скачать книгу бесплатно
Он меня заставляет совершить промышленный шпионаж?
И стоит только подумать это, как передо мной возникают нефритовые глаза Каца и слова:
Лояльность. Я требую абсолютную лояльность, Катрин.
Отрицательно машу головой, упираюсь в спинку, желая увеличить дистанцию.
– Господин Кац проговорил этот момент. Он от меня ожидает лояльность и преданность как от своего референта, а то, что вы мне предлагаете… это… я понимаю, что ваша просьба продиктована заботой о предприятии, но я не смогу, я просто не смогу, Олег Петрович… в народе это называется просто – стучать.
– Просьба? Просьба… – повторяет, вскинув бровь и в эту секунду что-то мерзкое, как холодная змея, проскальзывает по моей спине неприятным предчувствием.
Смотрю в растерянности на вмиг теряющее все добродушие лицо. Медленно поднимается и в пару шагов нависает надо мной, огромный обрюзгший живот не дает мне вскочить с места и отойти на безопасное расстояние.
– Катерина… ты меня не поняла. Деточка. Конечно, ты будешь абсолютно предана Димитрию Ивановичу. Любое его слово исполняется – это факт, но ты, я смотрю, не совсем понимаешь свое положение при господине Каце… Подумай, как я вижу, ты совсем не глупа. Рано или поздно Димитрий уедет, месяц или два самое большее. Не сидеть же ему на севере вечно, у него империя, так сказать. А я останусь у руля. Я. Останусь. Елецкая.
И ты… ты тоже останешься здесь…
– Я вас не понимаю!
Ха! Все уже поняла, но тяну время, пытаюсь найти выход, но не могу…
Лицо директора багровеет, ноздри раздуваются, осознаю, что с каждой секундой приближается нечто злое, плохое, оно летит на меня со скоростью света и я попаду под каток, в капкан, из которого не выбраться.
– Значит так, Елецкая! Под дуру не коси. Ты будешь держать меня в курсе всех решений Каца.
– НЕТ! – подрываюсь с места, но мясистая рука, неожиданно хваткая, опускается на мое плечо и усаживает насильно обратно.
– Рот закрой и слушай! Раз по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. Ты ведь знаешь, что я далеко не последний человек в городе?!
– То, что вы требуете… это мерзко и противно! Я так не могу! Я не доносчица!
– Ты станешь тем, чем прикажу. И раз уж так случилось, что магнат выбрал тебя, хотя я ему преподнес лучшие кадры, то ты станешь его послушной игрушкой. Если Димитрий прикажет сесть, ты сядешь, если захочет, чтобы легла, то ты исполнишь и это…
Иначе…
Глава 12
Холодею. Меня сейчас в помои с головой опускают, а я давлюсь вонючей гадостью и омерзением.
– Вы не можете меня заставить… – проговариваю зло, все-таки вскакиваю, упираю взгляд в мужчину, который не сильно меня выше.
– Еще как заставлю. Все, что прикажу, сделаешь. У меня на тебя такие козыри имеются…
– А если я все расскажу Димитрию?!
Улыбается, щурит глаза и отвечает, растянув мясистые губы в примерзкую улыбочку:
– Попробуй, Елецкая. Твое слово против моего. И помни, кто я и кто ты.
Захлопываю рот, так и не высказав очередную угрозу. Олег Петрович один из самых влиятельных людей города, имеющий свои связи в самых верхах. Просто так главами металлургических заводов не становятся. На его стороне деньги, власть, имя.
А кто я?
Сирота. Никто. Я здесь на птичьих правах. Работаю без диплома и у меня нет ни малейшего шанса против директора.
– Вот так-то лучше, Елецкая… по личику вижу, что наконец мозги у тебя зашевелились.
Улыбается, опять перевоплощаясь в добряка.
– Ты послушай меня, Катенька, я плохого не посоветую, а если прислушаешься и сделаешь так, как я говорю, только выиграешь.
Мне становится нечем дышать. Ощущаю, как невидимая удавка обхватывает шею и из меня выкачивают все жизненные силы, внутри закипают слезы.
– Ну, полно. Я не терплю женских истерик. Так что плакать и пытаться разжалобить меня не нужно, тем более что на самом деле тебе выпал золотой билет в будущее, и только ты, Катерина Владимировна, решаешь, каким именно будет это будущее.
Машу головой из стороны в сторону, пытаюсь очнуться от того ужаса, в который я с каждой секундой все больше погружаюсь.
Димитрий только появился, а из-за него вся моя жизнь летит в тартарары.
Петрович двумя пальцами проводит по своим мерзким паучьим усам, он сам мне кажется пауком, который плетет свои интриги и загоняет жалкую муху в сети, опутывает по рукам и ногам. В этой игре мне не выиграть. Не тот калибр.
– Катенька, через тебя будет проходить определенная документация, и мне нужно, чтобы цифры всегда сходились, ты же столько у нас в бухгалтерии пробыла, должна понимать, о чем я.
Явно у Петровича рыльце в пушку. Меня хотят заставить прикрыть тылы. Эта мысль вызывает внутренний ярый протест, который я не высказываю. Жду откровений. Раз уж тут так разошлись, что же не дать человеку высказаться.
Петрович проходится по кабинету, убедившись, что я слушаю его. Директор становится все более умиротворенным и улыбается, как отец родной, а впрочем, я отца почти не помню и улыбку его тем более.
– Кац имеет определенные моральные устои и принципы, вернее, их полное отсутствие, Катерина Владимировна. Новый босс – зверь, имеющий определенное имя в деловых кругах. Он беспринципен и скор на расправу.
Делает паузу, многозначительно смотрит, заставляя прочувствовать каждую его фразу, каждое слово, которые летят в меня отравленными стрелами.
– У Димитрия есть определенные требования, касающиеся его помощницы. Без моей поддержки тебе не выжить. Кац опасен и женщин он не бережет. Он жесток.
– Так почему же, если биг босс так ужасен, вы продали ему завод и сейчас идете на подобную аферу?! – задаю вопрос и чувствую, что меня тошнит. От ситуации и от людей, которые разыгрывают свою партию, манипулируют мной подобно марионетке.
Чувствую себя жалкой игрушкой, которой жестокий мальчишка может без труда оторвать голову.
Петровичу мой выпад не нравится. Останавливается резко и взгляд темнеет.
– Катенька, ты говори, да не заговаривайся. Все у нас абсолютно чисто на предприятии. Бухгалтерия белая. А это просто предосторожность.
Взгляд у Петровича колкий и цепкий.
Димитрий меня сильно напугал своим холодом, отсутствием эмоций, а этот только вызывает злость от понимания, что меня загоняют в угол. Причем оба. И кто из них хуже, я пока не понимаю.
– Признаюсь, Катенька, раз уж мы говорим с тобой по душам. Я готовил свои кадры. Лучшие, способные удовлетворить все потребности магната, но Димитрий выбрал тебя. Даже не знаю, как вообще такое могло произойти. Ты не в его вкусе. Он совсем иные критерии указывал для референта. Хотя. При смене слагаемых сумма не меняется. Кац выбрал тебя. А значит – ты сделаешь все! Иначе… – делает шаг вперед, приближает ко мне свое круглое, как пряник, лицо с лоснящимися красными щеками и гневно горящими глазами. – Ты здесь на птичьих правах. Без диплома сидишь в бухгалтерии и у тебя есть одно обстоятельство по имени Федор Елецкий.
Сглатываю гулко.
– Малейшее неповиновение и отказ от передачи информации, и тебя лишат опеки. Поверь мне, я подсуечусь и лучшее, что случится с твоим братом – это приют для сложных подростков.
Делает паузу и вновь причмокивает, а меня передергивает от отвращения и желания вцепиться в это жирное лицо и расцарапать в кровь.
– В случае с твоим братцем, Катерина, один твой неправильный шаг и Федора можно сразу в колонию для несовершеннолетних c таким-то послужным списком…
То, чем угрожает Олег Петрович. Это страшная участь и я не могу бросить Федю на произвол судьбы. Он и так злой волчонок, а что с ним станет, если он окажется в мире, из которого нормальным человеком уже не выйти?!
Кто-то скажет, что в тюрьмах люди исправляются, однако я понимаю, что в случае с моим братом и колонией несовершеннолетних, учитывая характер Федора и упертость, его там либо убьют, либо он выйдет, отмотав срок, настоящим монстром…
– Как вы можете вот так с маху решать судьбу невиновного человека?! Мой брат не ангел, но привод был, потому что он дал сдачи, защитил себя и вмазал сынку чиновника! Не он начал это все…
– Прекрати. «Кто, что, за что…» мне фиолетово. Я пытаюсь помочь, понять ситуацию, Катерина. Ты мне информацию и видимую лояльность Кацу, чтобы он ни на секунду не усомнился в твоей исполнительности, и все у тебя с братом будет хорошо… В противном случае… Имей в виду. Жизнь испорчу так, что нигде работы не найдешь, брат твой уже биографию свою подпортил. Ты же знаешь, как у нас дела делаются. Кто прав, а кто виноват, решают деньги и власть. Этого у меня достаточно.
– А если я к Димитрию Ивановичу пойду и все вложу?! У него этого добра побольше вашего будет, – улыбаюсь, приподняв бровь, скрещиваю руки на груди.
Играю роль. Адаптируюсь. Если меня хотят видеть стервой, я могу ею и побыть.
– Ноготки обтачиваешь, Елецкая? Прицениваешься, смотрю, сговоримся, значит. Ну так слушай. Это мой город. А Димитрий Иванович… он здесь временно. Ему главное – прибыль. Такие люди мыслят иными категориями. Проще скажу – ему плевать. У него бизнес на потоке стоит, предприятий тьма. Он уедет, а я, Катенька, я же останусь…
Страшные угрозы бьют меня и посылают в полет. Кажется, что я лечу вниз с самой высокой башни нашего завода и меня колотит панический ужас. Сердце рвется от понимания, что меня загоняют на убой.
Петрович делает шаг в сторону. Оставляет меня переваривать информацию. Смотрит на часы, давая понять, что аудиенция окончена.
Старый лис уже знает, что мне не отвертеться.
Меня колотит. Очень сильно. Внутренне я готова заорать, топать ногами и броситься на мужчину с кулаками. Впервые все внутри бушует праведным гневом. Но чего я добьюсь в порыве злости?
Приглядываюсь к директору. Вместо лица – маска. Эмоции он меняет, как заправский лицедей, словно на помосте древнегреческого амфитеатра. Раз и гнев сменяет лик добродушия.
– Ну вот, Катенька, вижу, что ты меня поняла, осмыслила свое поведение. Радуешь.
Прикусываю губы, чтобы не выдать крепкий мат и не послать зарвавшегося урода в далекое пешее. Не всегда стоит открывать оппоненту, что ты не согласен, можно просто промолчать и позволить, чтобы он сделал свои выводы. Правильные или нет – это уже его проблемы.
– Нет ничего ужасного в том, что ты поможешь в нашем маленьком деле. Разумеется, я вознагражу тебя за старания.
Ухмыляется, а я сжимаю зубы посильнее.
Терпи, Катька, сейчас не время показывать свои чувства. Но все же нервы сдают, когда слышу следующую фразу:
– Раз наш соотечественник тебя выбрал, Елецкая, ты должна сделать все, чтобы он остался абсолютно довольным.
– Вы с ума сошли? – выдыхаю, не сдержавшись.
– Ну что ты, взрослая девочка, все сама понимаешь. Не мне учить, как мужику время на родине нужно скрашивать.
– И еще, Катенька, если вдруг вздумаешь рассказать Димитрию Ивановичу о нашем маленьком разговоре, огребешь по полной. Всегда могут найтись свидетели, которые укажут на твою вину…
Прикусываю губу, потому что директор действует жестко, чередует сладкие обещания и кнут. Проворная, ушлая крыса, которая, видно, имеет богатый опыт подобных вывертов.
Садится в свое кресло и, сомкнув ладони, поигрывает указательными пальцами.
– Мне нужен ответ, Катя. Так я могу на тебя рассчитывать?
Внутри меня все бушует, но я не могу ничего противопоставить. Чувствую себя пешкой в партии в шахматы, которую двигают, как вздумается, подставляя под удар.
– Я вас поняла, – отвечаю тихо.
Хлопает в ладоши, опять улыбаясь сквозь пушистые усы.
– Вот и хорошо, Катенька.
Прикрываю глаза. То, на что я подписалась, это ужасно.
Димитрий Кац. Я его не знаю, но он олицетворяет собой ядовитую гюрзу и его не провести.
Как мне сохранить видимость работы на два фронта?!
Биг босс же за такое шею свернет…
Причем буквально.
Есть в его сильных руках нечто такое, что дает мне понять, что сделает.
– Забирай документы и свободна. По всем вопросам смело обращайся к Ниночке, она с радостью поможет.
Нервно оправив подол платья, забываю обо всем, направляюсь к двери. Пожалуй, я еще не отошла от шока, еще не осмыслила, в какую паутину меня втянули.
– И еще вот что, Елецкая, – окрик Петровича заставляет остолбенеть у двери, на деревянных ногах разворачиваюсь и с непониманием смотрю на мужчину, – ты у гинеколога давно была?
Если бы в меня ударила прямо сейчас молния, наверное, я меньше бы удивилась, чем этому вопросу со стороны постороннего мужчины, который, по-видимому, не обременен не только понятием чести, но и морали.
– Простите? – в удивлении мои брови ползут вверх.
– Я говорю, к терапевту с гинекологом давно захаживала? Здоровая, спрашиваю?
Здорова я. Но зачем спрашивать подобное?!
– Димитрий Иванович дал строгие распоряжения относительно здоровья его личного помощника.
Просто киваю. Слов нет.
Как вышла из кабинета Петровича, я плохо помню. Просто в момент нашла себя сидящей за столом и рассматривающей темный экран дорогущего монитора.
Вся ситуация, в которой я оказалась, просто омерзительна, неприятна, а главное – я не вижу выхода.
В один миг меня обложили со всех сторон.
– Боже, Елецкая… Как ты все это разгребать-то будешь… – выдыхаю и тру лицо.
