скачать книгу бесплатно
Тогда мне показалось, что, тунгус проявил беспокойство не столько из-за переживания обо мне, сколько из благодарности, за оказанную первую помощь.
Ночь так и не наступила, а вместо мягкого лунного света, небо окрасилось в золотистые тона, словно охваченное утренней зарей.
Оставив эвенка в чуме, я, как и хотел, отправился на поиски места, которое местные называют вратами в иной мир.
Тому, что случилось дальше, у меня до сих пор нет никакого человеческого объяснения.
Небо, со всех сторон, светилось оранжевым светом, освещая мне путь по направлению вывала лесин. Чум раненого охотника, остался далеко позади. Я не знал куда иду, надеясь, по наитию выйти прямо к этому странному и опасному болоту. Вдруг, рядом со мной вспыхнула молния, и впереди, среди густого дыма я заметил, чью-то тень. Сначала я подумал, что это марево или, быть может, большой олень, но тень почти не двигалась, лишь изредка под странное потрескивание, можно было заметить, как она меняется в размерах. Миг спустя, тень исчезла. От порыва горячего воздуха, дым развеялся, и я увидел развороченную пустошь из поваленных лесин, в глубине которой, прямо посреди болота, крутился кусок таежной земли.
О-о-о! Это было нечто. Островок суши в виде совершенной окружности, медленно вращался вокруг своей оси, в неподвижном и спокойном болоте. Его ровную поверхность как будто обожгли адским пламенем, от чего она стала слегка коричневого цвета.
Сейчас, я уже не чувствую вкуса, поэтому смутно припоминаю возникший тогда необычный запах, но, как мне кажется, он был похож на запах грозы в сильно разряженном воздухе. Во рту появился привкус сырой земли, да, да, именно его я и помню.
Размеры и форма крутящегося земляного диска поражали. Он был похож на тарелку шести саженей в длину. При вращении, между островком и остальным болотом, можно было видеть полоску бурлящей и чистой воды, которая двигалась в противоположном вращению направлении, что не на шутку меня напугало.
Я ступил на эту ожившую землю и аккуратно прошел в самую середину этого островка. В ушах зазвенело, и тут же я ощутил на себе, чей-то пронзительный взгляд. Вдруг стало невыносимо жарко, и я почувствовал, что на мне, вот – вот загорится рубаха, поэтому поторопился ее снять. На улице было достаточно холодно, но на этом крутящемся островке, температура была не меньше пятидесяти градусов.
На секунду мне показалось, что передо мной выросла стена из нагретого света, и я оказался внутри искажающего изображение, газообразного, яркого шара, все внутреннее пространство которого, было сплошь усыпано удивительными желто-зелеными кристаллами. Воздушные и прозрачные, они были пористой мелкозернистой структуры, словно рука небесного мастера вылепила их из частичек неизвестных планет. Кристаллы странным образом потрескивали, и разлагали золотистый свет в спектр, образуя радужное сияние. Я взял в ладони два таких кристалла, похожих на воздушные мыльные пузыри, и услышал нежную музыку льющуюся прямо из них.
– Эй, – вырвалось у меня, – здесь кто-нибудь есть?
Словно эхо, мои слова отразились от стеклянного блеска стен, и странное музыкальное потрескивание, похожее на нотный ряд, играемый гулом трансформаторной будки, тут же прекратилось.
Невозможно было понять, как за моей спиной возник этот едва заметный шорох, ведь кроме радужной пустоты, там ничего не было. Я резко обернулся. Трудно передать словами чувство, овладевшее мной в ту секунду. Внушающее трепет нечто, форму которого, словами описать невозможно, пыталось собраться из тысячи полупрозрачных кристаллов в одно целое, но, тут же, распадалось в некую бесформенную массу. Тело это содрогалось, словно застряло в кривом реверансе, и походило на легкое, колышущееся на ветру атласное платье, из струящегося горячего воздуха, вышитого радужными электрическими разрядами.
Признаюсь честно, я обомлел от испуга, спина покрылась липким и холодным потом, а потом произошло что-то совсем невозможное. Из бесформенного нечто, в мою сторону потянулась матовая, сухая рука, коричневого цвета. Снова раздалось музыкальное потрескивание, и тут… Клянусь, сейчас я скажу чистую правду, нисколько не приукрасив то, что произошло дальше, – эта бесформенная масса посмотрела на меня. Да, да! Именно посмотрела. Как будто это нечто, прятало голову за множеством электрических кристаллов и потом решило показаться. Взгляд его огненно-рыжих глаз встретился с моими глазами, и тут я услышал слова, которые обжигающей мыслью пронеслись в моей голове…
«Некоторыми воспоминаниями, я буду дорожить вечно».
А.П.Чехов.
У меня уже давно не получается спокойно уснуть. Раньше, когда я был еще ребенком и жил в Москве, как только мама гасила свет настольной лампы, я тут же засыпал без задних ног, а сейчас, смотря из окна на обледеневшую, деревянную однопрестольную церковь, я не перестаю вспоминать о случившемся со мной год назад, по дороге в Канск.
Ну и город! Хотел отдохнуть и подлечиться, а здесь, даже в июле, температура не поднимается выше шестнадцати градусов.
В тетушкином доме, лежать на печке одно удовольствие, всегда тепло и уютно. Полчаса покоя, и засыпаешь, словно малое дитя, лишь для того, чтобы уже через час, проснуться от мыслей, терзающих меня даже во сне. И так продолжается уже целый год: воспоминания приходят только во сне, мучая мой рассудок неразрешимыми вопросами.
Сначала я спрашивал себя, может все это, просто обычный сон, но с каждым таким сном, я все больше и больше вспоминал подробностей, от которых становилось только страшнее:
… «Я был в смятении. Чужая мысль в собственной голове, повергнет в шок кого угодно. Спустя мгновение, до меня дошло, что это бесформенное нечто, обрело форму. Рассудок, наконец, возобладал над страхом: Ведь если бы оно хотело причинить мне вред, оно бы уже это сделало.
Не призрак, а живое существо стояло передо мной!
Первое, что я заметил, это идеально симметричное лицо коричневого цвета с неестественно рыжими глазами на блестящей коричневой коже, которая менялась на глазах. В одно мгновение, она покрылась кружевной сетью матовых пятен, образовав сетчатый узор, и снова вернулась в первоначальный вид.
Еще с минуту я наблюдал за любопытными метаморфозами, а потом это существо запело. Вместо обычного разговора, я услышал пение, ну или что-то очень на это похожее»…
Частенько, мои сны прерывались гудками поездов доносившихся со станции. Я просыпался и прижимался щекой к холодному окну, в надежде, еще раз увидеть эти загадочные летающие шары, но видел только проходящие мимо поезда, с огненным глазом-фонарем на металлическом носу паровоза.
Когда часы отбивали полночь, я ожидал чудесного возвращения небесного жителя, с которым, должен был отправиться в путешествие по необъятному космосу. Туда, где еще не бывал ни один человек. И эта надежда, на скорую с ним встречу, давала мне внутренние силы жить в этом холодном городе.
А когда я снова засыпал, яркие сны вновь приходили ко мне, погружая меня в пучину гнетущих воспоминаний:
… «На первый взгляд, это было больше похоже на человека, в более точном смысле этого слова, – среднего роста, с нежными коричневыми волосами и ярко рыжими глазами, необычной формы. Удивительно неестественный, коричневого цвета он напоминал мне ожившее божество с египетских фресок.
Мной овладело состояние крайнего возбуждения, а единственная мысль о каком-то путешествии, выжигала мозг изнутри.
Нет! Она не пропала, наоборот, облекаясь понятными мне символами и образами, она пела: – Путешествуй вместе со мной! Нужна вода и земля»…
Перед глазами, всплыл образ ледяного диска на замершей реке. Речной круг, странным образом закрутился, и в бурлящей воде, между ним и остальным льдом, появился туман, из которого тут же появились четыре небольших шара. Они зависли на уровне верхушек кедров в ожидании основного объекта. Потом я услышал музыку, это был странный музыкальный ряд, льющийся внутри моей головы, и тут же появился ярко горящий шар, внутри которого восседал коричневый, небесный житель»…
Первые дни, я забывал о своих снах, как только просыпался, и снова вспоминал о них, когда засыпал. И вот, спустя месяц, мне все-таки удалось вспомнить некоторые подробности.
Иногда это было страшно, иногда волнительно, но я всегда был готов вкусить новую порцию воспоминаний, чтобы собрать их воедино и, в конце-концов, понять, что, на самом деле произошло на станции «Филимоново».
Порой, я инстинктивно прокручивал сны в голове, сопоставляя их с реальностью, но события из них путались и перемешивались с моими надуманными фантазиями, мешая мне, как следует во всем разобраться. Но, бывало и так, что развалившись на теплой печке, я крепко засыпал под запах печеного хлеба и топленого молока, не о чем, не беспокоясь, тогда, сны были ясными и подробными. Я их хорошо запоминал и мог вспомнить после того, как просыпался.
Мысленно, я видел то одну, то другую сцену случившегося, и, в конце концов, смог собрать их воедино:
… «Причина появления ледяного круга в глубоких долинах и укромных местах, в том, что Небесные люди, иногда приходят поделиться мудростью, и сейчас настало как раз такое время. Небесные жители, выходят в мир редко и встретить их трудно, но даже если они выходят, встретить человека который сможет понять их, еще труднее.
Густое облако распространится повсюду, и шар проявится в мире так, как приплывает дождевое облако, с ярко блистающими молниями, которые разносят раскаты грома. Со стороны, может показаться, что до него можно дотронуться, но это не так, и рисковать не стоит.
Колесница небесных жителей не имеет собственной природы, она впитывает природу человека, который в нее взберется. Это знание – постоянно, и постигнув его на месте пути, сможешь управлять ей, следуя своим способностям.
Чаще всего, это происходит зимой, когда у деревьев нет веток и листьев, а есть только чистота.
Живущие вне времени небожители, появляются в мире, только благодаря предназначению совершить Великое дело. Это делается для того, чтобы привести людей на путь знания.
Земля должна быть ровной, гладкой и чистой. Нужно взойти на нее, когда ее почвой будет лед. Там пройдут восемь дорог, которые свяжут меж собой города, а по обочинам, будут стоять в ряд вечнозеленые деревья, которые всегда полны цветов и плодов.
Лучшее место для этого, – горы где есть река, деревья и скалы.
Из-под воды, возникнет туман, который распространит невидимый огонь. Туман, который повсюду и от которого голод и жажда. Будет очень страшно. Из-за чрезмерного увлечения происходящим, огонь может причинить вред, поэтому, нужно быть осторожным.
Когда одни путешествуют, другие ждут, один подходит к воротам и входит в центр круга, он должен вернуть туристов обратно, которые будут слышать его голос или мысли, но будут так увлечены, что не будут обращать на его слова никакого внимания, ибо в это время они путешествуют во времени. От рождения до смерти, но, если в круг вступит человек недовольный и злонамеренный, он будет вращаться таким образом, что будет тощим и черным, он будет страдать от голода и жажды, кости и мясо его иссохнут, потому что прервал посадку небесного жителя. Возможно, он лишится глаз, оглохнет и онемеет, запах его станет мерзким.
Запомни! Управлять колесницей сможешь с помощью одного чудесного звука»…
Много дней прошло после того странного происшествия, и вероятно мне больше никогда не встретиться с небесными жителями, но как же сильно хочется вернуть все обратно.
Честно говоря, я и так, слишком затянул дни своего пребывания в Канске, которых уже не сосчитать. Поэтому в самое ближайшее время, я намерен покинуть этот ледяной город, и вернуться в Москву, а пока, я собираюсь зайти в распивочную и утолить жажду двумя стаканами местного пива.
Должен сознаться, но, к моему глубочайшему сожалению, в пиве я разбираюсь куда меньше, чем в теткиной еде, так что мне неизвестно каково оно бывает на вкус. Местное, оказалось горьким, липким и совсем без газа. Но, даже после этого подозрительного напитка, мои мысли прояснились, а постоянное, внутреннее напряжение, испарилось вместе с последними пузырьками газа в моем стакане.
Все последние дни, моим единственным утешением здесь, были воспоминания о прошлом и ожидание будущей встречи с профессором Романовым, у которого я когда-то учился в Императорском университете. От этой встречи, признаюсь честно, я ожидаю если не всего, то очень многого.
Господи, как я устал от потерянного времени, проведенного в этом городе. Мне не хватает здесь воздуха, не хватает свободы. Меня так сильно раздражает этот грязный снег. Пора возвращаться. Пора обратно в Москву.
Москва. Сентябрь, 1910 года.
В Москву я вернулся в начале сентября 1910 года, с единственной мыслью, – как можно скорее попасть в Императорский университет, на прием к профессору, которого, я находил очень мудрым и грамотным человеком. На мой взгляд, это был единственный человек, кто смог бы разобраться в этой загадке.
Российский ученый, академик Романов Владимир Владимирович, сумел не только первым проникнуть вглубь земли, изучая минералы и их строение, но и был почетным членом общества «Русский космизм», в которое входили такие известные личности как Николай Федоров, Константин Циолковский и Пьер де Шарден.
Его исследования, совместно с успешной работой химиков Императорского университета, доказали несостоятельность доминирующих теорий о кристаллической структуре известных нам минералов, а Якоб Берцелиус, окончательно поставил точку в вопросе органики, доказав, что принципиальной разницы между химией растений и химией животных не существует.
Этот прорыв в научном мире, и все, что произошло со мной за последнее время, вызвало во мне желание поделиться с Владимиром Владимировичем тем, чему я стал свидетелем на станции Филимоново, Красноярского края.
25 сентября.
Сегодня выдался хороший солнечный день, один из тех осенних дней, когда хочется посидеть в тенистом скверике и спокойно поразмышлять о жизни. Пока что, все складывалось благополучно и беззаботно. Многое о чем я мечтал, начало воплощаться в реальности.
Я приехал на кафедру кристаллографии и минералогии, где во время моей учебы, Владимир Владимирович работал заведующим минералогическим кабинетом.
Не думал, что через семь лет, вернусь в родной университет, в поизносившемся пальто и с довольно усталым видом.
Какой позор! Я, выпускник Московского Императорского университета, теперь, неустроенный и обездоленный, буквально, балансирующий на грани, за которой нищета и социальный стыд, никогда бы не подумал, что жизнь, может преподнести мне вот такой сюрприз, но, мой план убедить профессора Романова, в необходимости изучения Тунгусского феномена, перевешивал тот стыд, который овладел моей сущностью.
Когда я очутился в длинном и узком коридоре университета, моя голова была забита разными мыслями и всевозможными вопросами, которые мне хотелось задать и обсудить с профессором Романовым.
Одинаково одетые студенты, все в белых рубашках и черных брюках, двигались навстречу друг другу, во весь голос, болтая о начале учебного года. Но, даже среди одинаковых, иногда, встречаются люди, которые с первого взгляда привлекают к себе больше внимания, чем все остальные и именно сейчас, во всей этой черно-белой массе, я и заметил того-самого молчаливого лаборанта, кто вечером засыпает под чтение скучного учебника по прикладной химии, а среди ночи просыпается от голода.
Он был весьма любезен со мной, и показал, как пройти к профессору Романову. Всю дорогу он не проронил ни слова, и только возле дверей кабинета профессора, твердо произнес, что профессор человек занятой и по пустякам его лучше не беспокоить. Я спросил его, сколько человек за день принимает профессор, на что он ответил: много, но не всех.
Вот так, я и попал в кабинет профессора Романова Владимира Владимировича. Профессор, как и все ученые мужи, сидел за большим деревянным столом и что-то увлеченно штудировал, выписывая отдельные слова себе в блокнот. Светлая морщинистая кожа, прямые седые волосы и густая борода, указывали на его почтенный возраст, и даже, несмотря на большую разницу в годах, он был очень близок молодому поколению студентов, и считал их своими друзьями, наверно потому, что и сам, за время своей научной деятельности, успел побывать учеником у пятнадцати блестящих ученых мужей, среди которых особо выделялись Докучаев, Менделеев и Вагнер.
Он был одним из тех, кто согласится на любую помощь, ради жажды приключений, ну, и отчасти, еще это было обусловлено, его безудержным желанием, пополнить свой внутренний багаж новыми знаниями.
– Милостивый государь, Владимир Владимирович! Здравствуйте! – не без смущения поздоровался я.
– Вы по какому вопросу? – не поднимая головы, отозвался профессор.
– Владимир Владимирович, это я, – Миша Зиновьев!
– А-а-а, Миша, проходи! – с торжеством в голосе ответил профессор, и закрыл тетрадь с записями, отложив ее в сторону. – Рад тебя видеть. Присаживайся. Не случилось ли чего?
– Случилось… еще, как случилось!
– Коли что серьезное произошло? – поспешил поинтересоваться Владимир Владимирович. – Ну, ничего, ничего! Ты рассказывай, все рассказывай, если не я, то кто еще тебя выслушает.
С Романовым Владимиром Владимировичем, мои отношения завязались, когда я был еще студентом Московского Императорского университета, а точнее, в момент защиты своей дипломной работы, посвященной классификации минералов, предложенной Якобом Берцелиусом в 1824 году. Я до сих пор помню, какое сильное, первое впечатление, на меня произвела наша встреча. Разумеется, это произошло потому, что он был моим экзаменатором, которого я, в своих мыслях наделил всевозможными качествами и знаниями присущими профессорам Императорского университета. На деле же, Владимир Владимирович оказался куда умнее, чем я мог себе тогда вообразить. Он полностью был пропитан знаниями и сиял от этого, чем и привлек мое внимание.
Профессор встал, и налил себе стакан воды, а я вспомнил о главной цели своего визита:
…«Еще с минуту я наблюдал за любопытными метаморфозами, которые происходили с его телом, а потом он замер, словно в конвульсии и вдруг резко протянул мне серо-зеленый минерал. И, как только я взял его в руки, то тут же понял, что это не просто камень, ведь обыкновенный камень не может быть таким теплым.
На первый взгляд, это было похоже на простой серый голыш, в более точном смысле этого слова, – небольшой, серый минерал с зеленовато золотистыми вкраплениями по всей поверхности. Но, он был теплый! Наверно, в нем таилась неведомая и тайная жизнь.
Мной овладело состояние крайнего возбуждения, а единственная мысль о путешествии, выжигала мозг изнутри. Нет! Она не пропала, наоборот, облекаясь понятными мне символами и образами, она словно струилась через этот загадочный минерал, будто, это был сказочный переводчик информации, переданной мне коричневым обитателем шара»…
Чтобы повысить свои шансы на успех, я собирался рассказать профессору Романову обо всем, и даже, если будет нужно, готов был солгать, лишь бы добиться желаемого результата.
Я собрался с духом, и на одном дыхании поведал обо всем, что замыслил рассказать. Поведал, как лишился дома, как поехал к ссыльной тетушке в Канск, как по дороге стал свидетелем уникальных событий произошедших на Тунгуске. Как целый год вспоминал по крупицам все произошедшее со мной. Показал артефакт, и рассказал, как стал единственным человеком, который видел коричневых небесных людей, которые готовы поделиться со мной знаниями и невообразимыми технологиями.
Владимир Владимирович задумался, и меня это не на шутку встревожило.
Я знал, что он располагает нужной властью для осуществления задуманного, и понимает, чего от него хотят, но я не знал, как он отреагирует на такой, мягко сказать фантастический рассказ.
Он встал из-за стола, и, выстукивая карандашом какую-то незнакомую мне мелодию, сказал:
– Работы на кафедре сейчас нет, но, если ты готов безвозмездно проводить кристаллографические исследования своего минерала, плюс к этому, вести составление и систематизацию минералогической коллекции университета, не вижу никаких препятствий, чтобы обсудить это более подробно, – заметил академик.
– Означает ли это, что вы согласны? – спросил я.
– А знаешь? Почему бы и нет, – кивнул профессор, и взял в руки серо-зеленый минерал. Лицо его тут же изменилось, и он с опаской и интересом взглянул сначала на камень, а потом и на меня.
– Действительно теплый! Такого я еще не встречал, – осторожно заметил Владимир Владимирович. – Хорошо! Расскажи обо всем подробно.
Из письма академика Романова В.В.
написанного в 1910 году:
Дорогой друг!
Спешу Вам сообщить,
У Полярного круга, на территории Эвенкии случилось загадочное происшествие. С одной стороны, Российская пресса оперативно сообщила публике о последствиях падения метеорита. С другой стороны, я знаю об этом событии не понаслышке и имею на руках часть артефакта и кое-какую информацию.
Один из моих студентов, разумный и добрый человек, был там в это время и поведал мне о случившемся.По словам моего воспитанника, к слову сказать, он не единственный очевидец этого события, это был не метеорит, а воздушный объект, умещавший в себе живое существо. Попавший под земной свет воздушный объект подвергся химическому изменению, причем очень энергичному.
Большая часть этого процесса для меня не ясна, могу лишь предположить, что свет в данном случае является агентом, который вызвал метаморфозы небесного тела. К сожалению, область этой реакции совершенно не изучена. Очень надеюсь на вашу помощь в этом деле.
Пока мы узнали, что Земля и вода, являются местом проявления электроактивных свойств воздушного объекта небесного жителя.
Получается, что материя объекта, относится к переходным созданиям между энергией и материей. Но это немыслимо!!!
С того момента, как я получил доступ к артефакту и информации о «Небесном жителе», для меня все резко изменилось. Передо мной открылись совершенно новые электроактивные процессы, связанные с глубоким изменением материи.
Я теперь нахожусь у предела нового великого синтеза представлений о природе времени, последствия которого мне сейчас даже трудно учесть при всех условиях нашего проникновения в будущее.
Не нужно ли нам встретиться? Не может ли пригодиться, наше общее знание, по такому, крайне неординарному случаю? Любящий вас, старый друг Владимир Романов.
На письмо Романова, Альфред Леруа ответил письмом от 14 ноября 1910 года:
Милый Владимир Владимирович,
Конечно, я знал о падении Тунгусского метеорита, из прессы. Не только в Москве писали об этом, но и в Берлине, где не могли не заметить этого происшествия.
