скачать книгу бесплатно
– Полагаю, что не сильно, – отрезала Хелен и накрыла медальон пальцами. – Сомневаюсь, что Берта не взяла бы свои вещи.
Дерби глубоко вздохнула, силясь успокоиться:
– Я совсем не верю в то, что она сбежала, миледи, но миссис Грант потребовала больше не поднимать этот вопрос. Поиски окончены, и на этом все. – Она расправила плечи, признавая за собой грех возражения экономке.
Пламя свечи колыхнулось.
Хелен усиленно заморгала, но видение так и не исчезло.
– Я готова поклясться на Святой книге, что Берта ни за что бы не сбежала, – добавила Дерби. – Она содержит мать на свое жалованье.
– Ты боишься, что ей кто-то навредил?
– Не знаю. В понедельник утром она вышла из дома по поручению миссис Грант, а после этого ее никто не видел. Вся прислуга шепчется о том, что она отправилась торговать своим телом за большие деньги в Ковент-Гарден[10 - За XVIII век в районе Ковент-Гарден появилось большое количество публичных домов, и он превратился в английский «квартал красных фонарей».]. Но Берта добрая, богобоязненная девушка, миледи. Я уверена, что она бы ни за что так не поступила.
Хелен понимала, что ей полагается изображать неведение того, что на улицах заслужившего дурную славу района торговали собой сотни куртизанок. Однако подобная слепота не поможет отыскать Берту.
– Ее искали в Ковент-Гардене? У нее есть отец, который потребовал бы расследования?
– Насколько я знаю, на севере живет ее мать, а больше у Берты никого нет. Милорд отправил на поиски Хьюго и Филиппа. – Дерби пожала плечами, красноречиво выражая нелестное мнение об усердии лакеев. – Филипп сказал, что поговорил с мальчонкой, пажом, который видел кое-что, когда исчезла Берта… – Горничная замялась.
– Что он видел?
Дерби обхватила себя руками. Голубой контур дрогнул и сгорбился вслед за ней.
– Я не могу утверждать, что здесь есть связь, миледи…
Хелен уловила в ее голосе обеспокоенность.
– Мне ты можешь рассказать, что бы это ни было.
– Паж заверил Филиппа, что видел экипаж. Экипаж джентльмена.
– Ты полагаешь, что ее забрал джентльмен?
Хелен уставилась на свою горничную. Несомненно, этого быть не может. Тем не менее если все истории, которые рассказывал о своих друзьях Эндрю, правда, то такой исход вполне вероятен. Хелен закрыла глаза. Если Берту и правда утащили, ей не суждено вернуться в приличное общество.
– Я не знаю, как быть, миледи. Как считаете, ищейки с Боу-стрит нам помогут?
Хелен так не считала. Дядюшка почитал сыщиков не больше, чем преступников, которых они преследовали, а альтернативный вариант – наемных детективов – еще меньше. Дело неясное, преступления налицо не имеется, втянута в него лишь обычная горничная, вряд ли сыщики возьмутся его расследовать. По правилам, принятым в хорошем обществе, ответственность за прислугу ложилась на плечи дядюшки. И нельзя было утверждать с полной уверенностью, что Берта и правда исчезла. Что, если ее действительно привлекла перспектива заработка в Ковент-Гарден?
– Возможно, Берта все-таки сбежала, – предположила Хелен. – Она не была здесь счастлива, ей хотелось больше денег – для матери.
Дерби отшатнулась от нее и заключила свое лицо в безразличную маску прислуги.
– Извините, миледи. Мне не стоило вас беспокоить, – сухо произнесла Дерби. – Прошу меня простить. – Она отвернулась к платью и принялась расправлять складки на мягком шелке.
Хелен еще крепче сжала медальон. Ей стало скверно на душе оттого, что она не оправдала ожидания – свои или Дерби? Ошибка опустилась ей на грудь холодным камнем. Но что поделать? Она даже не имеет права встретиться с подругой, которая так в этом нуждается! Хелен ослабила хватку и опустила взгляд на портрет. Ясные синие глаза матери смотрели на нее с укором.
– Это не значит, что я тебе не верю, – поправилась Хелен.
– Никто мне не верит, миледи, – тихо ответила Дерби. – Никто не сомневается в том, что Берта – очередная павшая женщина. И все же кто-то должен ее искать, разве нет?
– Несомненно, – подтвердила Хелен. Но чего добьется Дерби? Если Берта сбежала в Ковент-Гарден, ей уже не помочь. Если в деле замешан джентльмен, простой служанке будет нечего ему противопоставить. Никто не прислушается к ее словам – к джентльмену, а тем более аристократу доверия больше. – Я поговорю с братом. Предположим, Берту увез джентльмен, тогда граф мог что-нибудь о ней услышать от своих знакомых.
Дерби прижала ладони к залитым слезами щекам и присела в глубоком реверансе:
– Благодарю вас, миледи! Я не сомневалась, что вы что-нибудь придумаете. Спасибо!
– Вполне возможно, что брат ничего не знает, – предупредила ее Хелен.
– Понимаю, миледи. Но мне уже легче от того, что Берту ищут. Я боялась, что про нее забудут.
– Этого не произойдет. Обещаю, мы ее найдем. Неважно, сколько это займет времени.
Хелен ободряюще улыбнулась и прошла в будуар; с каждым шагом поспешно сказанные слова обретали для нее все больший вес. Зачем она дала служанке это обещание? Отыскать в ненасытной утробе города одну-единственную из моря забытых девушек будет практически невозможно.
Хелен представляла себе опасности, таящиеся за дверью. Она каждый месяц читала «Случаи, произошедшие в Лондоне и округе» в «La Belle Assemblеe»: леденящий кровь список убийств и изуверств публиковали сразу под новостями мира моды. Под Рождество газеты писали только о шокирующих убийствах на Рэтклиффской дороге, в кровавых деталях описывая жестокую расправу над двумя невинными семьями. Теперь в «Таймс» каждый день докладывали о зверских набегах людей, называвших себя луддитами: отчаявшиеся рабочие разрушали новое оборудование, которое должно было их заменить, и нападали на свое начальство, вооружившись дубинами и ружьями. Эти жуткие истории давали понять, что за пределами Халфмун-стрит царит полный беспредел.
За три шага Хелен миновала зеленую кушетку и подошла к туалетному столику из красного дерева. Она протерла глаза. К счастью, неприятное мерцание исчезло. Что это за проблема со зрением – неизвестно, но похоже, что возникает она только при виде Дерби. Вероятно, этот феномен связан с живыми существами. Хотя, разумеется, Хьюго не мерцал. Как и ее собственное тело, если уж на то пошло. Будь она таких же убеждений, что и тетушка, Хелен непременно увидела бы в этом явлении нечто сверхъестественное, но ей больше импонировали «животный магнетизм» мистера Месмера и «животное электричество» мистера Гальвани. Хелен сбросила со счетов эти хрупкие теории – скорее всего, виной всему была усталость.
Среди аккуратно расставленных на туалетном столике баночек, кисточек и мисочек нашлось лишь одно подходящее место, чтобы спрятать портрет: щель между краем зеркала и набором ароматических смесей в белых пиалах. Хелен опустила туда медальон и отошла назад: полумесяц золотой рамки и вызывающий взгляд матери будут едва заметны стороннему наблюдателю.
Ей полагалось сказать Дерби, что исчезновением Берты обязан заниматься виконт Пеннуорт. Негоже юным леди и прислуге ввязываться в опасные авантюры.
– Дерби? – позвала она. – Мне надо кое-что тебе сказать.
Девушка возникла в дверном проеме, уже не окруженная голубым свечением. Наверное, оно и правда привиделось Хелен от усталости.
– Да, миледи?
– Мне кажется… – Хелен осеклась, почувствовав на себе выразительный взгляд Дерби, в котором читалось разочарование. – Мне кажется, что кремовые перчатки будут смотреться лучше абрикосовых.
Неподобающее это поведение или нет – неважно. Она уже дала Дерби обещание и сдержит слово. К тому же камеристка права: больше никто не станет искать горничную, которая могла сойти с пути истинного. Особенно дядюшка Пеннуорт.
Глава третья
Завершив вечерний туалет, Хелен приоткрыла дверь спальни и выглянула в коридор третьего этажа. Никого. Надо поспешить, чтобы увидеться с Эндрю наедине до ужина. Иначе интимного разговора не выйдет: исчезновение Берты и отдельный дом для брата с сестрой за ужином обсуждать нельзя, к тому же Эндрю будет вынужден еще долго общаться с дядюшкой после того, как Хелен с тетушкой выйдут из-за стола. Это ее единственный шанс, и новый предоставится только через неделю, а то и позже. Девушка приподняла полы атласной нижней юбки и сбежала вниз по лестнице, никем не замеченная в нарушении правил приличия, кроме портретов предков ее дядюшки, смотрящих на нее со стены.
Еще на самом верху Хелен опустила взгляд в глубины главного холла. Удача ее не оставила: там не было ни души. По привычке она считала ступеньки, стремительно уносясь по ним вниз, и запыхалась еще на сорок второй, у выхода на второй этаж. Манящий аромат ростбифа, принесенный теплым воздухом из подвальной кухни, смешался с запахом подтаявшего воска свечей. Ждать ужина осталось недолго.
Двери гостиной были закрыты. Там ли Эндрю, уже заключенный в одной комнате с дядюшкой и тетушкой, или спасается, как обычно, в бильярдной? Хелен перегнулась через перила и прислушалась. Снизу приглушенно гремели кастрюли, канарейка тетушки переливалась вечерними трелями, и еле слышно перестукивались бильярдные шары. Ага! Хелен улыбнулась и, приподняв платье выше щиколоток, пробежала последние двадцать ступенек.
Там она повернула в сторону и чуть не столкнулась с Филиппом, вторым лакеем, который тщетно пытался поправить свой напудренный парик. Слуга тут же вытянул руки по швам:
– Миледи! – Он склонил голову – парик съехал, обнажив медного цвета волосы, – и отступил назад, к стене.
– Филипп! – Хелен подняла взгляд на второй этаж и закрытые двери гостиной. – Дядюшка с тетушкой уже спустились?
– Да, миледи. Меня послали пригласить за стол лорда Хейдена.
Великий Луд, времени совсем не осталось: следующей позовут ее. Хелен подошла к лакею, скрывшись за высокой лестницей.
– Лорд Хейден в бильярдной, верно? – прошептала она, жестом приглашая Филиппа стать ее соучастником.
Им обоим скрытность давалась нелегко, при росте Хелен чуть ли не метр семьдесят пять, а Филиппа – больше ста восьмидесяти восьми, его не так давно наняли, и тетушка выбирала лакея под стать Хьюго – высокого, стройного, длинноногого. «Важное требование, – как-то бесстрастно заметила Хелен при Миллисенте, – ведь красно-золотая ливрея очень плотно прилегает к телу».
– Да, миледи.
Филипп послушно двинулся к девушке вдоль стены. Его синие глаза были влажными, а движения – рассеянными, чего обычно Хелен за ним не замечала. Очевидно, он пал очередной жертвой сезонной простуды, которая периодически косила жителей особняка.
– Филипп, не могли бы вы… – Хелен замялась, понимая, что ставит его в неловкое положение. – Не могли бы вы зайти за лордом чуть позже?
– Насколько, миледи? – В широко раскрытых глазах Филиппа читался настоящий вопрос: сколько?
Девушка щелкнула металлической пряжкой сумочки и выудила оттуда один фартинг.
– Десять минут, – сказала она, уронив монетку в руку лакея. – Не хочу, чтобы вас отругали из-за меня.
– Десять минут. – Лакей поклонился. Монета уже скрылась в кармане камзола.
– Вот еще что, Филипп. Дерби сообщила мне, что вы разговаривали с пажом, который последним видел Берту до ее исчезновения.
Рука лакея нервно скользнула к шейному платку.
– Да, миледи. – Он посмотрел наверх сквозь перила и еле слышно прошептал: – Этим, миледи, нам приказано вас не беспокоить.
– Я буду лишь сильнее беспокоиться, если оставить меня в неведении.
Филипп облизнул верхнюю губу. Хелен терпеливо ждала, пока он размышлял, как быть, – морщинка между усыпанными веснушками бровями говорила о том, что молодой человек крепко задумался. Ему полагалось следовать приказам дядюшки с тетушкой, но лакею уже слышался звон очередной монетки.
– Того мальчонку послали по делам на Беркли-стрит, – наконец выдавил из себя Филипп и выразительно посмотрел на сумочку Хелен. – Он увидел, как перед Бертой остановился экипаж, но какой – он не заметил. Вот и все, миледи.
– На него давили?
– Это паж Холиоксов с Беркли-сквер, хороший парень. Наверняка он рассказал все, что знал.
Хелен кивнула:
– Спасибо, Филипп. Не забудьте: если вас спросят, где я, отвечайте, что еще в своей комнате.
– Разумеется, миледи.
Девушка поправила шаль, чтобы та не соскользнула с плеч, и степенно пошла по коридору в заднюю часть особняка. Завернув за угол, она побежала к бильярдной.
Хелен перешла на шаг, приблизившись к закрытой двери, и внезапно нахмурилась. В лице Филиппа было что-то такое, что отдавало неприязнью. В голову Хелен приходила только одна мысль: Филиппа не волновала судьба горничной. Честно говоря, Хелен это не удивило. Лакей болен, и часть прислуги недоверчиво относится к Берте из-за того, что она иностранка. Однако это вызывает сомнения в достоверности сведений, полученных Филиппом от пажа – вряд ли он допрашивал его с пристрастием обеспокоенного судьбой Берты человека. Если паж что-то скрыл или не упомянул важную деталь, Филипп, скорее всего, этого даже не заметил.
С другой стороны, надо признать, что никто не умеет, как Хелен, замечать малейшие недомолвки. Сколько раз ей удавалось раскрывать тайные мысли близких ей людей? Что нередко шло вразрез с мнением о них окружающих. Хелен отмечала острый ум лакея-негра леди Тревейн, минутный всплеск похоти в гостившем у них приходском священнике, сердечную любовь, промелькнувшую в мужском взгляде… Порой эти открытия потрясали девушку, но она не могла отмахнуться от фактов, как и не могла отрицать свою потребность помогать другим в тяжелые минуты. Если ее обещание Дерби не было пустым, она должна сама поговорить с пажом и прийти к своим выводам.
Осталось придумать, как проникнуть тайком в чужой дом.
Хелен остановилась у двери в бильярдную, готовая к иному вторжению. Это была святая святых мужчин, и хоть никто прямо не запрещал женщинам посещать бильярдную, существовало негласное правило: девушкам туда заходить нельзя. Хелен поспешно убедилась, что в коридоре никого нет, открыла дверь и сделала шаг вперед.
Жгучая смесь ароматов дыма о сигар, воска свечей и красного вина витала в комнате с обитыми деревянными панелями стенами и плотным красным ковром. Высокая фигура брата склонилась над бильярдным столом, кий указывал на шар. Эндрю отвел взгляд от зеленого сукна, приветливо улыбнулся сестре и снова сосредоточился на ударе.
– Привет, сильфида, – сказал он и поправил кий между пальцами, выбирая угол удара. – Пришла со мной поиграть? – Он хмыкнул над своей же шуткой и толкнул кончиком кия шар цвета слоновой кости. Тот врезался в красный и заставил его отлететь в лузу. – Видела? Даже у Сельбурна бы лучше не вышло. Что скажешь?
Хелен ни разу не видела, чтобы друг брата, герцог Сельбурнский, играл в бильярд, так что воздержалась от комментариев:
– Я хочу с тобой поговорить. Наедине.
Эндрю обогнул стол, не спуская глаз со следующей цели:
– Дядюшка тебя по голове не погладит, если обнаружит, что ты сюда пришла.
– Он не узнает, – отмахнулась Хелен.
Она со сдержанным одобрением изучила наряд брата. В основном он отвечал правилам, продиктованным мистером Браммелом[11 - Джордж Брайан Браммел (1778–1840) – английский денди, законодатель моды в эпоху Регентства.], известным законодателем мод: великолепное качество ткани и приглушенные тона производили прекрасное впечатление. Покрой фрака яркого и насыщенного синего цвета подчеркивал атлетичное телосложение брата, атласные бриджи идеально сидели на ногах, а воздушный белый шейный платок ниспадал на грудь каскадом замысловатых складок. Однако жилет Эндрю выбрал неподходящий: горохово-зеленый, с вышитыми на нем голубыми и розовыми бутонами, – очевидно, как и принц-регент, Эндрю испытывал слабость к яркой атласной ткани и вышивке, а эти элементы гардероба совершенно не вязались с философией красавчика Браммела.
– Мне нравится твой фрак, – перевела тему Хелен, разумно воздержавшись от комментариев по поводу жилета. Брату всегда приносило удовольствие восхваление его наряда.
Эндрю просиял:
– От Вестона[12 - Вестон – один из самых известных портных XIX века.]. Хорош, не правда ли? – Он похлопал себя по узко обтянувшему запястье рукаву. – Ты тоже отлично выглядишь, сестренка. Готова к завтрашнему дню? – Он растерянно огляделся, словно что-то потерял. – Вот! – наконец сказал Эндрю и указал кием на коробочку, стоявшую на камине. – Это тебе.
– Правда? – тут же отвлеклась Хелен.
– Всего лишь безделушка в честь важного события, – широко улыбнулся Эндрю. Он явно наслаждался произведенным эффектом.
Хелен всегда с легкостью трактовала мимику брата. В отличие от нее он позволял своим эмоциям свободно отражаться на лице. Благодаря этой открытости Хелен всегда побеждала его в детских карточных играх и безошибочно угадывала, когда Эндрю хотелось побыть одному или выговориться.
Девушка обогнула бильярдный стол и сняла подарок с каминной полки. Красная сафьяновая шкатулка, похоже, что от «Ранделл и Бридж» – лучшей ювелирной фирмы Англии. Девушка оглянулась на брата. Его глаза блестели от предвкушения.
– Давай же открывай, – поторопил Эндрю сестру.
Хелен высвободила два миниатюрных медных крючка из колец и подняла крышку. Внутри лежали четыре золотые шпильки для волос в форме лавровых венков, украшенные бриллиантами. Хелен провела пальцем по изящной шпильке, и грани драгоценных камней блеснули в свете свечей. Шпильки прекрасно будут смотреться в ее прическе и удержат на волосах кружевные ленты и раскидистые страусиные перья: без них королева отказывалась принимать дам в своей гостиной.
– О, Эндрю, они чудесные! Спасибо!
– Тетушка подсказала, что тебе нужно. Но имей в виду, выбирал их я. – Эндрю снова нагнулся к столу, продумывая следующий удар. – Так к чему эта тайная встреча?
Хелен еще несколько раз повернула коробку, любуясь цветными переливами на гранях бриллиантов, и решительно захлопнула крышку.
– Дрю, – медленно проговорила она, – ты не хочешь в скором времени завести свой дом в Лондоне?
Эндрю выпрямился и опустил кий на сукно:
– Что ж, это однозначно вопрос с подвохом. Тетушка попросила тебя обсудить со мной женитьбу?
