Остановка «Цунами»

скачать книгу бесплатно

Гордеев еще раз бросил взгляд на свое новое жилье и стал собираться на службу. Надев форменный китель советника юстиции, он с огорчением отметил, что тот стал, как минимум, на размер больше. Последние неурядицы, видимо, не остались бесследными для нового прокурора района.

Прокуратура находилась в старом японском здании, рядом с милицией. До устья реки Курилки было не более ста метров, и в хороший шторм морские волны доходили чуть ли не до самого крыльца. Вся дорога до службы заняла у Станислава пять минут. В приемной его уже ожидал Василий Иванович, который развлекал Анну Степановну анекдотами. Гордеев ответил на приветствие коллег, пожал руку майору и вместе с ним прошел в кабинет. Следом вошла Анна Степановна с увесистой пачкой скопившихся без движения документов. Положив бумаги на край стола, она уведомила Гордеева, что им интересовался председатель райисполкома, и просил позвонить, после чего вышла.

– Что у тебя, Василий Иванович? Давай побыстрее, хочу сегодня с районной властью познакомиться, – при этом Станислав бросил взгляд на принесенные секретаршей документы, – да и с делами нужно разобраться.

– Я, Станислав Георгиевич, по вчерашнему происшествию, нужно утвердить постановление о взятии под стражу субчиков, кроме того, готовы протоколы допросов преступников. Будете смотреть?

– Протоколы подозреваемых – поправил майора Гордеев, – и давай на ты, мы же с тобой почти ровесники.

– Какие же они подозреваемые? Раскололи мы их с Платовым по самые… сознались они, в общем. Встречаться будете с ними?

– Ну, степень вины каждого установит только суд, ты готовь все документы, я потом с ними ознакомлюсь, а постановление давай, подпишу, – на последний вопрос Стас отвечать не стал, желания встречаться с насильниками у него не было.

После ухода милиционера Гордеев пригласил Анну Степановну и попросил узнать, когда его примет председатель райисполкома.

– Он звонил еще раз и просил передать, что ждет вас в любое время, – официальный тон и поведение женщины совсем не соответствовали образу вчерашней гостеприимной хозяйки.

С Храповым у Станислава было «шапочное» знакомство. Изредка встречались на совещаниях, хозяйственных активах и других областных мероприятиях, даже здоровались, но близко не пересекались. Одной из основных задач нового прокурора было, несомненно, наладить контакты с местным начальством, с другой стороны, у Гордеева не выходил из головы разговор с Сенцовым перед отъездом. Секретарша была предупреждена о приходе прокурора и сразу пригласила пройти в кабинет.

Хозяин кабинета и Гордеев пожали друг другу руки, обменялись дежурными приветствиями и оценивающими взглядами.

– Наслышаны, наслышаны, Станислав Георгиевич, о ваших вчерашних подвигах. Как говорится, с корабля и сразу в карьер.

– Да какие там, Алексей Андреевич, подвиги, обычная оперативная работа.

– Ну не скажите, не каждое преступление удается раскрыть за несколько часов. Жителей в районе немного, поэтому уже сегодня всем будет известно, что приехал настоящий профессионал, да еще наш остров, кажется, вам хорошо знаком?

– Совершенно верно, приехал с родителями сразу после войны, здесь же и закончил среднюю школу, – Станиславу не хотелось углубляться в воспоминания.

– Извини, что не смог встретить, сам понимаешь, дела. Как устроился? Сергеев, я думаю, успел доложить обстановку?

– Да, в общих чертах обрисовал положение дел, а устроился нормально. Квартира понравилась, – Гордеева стала тяготить эта беседа не о чем.

– Если что нужно, обращайся, чем можем, тем поможем. С чего, прокурор, думаешь начать?

– В первую очередь познакомлюсь с населением, работой хозяйственных руководителей, проведу проверку правоохранительных органов. Вот уже в первый день получил много жалоб от работников рыбного цеха в Куйбышевке. Придется с директором разбираться, просто это разгильдяйство или преступная халатность.

– Ты бы, Станислав Георгиевич, не рубил сплеча. Авдеев у нас заслуженный работник, член райкома партии. У кого нет недочетов в работе? Давай я переговорю с ним лично, а уж потом будем делать выводы, – в голосе председателя появились недовольные нотки: он почувствовал, что инициатива в разговоре переходит к его собеседнику, и решил поменять тему: – Может быть, есть просьбы или пожелания?

– Да какие пожелания, Алексей Андреевич, я ведь нет и суток, как приступил к своим обязанностям. Правда, одна просьба имеется. Помещению милиции срочно требуется ремонт, да и в прокуратуре не мешало бы освежить интерьер.

– Сделаем, товарищ прокурор, сделаем. Сегодня же озадачу начальника строительного управления.

Гордееву не понравилась несколько дурашливая интонация Храпова, но он решил промолчать. На этом знакомство завершилось, и Станислав отправился разгребать, скопившиеся за время отсутствия своего предшественника документы.

Следующая неделя у нового прокурора была насыщена поездками по району, встречами с руководителями предприятий и рядовыми гражданами. Особенно приятной случилась встреча со старым знакомым, директором рыбоводного завода. Андрей Николаевич в составе воинских подразделений освобождал Итуруп и после демобилизации остался работать на острове. С отцом Станислава они познакомились с первых дней пребывания Гордеевых на Итурупе и сразу подружились. Акимов мало изменился за эти годы. Такой же подтянутый и энергичный, разве что поседевшие виски да гражданская одежда вместо потертой гимнастерки отличали того дядю Андрея из послевоенных сороковых.

В одной из поездок при разговоре с начальником рейда в поселке Буревестник Станислав высказал желание посетить место своего детства поселок Одесский.

– Съездить можно, только там давно уже ничего нет, даже дома разобрали на дрова. Если хотите, можно с военными договориться насчет ГТТ[11 - ГТТ – гусеничный транспортер-тягач.], на другом транспорте туда трудно добраться. Заодно познакомитесь с командиром воинской части.

Подполковника Гришина уже оповестили о приезде нового прокурора района, и он искренне был рад знакомству. На столе тут же появилась бутылка коньяка, тонко нарезанный лимон и пиала с красной икрой.

– Я слышал, Станислав Георгиевич, что Итуруп не чужой для вас остров. А я вот хабаровчанин. После военного училища помотался считай по всей стране, а сейчас здесь. Вы бывали в Хабаровске? – подполковник сделал паузу, чтобы налить еще по рюмке.

– Да, конечно, я там после окончания юридического экзамены в аспирантуру сдавал. Хороший город, младший брат, Сережка, институт в нем заканчивал, сейчас на Сахалине главным инженером на заводе работает.

– А какие первые впечатления о районе, многое изменилось?

– Честно говоря, Николай Иванович, очень мало, иногда мне кажется, что я никуда и не уезжал. Разве что кладбище самолётов в Буревестнике стало поменьше.

Станислав вспомнил первое свое знакомство с этим поселком, тогда носившим еще японское название Оннебецу.

* * *

Первое впечатление переселенцев от поселка было, что они попали в какую-то воинскую часть. Гражданских на улице почти не было, даже в единственном магазине продавец, тучный лысоватый мужчина, щеголял в военной гимнастерке, правда, без погон. Населенный пункт располагался на берегу залива Хитокаппу, известного в мировой истории тем, что отсюда 26 ноября 1941 года ударное соединение японского императорского флота под командованием вице-адмирала Тюити Нагумо направилось к Перл-Харбору[12 - Японское соединение включало шесть авианосцев, на которых размещался 441 самолёт, два линкора, два тяжелых и один легкий крейсера, а также 9 эсминцев и 6 подводных лодок. 7 декабря 1941 года Япония совершила разгром центральной базы тихоокеанского флота военно-морских сил США, расположенной на большей части «Жемчужной гавани», на острове Оаху (Гавайи).].

Панораму залива несколько оживлял сторожевой корабль на рейде да уходящий на несколько десятков метров в море деревянный пирс с причаленными к нему рыбацкими кунгасами. Серые невзрачные строения дополнял небольшой аэродром, взлетно-посадочная полоса которого заканчивалась почти у края берега залива. Севернее пирса за казармами и воинскими складами, ближе к скалистому склону, располагалось здание госпиталя. Здесь на побережье залива Хитокаппу находится самое загадочное место острова – объект под названием Чертова гора – скопище первородного гранита, в котором вырублено начало подземелий. Достоверно известно, что там находилась лаборатория отряда 731, известного своими чудовищными «научно-исследовательскими» действиями в Манчжурии (дабы не пугать население, лабораторию в Чёртовой горе называли госпиталем, да что и говорить, если рубившие скалу корейцы и китайцы были посажены в баржи и утоплены в заливе). После окончания войны спецотряды НКВД приступили к исследованиям подземных коммуникаций острова Итуруп близ Чертовой горы, но все при этом погибли в ловушках лабиринта, поэтому входы в подземелья решено было взорвать, их не исследовав.

Вдоль дороги, ведущей на южную часть острова, раскинулась свалка разбитых военных самолетов. Среди японских аппаратов с хиномару[13 - Хиномару – знаки национальной принадлежности боевой машины в виде красного круга. Их наносили по обе стороны хвостовой части фюзеляжа, на верхние и нижние плоскости крыльев.] на фюзеляже и крыльях виднелось несколько машин со знакомыми звездами. Лучшее место для ребячьих игр, чем это кладбище воспоминаний о трагедиях прошедшей войны, трудно было вообразить. Бывало, до позднего вечера в кабинах «истребителей», «пикировщиков» и «бомбардировщиков» не прекращались «воздушные баталии».

Наталью с сыном на временное проживание взяла семья начальника рейда по фамилии Кряж. Бывший флотский старшина своей энергией и веселым характером сразу расположил к себе маленького Стасика. К тому же дядя Ваня носил такой же китель, как и у отца мальчика.

На следующий день из Курильска приехал Георгий и сразу отправился на воинские склады. Вернулся Гордеев только вечером и был крайне довольным. Бесхозные ящики, о которых говорил капитан Козырев, оказались американской дивизионной радиостанцией. Из всего комплекта отсутствовал лишь ящик с ЗИПом[14 - ЗИП – запасные части, инструменты, приспособления.], припрятанный, видимо, пограничниками для себя.

На ужин хозяйка приготовила наваристые щи с говяжьей тушенкой, на второе была жареная горбуша с пюре из сухой картошки. Иван Кряж проходил срочную на первой речке во Владивостоке, где и познакомился со своей будущей супругой, поэтому за ужином Гордеевы рассказали последние новости о портовом городе, а хозяева, в свою очередь, поделились впечатлениями о первых месяцах пребывания на острове и особенностях совместного проживания и работы с японским населением. У мужчин нашлось достаточно общих тем для разговоров, ведь оба всю войну отслужили во флоте, а также участвовали в операции по освобождению Курильских островов, только Иван в роте морской пехоты, а Георгий радистом на подводной лодке. Командование узла связи удовлетворило рапорт старшины второй статьи Гордеева и на период военных действий назначило радистом на одну из субмарин. Стасик внимательно слушал беседу за столом, борясь со сном, чем вызывал улыбки взрослых, когда пальцами старался поддерживать закрывающиеся веки.

Через два дня уже знакомый студебеккер повез переселенцев к месту их постоянного проживания и работы. Вместе с Гордеевыми в кузове грузовика разместились семьи Скорбогатовых и Никитиных, а также молоденький лейтенант-пограничник, Наталью, по настоянию женщин, усадили в кабину рядом с водителем. Ящики с аппаратурой Георгий с солдатами погрузил еще с вечера. Юрка Никитин и Стасик забрались на кули с вещами и разучивали игру, подсмотренную у японских мальчишек. Игра заключалась в том, что играющие покачивают кулаками и произносят: «Эн-Ден-Цо», после чего одновременно показывают кулак, вытянутых два пальца или открытую ладонь. Водитель студебеккера объяснил мальчишкам, что эти фигуры символизируют камень, ножницы, бумагу. Камень выигрывает у ножниц, поскольку затупляет их, ножницы разрезают бумагу, а бумага выигрывают у камня обертывая его. Японские дети играли на камешки, а Юрка со Стасиком внесли в игру русский вариант «на щелбаны». Мальчишки познакомились, а потом и подружились еще на пароходе. Оказалось, что они одногодки, да еще и родились в одном месяце. Как это часто случается, знакомство началось с крупной ссоры, причину которой через некоторое время они уже не могли вспомнить.

Всю дорогу лейтенант удивлял своих попутчиков знанием достопримечательностей острова. Видимо, после окончания училища, получив назначение, он не один час провел в библиотеке, изучая природу и географию Итурупа, и теперь ему не терпелось поделиться своими познаниями.

– Посмотрите направо, – тоном гида-любителя вещал молодой офицер, – чуть вдали виднеется вулкан Хитокаппу, самый высокий из всех вулканов на острове, его высота 1631 метра, по левую сторону воды Тихого океана. А вы знаете, что географы до сих пор спорят, откуда произошло название Итуруп? По самой распространенной версии оно восходит к слову «этороп», что в переводе с айнского означает «медуза», у японцев оно так и звучит Эторофу. Другие исследователи утверждают, что на языке айнов Итуруп обозначает «большой лосось», что мне как-то больше нравится.

До самого поселка Иририфуси, где, по словам лейтенанта, у японцев имелось производство йода из морских водорослей, дорога шла по берегу моря, потом повернула вглубь острова. Чем дальше грузовик удалялся на юг, тем богаче становилась растительность местности. Вперемешку с сахалинскими пихтами и аянской елью стали попадаться деревья широколиственной породы: дуб курчавый, клены, а также черемуха и дикая вишня. Некоторые стволы были обвиты деревянистыми лианами, всюду виднелись заросли низкорослого бамбука.

Наконец, переселенцы добрались до поселка под названием Комуикотан, конечной точки для семьи Скоробогатовых и бравого лейтенанта. Пока выгружали вещи и провиант для столовой пограничников, Гордеев неторопливо окинул взглядом незнакомый ему населенный пункт. Несколько десятков жилых домиков образовали несколько коротких улиц, начинающихся от небольшой площади. В центре поселка картину дополняли полдюжины длинных одноэтажных бараков, над одним из которых был поднят красный флаг с серпом и молотом на полотнище. На входе стоял часовой с винтовкой на плече, видимо, это была казарма пограничников. С окраины доносился звук, характерный при распиловке леса электрическими пилами. Кажется, все местное население собралось на площади, чтобы посмотреть на приехавших.

– Куничева! Граждане японцы, – поприветствовал всех лейтенант.

Те радостно закивали головами, сложив при этом руки ладонями вместе у груди. Гордееву уже был хорошо известен этот жест дружелюбия, и он тоже закивал в ответ, чем вызвал одобрительные возгласы собравшихся. Дети немного вздремнули в дороге и теперь, проснувшись, с любопытством крутили головами, осматривая незнакомую обстановку.

– Папа! Папа! Смотри, какая красивая гора, – закричал Стасик, рукой показывая поверх лесного массива, подступавшего почти вплотную к жилым домам.

– Это вулкан Атосанобори, что в переводе означает «противостоящая гора», – пояснил пограничник, – ну, а теперь всем саёнара, что по-японски до свидания, но, думаю, еще увидимся, а вам, Сергеевич, – он обратился к Гордееву – осталось доехать совсем недалеко.

Вулкан действительно завораживал своими правильными формами, его безукоризненный силуэт в виде правильного усеченного конуса четко вырисовывался на фоне безоблачного неба, вызывая возвышенные чувства и надежды на лучшее. Глубоко врезаясь в море, гора соединялась с островом лишь узким перешейком шириной около трех километров, который и нужно было преодолеть оставшимся пассажирам.

* * *

Поселок Утасуцу, или, на русский манер, Утасица, в котором предстояло жить и работать Гордеевым, был расположен на берегу одноименного залива. От морских ветров его защищал песчаный бархан, густо поросший со стороны берега кустами шиповника, которые местами подбирались прямо к жилым домам. Во время цветения воздух наполнялся сладковато-пьянящим ароматом, смешанным с запахом морского прибоя.

Около сорока дворов растянулись вдоль побережья залива. У каждого жилого дома имелся небольшой огород. Дом, который предоставили Гордеевым под радиостанцию и жилье, по всей видимости, принадлежал не бедному человеку. На крыльце новых жильцов встречал темно-серый кот довольно крупных размеров. Все заулыбались, видя в этом хороший знак для переселенцев.

– What is his name? – показывая на кота, обратился Георгий к японцам, которых им прислали для разгрузки вещей и аппаратуры. В армии ему часто приходилось работать с союзниками, и он довольно неплохо знал английский.

– Нэко?[15 - ЗИП – запасные части, инструменты, приспособления.] – вопросительно пожал плечами пожилой японец, видимо, плохо понимая, о чем его спросил русский.

Заслышав речь, кот торопливо юркнул в щель между ступенями.

– Ну, Нико так Нико, – Гордееву некогда было заниматься котом, нужно было скорее разгрузиться. Водитель грузовика уже давно нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ему не терпелось дотемна вернуться в Комуикотан, где его ждал земляк-однополчанин.

Разгрузив машину, японцы раскланялись и ушли по домам, студебеккер, пыхнув на прощание из выхлопной трубы, отправился обратно, а Гордеевы остались наконец одни и смогли познакомиться со своим жилищем.

Небольшое крыльцо в три ступеньки вело в прихожую, из которой одна дверь вела в довольно просторный зал, другая в крытый дворик, тут же имелся лаз на чердак. Из дворика с земляным полом можно было попасть в помещение с колодцем, а также в две небольшие кладовые. Жилые помещения состояли из зала и двух отдельных комнат, в той, что побольше, Георгий сразу решил разместить аппаратуру для радиостанции. Из зала шел длинный коридор, заканчивающийся уборной, из которого можно было попасть еще в два подсобных помещения. Одно, которое попросторнее, предназначалось для домашней живности, другое, судя по деревянному коробу, обмазанному изнутри глиняным раствором, который проходил через зал и еще одну комнату, служило, видимо, чем-то вроде мини-котельной для обогрева жилища. Правда, самого отопительного аппарата не было, скорее всего печь приглянулась кому-то раньше.

После осмотра супруги присели на небольшое возвышение в зале, покрытое соломенной циновкой.

– Вот, Наташа, это наша первая собственная квартира. Ты, конечно, мечтала не о таких «хоромах», – Гордеев обнял жену за плечи, которая тут же прильнула к его груди.

– Ну, что ты Жорка, я так рада, что наконец-то стану полноправной хозяйкой в этом прекрасном доме. Буду готовить твои любимые голубцы, гулять все вместе по берегу моря, ходить в лес, а вечерами, перед сном, ты будешь читать нам с сыном любимые книжки. Разве это не счастье?

Неизвестно откуда появившийся кот внимательно наблюдал за незнакомыми людьми, так бесцеремонно вторгшимися в его владения.

– Папа! Мама! Кошка! – восторженно воскликнул Стасик.

– А как его зовут?

– Будем звать его Нико, видимо, он остался от прежних хозяев. Собаки, как правило, верны своему хозяину, а кошки привыкают к жилищу, в котором они живут. Кис-кис-кис, – позвал кота Георгий.

Тот понял, что разговор идет о нем, неторопливо прошелся по комнате, потерся о ногу мальчишки и улегся у входной двери.

– Видишь, Стасик, он с тобой познакомился, – улыбнулась Наташа, – теперь вы с ним друзья.

В дверь неожиданно постучали, и вошла женщина. В одной руке у нее была миска с отваренным молодым картофелем, в другой дерматиновая сумка на молнии. От картофеля, обильно посыпанного свежим укропом, шел такой ароматный запах, что Гордеевы сразу поняли, как они проголодались.

– Добрый вечер, соседи, будем знакомиться, – в речи небольшой худощавой женщины слышался явно выраженный украинский акцент, – меня зовут Мария, фамилия Слюсаренко, мой Федор здесь начальник, а дом наш напротив вашего, через дорогу.

Кот неодобрительно заурчал и лег у ног пришедшей, загораживая дорогу в комнату.

– Брысь, бисова душа, – женщина толкнула в бок животное, после чего тот ощетинился и с шипением отскочил в сторону, – ну, чистый зверюга, у нас его даже собаки побаиваются. Что, будем отмечать новоселье? Небось с самого Оннебецу маковой росинки во рту не было.

Наталья поднялась навстречу Марии и хотела помочь женщине, но та остановила ее.

– Сиди, сиди. Умаялась никак в дороге-то, я сейчас мигом, – и начала выставлять из сумки принесенные продукты. Вскоре на низеньком столе помимо картофеля появились соленые огурцы, красная икра и какие-то незнакомые Гордеевым яства.

– Это соленый лопух, это морской виноград, а это вяленый тунец, – охотно поясняла Мария, – у японцев все, что на суше и в море растет и плавает, идет в пищу, нужно только правильно приготовить, а в этом они большие мастера.

В завершении на столе появилась бутылка спирта.

– А тебе, красавица, – обратилась к Наталье женщина, – Федор сейчас принесет березовый сок. Он только что пришел с работы, да так провонялся тузлуком, что я его заставила всю одежду поменять. Они сейчас какую-то новую технологию осваивают. Он же у меня до войны колхозом на Полтавщине руководил, а в рыбном деле ни бельмеса не понимает, – в голосе Марии слышались нотки гордости за своего мужа.

– А вот и мой Федя.

– Мир вашему дому, – с некоторым пафосом произнес вошедший. Обширная лысина, чуть обвислые щеки и круглый живот наводили на мысль, что их обладатель не привык отказывать себе в земных удовольствиях.

– Так вот как выглядят радиобоги. Будем знакомы: Федор Романович Слюсаренко, а это моя половина, – и мужчина похлопал по спине Марию, видно было, что эту шутку он говорил уже не первый раз.

– Так уж и боги, – смутился Георгий, в первые минуты он не знал, как вести себя с новым начальством, но Федор умел располагать к себе людей, и скоро они общались уже как старые добрые знакомые.

Ужин заканчивали далеко за полночь, при свечах, предусмотрительно принесенных Марией. Прощаясь, изрядно захмелевший Федор Романович переобнимался и перецеловался по нескольку раз со всеми, выражая уважение и самые теплые чувства к новым жильцам.

– Жорка! Завтра жду тебя в конторе, будем решать все вопросы. А вы, Гордеевна, не забудьте на крестины пригласить.

Когда гости ушли, Гордеев вопросительно посмотрел на жену.

– О каких крестинах идет речь? Может, ты мне объяснишь?

Наталья сначала вся зарделась и потупила взгляд, потом резко подняла голову и посмотрела мужу в глаза.

– Какие же вы, мужики недогадливые. Да беременная я, четвертый месяц уже пошел, – в голосе ее послышались дерзкие нотки.

Шокированный неожиданной для него новостью, Георгий растерянно смотрел на супругу. «Какой же я болван», – ругнул он себя. Ему сразу вспомнились мелкие странности в поведении Натальи за последнее время: и частые отлучки на пароходе, и повышенная забота попутчиц, и другие мелочи, характеризующие женщину в таком положении.

– Наташка, родная, – он привлек жену к себе, – прости меня, чурбана безмозглого. Но почему ты еще во Владивостоке не сказала мне об этом?

– А ты тогда отказался бы от этого назначения, и мы никогда не увидели бы этот чудесный остров, – женщина прижалась к груди мужа, слушая, как бьется у него сердце. На бабушкиной перине, доставшейся Гордеевым в качестве приданого, посапывал во сне семилетний сынишка.

* * *

Все последующие дни у Георгия были насыщены обустройством радиостанции. Федор Романович прислал на помощь небольшую бригаду японских рабочих, силами которых установили антенные мачты, произвели ревизию генератора автономного питания, проложили резервный кабель из моторного отделения в «рубку», так, на судовой манер, с первых же дней стали называть комнату, где расположилась аппаратура радиостанции. Изъясняться с рабочими первое время приходилось жестами, но уже через пару дней языкового барьера практически не ощущалось. Гордеев освоил пару десятков фраз на японском, рабочие, в свою очередь, преуспели в освоении русского языка. Труднее всего Георгию давались имена, поэтому он переиначивал их на русский лад. Иори у него был Борей, Ясуши – Яшей и т. д., исключение делалось только для самого старшего по имени Акира. К самому Георгию японцы обращались исключительно «Гордейсан». При настройке аппаратуры начальник радиостанции, так официально именовалась его должность, столкнулся со сложностью перевода инструкций по эксплуатации и обслуживанию оборудования. Знание Георгием английского языка было недостаточным, чтобы справиться со сложными техническими наименованиями и терминами. Часто приходилось действовать, как он говорил, «методом научного тыка». Когда подготовительные работы были выполнены, все собрались в рубке. Включив приемник, Гордеев стал поворачивать ручку настройки и неожиданно попал на волну одной из радиостанций Японии. Передача была музыкальной, и из динамика полились звуки какой-то песни. Услышав родную речь и знакомую музыку, японцы напряглись и стали молча слушать. У некоторых в глазах появились слезы, больше всех расстроился Акира. Георгий подошел к нему и по-дружески обнял за плечи.