Женихи со всей округи

Джоэн с утра развешивает мокрое постиранное бельё и пелёнки во дворе. Вдруг на месте, где надо было повесить очередную сорочку, возникла фигура барона Рентона. Он стоит и молчит. Улыбнулся, когда увидел след от своих губ в виде засоса на шее, будто пометил: моя женщина. Девушка нагло и беспардонно завесила пространство между ними сорочкой. Мужчина нагнулся и пролез под бельём, встал рядом.

Радостно сообщил:

–А ты знаешь, шёл я, шёл, и вдруг друга твоего встретил Джорджа Грейсона.

–Неужели?– замерла молодая мамаша, предчувствуя нехорошее.

–Больной он у тебя какой-то…

–Раньше на здоровье не жаловался.

–А теперь больной. И болит всё: от головы до зада.

Он положил ладонь на её щёку, любовался ею.

Призывал:

–Сила любви растворена повсюду при сотворении мира…

–Тогда почему Адама и Еву низвергли именно после любовного акта?

–Но монахов не делает бессмертными воздержание.

Сзади них раздался голос Теодора:

–Никому не здрасьте!

Барон убрал руку со щеки Джоэн.

Спросил у подростка:

–Это почему же ты такой злой Теодор Валлард?

–А нечего ходить смущать незамужнюю женщину. И кривотолки по деревни образовывать.

–О, повзрослел,– ухмыльнулся рыцарь.

Мальчик пугал:

–Не уйдёте: возьму палку и проучу.

Нелвин рассмеялся и сквозь смех подытожил:

–Это уже не хулиган, это уже у вас бандит какой-то растёт.

–Защитник,– радостно с гордостью выдохнулся сестра Теодора.

Сеньор прощально кивнул своей зазнобе и всё же ушёл.

Рентон сидит в трапезной зале и пьёт пиво с оруженосцем и пажами. В зал вошла жена Тэмзин, подошла к мужу.

Выговаривала тихим яростным голосом:

–Я всё понимаю: желание дурит голову, но не до такой же степени! Что за фарс бегать за замарашкой?

С видимым трудом барон оторвался от глиняной кружки с пивом, уточнил:

–Конюх Уилл рассказал?

–Да вся прислуга шепчется! Милый мой, твоё поприще – бои и слава, а не беготня за девками!

–У меня в каждом селе по несколько любовниц, и раньше тебя это не задевало. Что сейчас-то взбеленилась?

–Потому, что даже мне очевидно, что ты влюбился в ту замарашку! Прошло 9 месяцев и ты побежал вновь к этой гулящей девке!

–Она не гулящая. И не моя любовница.

–Так вот в чём дело! Ты завоёвываешь непреступную крепость! Да, это по-рыцарски.

–Не беси меня. Иди к своим вышивкам.

–Какой позор! Бегаешь за нищей!

–А мне, кроме неё, больше никто не нужен! И плевать на мнение всего мира!

–То есть: остальных любовниц ты бросил и не посещаешь?– уточнила Тэмзин.

–Бросил всех других. Да. Сижу, страдаю. Радоваться должна! Твоего мужа-изверга хоть кто-то довёл до бешенства. И он только твой…

Но она не радовалась, заплакала и иронизировала:

–О, безумно влюблённый! Да-да, это про тебя.

Она пошла к дверям.

Нелвин изрёк в пространство:

–В споре с женщиной последнее слово может сказать только эхо!

Оруженосец Алекс Кук решил поддержать сеньора:

–Его Милость барон Рентон завоевал всех врагов, неужели какую-то бабу не покорит?!!

Тэмзин зло хлопнула дверью.

Как-то днём Джоэн из корневищ кубышки жёлтой, похожего на кувшинку цветка, тоже произрастающего в воде, делала муку, перемалывая высушенный субстрат на небольших жерновах.

И тут ввалился Рентон с огромной охапкой мелких алых и белых роз.

Сияя, доложил:

–Я решил исправить все ошибки прошлого.

–Какую церковь ограбили?– зависла над жерновами девушка.

Она вспотела от тяжёлой работы и её одежда прилипла к телу, волнуя кровь мужчине.

Только церкви могли выращивать эти цветы. Белая роза – символ Девы Марии, алая – символ Иисуса Христа.

–Я не воровал в садах Господневых. Это моя жена выращивает в замке в горшочках мелкие виды роз, они цветут пораньше больших роз… Они надоели мне своим удушающим ароматом…

–О-о…– лицо молодой хозяйки дома скуксилось.

Девушка выпрямилась и ядовито донесла до сведенья сеньора:

–Ваши методы обольщения не работают.

Да он очумел! Нести ей то, что его раздражает! Да ещё и от жены! Таких подарочков ей не надо.

Барон подошёл, всё же положил цветы на стол.

Напряжённо вглядываясь в её глаза, допытывался:

–А что носить? Может, продукты опять?

–Я не хочу быть Вам обязанной.

–Мы могли бы покататься на моих лошадях или в лодке…

–Мы? Нет никаких «мы»!– холод в её голосе, казалось, вымораживал все органы.

–Как же захотелось тебя наказать за все твои отказы и издёвки!

–А ты хотел, чтоб я от радости плясала, когда ты входишь? Не дождёшься!– смелая до наглости крестьянка перешла на «ты».

Он сделал шаг к ней со словами:

–Мне нужны твои поцелуи, я хочу твои объятия.

Джоэн отступала и пререкалась:

–Эти собственнические нотки в Вашем голосе бесят меня! У Вас жена есть! И любовницы!

–Нет любовниц! Хочу лишь тебя.

Его решимость пугала, девушка ринулась было к двери, но мужчина был проворнее. Поймал, прижал. Её запах вспотевшего женского тела заставил потерять последнюю адекватность. Безудержным потоком рвались из барона поцелуи, он осыпал ими щёки, нос, лоб, пока не добрался до губ. Она тщётно пыталась отбиться от Нелвина, но он пил и пил её сладость губ.

Сделал передышку, потеряв ровное дыхание, и страстно шептал:

–Я не могу вырваться из плена твоих глаз, из плена твоих губ…

–Сексуальный агрессор!

И тут заревел Артур. От неожиданности мужчина разжал объятия, и мать бросилась к сыну.

В её комнату следом за ней зашёл барон. Там пахло маленьким ребёнком и молоком. Артур жадно сосал грудь. Совесть сжала сердце Рентона в тиски, он ушёл. Не вынес смотреть на того, чьим отцом очень хотел стать, но не стал.

А ночью барону опять привиделось, как Джоэн ползает в глине, её волнующие изгибы тела тревожили его сердце, он вновь и вновь желал обладать этой девушкой. Проснулся в поту. Сел, склонил голову, вылил из кувшина на голову холодной воды. Решил помахать мечом во дворе.

Ранним утром мать толкнула Джоэн.

Просила:

–Хворосту набери, во дворе варенье из первой клубники варить на меду собираюсь.

Девушка простонала:

–Бесит, когда утро настаёт раньше, чем я выспалась.

–Да-а-а, опять Артур горланил полночи.

–Это его, наверное, барон Рентон сглазил. Зрачки у него всегда расширены, будто сейчас бросится всех душить или бить…

–Снова приходил,– всплеснула руками Никола,– И…что было?

–Не видишь? Цветы принёс. И…ушёл сразу.

Девушка встала и быстро оделась.

–Неужели?– прищурилась женщина.

Дочь перевела разговор в другое русло:

–Приснилось, будто я опоздала на своё венчание…Жених спиной стоял у алтаря, не видела его лица…Может, этот сон к тому, что всё же выйду замуж?

–Не знаю! Надо было во сне уточнять.

Джоэн выскочила из дома. Синий от тумана сад, синей кажется трава…и жёлтые нарциссы так контрастны, будто звёзды в ночи. Девушка углубилась в лес.

В её комнату тихо открылось окно, появилось лицо Нелвина Рентона. Огляделся.

Процедил:

–Одному Богу известно, где носит эту чертовку.

–За хворостом я её отправила. Сейчас только ушла,– из коридора отозвалась Никола.

Джоэн с вязанкой хвороста села на пень. Клонило в сон. И вдруг чьи-то руки опустились на плечи. Девушка взвизгнула и вскочила, роняя заготовленные для костра ветки. Резво развернулась. Рентон!

Она выдохнула:

–Господи! Опять Вы! Да какой же Вы неуёмный! Как Вы меня нашли?

–По сбитой росе. Я же охотник. Сообщить особо рад: с утреца лишил тебя ещё двух женихов. Двум старшим Грейсонам пригрозил.

–Вот жуткий Вы человек…Но пользу приносить умеете! Не нравились мне Грейсоны…Неугодные они женихи были…А Вы, как всегда, тяжёлым маршрутом женихов моих посылаете…Не возвращаются…– нахваливала Джоэн, затем прищурилась и узнавала,– Вновь на меня нападать будите? И ни одного слова о любви, как всегда, не скажите?

Нелвин сорвал с дерева лист, судорожно и зло комкает и мнёт бедный зелёный отросток дерева.

В сердцах мужчина отвечает:

–Люблю я тебя или не люблю…Я не знаю! Просто понял, что жить без тебя не могу!

–Эгоист…Ты не спрашиваешь о том: люблю ли я тебя!

–Как ты, вероятно, гордишься собой! Играешь чувствами высокородного!

–Нет, сам приходит, а я виновата!– возмутилась девушка, затем жалобно просила,– Отпусти меня из своей жизни…

–Почему тебе непонятно и не ясно, что я никогда не уйду из твоей жизни?

–Даже так? А вот поглядим ещё! Вот выйду замуж, и куда Вы втиснетесь в мою жизнь?

Барон выпытывал с пристрастием:

–Та-а-ак…И кому ты решила отдать предпочтенье?

Она мечтательно поведала:

–Мельник у нас есть…Ни за что от меня не отступится!

–Ведьмой решила стать?

–Что за бред?

–Мельники испокон веков на своих водяных мельницах держат чёрных козлов и чёрных петухов, чтобы приносить их в жертву водяному.

–Большой, а в сказки веришь!

Сеньор требовал разъяснений:

–И чем это тебя мельник завлёк?

Джоэн ехидно отвечала:

–Красотой, конечно! У вас-то лицо попроще.

Рентон заскрипел зубами и прорычал:

–Видимо, я слишком добрый, раз даю тебе снова шанс убежать от меня. Догоню – пощады не жди…сделаю своей любовницей.

С визгом девушка схватила вязанку хвороста и припустила к дому.

А поздним вечером, когда в небе была «клубничная» красно-коричневая луна, как всегда на 5 июня, и Джоэн долго любовалась ею и только-только начала дремать, внезапно почувствовала чьё-то присутствие. Еле разлепила веки и ойкнула. Нависая над ней всей мощью своего накаченного мускулистого рыцарского тела, над ней склонился барон Рентон и самодовольно улыбался.

–Я же окно заколотила,– выдохнула девушка.

–В кухне не заколотила.

–Да идите Вы к чёрту, милорд! Вновь пугаете меня!

–А где хотя бы вежливость? Пожелание доброй ночи сеньору?

–Издеваться опять пришли?

–Твой мельник сегодня сочетался браком с одной вдовствующей купчихой, спешно продал мельницу и уехал из села.

Джоэн заплакала. Ей так нравился тот красавчик-мельник! Она им любовалась…

Нелвину явно не нравилось, что его зазноба плачет по другому мужчине, не понимал:

–Чего ревёшь? Разве не понятно, что мельник тебя не любил? Он сразу променял тебя на мешок с деньгами.

–Обидно, что такая красота прошла мимо…Ну, ничего…У меня других женихов предостаточно! Одним меньше, другим больше…

–Я устрою так, что от тебя сбегут все!

Она резко схватила соседнюю небольшую подушку и ударила ею барона по лицу.

–Ах, ты – дрянь!– вознегодовал сеньор,– Я долго терпел, но больше такой ошибки не совершу!

И Рентон лёг рядом, сжимая Джоэн в объятиях.

–Не знаете: куда своих барончиков пристроить?– зашипела рассерженная девушка.

Нетерпеливо, с неистовым рвением мужчина стащил с неё сорочку. Обуревающая страсть не видела, как сопротивляется источник влечения, как уворачивается от поцелуев. Его руки были жадными, его глаза были жадными, его влечение было жарким. А ненасытные губы старались попасть куда угодно, лишь бы разгуляться на этом теле. Необузданные ласки терзали груди Джоэн, его пальцы то сжимали, то встряхивали, то накручивали соски. И это сводило с ума от желания. И этот наплыв желания испугал её.

–Объятия твои мне жмут,– грубо проявляла недовольство девушка.

Но барон начал срывать одежду с себя. Так как он лежал на краю кровати, она собралась с силами и толкнула мужчину с кровати руками и упёртыми в него ногами. И Нелвин упал на пол! Вскрикнул.

Джоэн злорадно высказалась:

–О, а я ещё и потоптаться на тебе захотела!

Он простонал:

–Совершенно не удивлён твоей выходкой…Но я руку сломал.

Девушка обмерла. Ранившему сеньора грозили жуткие санкции.

Еле слышно узнавала:

–Теперь Вы мне руку сломаете?

–Проводи меня до замка.

–Там меня накажете?

–Да не накажу я тебя! На коня сейчас не сяду нормально. Одному скучно идти до замка.

–А мне ночью домой очень весело будет возвращаться! Оставайтесь до утра. У меня лечебная мазь есть.

–К себе положишь?

–Ещё чего! Есть запасной матрас. На кухне спите. А то боюсь я Вас.

Утром, как договорились, Джоэн провожала барона Рентона. Его руку Никола крепко забинтовала, зафиксировав кость. Затем напоила обезболивающим отваром. Мужчина идёт и здоровой рукой придерживает лошадь под уздцы. Провожающая идёт рядом, в двух шагах поодаль.

Девушка бросает взгляды на Нелвина и удивляется. В затуманенных маковым соком глазах мужчины явно читается интерес к её персоне. Почему в его глазах надежда? Она же ясно дала ему понять о своих чувствах.

–Сколько хочешь денег за ночь любви?– осведомился сеньор, плохо ворочая языком от лекарственного отвара.

–Счастье не в деньгах,– уныло отвечала девушка.

–Но лучше грустить в карете, чем в телеге.

–А мне весело в своей телеге! И я не хочу, чтобы Вы разбили моё сердце. Такой мужчина, как Вы, только и делает, что разбивает сердца дамам и простолюдинкам.

–Так твоё сердце готово разбиться? Ты начала что-то чувствовать по отношению ко мне?

–Вовсе нет! Вы вызываете во мне одно отвращение.

Он отпустил поводья и приблизился к Джоэн.

Она испуганно предупредила:

–Стойте лучше, где стояли.

–Я хочу проверить твоё утверждение. Просто посмотри мне в глаза. Разве в них ложь?

–Я не хочу смотреть в Ваши глаза,– потерянно залепетала девушка.

–Боишься?

Он с силой схватил здоровой рукой её подбородок и поднял вверх.

–Опять насилие?– запричитала она.

–Нет-нет,– испуганно оправдывался барон,– Хотя кто бы говорил о насилии…Просто посмотри мне в глаза.

Его глаза горели призывов и страстью.

–Мне Артура кормить пора. Проснулся, наверное…

Нелвин убрал руку, отвернулся и, кивая, разрешил:

–Хорошо, беги домой.

Девушка побежала прочь. Остановилась и оглянулась. Над горизонтом простирались грозовые тучи. И ей показалось, будто Нелвин сливается с пасмурным пейзажем этого дня.

Рука Рентона заживала больше месяца. Всё это время барон сидел в своём замке. А 11 июля граф Саммерфорд давал бал. Присматривали невесту для Александра среди дворянок. Пришлось явиться и вассалу Рентону, одетому в чёрный с болотной зеленью кафтан, красные трико. В толпе маячил Александр Саммерфорд в разноцветных трико: одна штанина белая, другая красная; в зелёном камзоле с широченными рукавами, по краю рифлёными. Многие дамы тоже надели кранные или зелёные платья.

Нелвин лениво и флегматично косился на толпу девиц и дам в бальной зале. Жена осталась дома, сославшись на больную спину. И с чего она у неё болит? От однообразной позы при вышивании что ли?

Рядом с ним встала очередная легкодоступная дамочка, жена одного из оруженосцев Саммерфордов.

На душе было погано и тоскливо, потому барон поинтересовался у куртизанки:

–Что Вы делаете сегодня вечером?

–Я согласна!– поспешила с ответом та.

Кто бы сомневался…Женщина поспешила отойти, чтоб их более не видели вместе. И тут в спину Нелвина врезалась служанка с разносом, облив всю его спину вином.

–Эй, женщина с повадками медведя!– рявкнул барон.

Он явно хотел не просто оскорбить, но, может, и пройтись кнутом по неумёхе. Обернулся. И застыл. С пола собирала разбившиеся черенки глиняных стаканов Джоэн Валлард.

С его губ слетел вопрос:

–Ты почему здесь?

–Глупый вопрос. Всех молодушек согнали обслуживать праздник…

–Почему я всегда страдаю, стоит тебе появиться рядом?

–Простите великодушно, сеньор,– бубнила под нос Джоэн, не поднимая глаз.

–Почему ты ревнуешь меня? Ты же меня ненавидишь…– самодовольно узнавал Рентон.

–С чего бы это? Я уверена: Ваша постель никогда не бывает пустой.

–Потому, что я – могучий мужик! Мне одной женщины всегда мало,– зачем-то продолжил злить девушку барон.

Она подняла глаза. Там горело торжество вперемежку с горечью.

Говорила:

–Вот оно: Ваше истинное лицо, Ваша Милость. А то: «Взгляни в мои глаза, они не лгут».

–Неужели скучала?

–Вот ещё! Меня толпы женихов осаждают, совершенно некогда о Вас вспоминать.

К ним подошёл Александр Саммерфорд, удивлялся:

–Что за яростная перепалка? Это кто такая безрукая дрянь, которая льёт дорогое вино на пол?

Нелвин вступился за недотёпу:

–Не наказывай её, Александр, это же мать твоего бастарда.

–О, похорошела за год. Видал, как украсила девку беременность с моим приплодом?

–Слов нет, как похорошела,– угрюмо подтвердил барон.

–Эй, мать моего бастарда, хочешь ещё со мной покувыркаться?– наглел графский сын.

–Спасибо, одного раза хватило,– буркнула Джоэн, собрала последний осколок и быстренько побежала.

Александр смеялся ей вслед.

А Рентон зло думал: «Похоже, никогда она не простит меня, никогда она не будет моей. Поймала меня со шлюхой, теперь все уговоры насмарку, не поверит больше. Хотя…приревновала – это точно».

Вечером мажордом разрешил Джоэн Валлард, как матери бастарда, пойти пораньше спать в одну из комнат для прислуги.

Она легла, ожидая ещё пару женщин, для которых стояли ещё пара постелей. Только собралась задуть свечу, как дверь открылась, но на пороге стоял Нелвин Рентон! И вызывающе смотрел на неё! Девушка охнула и натянула одеяло до подбородка.

–Вы дверь перепутали. Вы же собирались к какой-то даме…– напомнила она ему.

Барон сел на её кровать. Взял её ладони в свои руки и гладил большими пальцами.

Пояснял:

–Зачем мне кто-то, когда рядом ты?

–А, ну как же: игрушка для мучений. Какой же Вы неугомонный!

–Каких ещё сумасбродных поступков от тебя ждать? Что сейчас ломать будешь? Какая же ты притягательная, неповторимая и очаровательная…

Он смотрел на неё мутными от страсти глазами, и девушка боялась этого одержимого желаниями человека.

Но вслух сказала, как можно отрешённее:

–Говори, говори, я привыкла к твоим глупым словам, к твоим пустым похвалам.

–И вовсе они не пустые. Ты действительно самая прекрасная девушка во всей округе.

–Повторяю для непонятливых: ищу мужа, отца для сына, а не любовника. Даже очень богатый любовник мне не нужен.

–Ты не просто разборчива, а придирчива,– он наклонился к её лицу, и его слова бились в её губы, бились в щёки, в веки, эти слова пытались достучаться до неё, но её сердце мотивировало молчать ответным чувствам.

Невзирая на вялые отпихивания через одеяло, мужчина поцеловал губы строптивицы. Целовал неторопливо, медленно, пленяя. И неожиданно эта ласка губами вызвала упоение и истому. А бесстыдный распутник оторвался от губ и следил за выражением лица Джоэн. Вот не надо было ему останавливаться! Девушка сразу же пришла в себя и взяла чувства под контроль.

–Ещё одна попытка поцеловать меня, и я Вам губу прокушу,– предупредила она жёстко и хладнокровно на столько, на сколько это было возможно со сбитым дыханием.

Досада и раздражение испортили настроение барону вконец.

Он прошипел:

–Непостижимо упряма!

В комнату вошли, переговариваясь, две служанки. Застыли, взирая на вассала их господина. Тот поднялся и вышел.

Джоэн переспросила женщин:

–Так кого, вы говорите, выбрал Александр Саммерфорд в жёны?

–Маркизу Орид Паркер,– повторила та, кто была помоложе.

Нелвину снилось, будто идёт он по тёмному лесу. И вдруг выскакивает из-за деревьев Джоэн, её волосы развиваются бесконечными волнами, и он запутывается в этих волосах, как в паутине.

15 июля. Джейлин Грейсон сидит на кухне Валлардов в гостях, пьёт холодный отвар из ромашки. На её коленях свёрток с Артуром, которого она то и дело щекочет по носу. Малыш смеётся. Мать мальчика сидит напротив и пьёт молоко с печеньем.

Гостья интересуется:

–Коз вам барон Рентон дал?

–Это его, наверное, Александр Саммерфорд попросил,– пожала плечами Джоэн.

–У барона жена с конюхом Уиллом на сеновале сгорела. Слышала?

Её подругу сначала обдало жаром, затем она побледнела.

–Что с тобой?– переполошилась Джейлин.

–Сено само собой не загорается…

–Нам-то что? Слуги барона чешут языками, что баронесса отдыхала в объятиях конюха от злого муженька.

–Что-то не верю я, что этот сильный рыцарь мог расправиться со слабой женщиной…

–Многие сеньоры убивают неверных жён…

–Только не Рентон…Он мог давно меня сневолить, но не трогает же…

–До сих пор не овладел тобой?– недоверчиво вытаращила глаза подруга.

–Сама не знаю как, но пока удавалось от него отделаться…

26 июля. Ранним утром на кухню Валлардов вошёл барон Рентон.

Спросил у суетящейся у стола с творогом и тестом Николе:

–Джоэн ещё спит?

–На озеро купаться убежала…Когда ты отстанешь от моей дочери?

–А уговори её, чтоб мне отдалась. Заплачу хорошо.

–Да не торгую я детьми. Сам договаривайся.

Мужчина кивнул Николе и вышел.

Нелвин вышел к озеру. У синей глади воды на берегу два белых валуна на тёмно-серой гальке, меж ними проросли три ярких розовых цветка, бросая вызов камням вокруг, как символ жизнелюбия, красоты и тяги к жизни. На одном валуне Джоэн разложила жёлтое платье. Мужчина спрятался за вторым валуном и любовался открывшимися видами. Девушка плывёт в белой сорочке, а вокруг плавают белые лебеди. И она, как одна из стаи птиц, такая же грациозная и прекрасная.

Вот она вышла на берег. Вода стекает с сорочки и волос. Облепившая фигуру тонкая ткань прорисовывает потрясающие формы. У Нелвина перехватило дыхание. Джоэн стащила с себя мокрую сорочку, мужчина закусил губу до крови. Девушка быстро одевается в жёлтое платье. Барон вышел к ней из-за валуна. Она вскрикнула от неожиданности.

–Можно присесть рядом с тобой?– мнётся мужчина.

–Садись.

–А бить не будешь?

–Не буду, если рук распускать не будите.

Рентон сел на валун и вздохнул:

–И зачем ты во сны мне залезаешь?

Джоэн села рядом. Молчала, глядя на гладь озера.

Мужчина продолжал укорять:

–У тебя сердца всех парней в округе. Вчера отгонял нескольких от твоего дома…

–Вы были рядом и не зашли?– изумлённо уставилась на него девушка.

–Удивился, что и ты многих отвадила…

–Я не нуждаюсь в Ваших комплементах и в Ваших одобрениях моего поведения.

–Я думал, что ты вцепишься в меня с побоями, чтоб отомстить за тот бал и ту…шлюшку.

Она продолжала сверлить его взглядом, узнавала:

–Ты убил жену с конюхом?

–Нет. Жена конюха сено подожгла.

–Её повесили?

–Ты же знаешь законы. Жена не должна поднимать руку на мужчину, особенно на мужа. Да и она на сеньору покусилась…

–Тебе жаль жену конюха Уилла?– удивилась Джоэн.

–Да, жаль. Любила она мужа, ревновала…

–Ты зол на жену?

–Конечно. Интрижка, оказывается, у них давно была…А я не замечал из-за увлечённостью тобой…

–Я бы поняла, если я была прекрасной феей, но я обычная девка из народа! И почему вся округа вдруг сошла с ума из-за меня?

–Да, у тебя среднего размера нос, средней полноты губы, обычного размера голубые глаза…но всё это и есть идеал! Если я понадоблюсь тебе – только скажи, я примчусь и помогу. Я всегда рядом.

–Ну, и как Вы это себе представляете? Лорд будет мне дрова рубить или печь чистить?

–А мои слуги на что?

–Ещё хуже. Что люди про меня скажут? Что я Ваша любовница! Уйдите из моей жизни! Дайте мне найти мужа…

Но он не уходил. А протянул руки и пощекотал её запястья. Неожиданно эта ласка оказалась интимной, обжигающей жаром желания. Она затаилась, а мужчина этим воспользовался и уже щекотал её сгибы локтей.

Джоэн судорожно вздохнула и сурово с осуждением прошептала:

–Заманиваете ласковыми поглаживаниями?

Барон не ответил и совсем обнаглел. Налёг на неё и начал играть языком с уголком её губ. Боже! Какая там чувствительная кожа! Девушка пыталась оттолкнуть это могучее тело, мышцы под её рукой вздрагивали и напрягались, но разве эту махину сдвинешь? Она заревела. Нелвин отстранился. Сел, отвернувшись.

Обиженно заявлял:

–Зря ты всё время дралась со мной. Твоя сила не в ударах, а в слезах. Твои слёзы выжигают душу, я раздавлен и в смятении.

Девушка потихоньку слазила с камня и тихо узнавала:

–Когда плакала твоя жена, ты тоже шёл на уступки?

–Нет…Её слёзы меня лишь раздражали…Иди домой, Джоэн.

И та стремглав припустила, сбивая росу с травы.

Дома мать с порога спросила:

–Всё бегаешь от барона?

Джоэн буркнула:

–Угу.

–Вот дура-то!

Следующим днём в дом Валлардов вошёл барон Рентон с охапкой красных сальвий. Его зазноба вязала у окна.

Возмущённо переспросила:

–Ты сорвал все цветы с полянки у реки?

–Как видишь, радостно подтвердил Нелвин, радуясь, что его второй раз называют на «ты».