Аромат морозной вишни

скачать книгу бесплатно


Я помню их взгляд на мне: я немного старше их, мой взгляд kind of careless, я покуриваю, немного облокотившись на стену, неплохо сложен, у меня сомбреро и вишенка на торте – мне совсем на них всё-равно. Я лишь условно очертил взглядом толпу и увёл взгляд вниз через металлическую балюстраду, продолжив дальше высчитывать, вопящих у помойки котов.

– Эй, чувак! – всегда найдётся такой уёбок, который попробует тебя высмеять; поскольку признаюсь: сомбреро на голове это странно, но это может быть круто, ведь вcё зависит от такого, какую историю ты с ним носишь.

– Эй! Классная шляпа, где взял такую?– в очередной раз спросил он, усмехаясь, что сопроводилось поддерживающими улыбками других парней. «Ревность» – подумал я; девчонки ждали моей реакции.

Я не хотел ни чего отвечать. Я лишь спокойно вытянул вторую сигарету и закурил, только немного повернув в их сторону голову. Они смотрели на меня; я курил; затем перевёл взгляд на девчонок, и еле заметно, лениво, улыбнулся из-под клубящегося табачного дыма; затем отвернулся и уткнулся во всё тех-же котов. Атмосфера напряглась: ответ мой не последовал. Почувствовав, что воздух сгустился (а я не люблю сгущённый воздух, он не даёт дыму быстро проскальзывать в лёгкие, ускоряя сердцебиение).

– Я когда-то пошёл в дэнс клуб, многие называют это стрипухой … но я называю их дэнс клубами… они же там танцуют?.. И вот в один мой поход, а мне очень нравилась атмосфера в них, была мексиканская вечеринка: все властительницы шестов были облачены в непонятные, на одну треть открытые накидки (из соображений цензуры я уберегу ваши юные уши от уточнений) и сомбреро. Так вот, последнее, что я помню, как я зализывал чили с чьего-то пупка и выпитый после этого шот – БАХ!.. Затмение… Утром просыпаюсь в какой-то гостиннице: чуть ниже живота сомбреро, вокруг красный порошок чили, втёртый в наволочки. С тех пор я чили перец больше не использую…Жжётся.

И это мой принцип номер 10:«Никакого перца чили!»

Девчонки заулыбались – и это не насмешка; кто будет смеяться над самоиронией?

– «Пора идти, пока они не настоят на продолжении бессмысленного разговора и игры кто тут круче.» – Всегда главное вовремя уйти, не поддавшись соблазну закрепить свою маленькую победу. Так сделал и я: в последнюю затяжку сбив пепел до самого фильтра, аккуратно высвободил бычок и, увидев как он разлетелся об асфальт, повернулся, и пошёл обратно в комнату.

Зайдя в номер, где равенство полов превыше всего, я увидел, как она уже дремала. Я лёг на свою кровать и накрыл лицо сомбреро. Там ещё был её запах: непонятный фруктовый аромат с сладко-кислой нотой. Я повернулся и увидел на краю тумбочки, подсвечиваемой светом фонаря из-за окна, кучу не убранного хлама Кейт и смятую пачку из-под сигарет. Поднеся пачку к носу и вдохнув, я узнал тот самый запах, которым были пропитаны покрывала, и судя по всему, наволочки у меня дома . На пачке было написано: «Аромат морозной вишни».

– «Моя таинственная воровка, теперь я знаю твой запах, а точнее морозный вишнёвый аромат твоих сигарет, теперь если я и не найду тебя глазами, я найду тебя по запаху» – отправил я ей мысленное послание и представил себя в виде маленького длинношерстного шпица, принюхивающегося к каждому углу города NEWMONT, о котором мне тогда было ещё ни чего известно.

В деле появились новые улики

– Она учится в университете NEWMONT – возможно на дизайнера.

– Её волосы идеально высушены феном.

– Аромат морозной вишни.

Где-то между двумя и тремя часами ночи

– Don`t even try smoking in my room again, degenerate.

– Penetrate!?

– Degenerate.

– Degenerate… it hurts.

– Ты разве куришь?

– А ты не заметила? Вообще, такие вопросы прилично задавать хотя-бы через неделю знакомства.

– И это ты говоришь о приличии!?

– И хватит вынюхивать, я курю совсем незаметно.

– Да тут вся комната пропитана табаком! – Вообще, она постоянно курила тут, когда я была на учёбе, потом строя невинный вид: либо это была не она, либо шли разговоры о свободе личности. Да и тебе в рот я не залезала, чтобы понюхать, просто проснулась.

– А зря. Может исправим?

– Нет, даже если б очень сильно хотела; я в нечищеные рты – не лезу.

– А с чего ты взяла?

– Очень сомневаюсь, что ты приехал ко мне со щёткой.

– Может и приехал. Сейчас мой рот ничто иное как кот Шрёдингера.

– Что это значит?

– Не можешь знать наверняка, пока не откроешь коробку и не посмотришь внутрь. Сейчас – это просто рот полный неизвестности. А! Разве не романтично?

– Если не успокоишься, я заору, и вахтёрша выкинет тебя отсюда.

– Понял… поцелуя на ночь не будет.

– Ой, спи уже. И открой форточку!

– Знаешь, единожды попробовав ту сигарету утром, потом я всегда мечтал курить, но не делал этого из соображения здоровья, хотя всегда фантазировал себя по утрам с чашкой чая и сигаретой: cолнце, дым, жмурящиеся глаза.

– Кашель, рак, туберкулёз…

– Ааа! Не драматизируй, а слушай. – Прошли года, мне стукнуло 80-т, и знаешь, я сказал себе: «Да к чёрту это всё! Можно ли мне начать наслаждаться жизнью такой, какой я её вижу?!» Знаешь, ведь я когда-то подцепил эту привычку в школе, и уже закрепил, учась в университете; и самый приятный момент, который был и есть сейчас в моей памяти – это когда утром я просыпаюсь и иду на балкон с сигаретой и чашкой чёрного чая с молоком.

– Единственное, что меня смущает, что тебе не 80-т.

– А мечтать в этой комнате тоже запрещено?! В моей идеальной мечте: внуки видят деда смелым и с твёрдой жизненной философией, который даже в старом возрасте, но набрался сил и начал жить той жизнью, которой он всегда любил жить.

– Меня больше всего пугает, чему ты хочешь учить своих внуков. А в остальном всё отлично, только закрой уже форточку и усни наконец. – И поработай насчёт примера, не думаю, что ты хочешь, чтобы в школьном сочинении, твои внуки писали о том, как дед подсадил их на мальборо.

Жизнь не начинается рано утром

Утро было странным. Во-первых, я проснулся слишком рано: на часах 7 утра, – давно я так не вставал. Был период в моей жизни, когда я просто обожал это делать, ноооо это была ошибка; хотя, я был лишён многих проблем: недосып, бледность кожи, недовольное лицо в первые три часа после пробуждения. Что ещё хуже – эта пизда меня разбудила, не хочу казаться грубым, я люблю женщин, но разбудить в 7-мь утра может только та ещё пизда.

Через 5-ть минут я чудом оказался у местной плиты и варил макароны. Обстановка выглядела сурово: длинный ряд из 4-х белых плит; на противоположной стороне шкафы; и два старых холодильника, издающих ужаснейший звук, больше похожий на результат секса тракторного движка с люминесцентной лампой; посредине этой холодной комнаты был огромный стол, на котором студенты разделывали огромные туши бомж пакетов, по всему виду было похоже, что его не только стащили с какой-то свино-бойни, но и забыли помыть. Зачем им такая кухня? Не понимал! и не понимаю сейчас! Пахло на ней умершими тараканами или макаронами, которыми этих тараканов травили; периодическое присутствие людей выдавали лишь открытые пакетики с дешёвыми специями, датируемые ещё текущим годом.

– Отличное место – если ад и имеет штаб квартиру, то она тут.

Я взял сигарету и закурил, мастерски помешивая перья макарон другой рукой. У меня стояло в голове два вопроса: почему тут такие белые и чистые потолки, и почему Люцифер отправил её на землю? Стоял ещё один вопрос, но он был немного ниже выключателей плиты, что, наверное, и являлось видимой причиной, почему я на кухне один.

– Ты идиот? – прозвенел голос в левом ухе; я старался не обращать внимания и дальше, искусно, помешивал макароны; когда голос прозвучал в правом, я понял что стоит прислушаться.

– Да! моя госпожа, я вас слушаю.

– Сигарету потушил!! – почти вдавив руки в пол, выдавила она.

– Эй!.. это придаёт мне силы как повару.

– Это придаёт макаронам вкус пепла… Ohh… what a dick..!

– Dick Purple?

– …

Я понял намёк и потушил об плиту на половину не докуренную сигарету, и оставил её аккуратно балансирующей на сахарнице. Я ещё что-то пошутил про секретный ингредиент и подпись повара, но интервенты явно не оценили мой юмор, поэтому я продолжил мешать, но уже против часовой стрелки.

– А ты знаешь, что не обязательно постоянно их мешать?

– Люцик, (вообще её зовут Люси) иди и буди общагу, в аду работы много; я уже наказан, ты решила меня никотина и сна – единственные две вещи, которые я люблю и уважаю. Дай повару доделать своё дело. Если надо помешивать, то я делаю это из-за необходимости; посмотри на эту оголодавшую кастрюлю, в ней уже лет пять ни чего не готовили, того и гляди сожрёт половину макарон.

– Ладно, кастрюля действительно не вызывает доверия, – сказала она и с улыбкой ушла, хотя и попыталась сделать недовольный вид. Не особо обращая на неё внимания, я достал чёрный наушник, вставил в левое ухо и нажал Play. Увидев на сахарнице одиноко качающуюся сигарету, я взял её; закурив, продолжил помешивать макароны уже по часовой стрелке; в правом ухе играла музыка, что-то из лофи-хипхопа: плавное нажатие клавиш пианино; японский мотив под ритм кото; объёмные, округлые звуки в lofi обработке под лёгкие, уходящие напевы: «And the rain raain goes down», расплывающиеся в мелодии и заставляющие немного прикрыть глаза, и задуматься о лёгком дожде в жаркий день. Сказать честно, утро на самом деле было, наверное, самым необычным за последние пару тройку лет; я продолжал мешать макароны; гипнотизирующий их вид давал мне темп для дрёма; на секунду, мне даже показалось, что за окнами действительно капает дождь.

10-ть минут перемешивания и макароны чудеснейшим образом готовы. Я снял их с плиты, накрыл крышкой, прикрыв сверху грязным полотенцем. «Знаю я этих студентов» – подумал я про себя, и немного оглядываясь и прислушиваясь, не бежит ли кто на приготовленное, направился по длинному линолеумному коридору, в сторону комнаты моей рыжей королевы.

Обстановка была спокойная, поскольку все ещё спали, хотя мне и попалось пару девчат. Судя по их внешнему виду, они и не ложились: немного подтрёпанные волосы и мятые платья дали понять, что они были всю ночь в театре, поскольку откуда как не с театра человек возвращается с запахом палёного коньяка изо рта. Не смею говорить, что они обратили на меня внимания, хотя одна и покосилась на меня недовольным взглядом: когда не спал всю ночь и уже чувствуешь шторм в голове, всегда с презрением смотришь на окружающих, которые своим видом подают хоть малейший намёк на счастье. Затем, в шаге от меня, распахнулась дверь – я бы сказал, что почти вылетела с петель; и как истребитель стремительно и угрожающе делает пике, также, только прямо, помчалась в комнату напротив девушка, в персиковой футеровой ночнушке, с рисунком на левой щеке, чем-то похожим на ракету при запуске; секунду спустя после волшебного слова: «Сука» дверь комнаты напротив начала открываться в неестественную ей сторону, видимо, это всё же не татуировка – крики позади и тишина впереди – приятно знать, что кто-то также рано начинает свой день.

– Ну что,– сказала она, выходя из комнаты, чуть не сбив меня, только протянувшего руку, чтобы потянуть ручку двери, – пойдём, поедим?

– Нет. Ты можешь идти, а я наказал себе пиццу и пиво. Только псих будет есть те макароны, – сказал я и, отвернувшись, уже хотел направиться в сторону лестницы, но её рука меня остановила, я почувствовал мягкую кожу, совсем недавно в которую она втирала крем.

– Ты же растолстеешь и потеряешь единственное, что в тебе не так плохо – это твоя фигура. Потому, что остальное – ну если это не описывать словом “полный пиздец”, то единственное, что будет уместно, так это молчание.

– Знаешь, а ты умеешь делать больно тем, кто специально встаёт с петухами и идёт готовить тебе завтрак; было бы уместно!.. услышать слово “спасибо” и… знаешь, пиво и пицца не сделают её хуже; тем более макароны – эта та же мука, но без маркетинга на тему вредности мучной пищи; и если посмотреть под правильным углом, пицца – это то же самое что и макароны с соусом.

– Знаешь, когда то давно, как там у вас начинаются обычно сказки: «Once upon a time was a little prince» у которого всегда было немного подкоженного жира и он не видел свой пресс, как твой будущий муж не видит своего члена.

– Он маленький?

– Нет! Нет! Нет! – член огромный, даже не переживай, но живот… Так вот… я продолжу? Тшшшшш

– Не суй мне свой fucking! finger in my mouth.

– Тшшь! Так вот, когда – то, пересмотрев роликов на Youtub-бе, я бросил всё, даже мастурбацию, думая, что это подхлёстывает неверные гормоны и мешает мне концентрироваться на том, что мне действительно важно, растрачивая мою полезную энергию и отправляя её куда-то к Сатурну, а вместе с этим великих врагов сахар и мучное. Сколько я не пытался, я был уже самым здоровым человеком на свете – я писал витаминами: каждый день тренировки и правильное питание, спортивные мульти-витаминные добавки – да я! был парень с идеальной спермой: мои сперматозоиды оплодотворяли ещё не вылезая из члена, а анализы утверждали что я амбассадор гипервитаминоза. Но этот пиздячек, прямо под пупком – последний оплот жира, так и не убирался.… А знаешь в чём проблема? – наличие в рационе определённых (хоть и не вредных) продуктов питания, в особенности молочка! мне мой диетолог сказал, что нужно исключить из рациона и как вести диету, чтобы получить самый идеальный живот в мире. Там был такой список рекомендаций и ограничений, которые делают из жизни ад ради современных стандартов красоты. Тогда я понял, что нужно поднимать самооценку, а не заниматься хуйнёй. Теперь я ем, что хочу. Конечно, я не исключаю полезные продукты и раз в неделю съедаю пару ложек овощного бульона, но и в чём-нибудь вкусном также не отказываю.

– О боже мой, бедный мой… – сказала она поглаживая меня по щеке. – Ну иди, хлебни немного пивка, я вижу как тебе тяжело, – сказала она добавив в свой взгляд ироничное выражение лица.

– Кстати, я тут парня тебе нашёл, – на ходу выдумал я, – у него потрясающее тело, вот только лицом не вышел, но тело супер: если бы дать ему моё ебало, то я бы там же его трахнул, кстати, он крутился около макарон, возможно фетишист, иди быстрее.

– Вот это, кстати, не смешно – это реальная проблема,– сказала она и быстро ушла, словно слониха в засуху на водопой.

Я спустился по лестнице вниз и вышел на улицу; на удивление выйти отсюда было намного легче чем войти; местный фюррер выпускал всех и даже не посмотрел на меня.

– «Всё-таки не ад.»

Напротив общежития кучковались заведения, дающие возможность купить, а затем вкусить, самую энергетически бесполезную и вкусную пищу на свете: местные пивные ларьки и кебабные, дающие хлеб и зрелище миллионам студентов. Я подошёл к одной с целью заказать два божественных блюда. Естественно о пицце я и не думал, я просто не хотел есть эти макароны; на какой только обман ни готов пойти мой мозг, чтобы сожрать чего-нибудь мучного и залитого пивом.

Я стоял в какой-то забегаловке с греческим названием: по-нашему – шаурмечная, или если вы были за рубежом – кебабная. Там я заказал бутылку пива и пару гиросов: по турецки – донер, по арабски – шаурма. Можете называть как-угодно, главное не говорите хозяину забегаловки, если он Турок, что это придумали Греки: последние 50-т лет, а то и больше, почти каждый Турок приходит в возмущение, если слышит, что это изящество придумали не в Турции, а в Греции. Почти уверен, что аналогичное произойдёт и с Греком.

Смуглый парень, в достаточно не белом поварском наряде, нехотя и зевая, протянул мне салфетки и закрыл передо мной окно и, усевшись на стул в углу, продолжил монотонно помешивать кофе, который, видимо своим приходом, я не дал домешать – ох уж эти ночные смены: организм уже отторгает кофеин, но привычка всё-ещё тянется к стакану.

Выйдя, я сразу устроился за уличной стойкой, по полной закинувшись калориями сомнительного качества и залив это всё пивом, что определённо, по мнению врачей, самое вкусное, что изобрело человечество. Я стоял и вкушал этот сочный вкус мяса, не отказывая себе в удовольствии и прожёвывая каждый кусочек; это было моё маленькое приключение и каждый, даже незначительный момент, проходил максимально осознано. Кстати, я был не один. На этой, освещаемой утренним солнцем аллее, усаженной липами и кебабными, были студенты. Они сидели напротив меня и недовольно прищуривались от лучей, пролезавших сквозь желтоватые соцветия липы. Им было интересно, почему я так довольно ел то, что давно у них не вызывает ни малейшего интереса? Ведь их слюна измотана студенческой пищей, и уже давно течёт в сторону блюд, требующих больших средств, а соответственно и усилий, что в свою очередь порождает конфликт, как итог: половина людей в мире недовольно ест свой гирос и озирается на заведения ресторанного типа.

А там и: экзистенциальный стресс;

психогенное переедание;

депрессия;

очередной развод;

смена работы;

походы к психологу;

и привычка подолгу лежать на уже не мытом месяц полу и думать о бытие.

Спустя немного времени, в белом летнем платье, вышла моя подруга, и мы уселись с ней на ближайшей скамейке. Почему студенты также не воспользовались ей (?) я не знаю, возможно, – это какой-то очередной общественный протест, вызов обществу, желание идти против системы – главное чтоб не курили!

Мы молчали. Она дала мне распечатку одной единственной фотографии с этой незнакомкой; также дала сложенный лист, флаер и зажигалку: на первом название города, в котором она учится и специальность; на флаере и зажигалке было название бара – «lust and loneliness» и информация о субботних скидках; согласно словам Люси, она постоянно рассказывала о своих приключениях в нём, отвлекая её от учёбы и даже в последний день, отметила, что наконец-то возвращается к нормальному алкоголю.

Она смотрела на меня с непониманием: зачем (?) он прётся на другой конец света. Ради чего? Какая его цель? Может она ему нравится? Нет – не может быть, хотя… парням нравятся всякие стервы. Да, хотела бы и я, чтобы для меня кто-нибудь пересёк тысячу километров, а лучше 2000 тысячи; немного заблудился и пересёк ещё дополнительные 500-т, но всё же нашёл. – Что сказать, женщины любят романтику, любят загадки.

Молчание длилось с полминуты, она была погружена в свои мысли, а я пытался их расшифровать; была странная пауза, видимо ей также как и мне хотелось надольше растянуть этот момент. Не скажу, что это была самая крутая ночь в моей жизни, но было весело – не стандартное разнообразие. Но не было времени романтизировать, мне нужно было отправиться домой и собрать свой оранжевый рюкзак для заграничной поездки.

– Ладно, мне надо идти,– сказал я.

Она хотела что-то сказать но промолчала, я лениво встал со скамейки и начал удаляться, немного задерживая на ней взгляд. Вдруг, она быстро поднялась, словно вспомнила, что хотела что-то сделать, подбежала ко мне и на секунду замерла …вытянула руку – в ней была бумажка, на ней номер.

– Это мой номер. Если будет нужна помощь, звони, пиши…

Это была ещё одна маленькая помощь, я мягко кивнул и бессовестно направился в сторону белого такси, которое остановилось, видимо, чтобы немного перекусить.