скачать книгу бесплатно
Ибо крепка, как смерть, любовь. Книга 2
Мирослав Анатольевич Гришин
«Благословение» им. Сергия Радонежского
Книга духовного писателя, путешественника и православного паломника Мирослава Гришина «Ибо крепка, как смерть, любовь» написана для тех, кто заблудился в вечных сомнениях и поисках. Это притчи о величии истинной Любви, которая приходит ко всем, всегда и везде: на невском мосту, в антарктических льдах, у стен московского храма. Эта книга об Откровении любви, настигающей человека, когда приходит его день и час. Эта книга о таинстве любви к миру – любви, побеждающей смерть.
Мирослав Гришин
Ибо крепка, как смерть, любовь
Рассказы
Книга вторая
© Мирослав А. Гришин, 2021
© Интернациональный Союз писателей, 2021
Ибо крепка, как смерть, любовь
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.
(Песнь песней царя Соломона, 8: 6)
В одном часе любви сокрыта целая жизнь.
(Оноре де Бальзак)
1.
Старик открыл оконную раму и постучал крепким ногтем по градуснику: не залипла ли стрелка? И то сказать, сегодня 7 ноября, а температура воздуха плюс двенадцать градусов.
– Всё, всё извратилось в нашей жизни! – проворчал старик.
2.
Но не всегда старик был стариком.
Он грузно лёг на свою кровать, прикрыл слезящиеся глаза и увидел себя молодым и стройным моряком, который строил роту курсантов для прохода парадом 7 ноября на Дворцовой площади Ленинграда.
– А сегодня ни Ленинграда, ни парада, ни погоды нет. Не знаю, остались ли Дворцовая площадь с Зимним дворцом…
Тяжко старику сознавать, что жизнь прошла, а вместе с ней ушло всё привычное и родное.
3.
Он вспомнил, как однажды, при швартовке, его стегануло канатом и выбросило за борт в ледяную воду, которая обожгла его поначалу огнём, и он наряду с болью от этого жжения удивился, почему он не тонет. А затем понял: в его одёжке слишком много воздуха. Затем сапоги заполнились водой, фуфайка и роба окончательно промокли и потянули на дно, ему стало тяжело держаться на поверхности, и он стал тонуть.
Холод воды от обжигающего огня перешёл в тупую ноющую боль, и он гаснущим сознанием подумал, что сейчас он не умрёт, рано ему помирать, молодой ещё, но что именно так к нему в старости придёт смерть. Так же захочется спать, такими же тяжёлыми станут веки, и не останется сил бороться за жизнь.
Его вытащили полумёртвого из воды, растёрли спиртом, отогрели, и он остался жить, навсегда запомнив во всех деталях, как смерть забирает человека себе.
4.
И вот сейчас он понял, что пришло его время и смерть стоит рядом. Так же захотелось спать от навалившейся усталости, появилось безразличие к жизни и как бы физически потянуло ко дну.
Старик больше умом, чем телом стал сопротивляться смерти, не желая пускать её в себя. Он не боялся смерти и много раз смотрел ей в лицо. Он не ценил свою жизнь, не цеплялся, как иные старики, своими скрюченными руками, за эту жизнь. Просто ему было неприятно, что кто-то другой за него решает самый главный, жизненный – в прямом смысле – вопрос.
5.
Смерть овладевала стариком. Он почувствовал, как стали охладевать конечности. Он хотел было сопротивляться. Ему захотелось встать и надеть тёплые носки или хотя бы укрыться одеялом, чтобы согреться, но сил не было. Их не хватало даже на то, чтобы открыть глаза.
Оставалось одно – лежать и ждать, что будет дальше.
6.
Он интуитивно почувствовал, что ему нужно сейчас вспомнить что-то хорошее, тёплое, что помогло бы ему зацепиться за жизнь и остаться на плаву. Но в голову лезли одни пустяки: жизнь, прожитая моряком, цинична и, скажем честно, лишена книжной романтики. Старик подумал, что в его жизни должно было быть нечто такое, что могло бы его зажечь, согреть, и, не имея физических сил для сопротивления, он стал перебирать в уме одну за другой свои жизненные ситуации.
Он, как отсыревшие спички, чиркал их о своё закаменевшее сердце в надежде хотя бы высечь искру. Но «спички» не зажигались, а только воняли серой.
– Да… – трезво подумал старик, – даже удивительно. Жизнь моя, считай, прошла, но ни одного светлого эпизода, ни одной радостной картинки в моей судьбе не случилось!..
И когда его тело почти закоченело, а сознание стало меркнуть, как свет в кинотеатре перед началом сеанса, – вдруг в ярких деталях, словно вспышка в ночи, он вспомнил случай, о котором давно забыл.
Как он мог его забыть? Ведь этот случай перевернул всю его жизнь…
7.
Дело было в день 7 ноября.
Их рота морских курсантов собиралась на парад, посвящённый, как тогда говорили, Великой Октябрьской социалистической революции. Погода была – хуже не придумаешь. Снег с дождём лепил в глаза, а шквалистый балтийский ветер хлёстко, как мокрой тряпкой, бил по лицу.
Снежная каша чавкала под ногами, и курсантам не получалось показать свою строевую выучку при движении праздничной колонной по Дворцовой площади Ленинграда.
8.
Перед трибунами, установленными у Зимнего дворца, на которых стояли лучшие люди города, прошли колонны боевой техники.
Прошли военные и курсанты разных училищ.
Прошли перед трибуной гражданские люди – трудовые коллективы Ленинграда.
Но вот наконец парад и демонстрация на Дворцовой площади закончились. Курсанты чёрной рекой шинелей растеклись по Невскому проспекту – праздновать дальше, кто как умеет.
Их курсантская компания отправилась пировать в женское общежитие так называемой пирожковой академии.
Женщины их уже ждали и встретили моряков радостным визгом.
Развесив шапки и шинели на вешалке, курсанты прошли к богато накрытым столам.
Все сели, наполнили рюмки, и веселье началось.
Вино и водка лились рекой.
Разговоры постепенно становились громче и непринуждённее. Мужчины принялись оказывать женщинам знаки внимания, а женщины в ответ стали благосклонно улыбаться, не оставаясь в долгу.
9.
Ему досталась широкоплечая мощная фрау с металлическими фиксами во рту, что его, хоть и человека бывалого (как он сам про себя думал), несколько смутило.
Разговоры с ней да и общая атмосфера за столом ему не нравились, и он под благовидным предлогом, когда начались танцы и парочки принялись прижиматься друг к другу, не привлекая к себе внимания, удалился.
10.
На улице уже горели фонари.
Ветер пал, и первый настоящий снег укутал город святого Петра белой пеленой, сделав этот странный город ещё более нереальным.
Он вышел на набережную Невы и медленно побрёл вдоль величественной реки, ритмично хлюпавшей внизу густой чёрной, как отработанное масло двигателя, водой.
Ему было очень одиноко в огромном холодном городе, где его никто не ждал.
Старая любовь умерла, оставив по себе обугленные головёшки вместо сердца, так что новой любви, если бы такая и нашлась, негде было бы обосноваться.
Ему хотелось изменить свою жизнь, чтобы победить тоску и преодолеть пустоту внутри себя, но не зная, как это сделать, он тяготился своим состоянием.
11.
На мосту лейтенанта Шмидта, в самой высокой его точке, он увидел женскую фигуру. Женщина сильно перевесилась через перила, как бы высматривая что-то в чёрной воде.
Он внезапно почувствовал, что его космическое одиночество закончилось.
Звериным чутьём ему открылось, что эта женщина – его и только его.
Само Провидение говорило: она предназначена ему и ждёт его.
Только его…
12.
Он подошёл к ней. Тронул её за плечо:
– Как дела?
Она не отозвалась.
– Как тебя зовут? Ты почему здесь стоишь одна?
Молчание в ответ.
Он обнял её за плечи и попытался заглянуть в лицо – глаза её были закрыты, а тело – угловатым, как бы закостеневшим от холода.
Он стал тормошить её:
– Что с тобой? Ты пьяная? Тебе что, плохо? Может быть, вызвать «скорую помощь»?
Она разлепила спёкшиеся губы и внятно произнесла:
– Не хочу жить.
13.
И верно, он заметил, что девушка одета не по погоде, и понял, она что хотела броситься с моста вниз, в Неву. Но страх высоты и ужас смерти перебороли отчаяние и остановили её, намертво приковав к поручням моста, – ему пришлось с большим усилием отдирать незнакомку от стылого железа.
Идти она не могла, и он, закутав её, как сонное дитя, шинелью, взял девушку на руки. Она не сопротивлялась, и он бережно понёс её по мосту в сторону Васильевского острова.
14.
Как её зовут?
Кто она такая?
Кто её обидел – так, что она не хочет жить?
Мысли теснились у него в голове.
Проходя под фонарём, он залюбовался её лицом.
Её лицо – цвета аспирина – было прекрасным…
15.
Он несколько раз пробовал завязать с ней разговор или хотя бы узнать её имя, но она молчала. Его слова звучали как-то неуместно, и он замолчал.
Глаза её по-прежнему были закрыты, но он почувствовал, что она стала отогреваться и в её тело стала возвращаться жизнь. Затем у неё появились судороги – такие резкие, сильные вздрагивания всем телом, переходящие в крупную дрожь. До сих пор неподвижное её лицо стала искажать мучительная гримаса. Она заплакала. Сначала беззвучно, затем с громкими рыданиями.
– Плачь, плачь, девочка, – с нежностью поощрял её моряк. – Поплачешь – легче станет.
16.
Спустя некоторое время она перестала плакать и хотела сделать движение, чтобы освободиться и пойти своими ногами. Но он, демонстрируя свою мужскую власть, удержал её на своих руках, как бы говоря, что ему не тяжело и даже приятно её нести и что отныне она принадлежит только ему.
Его руки одеревенели от напряжения, но он упрямо решил во что бы то ни стало не отпускать свою драгоценную ношу, а нести, нести, прижимая её бережно к себе.
Нести…
Чего бы ему это ни стоило.
17.
