Миражи и звезды. Моя исповедь

Любовь к спорту

Школа, в которой я училась, стояла на возвышении, а внизу текла Москва-река. На школьной территории были фонтаны с ангелами из белого гипса и всюду рос барбарис. Я помню, как в фонтане не то кончилась вода, не то его закрыли на ремонт. В нем теперь валялись битые бутылки, мусор, окурки. Однажды я полезла за барбарисом, оступилась и упала в фонтан – руками проехалась по этим стеклам, колени в кровь, из ладоней торчат осколки. Крупные я вынула, а мелкие боялась трогать. Кровищи было столько, что я побежала в медпункт. Мне залили все раны зеленкой. А в школе все смеялись надо мной, подтрунивая: «Крокодил Гена». Руки у меня были зеленые, колени зеленые, и все это жутко болело. Некоторое время я даже не могла писать. И эта халява мне, конечно, понравилась.

Лето в Рублеве проходило очень весело и быстро. Месяцы летели один за другим, и мы не замечали, как наступала осень и еще быстрее наступала зима. Зимой бабушка научила меня кататься на коньках. Мне это так нравилось, что после школы я приходила домой, делала уроки и бежала на каток. Однажды я надела коньки и решила перелезть через снежный ров. Но под снегом оказался лед, конек взлетел вверх, я перевернулась и коньком заехала себе по руке. После такого кульбита я заорала от боли. Поликлиника, куда мы прибежали, была в ста метрах от катка. Оказалось, что у меня закрытый перелом руки. В первый день мне привязали к руке шину – обычную деревянную дощечку, туго обмотанную эластичным бинтом. Никогда не забуду, как это было больно! Мне просто сказали: «Сегодня выходной день, приходите завтра, когда будут врачи, тогда вам наложат гипс». Со сломанной рукой я лежала носом к стене и рыдала от дикой боли, колотя при этом ногами в стену. Как я пережила эту ночь, не помню. Утром мы пошли в больницу, и мне наложили гипс. Целую неделю я не ходила в школу, и когда я пришла, все надо мной смеялись, так как накануне прошел фильм «Бриллиантовая рука». Мальчишки зажимали меня в углу: «Давай мы тебе сейчас гипс вскроем, вдруг у тебя там бриллианты». Я отбивалась: «Идите в баню, нет у меня никаких бриллиантов!»

Коньки после этой истории я не разлюбила, наоборот, принимала участие в соревнованиях по конькобежному спорту между школами и заняла первое место!

С раннего детства я мечтала о велосипеде. У моего дяди, маминого двоюродного брата, был спортивный велик. А я вообще никогда не каталась на двухколесном мужском велосипеде. Однажды к нам приехал дядя, приставил велосипед к забору и ушел в дом. Я смотрю на велик и думаю: «Я долго не буду кататься, попробую просто педали покрутить. А как он выйдет, то сразу отдам».

Я села на велосипед и поехала. Велосипед помчался сам. Это было одновременно и здорово, и страшно. Педали крутились сами по себе, меня понесло с горки на дорогу, где ездят машины. А где у велосипеда тормоз, я понятия не имела. Однако у меня хватило ума свернуть с дороги в забор. Естественно, искры посыпались из глаз, я вся была в ссадинах и синяках. Дядя подбежал ко мне и взволнованно спросил:

– Ты цела?

– Цела, цела, все, правда, болит.

После этого мне еще больше захотелось кататься на велосипеде, и я стала всех уговаривать, чтобы мне его подарили. Мама сказала об этом отцу, и когда мне исполнилось 12 лет, мне подарили женский велосипед «Кама». Какая же я была счастливая!

Закаляйся, если хочешь быть здоров

У меня была школьная подружка Света Колбасина. Мы с ней все время «колбасились». Как-то в начале марта, когда уже пошел лед на реке, мы на портфелях спустились вниз с горки и стали любоваться природой. На мне было зимнее приталенное пальто на ватине с искусственным коричневым мехом.

Я, как всегда отчаянная и отважная, говорю подруге:

– Давай проверим толщину льда!

– Ты что, ненормальная, что ли? Какая толщина льда? Видишь, там уже река течет!

– Так она же там течет, а здесь еще смотри какой лед, – произнесла я и ногой наступила на лед.

– Остановись, не делай этого!

– Нет, я хочу проверить, – упрямо твердила я и потихоньку продвигалась вперед.

Она меня отговаривала, но бесполезно. Медленно ступая по льду, я отдалялась от берега. До сих пор не понимаю, как я смогла это сделать, ведь я боялась воды и не умела плавать. Если меня летом на пляже насильно тащили в воду, я орала так, что вокруг все говорили: «Да отпустите вы ребенка, не мучайте». Поэтому меня в детстве не научили плавать. И вот иду я тихонечко по этому льду, метра четыре уже прошла, а Света с берега мне кричит:

– Может, уже хватит?!

– Может, и хватит, – отвечаю я, поворачиваюсь и в этот момент проваливаюсь до пояса под лед.

Это произошло мгновенно, я даже не успела испугаться, зато увидела глаза моей подруги, которые полезли из орбит. Света в панике, не знает, что делать, плачет, причитает:

– Что же ты наделала? Я же тебя просила не ходить!

– Не переживай, сейчас вылезу, – отвечаю я.

Руками держусь за лед, пытаюсь закинуть на него коленку, лед опять трескается, и я глубже проваливаюсь под воду. Через какое-то время я выдохлась: зимние сапоги, пальто – все намокло и, как гиря, стало тянуть меня вниз. Я хлебала ледяную воду, и Светка поняла, что если сейчас она не бросится мне на помощь, то я просто утону. Она поползла по льду мне навстречу, схватила меня за руку и начала отползать обратно. Там, где она находилась, лед был еще достаточно толстый, не ломался. Светка меня вытащила на берег и спасла мне жизнь, хотя тогда мы с ней этого до конца не понимали. Наверху какие-то молодые парни жгли костер и наблюдали за нами, но никто даже не спустился, чтобы помочь девчонкам. Когда мы обе были уже на берегу, Светка плакала и обнимала меня, меня колотило от холода, а эти парни наверху насмехались: «Ну что, утопленница, не получилось утопиться?!» Мы молча прошли мимо. А я только подумала: неужели они бы так и смотрели на то, как я утону… вот гады!

Я побоялась идти домой, так как знала, что бабушка, увидев мокрое пальто, взгреет меня. Я пошла к маме, которая жила рядом с речкой, тоже в коммунальной квартире, позвонила соседям в дверь. К маме было три звонка, к одному из соседей два, к другому один. Я умышленно позвонила один раз, вышла соседка тетя Валя и сказала:

– Наташка, а ты чего мне-то позвонила? – посмотрела внимательно и добавила: – Ты чего такая мокрая? Что случилось-то?

И уже хотела окликнуть маму, но я приставила палец к губам, проскочив в ванную комнату, как могла отжала пальто и повесила его на огромную батарею. Потом налила полную ванну горячей воды и легла в нее. Согреваясь в горячей ванне, я прикидывала, что буду врать маме. В дверь раздался стук:

– Наташа, открой.

Это была мама. Я была готова второй раз утонуть от страха, не зная, что говорить.

– Сейчас, мам, я уже выхожу.

– Что ты там делаешь? Что происходит?

Я открыла ей дверь. Она очень удивилась, почему я моюсь у нее, подошла к батарее:

– Что с вещами? Почему они мокрые?

– Я упала.

– Куда упала?

– В лужу, – ляпнула я.

Мама округлила глаза:

– В какую еще лужу в марте?

Тут из комнаты выглянул мой младший брат и стал проситься к нам. Это меня и спасло. Мама метнулась к нему со словами:

– А что я, собственно, удивляюсь, ты что хочешь найдешь… и даже лужи зимой!

– Так весна уже, – робко сказала я, – снег тает потихонечку, вот и лужи.

Мама отвлеклась на Павлуху, и я поняла, что пока я ее не разозлила, пора сматывать удочки. Оделась в мокрую одежду и уже с лестничной клетки прокричала:

– Всем пока, завтра зайду в гости!

Мне повезло, домой я проскочила незамеченной. Бабуля была в саду за домом, а дед еще на работе, и я спокойно переоделась. Так об этой жуткой истории на тот момент никто и не узнал. Мы продолжали дружить со Светкой, но только теперь я понимаю, что если бы ее не было тогда рядом, то эти воспоминания сегодня было бы некому писать. Спасибо тебе, подруга, за твой подвиг!

Спустя годы я рассказала маме эту историю, на что она отреагировала так:

– Я тогда поняла, что ты мне врешь, и знала, что не скажешь правду.

Но, как говорится, после драки кулаками не машут. Слава богу, что все хорошо закончилось!

Пионерские зори

Пришло время рассказать о том, как я выросла и стала самостоятельной после переезда из Рублева в Москву, на Ленинский проспект. Деду с бабушкой, стоявшим на очереди по улучшению жилищных условий, наконец-то дали двухкомнатную квартиру. И, как уже говорилось выше, я поехала с ними, несмотря на то, что мне пришлось менять школу. Это меня, конечно, очень пугало. Через несколько лет и мама с братом тоже переехали из Рублева в Москву, получив квартиру, которая оказалась в 20 минутах ходьбы от нашего дома, можно сказать, по соседству, и я к ним теперь часто заходила в гости.

Бабушка привезла из Венгрии хрустальную люстру. Такие раньше, по моему разумению, висели в замках. И я эту люстру невзлюбила с первого дня, потому что мне приходилось раз в неделю ставить стул на стол с тазом и протирать каждую висюльку. Эта люстра благополучно переехала вместе с нами на новую квартиру, но потолки там были настолько низкие, что дед все время задевал ее головой. Я так надеялась, что ее снимут, но убрали только звенья на цепи, к которым она крепилась, и мне по-прежнему раз в неделю приходилось заниматься этой люстрой. Позже, когда бабушки не стало и я делала ремонт в квартире, я разобрала люстру и убрала на полку. Сейчас я мечтаю повесить ее снова, но пока некуда.

Во дворе нового дома я быстро познакомилась с местными ребятами, и у меня появилось много новых друзей. Мы собирались на скамейке и играли в различные игры, рассказывали анекдоты, пели песни. А так как я росла в поселке, то не знала, что такое пионерский лагерь. Бабушка с дедушкой берегли меня как зеницу ока и боялись куда-либо отпускать. А про пионерский лагерь бабушка даже слышать не хотела! Ребята же каждый год ездили в лагерь «Солнечный» при Госплане СССР. Однажды я отпросилась у бабушки просто проводить их на автобус, и она отпустила меня.

– Наташ, садись с нами в автобус, – предложили ребята, – ведь мы все равно по Ленинскому проспекту поедем, возле дома тебя высадим.

Я села. Мы заболтались, а водителю никто не сказал, что надо остановиться. Когда мы очухались, то были уже очень далеко от дома. Автобус привез меня в лагерь вместе со всеми госплановскими детьми. Я понимала, что родители меня дома «убьют». В пионерском лагере я не числилась, и путевки у меня, разумеется, не было. Как я буду добираться оттуда домой, я не могла себе представить! Мне говорят: «Ты сейчас поедешь на электричке. Мы тебе объясним дорогу». Я была в ужасе, так как если меня не будет дома до определенного часа, то у бабушки начнется истерика, волнение, давление и все такое… И первый вопрос: «Куда пропала моя дочка?»

В итоге я все разузнала про пионерский лагерь и звоню бабушке по городскому телефону:

– Бабушка, так случилось, что я оказалась в пионерском лагере, – произнесла я и стала описывать ситуацию.

– Как ты посмела? Кто тебе разрешал?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.