уже шея колом стала!»– просто объяснил он свою просьбу. По договору, он должен был ехать до Гомеля, но кто ожидал, что будет такая видимость….
Михаил доехал до Гомеля, проехали первые три сотни километров, но проехать их казалось труднее, чем от Орска-до Москвы. Особенно опасными могли быть стоявшие по трассе машины, независимо от причин их остановки, но – пока – обошлось все благополучно. После Гомеля – попили кофе (Иван налил им оба термоса), перекусили, Григорий опять сел за руль. Как-то вроде бы полегчало, обоим. Через пару часов – прошли Чернигов и всю эту неприятную радиоактивную зону, а еще через пару часов, уже Михаил, въезжал в предрассветную киевскую левобережную Дарницу. Пока не проснулся окончательно киевский транспорт- пересекли Днепр, проехали сквозь Киев и вышли на «одесскую трассу», конкретно- взяли курс на Белую Церковь.
За Киевом, на остановке – «пятачке», перекусили, посидели, походили – размялись, потом – опять Григорий за руль – и – на Юг!. По программе, они должны были заехать в Первомайск, Николаевской области, там жили близкие родственники отца Григория. А – дальше – уже по обстановке.
Договорились, что Григорий едет до Умани, это две сотни километров, Михаил до Первомайска, а там еще несколько километров, до села, где живут родственники – опять машину поведет Григорий. Трасса- Киев-Одесса в те времена была не в лучшем состоянии, но ехать было можно.
Где-то на полпути между Белой Церковью и Жашковым, увидели стоящую на обочине машину. Старенький такой с облезлой краской, «горбатый» «Запорожец». Мотор у него – сзади, капот – открыт, вокруг него мечется небольшого роста, худощавый пожилой уже мужчина. Увидел машину – машет, просит остановиться. По правде говоря, Григорий не собирался останавливаться, хотелось до вечера попасть в Первомайск, но, когда проезжая мимо, взглянул на того старика, всего на мгновение, – невольно екнуло сердце – прямо живая копия его деда Иосифа, отца мамы Марии.
Он как-то непроизвольно взял вправо, съехал на обочину, остановился и подошел к той, стоящей машине. Подходя спереди, увидел, что в салоне сидит еще и женщина. Тоже пожилая, наверное – жена водителя.
Подошел в водителю, по доброму спросил:: «Дядьку, шо у вас тут трапылось?». Дальше разговор шел по-украински (подается здесь и далее по книге- в переводе автора). «Никто не останавливается. Один за два часа остановился, посмотрел – сказал – бабина сгорела. Взял меня на буксир, трос у него такой мощный. Тяжелый. Как начал тянуть – мою машину стало бросать слева направо, как детскую игрушку, того и гляди или с трассы слетишь, или со встречной машиной столкнешься. Но и не это главное. Жена моя начала кричать от страха, а потом- ей стало плохо, упала на сидение, рвота пошла и т. п… Я еле сумел остановить того буксировщика, уже и фарами моргал, и сигналил, а он прет себе, как будто у него сзади никого нет. Пришлось – отцепляться. Думал, хотя бы жену отправлю до Жашкова, так у него – самосвал, а в кабине еще трое мужиков – строителей и все хорошо выпившие….А жене плохо – и никто не останавливается, как назло.
Григорий пошел к своей машине, рассказал все Михаилу. Тот, молча, достал из багажного ящика, канатный буксирный трос, взял его в руки и попросил Григория сдать назад. Подцепили на буксир «Запорожец». Михаил подошел к старику-водителю и сказал: «Если вы не против, пусть ваша жена пересядет в нашу машину, раз уж она не может переносить езду на буксире, а я пересяду к вам, в салон».
Так и сделали. И тут Михаил обратился к водителю еще раз: «Давайте, дядя, я сяду за руль, поверьте – так будет лучше!.Я- привычный и к буксировке – тоже, не беспокойтесь!». Они поменялись местами, Михаил поставил в известность Григория, что за рулем, сзади, поедет он, а не хозяин машины, и они тронулись в сторону города Жашкова, районного центра Черкасской области.
Ехали с небольшой скоростью. Новая пассажирка, оказалась словоохотливой, и, повернувшись к Григорию, спросила: «Хлопче, а вы откуда появились на этой дороге, мы часто ездим по ней, у нас дочка живет замужем в Ставищах, то уже Киевская область, но машин с такими номерами, как у вас – никогда еще не видела.
«Мы, тетя, из Казахстана приехали, по делам, и теперь домой направляемся, вот заедем еще в одно место и поедем обратно!»– ответил Григорий. «А далеко тот ваш Казахстан?» – уточнила женщина. «Почти три тысячи километров отсюда!»– весело добавил Григорий. «Где только люди не живут, в нашей стране!»-задумчиво проговорила женщина. – «Лет тридцать назад, когда поднимали там целину, от нас тоже немало ребят туда поуезжали. Некоторые из них вернулись, а кое-кто и остался там!».
При этих словах, Григория, будто током ударило: «Какой вы говорите город скоро будет?». «Жашков – ответила женщина, не понимая, к чему он это спрашивает.
Да, да, конечно – Жашков! У матери моей жены – еще трое сестер и брат. Так вот муж одной из старших сестер, как-то в семейной компании, рассказывал что он из-под города Жашкова, какое-то село рядом с этим городком, говорил, что очень красивое, (пронеслось в его голове), а вот название села Григорий не запомнил.
«Знаете, тетя, у моей жены, родная тетя замужем за одним хорошим человеком. Он давно уже у нас живет, работает бригадиром тракторной бригады, четверо детей, зовут его Павел, фамилия Задорожнюк, отца его звали Федор, мать вроде бы – Настя. Я её не видел, но теща рассказывала, что мама Павла не раз приезжала в Казахстан, проведать внуков. И разговор шел о Жашкове и еще о каком-то селе рядом с ним. Я не знал, что мы будем ехать по этим местам, узнал бы адрес родственников, заехали бы ним!»– с сожалением добавил Григорий.
«Тю! – всплеснула руками сидящая рядом с Григорием женщина. – «Так это же Настя – модистка из Баштечки! Это рядом с Жашковым. Я её хорошо, даже очень хорошо знаю, потому, что сама из того села. Муж у меня жашковский, а сама я живу в Жашкове, с тех пор, как немцев от нас выгнали. Тогда и замуж вышла, и в поселок переселилась. А Настя отбила у меня Федора еще в тридцать девятом, но я и не обижалась. Мой муж – не хуже, только с машинами у него всегда не ладится, а в общем- все нормально!». Она еще успела много рассказать Григорию, и про мужа, и про ту Настю, которой уже нет на свете, и про то, что зять второй дочери, живущий в «нашем» районе, прогорел с сахаром в прошлом году. Он работал бригадиром свекловодческой бригады и ежегодно получал приличные объемы сахара в конце года, в порядке натуроплаты. Обычно – не получал весь причитающийся сахар сразу, а частями, по мере необходимости и колебаниях цены. Сахар на заводе и в совхозе, всегда можно было получить, в любое время, куда он, заработанный, денется. А в прошлый год (1986), взяли и запретили выдачу неполученного сахара, выдали деньгами, в связи с антиалкогольной кампанией, которую придумал кто-то там, наверху, наверное, «мало» пьющий. А в этом году – вообще отменили выдачу сахара по натуральной оплате. Посмотрим, кто на тот год останется в свекловодческих бригадах?! Теперь вот объявили, что сахар будут продавать по талонам, что бы самогон не делали, пришлось старшей дочке отвезти в Ставище пару мешков из старых запасов деда. Он раньше на сахарном заводе работал…. Дочка своего сына скоро собирается женить, сахар – пригодится. Хорошо, что машина сломалась на обратном пути, а то были бы большие неприятности. Сегодня с этим строго!»-разъясняла ситуацию пассажирка. Скоро показался тихий такой, уютный внешне, небольшой город – Жашков.
Григорий вел машину и думал: «Да, с этим не только у вас строго!». А женщине сказал: «Вы, тетя, скажите, куда вас довезти. Мы вас прямо к дому привезем!». Оказалось, что они живут на восточной окраине города, прямо по улице, ведущей в село Тетеревка.
Подъехали ко двору, отцепили машину, затолкали её руками во двор. Старик-водитель начал благодарить и предлагал зайти в дом, покушать. Он тоже по дороге беседовал с Михаилом, примерно по той же тематике, что и его жена с Григорием. Потом, когда ребята поблагодарили и сказали, что им еще далеко ехать, зашел в дом, вынес двухлитровую банку чистейшего самогона и, в наволочке, – несколько килограммов крепкого, «колотого» сахара с синеватым отливом, вручил все это ребятам и все – благодарил, благодарил…
Его жена тоже поблагодарила, а потом предложила: «Ребята, если хотите, можете проехать прямо по дороге в Баштечки, тут езды десять минут. Я вам сейчас скажу адрес семейного корня тех Задорожнюков. Не знаю, кто там сегодня остался, но быть рядом и не заехать к родственникам, передать привет и рассказать, кто, что и как, думаю, было бы как-то не совсем хорошо… Времени до вечера еще много, успеете вы и в тот Первомайск. Смотрите, конечно, вам виднее!»– завершила она свое предложение.
«Спасибо, тетя!» – поблагодарил женщину Григорий. – «Честно говоря, я и сам хотел так сделать, но вы просто опередили меня. Спасибо!». Ребята попили воды из колодца, тут же во дворе, вода – замечательная родниковая, холодная, простились с благодарными хозяевами и двинулись в Баштечки. Хозяйка трижды перекрестила их машину, на счастье.
Нашли в селе указанный женщиной адрес, но там никого не оказалось дома. Оставили записку, что все у их родственников в Казахстане – нормально, потом – зашли на несколько минут к соседям, рассказали – расспросили, отдали им банку с самогоном в подарок, чтобы не искать себе ненужных приключений в дороге и вернулись в Жашков, на одесскую трассу. Не хотелось в Жашков возвращаться, из Баштечки, можно было срезать угол и выйти почти к Умани, через Буки и Маньковку, но перестраховались – неизвестно какие там дороги, трасса – есть трасса.
До Жашкова – двигались медленно, не хотелось покидать так быстро, прекрасные деревенские места. «Ну как тебе те Баштечки показались?» – спросил Григорий у Михаила, свое мнение пока не высказывая. «Знаешь, Гриша, если суждено жить в селе, то лучше места, чем эти Баштечки, я еще в своей жизни не видел, это правда. Село небольшое, но так удобно расположено, утопает в зелени. Я представляю его весной, когда цветут вишни, их здесь полно и во дворах, и на улицах, да и другие деревья. А какие чистые улицы- заметил? Деревья побеленные, подстриженные, тротуары асфальтированные. чистые, удобные. А вокруг – то ли малые села, то ли хутора, разноцветные такие и везде- зелень, зелень, хотя уже середина сентября, считай. И люди, которых встречали – нормально одеты, добродушные лица»– заметил Михаил.».
Потом продолжил: «Думаю, тот дядя наших с тобой жен, что здесь родился, а много лет уже живет в одном из наших сел, давно перестал сравнивать Казахстан, в лице их совхозного поселка, где за забором, разделяет дворы во всю длину улицы, гора навоза, тонн на пятьсот, которую годами не убирают и свою Баштечку. Это даже не Небо и Земля, а Рай и Преисподняя, несравнимые вещи. Он, насколько мне известно, давно здесь не был, а, если и был вообще, за все время, как уехал отсюда, то, наверное, забыл, как живут здесь его земляки».
«Посмотри, какие у них красивые поля!. Зерновые колосовые уже убрали, даже большинство полей уже вспахали после уборки. Земля, видно здесь хорошая, черноземы. Вон начали подсолнечник убирать, на вид неплохой, кукуруза спеет на зерно, больше всего- вокруг- зелень. Это сахарная свекла, она здесь, одна из главных культур. Но и её местами, уже начали собирать, скоро новый сахар пойдет, сейчас всем нужен сахар. Выдали талоны по два килограмма на человека в месяц, а что те талоны, их сосать не будешь, а сахар начали припрятывать, все, кто к нему отношение имеет. Даже у нас – пойди с талоном в магазин – скажут- нет сахара в наличии, дадут в следующий месяц. А как быть тем семьям, где дети маленькие?!:– добавил Михаил, откровенно любуясь окружающими с обеих сторон, дорогу, разноцветными полями.
«Мы сейчас с тобой, Миша, находимся в самом сердце Украины»– поддержал мысль напарника, – Григорий. Мне отец часто рассказывал о здешних местах, – Винничины, Черкащины, Николаевщины. Земли здесь богатые и тепла для сахарной свёклы и других полевых культур- хватает. Главная проблема, как и у нас, в Казахстане – воды мало для полива. Есть дожди- есть урожай, нет дождя (а снега здесь тоже мало бывает, – все целый год пролетел и ничего тут не поделаешь. А сахарная свекла – непростая культура. При всей нашей нынешней механизации, ей еще и руки нужны рабочие. И много, а где их взять. Молодежь – город забирает, а тех, кто остался – попробуй заманить на свекловичное поле….Раньше хотя бы натуроплатой в виде сахара – приманивали, а сейчас говорят, что никакой натуры давать не будут, уже в этом году, будут платить только деньгами, точнее – копейками, по себестоимости. Ну, в этом году, считай, обманули людей, объявили новшества, когда урожай уже был почти выращен, а кто пойдет в поле в следующем году!. Мне наша попутчица, которую мы подвозили, много чего рассказывала. Так что красиво-то красиво, а как жить селу дальше, пока – никто не знает. Без людей – эта красота – быстро – испарится.
А еще отец рассказывал, что наиболее плодородные пахотные земли – по правобережной Украине- от Киева – до Одессы-Измаила, а по Левобережью- и земли похуже и болотистых мест много, так что мы, действительно сейчас рассекаем плодородный центр Украины, вроде как посредине.
Они проехали Жашков и повернули на Умань. Выполняющий роль «штурмана! -Михаил, тут же вычитал характеристику этому городу. Он в Киеве, купил в киоске, что-то вроде путеводителя по трассе Киев- Одесса и, отдыхая от вождения, попеременно смотрел – то на встречающиеся на пути поля и села, то находил интересные места в путеводителе.
Пока Григорий внимательно следил за дорогой, Михаил «просвещал» его цитатами из путеводителя, касающихся города Умани, куда они где-то через час, должны были прибыть: Умань город небольшой. Знаменит прекрасным «Софиевским парком», который образовал польский богач Потоцкий, назвав его в честь своей жены – Софии. В районе Умани, в так называемом «Уманском котле», фашистами было окружено и уничтожено значительное количество советских войск Юго-Западного и Южного фронтов. До войны (1941-45 г.г.), более половины населения города были – евреи. А еще город знаменит тем, что в нем находится могила видного еврейского проповедника и сюда круглогодично приезжают паломники из разных стран. А еще, в 18 веке, здесь была устроена страшная резня польского и еврейского населения, восставшими местными гайдамаками.
Услышав эту не очень приятную информацию, Григорий, выдал комментарий: «Ну – мы не паломники, значит к месту захоронения того раввина- не поедем, а вот мимо всемирно известного парка, постараемся проехать, чтобы было можно дома этим похвастаться. Правда, Миша?!». Михаил согласно кивнул и они так и сделали- проехали вдоль забора парка, правда ничего из машины не увидели, кроме входа и роскошной зелени. Возле входа в парк – постояли, перекусили, заглянули вовнутрь территории. Красиво, даже издалека. Видно, что люди делали это место с любовью
За руль сел – Михаил. До конца этого этапа путешествия, оставалось около сотни километров…. В Умани, заехали на переговорный пункт и позвонили по телефону дяде Григория, старшему брату его отца. Он жил в одном из сел возле города Первомайска. На удивление – дядя, которого звали Иван, сразу ответил. Спросил, где они сейчас находятся, и, через пару минут, уточнил место предполагаемой встречи с племянником.
«Возле села Кривое озеро, киевская дорога рассекает большую ровную площадь. Прямо рядом с трассой, где будет съезд на местную дорогу, влево, около автобусной остановки, – будет стоять «Волга», черного цвета, номер – такой-то. Вот к ней и подъезжайте. Там вас будут ждать».– выдал дядя и положил трубку.
Предвкушая встречу с близким родственником, которого никогда в жизни в глаза не видел, Григорий потерял интерес к окружающим пейзажным красотам. Все мысли сейчас, сошлись на том незнакомом дяде, о котором ему много рассказывал отец. Дядя был известной личностью, им в семье гордились, и о нем было что поведать. На сегодня он остался старшим в их семейном корне. У него тоже был у него сын, на несколько лет старше Григория, а что, где и как у него сложилась жизнь – не было известно. Понятно, что и Григорий его ни разу в жизни не видел, только слышал иногда по телефону, во время взаимных поздравлений, по Праздникам.
И вот – теперь подвернулся счастливый случай познакомиться и увидеться с «украинской» половиной совокупного семейства. Какие они? Что за люди? Как отнесутся к его неожиданному появлению? Признают за своего или сделают вид?. Ну- посмотрим, уже совсем недолго осталось до этого самого Кривого Озера.
«Интересно – почему его назвали «Кривым»?» – думал Григорий, по мере приближения, к месту встречи. Потом успокоил себя тем, что, скорее всего рядом с тем поселком и находится действительно «кривое» по форме озеро, по карте – там еще речка протекает, Кодыма, она тоже, наверное, как-то с этим озером связана. Но у нас – другие заботы, не до озер и речек – впереди встреча с родственниками, о которых давно знал, но никогда не видел Григорий. Примут ли они его, да и Михаила, как родственников или, как нежданных гостей?. Ну, как примут – это будет видно сразу, – с первого взгляда, первого рукопожатия, да и с первых слов….
От нахлынувших мыслей, его оторвал Михаил. Они проехали вывеску с надписью «Кривое Озеро», и Михаил, молча, кивнул головой влево по курсу машины. Одесская трасса шла дальше, а влево – шло ответвление дороги и указатель – Первомайск. По дорожной карте было видно, что можно было пройти дальше по трассе, а потом выйти на пересечение с другой магистралью государственного значения Кишинев-Полтава и проследовать по ней – в Первомайск, но это был бы солидный круг, тем более их должны были ждать именно на внутриобластной дороге Кривое Озеро- Первомайск.
Действительно, когда они на перекрестке, повернули налево, то возле автобусной остановки, увидели черную «Волгу», возле которой стояли и смотрели в их сторону, двое мужчин, один молодой, другой – пожилой высокий мужчина, крепкого телосложения.
Ребята – подъехали, припарковались рядом с «Волгой», вышли из машины и направились к встречающим. Пожилой мужчина, быстрыми шагами подошел к Григорию, протянул к нему руки и пробасил: «Ну, тут уже не перепутаешь- сразу видно – наш – цыган!». Из-за смугловатой кожи, Николая, отца Григория, в молодости, иногда называли цыганом, хотя он никакого отношения к этому народу – не имел., естественно – и Григорию той смуглости несколько досталось, хотя и разбавленной….
«А ну, поворотись, сынку! – вращал мужчина Григория. – «Дай я на тебя налюбуюсь!. Знаешь, что первый взгляд на человека, которого никогда не видел- самый верный!. Потом можешь, хоть тысячу раз смотреть, оценивать и сравнивать, но это уже будет не то, другое, расчетливо- осмысленное, а вот первый взгляд и оценка – самые верные!».
От души помяв племянника в своих объятиях, мужчина представился: «Иван, старший брат Николая, отца этого парубка, ну, а если ближе сказать – то – родной его дядя. Потом дядя представил нашим героям, молодого мужчину: «А это- мой сын- Андрей, агроном наш колхозный, но для тебя, Гриша, он тоже – брат, хотя и двоюродный!».
Григорий представил Михаила, как свояка, объяснил, что они с Михаилом женаты на двоюродных сестрах и коротко рассказал об их командировке, добавив, что на свой страх и риск, решили использовать такую счастливую возможность – и задание заказчика выполнить, и посетить разбросанных по этой (западной) стороне Союза, своих родных и близких людей.
«Ну, это вы действительно здорово придумали!»– весело зарокотал дядя Иван, – вот это рейс, от Урала, через Москву и до западной почти границы! И вы, что от нас домой обратно поедете?».
«Да нет, дядя Ваня, мы хотим еще в Тирасполь заехать, здесь недалеко, а там у нас еще много родственников живут, уже – по линии наших жен. Так получилось!».
«Тогда вы еще больше молодцы, чем я думал!» – весело добавил дядя, но вы всего еще не знаете, дорогие родственники!. Завтра как раз суббота, так здорово все совпало! Завтра же, в селе будет большое торжество – 30 лет нашему объединенному колхозу – это раз. Мы решили объединить праздник Урожая с Юбилеем колхоза – это два. И, наконец-то, я увидел вживую своего племянника, это – три!. Думаю – для радости – вполне достаточно!».
Он подошел к машине ребят, встал на подножку, приподнял край полога и спросил: «А это еще что у вас?». Григорий объяснил, как они обменяли песок на картофель в Белоруссии.
«И что там у них за картошка, в той Белоруссии – покажи?» – поинтересовался дядя Иван. Михаил развязал один мешок достал пару чистых крупных картофелин, – подал ему. «Ого! – удивился тот – такой картошки, у нас здесь никогда не видели!. Тем более в этом году мелкая уродилась, как орехи с горохом!. Сколько её у вас здесь и что собираетесь с ней делать?. Надеюсь – не будете везти её через полстраны, в Казахстан?».
«Да, честно говоря, мы пока и не знаем, что с ней делать» – признался Михаил. «Зато я знаю – предложил дядя. – сейчас приедем в колхоз, взвесим, чтобы было все честь по чести и мы выкупим её у вас на семена. Таких семян у нас еще не бывало, за всю историю колхоза! Почем у нас сегодня картофель, агроном?»-обратился он к сыну.
«По двадцать копеек за килограмм, была в магазине» – ответил тот. «Ну – сказал он сыну, – садись с Мишей в кабину и езжайте домой, заедете на весовую при складе, взвесьте при кладовщике и примите всю машину, скажешь – по пятнадцать копеек, оптом. Согласны?»– Он обратился к ребятам.
«Да не надо нам никаких денег!»– _протестовали Григорий с Михаилом. «Надо – отрезал дядя Ваня, – у вас какие-то документы есть на картофель?»– «Конечно!»– ребята отдали Андрею колхозные накладные и он, с Михаилом, поехал в село.
Дядя Ваня с Григорием еще посидели в машине, с полчаса, поговорили о том, – о сем и не спеша двинулись следом. Когда подъехали к колхозной конторе, разгруженная машина, уже стояла там. Андрей вышел навстречу, доложил, что сделано и вручил нашим героям триста рублей, за картофель, которого оказалось в машине более двух тонн. «Будут вам на дорогу!» – подвел итог картофельной «сделки», председатель.
Потом все вместе зашли в его кабинет, солидный такой, соответствующий статусу хозяйства и его руководителя. Посидели, дядя угостил всех фирменным колхозным свекольным квасом, бегло познакомил племянников с колхозом. Дело шло к вечеру, и он попросил сына – доставить приехавших гостей к себе домой, а сам пообещал прибыть несколько позже, есть еще дела, связанные с завтрашним торжеством.
Глава четвертая
Машину из Казахстана, поставили в колхозный гараж, а Григория и Михаила, Андрей отвез на председательской Волге, к дому отца. Там представил их своей матери, как родственников, по линии младшего брата отца, Николая.
Мама знала об их прибытии, сразу предложила им помыться в домашней сауне, где все уже было приготовлено для этого. Григорий с Михаилом помылись, переоделись, попили чай-кофе, вкратце рассказали тёте о себе, о своих семьях и краях, откуда они прибыли.
Тетя сказала, что звонил муж, будет часа через два, как приедет- вместе поужинают, а пока, мол, пусть Андрей родственников, чем-нибудь займет.
Андрей принес два больших фотоальбома, обтянутых кожей, один – общесемейный, другой – как бы – отцовский, и начал показывать гостям фотографии, по ходу комментируя отдельные снимки. Григория особенно заинтересовали фото его отца, их было не так много- но были, и он их практически видел впервые. Детские, молодые годы отца, армейские фото, напомнили, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Всего два фото были ему знакомыми- отец с мамой Марией в день свадьбы и его, Григория, фото в годичном возрасте, тоже – с мамой.
Просмотрев альбом семейный, – перешли к альбому отца. Он был по внешнему объему одинаковым с семейным, но по наполненности – раза в два – больше.
Андрей, держа альбом на коленях, сидел посредине между гостями и, с неприкрытым удовольствием, листал его страницы, с которых, в разные времена своей жизни, представал его отец и их дядя, Иван. Чтобы ребятам стала более понятна дядина жизнь, Андрей бегло ознакомил их, с его биографией.
Про таких людей, как Иван, иногда говорят – «везунчик» или «счастливчик». Так со стороны часто характеризуют обычно известных и удачливых людей, не зная, а часто и не желая знать, почему и как, эта самая удача к ним приходит. Кто теперь вспомнит, как в голодном тридцать втором году, пятилетнего, исхудавшего на нет Ваню, находившегося в детской больнице, внешне не подававшего признаков жизни, чудом не вывезли на кладбище, вместе с десятками ушедших на тот свет детей, благодаря матери, которая забрала его уже с повозки, на которой вывозили безжизненные тела, отнесла домой и выходила. Наперекор всему, Иван вырос, окреп и, когда получал свидетельство об окончании семи классов на выпускном школьном вечере, то внешне ему можно было бы дать не его 14 лет, а все 16–17. Хорошим подспорьем в его физическом развитии, было еще и то, что он лет с десяти, помогал отцу в кузнице и многому научился.
И – все бы могло быть хорошо, но школьный выпускной вечер проходил 22 июня 1941 года, было объявлено о начале Войны с Германией!.
На третий день войны, отец Ивана, Григорий, поучил повестку из военкомата о призыве в ряды действующей армии. Председатель колхоза – был другом детства Григория и пробовал ходатайствовать перед военкомом об отсрочке призыва – и по возрасту, и – он единственный кузнец на колхоз и село, но не получилось. Григорий, как кавалерийский кузнец из запаса, был тут же определен в одну из кавалерийских бригад, стягиваемых к линии фронта.
Григорий успел переговорить с другом-председателем, чтобы тот не оставлял без внимания его семью, где, кроме жены, оставались двое ребят- Иван и Николай. Особенно Григорий просил за Ивана. Слишком он уж приметный, крупный для своих лет, поэтому на него обязательно будут обращать внимание и друзья, и враги. Председатель сдержал данное другу слово.
Когда пришел приказ отправить из района сводное племенное молочное маточное стадо на Восток, председатель вместе с другими пастухами, отправил и Ивана, посчитав, что самое лучшее, что он может сделать – это убрать Ивана куда-нибудь подальше от фронта. Председатель не знал, да и никто не знал, что через две-три недели, фашистские войска будут в Первомайске, их районном центре.
Два с лишним месяца, Ваня, с разновозрастными, в основном – пожилыми, пастухами, перегоняли стадо. Страна не собиралась сдаваться, а думала о восстановлении и о дальнейшем развитии. Молодняк крупного рогатого скота и другие виды животных, в прифронтовой полосе, понятно- шли на обеспечение продовольствием армейских частей, но племенной скот, надо было сохранить и его, по этапам, гнали подальше от фронта. Но так, как фронт стремительно приближался, вопреки прогнозам и расчетам, то иногда наступающие фашистские войска, по разным причинам, обгоняли эвакуирующихся – технику, оборудование, людей и тех же животных.
Трудная дорога была у Ивана и его коллег на Восток. Гнать скот разрешалось только ночью, вражеская авиация не давала передвигаться днем. На день укрывали скот в рощах, балках, а – ночью двигались. Это было не так просто, животные ночью были плохо управляемы, да еще – травмы, болезни нехватка кормов, а к ни еще – волки и голодные, разные люди.
Старались подальше обходить большие города, где оставалось еще много гражданских людей, и всем им нужна была еда. А стрелять по грабителям, было запрещено, хотя на весь табун была одна винтовка у старшего, он же ветеринар и наган, у сопровождающего представителя НКВД. Ваня достойно выдержал испытание на взрослость и нужность, в той перегонке скота. Из помощника, он постепенно превратился в серьезного работника, которому можно доверить любое, связанное с таким непростым перемещением ценных животных. Из мальчика Вани, он превратился в настоящего парня – Ивана.
