скачать книгу бесплатно
Девочка чмокнула отца в щёку и побежала обратно к домику дяди.
Погода портилась, поднялся ветерок, который стал сгонять тучи.
Темень всё же застигла её в пути. Сумерки навалились на лес внезапно, словно огромная пасть чудовища проглотила мир света.
Сквозь мрачную черноту ночи Гарлева пробиралась на ощупь. На небе не видно не мзги, всё небо заволокло тучами-невидимками. Лишь на восточной стороне небосвода одна тучка окаймлена золотым ободком, за ней спряталась молодая луна. Казалось, Бог темнотой закрыл глаза на земные дела. Но девочка упорно шагала, хоть и замирала от страха от каждого ночного шороха.
Она шептала:
–Бог со мной, со мной, с нами…
Вдруг прямо перед ней загорелись красные глаза хищника. Гарлева замерла.
В следующую минуту её лицо облизывал пёс Тиран.
–Собачка, веди меня к дяде.
Тиран громким лаем оповестил хозяина о приближении человека.
Во дворе замка суета и галдёж. Охотники под впечатлением обмениваются байками об удачных погонях за зверьём.
Граф подъехал к своим друзьям.
–Где Ваша добыча, сеньор?– поинтересовался Пазан Монтейский, поглаживая на седле несколько фазанов.
–Я встретил в лесу бедного крестьянина, у которого была прелестная, смышлёная девочка, она меня рассмешила, вот я и отдал им свои охотничьи трофеи,– солгал Эслуа на счёт побед в улове зверей.
–Вы, граф, заигрываете с народом?– удивился Нерра.
Брезгливо и презрительно сморщившись, Роберт сказал:
–Я ненавижу эту толпу бедняков – скопище болванов, простаков и дикарей. Их мерзкая нужда и грязь, незнание прописных истин приводит меня в бешенство, мне омерзительно видеть их чумазые идиотские рожи с дурными нравами и звериными привычками. Но подачки иногда позволяю себе делать.
–Сеньор, в Фалез прискакал гонец из дальней деревни, что вблизи с графством Мен,– сообщил Эрлюин де Контевиль,– Он говорит, что вассал графа Герберта де Мена некий маркиз де Ют ограбил деревню Вашей Светлости, истребил нескольких крестьян, что не хотели отдавать урожай.
–Эта сволочь поплатится за нападение! Я тоже вырежу его крепостных, как скот!– рассвирепел граф, обращаясь к оруженосцу, он посоветовал,– Эрл, жестокости займи у смерти: мы идём в новый поход.
–Я вскорости захвачу земли де Мена, проучу его нападать на соседей,– пообещал Фульк Анжуйский.
Де Эслуа хоть и не любил простой люд, но в обиду своих крестьян давать не собирался.
К утру рыцари-вассалы графа Роберта были в седле.
Всадников обдал сильный, продувающий до души ветер. Сразу стих, но он принёс дождевые тучи. Лениво заморосил, накрапывая, мелкий, тягомотный дождичек.
Но дождь недолго подразнился и ушёл в сторону.
–А то без него в Ла-Манше воды мало,– сплюнул Роберт.
–Господин, глядите, вон, кажется, прево от короля пожаловал, уж я-то помню какая у него карета,– указал Монморанси на приближающуюся упряжь с вооружённой охраной.
Эслуа подождал, пока приблизится присланный от Капета чиновник.
Дородный исполнитель воли короля с пыхтением вылез из скрипучей кареты. Граф тоже спешился и ждал, что ему скажет сей учёный муж.
Королевский наместник представился и затем грозным выражением отчитывал самовольного феодала:
–Король возмущён Вашей вопиющей выходкой – захватом монастыря Сен-Дени.
–Пузан, это всё, что хотел сообщить мне родственник?– перебил посланца Роберт.
–Ищите более подобающие, благопристойные выражения! Я – посредник между королём и божьим судом!– резко осадил графа чиновник, указывая на его распущенный язык.
–Если бы Вы действительно были посредником бога, то Всемогущий понял бы мою ситуацию и простил ради справедливости.
–Богохульник!
Эслуа дал знак своим людям, и пронзённые тела охраны прево полетели на мокрую траву.
Эрлюин едва сдержался от тошноты. Он растерянно переводил взгляд с одного разрубленного всадника на другого.
–Вы непроходимо глупы,– ухмыльнулся Роберт, играя мечом возле лица толстяка.
–Да, я просчитался…Чтобы усмирить графа де Эслуа нужна не дружина, а целая армия!
–Сеньор, дайте ему дубиной промеж глаз, может, это исправит его физиономию!– подсказал со смехом Альвиз де Ивре.
–Ты слишком добр к гостю, Ивре, тут без тисков не обойтись!– хохотал Анжельжер де Мовбрей.
–Марионетки необузданных страстей!– вопил прево.
–Нет, ребята, мы не будем терять времени на исправление ошибок природы, мы просто вычеркнем его из рядов людей,– возразил друзьям граф и заколол посланника короля.
Мовбрей внимательно глядел на юного Контевиля, чьё лицо сильно побледнело.
Он сказал новенькому оруженосцу:
–Без сомненья, в любом из нашего окружения, подлости гораздо больше, нежели добродетели. С этим надо примириться. Исправить ничего невозможно: власть в руках сильных. И ты скоро привыкнешь к виду крови и расправ.
–Не думаю, что из меня получиться хороший воин,– покачал головой Эрлюин.
–Тогда ты станешь всеобщим посмешищем,– пугал маркиз,– Только послушанием сеньору и отвагой в боях славен путь рыцаря.
–Чрезмерное послушание ещё не преданность,– заступился за юнца Эслуа,– Кто стоит за дружбу горой, вот, того уже не сломает ни враг, ни бабьи слёзы!
–Сеньор, женщин Вы определяете в стан врагов?– усмехнулся Люзин.
–А какой от них прок? Хорошо, хоть умеют рожать,– всерьёз заявил граф.
Под скрежет крупных пластин чешуйчатых кольчуг путники продолжили поход. В основном кольчуги достигали колен, редко были короткими.
На второй день пути показалось одно из сёл, принадлежащее де Юту.
Граф де Эслуа дал команду к бою.
Рыцари спешно отвязывали от седла небольшие щиты, надевали всевозможные шлемы: у кого с рогами, у кого простой овал, украшенный узорами, у некоторых лицо закрывала железная маска.
Многие оруженосцы снимали с плеча лук, наконечники стрел в колчане почти у всех смазаны ядом.
Кое-кто прихватил ангон (двойной, боевой топор франков), кто-то взял с собой алебарды (длинное копьё с топором) и копья с зазубринами.
Маркиз де Мовбрей заправски играл с бердышом (топор с лезвием в виде полумесяца).
Вся дружина графа была вооружена спатами (обоюдоострыми мечами франков) и скарамасаксами (короткими мечами), а также у немногих уже появились новые, очень тяжёлые мечи с одним лезвием и приплюснутой верхушкой. Также у каждого рыцаря про запас было припасено пара кинжалов и ножей с изогнутым лезвием.
Местные жители, завидев вооружённый отряд, закричали, в панике заметались от дома к хлеву. Бабы и ребятишки бросились врассыпную кто куда.
Крестьяне-мужики хватали вилы и косы, собираясь дать отпор нападающим.
Небольшой отряд оруженосцев по приказу графа принялся убивать скот в поле.
Рыцари практически без потерь для себя расправились с малочисленными защитниками деревни.
Подожгли несколько хижин.
Воины поймали несколько убегающих, визжащих молоденьких девок-замарашек, и пленницы с забитым, испуганным взглядом понуро брели за мужчинами в хижину.
Эслуа, перешагивая через окровавленные трупы, вошёл вслед за вассалами в ту хибару, где его люди насиловали девушек. На пороге он обернулся и подозвал Эрлюина, что плёлся за ним. Этот оруженосец опять явно никого не убивал, а лишь смотрел на действо глазами поражённого происходящим подростка.
Среди полумрака белели крепкие ноги и налитые ягодицы деревенских молодок. Несколько вассалов пыхтели среди наспех задранных юбок, получая наслаждение от интимных движений. Кто-то из девушек взирал на мужчин остекленевшим от шока взглядом, другие плакали, одна сжала зубы и закрыла глаза.
–Вам, девкам, представилась возможность сравнить простых мужланов и сеньоров в любви,– пошло пошутил Роберт.
Его поддержал одобрительный смешок воинов.
–Эрл, выбирай задницу по нраву,– окликнул оруженосца Люзин.
–Я…не хочу,– выдавил из себя парень, которому хотелось убежать и не видеть мерзости насилия.
–Наш Эрл брезгует пользоваться телами простолюдинок,– хохотнул Монморанси.
–Он боится замарать член об их грязные зады,– поддержал Жерме кто-то из толпы.
–Он слишком юн, чтоб интересоваться бабами,– вступился за парня Мовбрей.
–А, может, он импотент?– не унимался Ратгис Монморанси.
–Я берегу себя для будущей графини Контевиль,– насупился юноша и вышел из хижины.
Граф тем временем подошёл к одной ревущей особе, отстегнул меч. Вдруг девушка бросилась на Роберта, пытаясь укусить за шею. Но воин был быстрее, он ударом в лоб опрокинул её на спину. Вмиг заломил нахалке руки за спину. Та с негодованием плюнула ему в лицо.
–Всех убить. Не хватало ещё плодить незаконнорожденных ублюдков,– приказал Эслуа.
Он отбросил сопротивляющуюся девку и подвешивал меч на место.
–Есть ли в твоей душе хоть капля жалости? Или сострадание застряло в твоём горле, как кость?!– прокричала крестьянка.
Но граф, не оборачиваясь, вышел.
Его внимание привлёк Эрлюин, блюющий у ольхи.
–Ничего, мальчик, мы сделаем из тебя настоящего мужчину и воина,– пообещал Роберт.
–Простите меня,– зачем-то извинялся оруженосец.
–Через отвращение прошли многие, не переживай. Твой платок грязный, возьми мой.
Тут граф заметил, что пленённые девки убегают огородами в лес.
–Кто ослушался приказа?– вскричал он, вбегая в хибару.
–Я хотел помочь людям сохранить жизнь,– бормотал оправдания Монморанси.
–Значит тебя надо, как Прометея, подвесить за яйца и прибить к горе на Кавказе,– ругнулся Эслуа,– Ладно, моего семени в них нет, ты на первый раз прощён.
–Женщин-то стыдно убивать,– подпевал Ратгису Мовбрей.
–На войне так: кто победит, тот и прав.
Отряд графа Нормандского ночевал в поле.
Роберт и Эрлюин мечтательно вглядывались в звёзды. Воины переговаривались полушёпотом, чтоб не мешать отдыхать сеньору.
–Эрл, в следующий раз попробуй заниматься сексом в полной темноте. В лунном свете ваятель красоты сочится через мрак, мягко чертя оттенки и растворяя искажения и неприглядности, видимые днём. Пока не развеется темнота улетающей стремглав ночи, мы будем во власти призрачных, смутных догадок, очарованы загадочной недомолвленностью… И потом, ночью не так стыдно…
–Сейчас я удивляюсь: как поэт и воин уживаются в одной душе?
–Неестественно быть всегда злым.
Контевиль перевернулся на бок и заметил, что рубин выпал из оправы ножен меча Роберта. Парень взял драгоценность в руки, от зарева костра камень, казалось, источает из себя кровь.
–Не к лицу благородному рыцарю мелкое стяжательство,– голос графа, как ковш ледяной воды, вернул юношу на землю.
–Я не собирался воровать этот камень. Я просто залюбовался игрой света внутри минерала.
Эслуа мог убить за любую провинность, Эрл замер, рубин так и остался лежать в его руке. Граф хмурился, его рука играла с золотой рукояткой меча.
–Оставь безделицу себе, раз она тебя так впечатляет,– махнул рукой Роберт.
