Портал

– Нет, естественно! Достаточно посмотреть через ворота. Но я продолжу.

Итак, об этих молодых людях я могу сказать только то, что они прожили в доме больше полугода, но жили не постоянно. Жена охотно согласилась с желанием мужа реконструировать тяжелое готическое жилище, осовременить его. Но дом сопротивлялся.

Они пропали в сентябре. Копы спохватились после заявления родителей обоих. Особняк обыскали вдоль и поперек, но опять не обнаружили ни следов, ни свидетелей. Родители долгое время были в ссоре с детьми, не созванивались, не интересовались их личной жизнью, и вот такое, Майк. Только представь себе их горе!

– Родители с обеих сторон? Интересно, как можно находиться в конфликте сразу со всеми? – мое любопытство не знает границ. Я, должно быть, очень скоро надоем Мире.

– Прости, но копы об этом не распространялись, да и мне в тот момент было всего пятнадцать.

– Ом. Извини. Значит, твой отец был в курсе всех новостей?

– Возможно, но он об этом и словом не обмолвился.

Я нервно ерзаю. Все эти истории вселяют в меня трепет и смятение. Я пока не знаю, как правильно себя вести.

– Перед тобой, всего год назад, увезли в сумасшедший дом журналиста, мужчину средних лет. Надеюсь, его вылечат. Он прожил в доме около месяца, во всех забегаловках и магазинах до сих пор говорят о нем, – продолжает Мира. – Он единственный, кто не исчез без следа. Даже пару раз вызывал полицейских. Извел людей своим страхом. Но, понимаешь ли, этот таинственный журналист жил уединенно и приезжал в город только один или два раза, может, еще по ночам.

Я не вникала и в этот раз, уж прости.

Девушка виновато пожимает хрупкими плечами, опустошая стакан яблочного сока.

– Снова вмешалась местная власть. Особняк опечатали. Пригласили ученых, геофизиков, специалистов по разным потусторонним мирам и сверхъестественным явлениям. Как потом представили в докладе ученые, там разлом земной коры, представляешь? А в других источниках давали такое странное объяснение происходящему: «Пространство разрывает открытый источник энергии в виде столба или гигантского круга, который, в свою очередь, засасывает живые объекты, как в воронку. Находясь поблизости геопатогенной зоны, человек или животное чувствует беспокойство. Он либо наполняет, либо опустошает сосуд жизненной энергии своеобразными потоками энергии в пространстве». Что самое интересное, Майкл, в это никто не поверил, хотя все факты налицо. Люди пропадали бесследно, никаких тел…

– Ты веришь в пространственно-временные феномены, когда переходы между параллельными мирами в определенные промежутки времени распахиваются, словно двери?

– Я не утверждаю, это только теория. Но вспомни слова младшей дочери Хирсоя. Она говорила, что видела демона. Он забрал ее сестру с собой, в параллельный мир. Был открыт портал, и он до сих пор в твоем доме. Вопрос только, когда он откроется.

– Бывает, что люди безвозвратно исчезают, но это еще не означает, что в этом замешаны сверхъестественные силы. Иногда люди находятся, но ничего не могут вспомнить.

– Я не знаю, Майкл. Но там определенно опасно. Не хочешь же ты это проверять на себе? Скажи, что нет!

– Хочешь со мной туда? Я покажу дом изнутри. Он довольно мил.

– Что? Нет, конечно! Даже не думай об этом, я туда ни ногой!

– Почему? – удивляюсь я. – Я могу тебя переубедить.

– Прости, но я тебя почти не знаю!

– Но ты же была там однажды. Что тобой двигало? Интерес, любопытство, жажда приключений? Не страх ведь?

– Я просто хотела увидеть дом собственными глазами. Понять, так ли черт страшен, как его малюют.

– Как же я там, по-твоему, живу?

– Не знаю, Майкл. Вот поэтому я и беспокоюсь о тебе. Ты сам не знаешь, что происходит, ведешь себя, словно слепой котенок. Но, поверь, быть в неведении или делать вид, что ничего не происходит, не значит жить в безопасности.

– Наверное, по-другому скучно. Все-таки подумай еще раз над моим предложением.

Мира сверкает хризолитовыми глазами. Я вижу, как она злится. Что со мной? Что я выпил, сок ли это был?!

– Теперь твоя очередь, Майкл! Расскажи о своих приключениях. Мне же теперь надо разговаривать с людьми о тебе. Когда нам ждать копов и…

– Прекрати! Совсем не смешно, – меня передергивает еще минут пять после того, как я услышал историю особняка, и начинает выворачивать наизнанку от одной мысли, что нечто подобное может произойти и со мной.

– Ты сам хотел это услышать. И ты свое узнал. Так теперь, будь добр, удовлетвори любопытство скромной девушки.

Я смотрю на Миру, как еще не смотрел ни на одну женщину в своей жизни. Не знаю, что она может прочесть на моем лице, но Мира изо всех сил старается как можно реже поднимать глаза. Она разглядывает поверхность деревянного стола, то и дело косится на стеклянную дверь кафе за моей спиной.

– Как тебе сказать, – вяло начинаю я. – Один раз я отчетливо слышал шаги на втором этаже, когда ужинал на кухне. Это было удивительно, ведь в доме никого, кроме меня, нет. Странно, правда!

Потом я коротко описал ей все мало-мальски жуткие моменты, включая и пару слов про браслет – для остроты повествования. Хотя на самом деле я не шучу, незачем устраивать шоу там, где столько смертей, бед и горя.

– Можешь показать мне эту вещь, Майк?

– Конечно. Только осторожно с ней, штука тяжелая.

Внутренний карман куртки провис под весом этой вещицы. Я достаю браслет и протягиваю Мире. Потом, передумав, кладу его на стол рядом с пальцами девушки.

Она с интересом разглядывает это великолепие. Ее губы сначала сжимаются в тонкую прямую линию, потом раскрываются, чтобы задать вопрос:

– Что это?

– Сам хочу знать. Он появился, как по волшебству! Ты веришь мне?

– Конечно, Майк, почему бы и не поверить. Здесь уже почти ничему не удивляешься. Очень странный предмет! Я о его существовании ничего не слышала, то есть его никто прежде не находил.

Мира думает, что браслет весит как минимум десять килограммов, поэтому, осторожно ухватившись пальцами за его ребро, приподнимает над поверхностью стола на несколько миллиметров.

Любопытство – штука чрезвычайно опасная, но именно она является двигателем человеческого прогресса в любой сфере, будь то поиски противоядия или покорение бесконечного космоса. Подсматривать в замочную скважину безопасней, чем отворять дверь, не правда ли?!

– Ты пробовал его надевать?

Но как только браслет кочует в ее ладонь, я грозно предупреждаю, чтобы она ни в коем случае не надевала вещицу.

– Прости, Майк, – виновато отзывается Мира и возвращает мне браслет под пристальными взглядами притихших стариков.

– Мы можем только догадываться, для чего это создали, – тихо поясняю я.

– Перестань. Ты очень мнительный, – улыбается Мира.

Я не обращаю внимания на ее безобидные насмешки.

– Он лежал на обычном листе бумаги, на котором его поначалу не было!

– Может, тот листок есть не что иное, как инструкция к использованию этой штуковины?! – продолжает издеваться Мира, постукивая ухоженными ноготками по столу.

– Думаю, ты права. Это пустяки. Забудь!

– Боже, как быстро время несется. Тебе еще так далеко ехать, не боишься? – лукавая улыбка преображает Миру. Моя обычно сдержанная спутница поворачивается ко мне неожиданной стороной. Я понимаю, что она не так проста, как кажется на первый взгляд. Сам виноват, что нарвался на подобные шутки. Кажется, я слишком серьезно подхожу к нашему разговору.

– Когда я с Джеком смогу попасть к тебе на прием? Тебя же беспокоит его состояние.

– Конечно, как врача беспокоит. Второго ноября устроит? Завтра.

– Да, вполне.

Так и договорились.

Я ловким движением кладу браслет обратно в карман. Надеюсь, по возвращении не обнаружу вместо него большую дырку.

– Значит, говоришь, с Джеком все в порядке?! А можно посмотреть на снимки, которые ты сделал по моей просьбе?

– Недурно, во всяком случае! Вот, держи, – я передаю ей фотокамеру, стараясь держать в поле зрения взгляды всех любопытных в этом заведении. Неважно, какого ты возраста, главное – чтобы слух не подводил, и тогда можно придумывать разные сюжеты нашего с Мирой задушевного разговора. Надо же, как они удивляются этой беседе.

– Я думаю, пора закругляться.

Проходит несколько томительных минут. Я терпеливо ожидаю ответа Миры, но она почему-то молчит.

Я устал и хочу скорее покинуть навязчивое общество стариканов, которые продолжают развешивать до безобразия вытянутые уши, сосредоточенно пожевывать тонкие морщинистые губы в безмолвном ожидании удачи, общей для всех шпионов, которые слышат интересности первыми. Я думаю, что так сегодня и произошло.

Естественно, меня тут больше не будет, и я надеюсь здесь с Мирой никогда не встречаться. Этого раза хватит выше крыши. Мысленно ругнувшись, я обращаю внимание на собеседницу.

Мира к любому вопросу подходит серьезно. И сейчас ее лоб испещряют крохотные морщины: она скрупулезно просматривает снимки, разжигая во мне неподдельный интерес.

– Ты будто пытаешься по фотографиям волка лечить, – негромко покашливаю я.

– Что это, Майк, на каждом снимке?! Вот, сам посмотри…

И я, конечно, смотрю. Фотокамера сама перемешала файлы, все перепутала, так что Мире ничего не оставалось, как выискивать среди моих рабочих кадров интересующие ее снимки с волком.

– Ты неплохо фотографируешь, – хвалит она, заметив мой растерянный взгляд.

Я не верю собственным глазам. Игра света и тени сыграла со мной какую-то злую шутку. Все – абсолютно все засвеченные снимки имеют один и тот же дефект в виде пятна. Оно на первый взгляд может показаться обычной вспышкой или бликом, отражающимся от поверхности предмета – шкафа, например. Но не в лесу, где плотные стволы деревьев подчас загораживали от меня солнце, не в комнате за диваном, когда за окном хмурилось небо и лил дождь!

Я прекрасно помню, при каком освещении я фотографировал, под каким углом. Кадры не доставались мне легко, и я не отправлял их Тиму испорченными.

Чем больше я всматриваюсь в это вытянутое пятно, тем больше замечаю: незаметные линии образуют очертания какого-то странного существа!

– Мне это напоминает бледную смазанную голову. Посмотри вот сюда, – я опять передаю камеру на экспертизу Мире. Похоже, она знает истории прошлых домочадцев поместья лучше, чем кто бы то ни было. Я ей доверяю.

– Призраки! – она всплескивает руками. – Оно слишком размыто, я не могу разобрать, что это такое, Майк. Прости! – Мира хмурится и быстро отстраняется от экрана. Она сразу же надевает свою серую куртку и застегивает молнию.

Я тоже одеваюсь и выхожу за ней на улицу, на ходу убирая камеру в сумку.

– Ты замечал что-нибудь странное, когда снимал? – Мира резко останавливается, оборачивается, и наши взгляды встречаются, когда я почти готов налететь на нее сзади. Она укрывает голову капюшоном, выглядывающие волосы мгновенно становятся мокрыми из-за дождя. Хризолитовые глаза загораются на фоне властвующей ночи, как яркие звезды. Я представляю сейчас, каково это – быть мотыльком и лететь в смертельный капкан. Я, как и мотылек, никогда не буду готов к такому повороту.

– Нет, не замечал, – коротко отвечаю я. Я давно уже забыл об этой неприятной теме. Потусторонние силы, надеюсь, будут не в обиде, если я предпочту им общество женщины.

– Вот это погода! Не страшно возвращаться одному в особняк, где нет ни души, только ты и эти странные истории?! Я бы на твоем месте уже только от этого сошла с ума!

– Мне не страшно, но ты, конечно, постаралась меня образумить. Я буду осторожней…

– Мне важно, Майк, чтобы ты был жив и здоров.

– Правда?! – удивляюсь я, бросаю косой взгляд на противоположную сторону дороги и вижу, что возле стены, на углу, кто-то стоит и наблюдает за нами. – Может, со мной поедешь? Увидишь собственными глазами дом изнутри. Ощутишь в его стенах некую загадку и…

– Майк, прекрати. Ты же знаешь, что я боюсь, и все равно…

– Я просто предложил. Если не хочешь, то и не надо.

Сначала мне кажется, что Мира колеблется, я ощущаю легкое прикосновение ее прохладных пальцев к своей ладони, но потом до меня доходит: это не ее рука – это ветер. Мира тоже замечает силуэт в темноте.

Меня охватывает легкая дрожь. Я хоть и поглядываю на джип, чтобы уехать, но не решаюсь сделать это прямо сейчас, не убедившись, что девушке действительно никто не угрожает.

– Тебя проводить до дома? – я продолжаю приглядываться к черной фигуре человека, но не могу ни разглядеть его одежду, ни угадать возраст.

Несмотря на несколько высоких фонарных столбов вдоль улицы, человеческие фигуры невозможно отличить от зданий, укрытых до самых окон вторых этажей тенями противоположных домов.

– Не беспокойся обо мне, Майкл, я в состоянии добраться домой сама. Лучше побеспокойся о себе. Тебе, должно быть, уже пора… – она машет рукой в сторону машины, пытается улыбаться, но ее движения как-то не сходятся с расширенными от страха зрачками. Как и во время разговора о Ризе-младшем, ее лицо бледнеет даже в желтом свете фонарей.

Я чую подвох. Медлю и просто решаю, как быть дальше. Уйти или остаться?

Так странно принимать тот факт, что никто, кроме нас самих, не может что-либо запретить сердцу. Все нелепые ограничения мы придумываем для своего успокоения, а потом в старости горько сожалеем о том, чего хотели, но не смогли сделать.

Когда Мира пробует обойти меня слева, я вцепляюсь в ее запястье. Она чувствует силу хватки и не может оттолкнуть меня или убежать.

– Что случилось, Майк? – ее голос дрожит.

– Я тоже о тебе волнуюсь, Мира, если ты не заметила! Мне не трудно довезти тебя.

– Я пойду, – она старается высвободить руку. – Мне тоже пора, правда!

Запястье ловко выскальзывает, оставляя на память моей коже тепло.

Проворно, с грацией кошки, она перепрыгивает через бордюр, становясь неразличимой в темноте и уходя в безликую ночь бледно-серым силуэтом.

Из рассказов о доме я понял: это место не так спокойно, каким кажется. Но так же я уверен в том, что этот город не так благонравен, как может показаться. Судя по всему, люди здесь весьма замкнуты, хотя сплетников на квадратный метр больше, чем где бы то ни было. Я так понимаю, что они здесь все живут сплетнями. Поэтому, естественно, нужно проводить Миру, но так, чтобы она этого не заметила.

Никогда не поверю, что людям здесь чужды человеческие страсти, что нет интриг и ссор между соседями. Должен быть хотя бы один воздыхатель, неравнодушно идущий по пятам Миры Джонс.

Кстати, я его обнаружил, когда медленно подкатывал на джипе к неосвещенному пятну. Останавливаюсь, выключаю свет фар, замираю в тишине, пытаясь не выдать своего присутствия.

Мужчина быстро настигает женский силуэт, который ежится от холода в тонкой, вымокшей насквозь куртке.

Когда я громко захлопываю дверь автомобиля, никто этого даже не слышит. Мужчина уже настиг девушку, он занят только ею. Не помня себя от гнева, я бегу на выручку, поднимая при этом фонтан далеко разлетающихся брызг.

Я останавливаю мужчину и резко впиваюсь ему пальцами в плечо. Среднего роста, молодой на вид мужчина, видимо, не ожидал ничего подобного, поэтому быстро уходит в сторону, будто пытается увернуться от удара. Я замечаю его безумные, страшные глаза, хотя его лицо можно даже назвать симпатичным.

Он выпрямляет спину, неубедительно расправляет плечи, будто пытается меня напугать, и первым обращается ко мне, не скрывая ненависти:

– Ты кто еще такой? Чего тебе нужно?

– Он обидел тебя? – я пропускаю его слова мимо ушей. Меня интересует только безопасность Миры.

В глазах Миры разгорается костер страха, беспокойства и ужаса.

– Что ты здесь делаешь, Майк? Я думала, ты уехал!

Ее ответ ошеломляет меня. Я стою в ступоре. Она спрашивает о том, почему я не уехал, хотя я защищаю ее от домогательств этого странного типа.

– Кто это, Мира? Ты знаешь его? – интересуется парень. Его лицо вызывает у меня приступ неконтролируемого гнева. Но он называет ее по имени – он тоже ее знает.

– Зачем ты крадешься за ней? – рявкаю я, сверля глазами крепкое тело парня. Не больше метра семидесяти двух. Ровно мне по грудь. Он тоже недоброжелательно рассматривает мою персону.

– Спокойно, ребята. Майк, я его давно знаю. Все хорошо, правда, —

Мира продолжает меня успокаивать, хотя ее лицо выражает абсолютно противоположные эмоции.

– Конечно, знает, – выпаливает тот, изображая тигра, хотя больше похож на напыщенного павлина. Курица забыла, что при любых обстоятельствах останется безобидным созданием. – Мы встречаемся, а ты кто еще такой?

– Встречаетесь?! – повторяю беззвучно одними губами. Я чувствую, будто в мое сердце вонзили нож. Наконец, я заставляю себя выдавить: – Значит, все хорошо? Мира?

– А что, не видно? Или ты слепой индюк? – молодой человек поводит плечами, показывая свое превосходство.

– Нет, мы никогда не встречались, ты все придумал, – отвечает Мира.

– Не городи ерунду. Только повстречала пришлого, и сразу делаешь вид, что меня совсем не знаешь! Я тебе рожу разобью, ты слышишь меня, громила… – это уже мне.

– Слышу, не глухой, – я не теряю хладнокровия. – Значит, я могу идти?

Последний взгляд на Миру открывает ее затаенную грусть и смятение. Она замечает мое недоумение, но продолжает сдерживаться и молчать. Я не хочу становиться лишним: ссора, если таковая их пока разлучает, со временем останется позади. Я поворачиваюсь.

– Майк, осторожно! – кричит Мира, и в этот момент из моих глаз летит целый сноп искр, изо рта течет кровь. – Сбоку…

Я сплевываю на темный асфальт, поднимаю глаза. Мой взгляд не предвещает этому мерзавцу ничего хорошего.

– Не обижайся, парень, но ты сам напросился, – я приближаюсь к нему, чтобы отполировать его физиономию до кровавого блеска.

Зная, что сейчас будет, он несколько раз отскакивает от меня в стороны, как кузнечик, но я оказываюсь проворнее его. Первый удар встречает двойной подбородок, затем – левая скула, и напоследок я укладываю наглеца на лопатки.

Мне абсолютно плевать сейчас, что Мире наша драка доставляет боль. Он получает за дело. Но, кажется, я слышу женские всхлипы. С трудом отрываю пальцы от горла и плеча. Осматриваюсь. На моих ладонях кровь Риза, и мне нисколько не жаль человека, которого я вижу перед собой. Он лежит на дороге и сплевывает кровавые слюни, зажимает нос, из которого ручьем бежит темная жидкость. У меня разбита губа и соленый привкус во рту. Сбоку, кажется, пошатывается зуб.

– Боже! Стив… Как ты? – жалость Миры расстраивает меня. Она жалеет того, кто хотел напасть сзади на нее, того, кто напал на меня.

Я молча наблюдаю: он садится на тротуаре, опускает свинцовую голову на колени, сплевывает кровь. Мира опускается рядом, кладет ему руку на плечо. Трогает мягко, чтобы не разозлить.

– Я тебе еще это припомню, – ядовито шипит Стив, поглядывая на меня через приподнятый локоть, и снова утыкается в колено лбом. – Выродок…

– Идем, Мира, отсюда, – внезапно выпаливаю я. Она смотрит на меня с изумлением, но без тени ненависти, поэтому я повторяю предложение: —

Пошли!

И в подтверждение своих слов протягиваю ей руку. Я уверен теперь: она не простит мой поступок. Она видела, каким жестоким я могу быть, и сейчас просто убежит от меня.

Мира осторожно встает, подходит ко мне и идет дальше, к автомобилю.

– Мы еще встретимся, ты слышишь меня?! Я тебя из-под земли достану. Мира, не уходи с ним, прошу тебя… Остановись…

Этот «храбрец» так и остается со своими жалкими угрозами и стонами наедине с фонарным столбом и дождем.

Мира сидит рядом, я завожу рычащий мотор, включаю фары дальнего света и срываюсь вперед.

Ночь быстро скрывает под своим густым покрывалом любое движение.

Я больше не могу следить через зеркала за поднимающимся силуэтом Стива Риза, который несколько секунд назад корчился от боли. Я слегка успокаиваюсь и сосредоточенно гляжу вперед, на однообразную дорогу. К тому же я жутко злюсь на себя. И корю, что не сдержался.

Мира тихо плачет и всхлипывает. Она продолжает прятать лицо за мокрым капюшоном.

– Этот Стив – тот самый друг из детства, не так ли? – разряжать гнетущее молчание такими «безобидными» вопросами было рискованно. Я не знаю, как к ним отнесется Мира. Девушка сильно расстроилась и никак не может остановить поток горьких слез.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.