скачать книгу бесплатно
– Не-ет. – Снейдер прозвучал не очень убедительно. – Он не хотел, чтобы об угоне заявили в полицию. Однако это ему не удалось. Первая ошибка. На вокзале есть камеры видеонаблюдения?
– На этой парковке нет.
Снейдер снова посмотрел вниз по реке.
– Что отсылает нас к первоначальному вопросу. Почему он рискует и размещает труп именно так? – Он, кряхтя, поднялся. – Когда восход солнца?
– В семь двадцать девять.
– Когда именно обнаружили труп?
– В семь десять.
Снейдер сунул в рот самокрутку. Через несколько секунд под мостом распространился сладковатый запах марихуаны.
– Полагаю, женщина весит шестьдесят килограммов, смерть наступила максимум двадцать четыре часа назад. Гниение началось недавно, так что корни волос еще не ослабли и волосы не вырываются. Иначе труп упал бы в воду и поплыл по течению. Но он хотел, чтобы мы нашли ее именно вот так. Поэтому подвесил ее здесь, а не где-то в лесу.
Сабина напряженно прислушивалась и видела, что Хоровитц тоже внимательно слушает.
– Почему он хотел, чтобы ее нашли висящей? Выставленной на обозрение всем жителям Берна, как только взойдет солнце? – Снейдер обернулся к Сабине: – Вот вопрос, на который мы должны ответить. – Затем посмотрел на Хоровитца: – Меня беспокоит еще кое-что: почему ты меня вызвал? Я вряд ли смогу сказать тебе больше, чем ты и сам знаешь.
В следующий момент сильный порыв ветра под мостом качнул и развернул труп. Сабина затаила дыхание. Лицо убитой обвисло, глаз и губ уже не было. А на ее животе, между пупком и лобковыми волосами, был вырезан знак бесконечности.
Сабина невольно подумала об убитой судье из Дортмунда Йоане Бек и о символе у нее на лбу.
Снейдер тоже завороженно рассматривал труп. Он вытащил косячок изо рта и полез в карман пиджака за диктофоном.
– Я знал, что тебя это заинтересует, – сказал Хоровитц.
– Да. – Снейдер подошел ближе к трупу, поднес диктофон ко рту и стал говорить в микрофон: – Я знаю, чей это почерк, но это невозможно… – Он затянулся, закрыл глаза, и его голос внезапно изменился – стал деловым, отстраненным и холодным. – Подозреваемый под номером ноль. Я полагаю, вы находитесь неподалеку и в этот момент наблюдаете за нами. Что вы чувствуете, видя нас стоящими рядом с трупом?
Снейдер был в своей стихии – теперь ему лучше не мешать.
Похоже, Хоровитца посетила та же мысль, и он подал Сабине знак следовать за ним. Они удалились от места преступления на несколько метров по настилу в сторону берега. Сабина снова взглянула на мужчин и женщин, которые ждали на берегу, когда Хоровитц наконец разрешит им продолжить работу. Один рыжеволосый мужчина в черной ветровке особенно нервничал. К счастью, он не знал, что теоретически Снейдер мог провести рядом с трупом несколько часов.
Хоровитц кивнул в сторону берега.
– Это Рюти из федпола. Он руководит следствием. Молокосос, который всего три года на службе. Не обращайте на него внимания.
– Я тоже окончила академию этим летом, – объяснила Сабина.
– Надеюсь, это не прозвучит нетактично, но вы выглядите намного старше.
– Мне тридцать, и раньше я служила в уголовной полиции Мюнхена.
– Крутая карьера, – заметил Хоровитц, и Сабина не знала, иронизирует он или нет, но склонялась к первому варианту. – Но если вы партнерша Снейдера, значит, мозги у вас на месте, – продолжил Хоровитц, – потому что желторотых юнцов Снейдер рядом с собой не потерпит.
– Вы можете заткнуться? – прокричал Снейдер. В следующий момент он снова отвернулся к трупу.
– Пойдемте, – прошептал Хоровитц и покатил в своем инвалидном кресле к берегу. – Не будем мешать мастеру.
– Почему вы вызвали Снейдера в качестве консультанта?
– Это больше, чем просто консультирование, – поправил ее Хоровитц. – Всесторонняя поддержка по взаимному обмену информацией – международная помощь, если хотите.
– А почему?
– Ну, он знаком с жертвой. Так же, как и я. Это Никола Висс. Она является – или, скорее, являлась – директором федпола. Руководила федеральным ведомством полиции. К тому же была членом рабочей группы по безопасности, которая консультирует комитет безопасности бундесрата.
Сабина посмотрела в сторону берега.
– Поэтому все так нервничают.
– Нервничают – не то слово. – Хоровитц попытался улыбнуться. – Взгляните на людей там. Они боятся. И знаете почему? У них есть знания и технологии, но нет опыта в их применении. – Хоровитц посмотрел на Сабину: – Почему вы улыбаетесь?
– Да так, ничего особенного. – Она помотала головой. Почему Хоровитц не должен быть с ней откровенным? – Снейдер сказал мне, что вы с ним очень похожи.
– И что вы думаете?
– В определенном смысле он прав, но у меня сложилось впечатление, что вы более расслаблены.
– Внешне, наверное. В конце концов, мне уже семьдесят, и у меня просто нет сил волноваться по нескольку раз в день.
Сабина засмеялась, но потом снова посерьезнела.
– Снейдер хорошо знал жертву?
– Да, можно и так сказать. – Хоровитц сжал губы. – Пять лет назад она хотела открыть дисциплинарное дело в отношении Снейдера.
Сабина пожала плечами.
– Она не первая, кто пытался это сделать. – Потом задумалась. – Но из-за границы?
– Висс подала начальнику Снейдера жалобу на его действия и инициировала дисциплинарное судопроизводство. Дело чуть не дошло до конки.
– «Конка»? – удивленно повторила Сабина.
Хоровитц поморщился.
– Вы действительно еще не так долго на службе. Это означает: конец карьеры, – объяснил он. – Тогда Висс чуть не разрушила его карьеру. БКА провело ревизию и ведомственное расследование. В итоге к делу подключилась прокуратура Висбадена, которая, – после того как я дважды дал показания, – решила не заводить уголовного дела.
Хоровитц замолчал, но Сабина не стала расспрашивать. Если он захочет рассказать что-то еще, он это сделает.
Они достигли берега и перебрались с платформы на мост. Сабина застегнула молнию куртки, сунула руки в карманы и села на каменный парапет. Хоровитц смотрел на реку вниз по течению. У них за спиной полицейский направлял транспорт в объезд.
– Пять лет назад мы со Снейдером работали над одним международным делом, – заговорил Хоровитц. – Вместе составили психологический портрет убийцы и шли за ним по следу до самой Швейцарии. Снейдер прилетел в Берн. Мы догадывались о планах преступника и действительно сумели предотвратить еще одно убийство.
– Вы его схватили?
– Да, схватили, но… – Хоровитц сделал паузу. – Называйте это сопутствующими потерями. Мы очень рисковали, но в итоге победили. Преступнику я обязан тем, что сижу сейчас в инвалидном кресле, а Снейдеру – жизнью.
10
Четверг, 24 сентября
– Вы хотите со мной поговорить? – спросил директор Холландер.
Ханна сложила руки за спиной.
– Да, и я признательна, что вы так быстро смогли найти для меня время.
– Пять минут, затем у меня телефонная конференция.
– Конечно. – Ханна была уверена, что Морене было велено выставить ее из кабинета через пять минут.
– Присаживайтесь.
– Спасибо, я постою.
Директор Холландер остался сидеть за своим массивным письменным столом.
– Как прошла ваша первая встреча? – Он взглянул на монитор своего компьютера и принялся кликать мышкой. – Я не нашел вашего отчета в программе терапии.
– Наш сеанс недавно закончился, и у меня еще не было времени вписать результаты.
– Ах вот как? – Холландер удивленно посмотрел на нее. – Эта программа – ключевой элемент нашей терапии. Ключевой элемент этой клиники, если хотите. Я очень ценю сотрудничество и дисциплину – потому что лишь так мы добьемся успеха.
– Именно об этом и речь, – сказала Ханна. – Я могу добиться успеха лишь в том случае, если клиенты будут доверять мне, а основа доверия – благоприятная атмосфера, располагающая к непринужденным разговорам.
– Я слышу нотки сарказма в вашем голосе?
– Нет, я никогда бы себе этого не позволила, – быстро возразила она. – Но если я не могу предложить своим клиентам такую атмосферу, то терапия просто абсурдна.
– Ну, для этого вы и учились. Вы, конечно, молоды и не очень опытны, но придумайте что-нибудь.
– Это невозможно. Клиенты приходят в кандалах. Это же средневековые методы.
– Да, вы верно заметили, у нас очень строгие меры безопасности. Клиенты покидают свои камеры только в кандалах. Это и в ваших интересах. Кроме того, я не могу подвергать своих сотрудниц риску.
– Как хотите, – ответила Ханна. – Но есть еще один пункт. В присутствии охранников клиенты никогда не расскажут мне о своих настоящих фантазиях или скрытых причинах своих поступков. Они будут опасаться, что один из сотрудников передаст информацию в отдел психиатрической экспертизы лиц, совершивших насильственные и сексуальные преступления.
– Хотите сказать, что мой персонал разглашает конфиденциальную информацию?
– Нет, я вообще ничего не хочу сказать. Но клиенты могут такое допускать. Поэтому будут вести себя так, как мы этого от них ожидаем.
Холландер жалостливо вздохнул.
– Не люблю повторяться, но вы сами захотели пройти у нас практику – и, несмотря на ваш юный возраст, я дал вам такой шанс. Вы чувствуете, что не справляетесь?
– Ни в коем случае. Я просто хотела сказать, что не смогу выстроить доверительных отношений с клиентами, пока на сеансах терапии будут присутствовать вооруженные охранники.
Холландер подался вперед.
– Что вы предлагаете? Оставить вас одну в комнате с тремя мужчинами?
Ханна сделала глубокий вдох и выдох.
– Да.
– С педофилом, садистом и психопатом?
– Я думала, все трое клиенты? – едко заметила она.
– Так и есть, но ваше предложение связано с огромным риском. Если я оставлю ваших клиентов в кабинете для терапии без надзора, тогда мне придется связать им руки и ноги и приковать всех троих к стульям. Вам так больше понравится?
– Нет.
– Вот видите! То есть вы хотите проводить сеансы психотерапии наедине со своими подопечными, в то время как они могут свободно перемещаться по помещению?
– Я беру на себя всю ответственность.
– Всю ответственность, – со смехом повторил он. – Сколько вам лет? Сколько раз вы уже бывали в похожих ситуациях? – Это был риторический вопрос, потому что он был очень хорошо знаком с ее личным делом. – Не думаю, что вы понимаете, на что идете.
– Я получила образование, чтобы контролировать такие ситуации, – возразила она. – Скрытая камера видеонаблюдения в комнате и охрана за дверью – этого достаточно.
– Вы так думаете? – Он достал из ящика письменного стола папку. – Подойдите сюда! Я вам кое-что покажу.
Ханна подошла ближе.
Он открыл папку и вытащил фотографию.
– Так ваша предшественница Ирена Эллинг выглядела сразу после смерти.
Ханна взяла снимок. Цветная фотография на глянцевой бумаге. Рядом с головой трупа располагалась линейка, видимо, принадлежавшая криминалистам.
– Вот еще снимки. – Холландер выложил на стол несколько фотографий.
На скалах лежало распростертое безжизненное тело Ирены Эллинг с открытыми переломами рук и ног.
Ханна сглотнула.
– Я думала, моя предшественница погибла в результате несчастного случая.
– Она выбросилась из окна кабинета 2.07.
– Самоубийство?
– После своего последнего сеанса она осталась в помещении. Охранники подтвердили, что она была одна. Тогда на окнах еще не было решеток. Мы хотели создать благоприятную атмосферу. – Слова Холландера прозвучали язвительно. – Затем она бросилась вниз на скалы. – Он протянул Ханне еще одну фотографию. На этот раз судебно-медицинский снимок.
