скачать книгу бесплатно
– Немецкий? – обернулась к нему жена.
– Йа-йа! – подтвердил Ницше.
– А по-английски можешь?
– Йес! – произнёс ослик. Мы дружно сели.
– А по-русски? – пробормотал я.
– Да.
Мы переглянулись, совершенно обалдевшие. А ослик снова произнёс своё коронное «йа-йа», и вид у него был такой, будто он над нами потешается.
Из ступора нас вывел зычный голос Сафона:
– Его царское Величество Никанор Долготерпимый объявляет ткацкий конкурс открытым и приглашает всех участников в течение получаса!
– Ну и работка у человека, – посочувствовала нашему глашатаю Василиса.
– Нормальная, – отозвался я. – Не грязная, не пыльная. Голос поставлен. Знай, ори.
– Я и говорю, – Васька встала, опираясь об ограду загона. – Что-то не того мы проверяли на умение разговаривать. Слушай, там же ещё какой-то безымянный ослик с инвентарным номером присутствовал…
– Что-то не припомню…
– Ладно, ты хватай ковёр и беги на конкурс! А я пока повнимательнее изучу журнал.
– Я воль, майн фюрер! – прокричал я, вскакивая.
– Йа-йа! – донеслось из загона.
– Гитлер капут, – пробормотала Василиса.
19
В тронном зале яблоку было негде упасть. Гвалт стоял невообразимый. Боярчуки и купцы, дружинники и дворовые, все стояли вперемешку, что-то громко обсуждая.
– Что случилось? – спросил я у Якова, ближе всех стоявшего к входу.
– Система безопасности накрылась, – зевнул здоровяк.
– Ну, это я ещё вчера знал. Даже присутствовал.
– Кто-то, пользуясь этим, вломился к Отрыжкиным. Гаврила, если помнишь, в наказание за вчерашний прокол со мной всю ночь патрулировал. Марфа – у Степана. Старики ничего не слышали.
– Что-то своровали?
– Пока не ясно. В кабинетах у Варфоломея Афанасьевича и у Гаврилы всё разбросано, все ящики и сундуки выпотрошены. Так что им сегодня не до конкурса.
– Прогнило что-то в датском королевстве, – пробормотал я.
– Да хрен с ним, с датским-то, – пробасил Яков. – Со своими бы террористами разобраться.
– С кем?
Зычный голос перекрыл гул толпы:
– Несмотря на происки международных террористов, – отец на этот раз начал без объявления Сафона, – мы не сдаёмся и продолжаем политику долготерпения, меценатства и поддержания мира, которая приведёт к процветанию всех граждан нашего государства.
– Вот завернул! – восхитился Яков.
– Мы не позволим всякой нечисти портить нам жизнь! И поэтому вопреки их коварным планам продолжаем придерживаться наших исторических традиций! Конкурсанты, прошу вас!
Толпа кое-как размазалась по стенам, освобождая место в середине. Потянулись рушники, половички и прочие коврики. Закидон еле втащил и расстелил закрывшее половину зала произведение его жены – сшитый из разноцветных кусочков кожи «палас» (как он сам его назвал). Степан с улыбкой выложил носовой платок, на котором разноцветными нитками была вышита смешная рожица. Абрам прикатил на тележке узорчатые разноцветные мешки. Конечно же, с золотом.
Пришла моя очередь удивлять. Я расстелил произведение Василисы, и все ахнули.
– Мать моя, кибернетика! – ахнул Кулиб. А царь, как и в прошлый раз произнёс:
– Гран-при!
Потом подошёл поближе и, встав на четвереньки, принялся разглядывать местность.
– А если увеличительное стекло поднести, я увижу людей? – спросил он. Я улыбнулся:
– Жена про какой-то там зум говорила.
– Ну, Василиса! Ну, лягушка! – промолвил Никанор. – Чтоб завтра пришла на пир и всё мне объяснила!
– Обещала, – заверил я отца.
– Смотри, чтоб своё обещание обратно не забрала, – наставительно произнёс царь. – Женщины – они такие.
Государь поднялся на своё место и объявил:
– Приглашаю всех участников наших состязаний на завтрашний пир в честь моих сыновей и их жён. Приносите ваши подарки моим наследникам. Съестные припасы приветствуются – а то не ровен час, разоримся на этих пирах! Что скажешь, Абрам?
– Не разоримся, – скромно ответил средний брат.
– Ну и славненько. Всем царевичам быть с жёнами обязательно. Особенно тебе, – отец указал на меня. – Страже усилить меры безопасности!
Все двинулись на выход. Степан окликнул меня:
– Вань, не хочешь прогуляться до Шереметевской свалки?
– Какого лешего?
– Хотим Утырка проверить. Что-то пропал совсем, – объяснил подошедший с ним Закидон.
– В свете последних событий всё это подозрительно, – поднял палец старший.
– Не, мужики, не могу, – жутко не хотелось переть в такую даль. К тому же было очень интересно, что откопает Василиса в лабораторном журнале.
– Ты единственный, кто хорошо рассмотрел хлыща, – напомнил Степан.
– И как это связано с нашим Вольдемаром? – не понял я.
– Сердцем чую, связано! – брат ударил себя кулаком в грудь.
– Ладно, чертяки, уболтали! – я с неохотой последовал за ними на конюшню, где нас уже ожидал Яков.
Мы оседлали наших четвероногих и неторопливо отправились на свалку.
– Без меня, пожалуй, быстрее бы добрались! – пробурчал я, намекая на скорость моего ослика.
– Ничего, торопиться не куда, – ответил Степан, прихлопнув жирную муху, севшую на шею Тишки.
– И с чего вы вдруг всполошились? Всего три дня мужика нет! К тому же невеста у него – огонь, судя по всему.
– Тут такое дело, – замялся вдруг Яков. – Есть подозрение, что именно он на хате у Отрыжкиных набедокурил.
– Как? Что за подозрения? – моему изумлению не было предела.
– Мы с Гаврилой патрулировали недалеко от его дома, когда услышали хруст ломающейся ветки, – начал здоровяк. – Поспешили на шум. На нас выскочил Утырок. Гаврила попытался с ним заговорить, но он только отмахнулся и унёсся прочь. А потом оказалось, что сломанная ветка с дерева около ограды дома Отрыжкиных.
– Но зачем ему это? – произнёс я вопрос, на который ни у кого ответа не было.
– И ещё, – продолжил Яков. – На другом конце улицы его ждал долговязый тип в плаще и широкополой шляпе.
20
Рассекая толпу, Степан и Яков вошли в кабак. Мы с Прошкой спокойно следовали в фарватере. Брата здесь хорошо знали, поэтому никто не возмущался. На сцене отплясывала какая-то белобрысая барышня в теле. Явно не та. Подойдя к барной стойке, Степан поманил хозяина пальцем. Тот с опаской придвинулся.
– Где Натали? – спросил брат.
– Три дня уже не появляется, – жалобным голосом проговорил кабатчик. – Совсем охамела! Видал, кого на сцену выпускать приходится? У меня так все клиенты разбегутся!
– Не прибедняйся, Тарас, – прервал Степан его жалобы. – Всё равно у тебя здесь нет конкурентов.
– Это, конечно, так, – пробормотал кабатчик. – Но, согласись, охамела девка! Не уважает своего работодателя!
– Где живёт? Мы как раз и спросим, почему прогуливает.
Тарас наскоро набросал на куске обоев схемку.
– Только вы её не покалечьте, – попросил он. – Она должна быть в состоянии свои танцы выкаблучивать.
– За кого ты нас принимаешь? Мы ж енти, жентльмены! Шлёпанцы Суворова тебе в глотку! – усмехнулся Степан и махнул нам рукой.
Жилище танцовщицы находилось на краю жилой части района. Это была небольшая, но крепкая изба, выкрашенная в розовый цвет и с покрытой ветками крышей. Возле дома не было никакого палисадника или огорода. Правда, недалеко от двери стояло пугало в дырявой рубахе и с ржавым ведром на голове.
Степан постучался. Никакого ответа. Жестом велев Закидону и Якову обойти дом, он с новой силой забарабанил в дверь, крича:
– Натаха, на работе аврал! Где пропадаешь, кошка рыжая?
Через минуту дверь открылась. Степан остановил руку около носа стоявшего на пороге Прошки.
– Зашибёшь! – испуганным голосом проговорил отшатнувшийся Закидон.
– Что хозяева? – брат зашёл в дом.
– Никого нет, – из-за печки вышел Яков с куском вяленого мяса. – Компот прокис, так что уже два – три дня дом пуст.
– Но личные вещи, смотрю, не тронуты, – я подошёл к большому зеркалу на стене, около которого стоял небольшой резной столик с дамскими аксессуарами.
– Эдакое богатство, и не забрала с собой? – Степан повертел в руках красивую коробочку, из которой просыпалась пудра. – Сомнительно. Смотрим внимательно. Ищем любые зацепки. Богато, однако, – брат прошёл в дальнюю от входа часть дома.
Там в углу стояла резная деревянная кровать с балдахином, занавешенная тяжёлым парчовым пологом золотистой расцветки. Постель была измята так, будто на ней резвился Тишка. Обе стойки балдахина в изголовье кроме резьбы покрывали ещё и глубокие царапины. Проведя рукой вниз и откинув простыню, я обнаружил стальные наручники. Царапины, судя по всему, были от них.
– Прохор, не знаешь, Вольдемар не из этих? – я погремел наручниками.
– Да вроде не упоминал, – Закидон потеребил ухо.
Я продолжил осмотр постели. Вторых наручников не было. Под грудой подушек обнаружился томик стихов некоего Ароза Азорина. Я убрал книжку в карман, благо формат был небольшой. Ничего не могу с собой поделать – люблю читать. В складках простыней лежала небольшая золотая серьга в форме стрекозы.
– Глядите, что я нашёл!
– Утырок явно был здесь, – произнёс Прошка. И, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Вечером перед встречей с невестой купил эти безделушки, чтобы ей подарить.
– А они были раньше знакомы?
– Да, он последнее время часто в кабак заходил, клинья к ней подбивал.
– Приелся экстрим? – ухмыльнулся Степан.
– Бывает, – пожал плечами Прошка.
Мы ещё некоторое время поблуждали по дому в поисках зацепок, но так ничего и не обнаружили. Ясно было одно – Вольдемар был здесь, а потом они с его артисткой ушли. Какое-то время мы ещё походили вокруг дома в поисках следов. Следов было много, а толку мало. В конце концов, решили вернуться в кабак и поспрашивать у посетителей.
Народ немного рассосался – то ли обеденное время закончилось, то ли танец белобрысой дамы утомил. Всего три столика были заняты. За одним сидела парочка в традиционных для купеческой гильдии малиновых укороченных кафтанах, с золотыми цепями на толстых шеях и тихо что-то обсуждала. За другим столом четверо молодых шаромыжников развлекались со своими странного вида находками. Это были чуть меньше средней ладони звёздочки с несколькими лучами, забавно вертевшиеся вокруг центральной точки. Некоторые из них светились, некоторые издавали какие-то звуки. Молодые люди прилаживали их друг к дружке кто к носу, кто к макушке и откровенно веселились. Яков посмотрел на них и повертел пальцем у виска.
А вот увидев посетителей за третьим столиком, я придержал Степана за плечо. Это были мои давешние похитители. Хлыща, правда, среди них не было. Сидели они, склонившись над какой-то бумагой, и нас не замечали. Брат жестами приказал окружить их столик. И тут от двери раздался раскатистый бас:
– Степан Никанорыч! Мы же три дня назад уже всё решили! – дверной проём был полностью заслонён огромным лысым дядькой в видавшем виды ватнике и с топориком за поясом.
– Всё нормально, Егор! – брат шагнул навстречу старшине шаромыжников. – Я по другому делу. Расскажи-ка мне вот про этих гавриков! – и он указал на насторожившихся похитителей.
Детина, который требовал с меня сапоги, попытался вскочить, но Яков усадил его обратно, слегка стукнув по трапециевидной мышце.
