Практикант. Книга 3

Когда же эдакая грёбаная экзекуция на скруте приключилась со мной в первый раз, несмотря на гораздо более щадящий тогда натяг стальных тросов, из-за инстинктивного сопротивления конечностей совершаемому над ними насилию бонусом к относительно терпимой боли в растянутых руках-ногах я получил ещё фигову тучу вывихов и растяжений и, словив многократно усиленный побочными болячками шок, потерял на хрен сознание. После чего через какое-то время обнаружил себя безвольно валяющимся на лежанке уже без кандалов садистского тренажёра на руках-ногах… Остававшаяся во время моего обморока в сознании союзница позже рассказала, что, как только я вырубился, скрут тут же это дело каким-то загадочным образом прочухал и быстренько вернул колодки с зажатыми конечностями на платформу в исходное состояние. Зажимы, удерживающие в неволе ладони и ступни, тут же расстегнулись, и покалеченные руки-ноги рухнули на бесчувственное тело. Дальше, понукаемый «заботой» Хозяина, я активировал свою читерскую лечилку и снова стал заправлять оживающие под действием ледяного целебного пота руки-ноги в кандалы тренажёра.

Но это было давно. Время шишек и болезненных срывов на скруте давно уже прошло. К слову, этот тренажёр был успешно освоен мною гораздо раньше той же давилки. Как несложно догадаться, принцип действия здесь был предельно прост – скрученному дыбой бедолаге надлежало вернуть по очереди колодки с зафиксированными в них конечностями на место в верхней платформе. Сделать это, конечно, было чертовски трудно, но вполне возможно. Тем более после того, как мною был разгадан тривиальный секрет скрута.

Дело в том, что натяжение четырёх разбросанных в разных направлениях рук-ног испытуемого незначительно отличалось по силе воздействия на колодку стальных тросов. И если одной конечностью невозможно было даже шевельнуть, то другие худо-бедно реагировали на мышечные усилия руки или ноги. Поэтому здесь перво-наперво следовало определиться с самой податливой колодкой и потом, сосредоточив на ней все усилия, максимально напрягать выбранную руку или ногу, приближая только её одну к соответствующей выемке в верхней платформе. Установленная на место колодка тут же раскрывалась, выпуская удерживаемую конечность. После чего наступал черёд второй колодки, самой податливой из оставшихся, в возвращении которой на «базу» зажатой конечности активно помогала уже и первая освободившаяся. Ну и далее аналогичная процедура с определением меньшего натяга на оставшихся захватах и возвращение на верхнюю платформу сперва третьей колодки, с помощью теперь сразу двух ранее освобождённых конечностей. И наконец, совместными усилиями всех рук и ног, водворение на место четвёртой колодки.

В этот раз самый слабый натяг обнаружился на затянутой влево колодке правой ноги. Стиснув зубы и натужно шипя сквозь них проклятия, я стал мучительно медленно тянуть правую ногу на базу-выемку в верхней платформе. Дополнительную сложность доставила торчащая вверх аккурат поперёк движения левая нога. Поэтому пришлось сперва подтягивать правую коленку почти вплотную к лицу, огибая таким макаром колодкой преграду. А потом, аккуратно обойдя левое бедро, когда осталось дотянуть уже потряхиваемую от длительного напряжения судорогой правую ступню к дальнему краю платформы, возникла новая напасть. Пустившийся за колодкой натянутый как струна стальной трос стал чертить на джинсах борозду по всё тому же злосчастному левому бедру, по-прежнему намертво торчащему в жёстком зажиме наверху. Из-за содранной за считаные секунды под джинсой кожи на голубой брючине поначалу чёрный след от троса стал быстро разрастаться по краям зловещей багровой окантовкой.

К счастью, расстояние до базы оставалось уже небольшое. Последние отчаянные усилия огнём пылающих мышц правой ноги, и злосчастная колодка вокруг ступни занимает-таки своё место на платформе. Натяг стального троса тут же ослабевает, и его болезненное трение по левому бедру прекращается. Отщёлкнувшись от колодки, трос падает и стальной змеёй мгновенно соскальзывает с лежанки куда-то вниз. Единственным воспоминанием о чёртовой «змее» остаётся лишь широкая чёрно-бурая полоса на левом бедре. Щёлкает замок закрепившейся на платформе колодки, и освобождённая правая нога без сил валится на лежак. Секунд на пять я замираю, давая намучившемуся телу короткую передышку, и снова в бой!

Теперь самый относительно слабый натяг ощущается в левой руке – ну а как иначе, грёбаный скрут куражится надо мной по полной. Ведь ежу понятно, что правой ногой помогать левой руке – это самый дерьмовый вариант из всех возможных. Но в данном конкретном случае мне на пользу играет направление натяжения левой руки. С правой стороны дотянуться и поднырнуть под натянутую как струна руку правой коленкой – дело считаных секунд. А дальше, благодаря отлично прокачавшейся за последние дни ловкости, я с грехом пополам протискиваю между кистью придавленной вниз левой руки и лежаком правую ступню. Целиком оказавшаяся за вытянутой вбок левой рукой правая нога цепляется пяткой за опущенную ниже лежака колодку, и совместными усилиями руки и ноги я начинаю медленно, но верно смещать грёбаный зацеп влево к базе. Примерно минута отчаянного преодоления сопротивления неуступчивого стального троса, шипение сквозь стиснутые зубы, заливающий глаза едкий пот, который тупо нечем пока что даже смахнуть, и вот наконец вторая колодка занимает своё место на платформе.

Дальше, с освобождённой правой ногой и левой рукой, дела мои пошли куда веселее. Буквально четверть минуты понадобилось мне, чтобы вытянуть из-за головы и пришпилить на место в верхней платформе колодку правой руки. А уж потом совместными усилиями всех четырёх конечностей переборол-таки самый тугой натяг верхнего троса, опустил с верхотуры колодку левой ноги и зафиксировал в соответствующей базе-выемке на платформе.

Полностью освободившись от скрута, лёжа на спине, я энергично замахал руками и ногами, разгоняя кровь в покорёженных жёсткой растяжкой конечностях. Но долго так разнеживаться мне ожидаемо не позволили. По приказу Хозяина пришлось снова вставлять руки-ноги в колодки верхней платформы, и экзекуция понеслась по второму кругу…

– Время!.. У тебя пятнадцать минут на душ! Встретимся в маятнике! – звучит наконец долгожданная команда Хозяина, подводящая черту утреннему измывательству над моим измученным телом.

Всё, из тренажёрного зала теперь с чистой совестью можно валить в душевую, зеркальный портал которой уже сформировался в ожидании моего шага справа от лежанки последнего тренажёра. А после купания последует ещё более жёсткий тренинг уже непосредственно таланта Настройщика в специально оборудованной под это дело конструкции под названием «маятник».

Я со стоном поднимаюсь с опостылевшей лежанки скрута, и перед глазами тут же ожидаемо загораются строки очередного системного лога:

Внимание! Полный отчёт за тренинг на скруте:

Время тренировки – 00:33:06 (без поддержки пробуждённых теневыми навыками функций). Засчитано 7 раскруток, зафиксированных с 7 попыток. Вам начисляется увеличение параметра Сила на 0,53 %, увеличение параметра Ловкость на 0,17 %, увеличение параметра Выносливость на 0,21 %.

Читая отчётный лог, делаю шаг в зеркальный портал… Но вместо ожидаемого белоснежного кафеля неожиданно оказываюсь на растрескавшемся тротуаре холодной осенней улицы.

Глава 11

– Чего встала-то, шагай шустрее! – Злой визгливый голос сбоку заставил меня оторваться от асфальта и перевести взгляд на застывшую рядом истеричку.

Это оказалась какая-то бомжиха с обезображенными струпьями лицом и руками, одетая в потрёпанный серый пуховик явно с чужого плеча, размеров на десять больше её хрупкой фигуры, из-под которого торчали забрызганные осенней грязью нелепые жёлтые шаровары в белый горох, заканчивающиеся ещё более несуразными для холодного дождливого утра стоптанными тапками на ступнях вместо нормальных ботинок. Обезображенную струпьями физиономию бомжиха прятала в тени накинутого на голову массивного капюшона.

«Ты кто такая вообще?» – собрался спросить я неожиданную спутницу, но мой рот вдруг выдал совершенно иную фразу знакомым женским голосом:

– Отвали, сука, я думаю.

«Да твою ж мать!» – мысленно возопил я, осознав, что снова провалился в тело спасённой из огня Оксаны – девушки с потерянной душой.

Повнимательнее приглядевшись к её приятельнице-бомжихе, я уловил в изуродованном лице женщины схожие черты со второй беглянкой из отражения. Тут же сама собой отыскалась и разгадка обилия струпьев на видимых участках кожи – это стопудово были чуток поджившие болячки вчерашних ожогов. А нелепая одежда и обувка на женщине легко объяснялась очевидным побегом парочки из больницы.

Подтверждая мои выводы, в зону обозрения попала рука хозяйки тела, поднятая Оксаной, чтобы мокрой от дождя ладонью обтереть зудящие болячки на лице. Из рваного фуфаечного рукава наружу высовывались лишь красные от холода пальцы и кусочек ладони, но и этого оказалось достаточно, чтобы заметить, что вся кожа на руке покрыта такой же безобразной россыпью подмоченных дождём и сочащихся сукровицей болячек.

– Да чё тут думать-то! – насела меж тем на Оксану её безымянная спутница. – Ты ж приказ слышала! Вот и топай, куда было велено!

– Куда велено… – передразнила паникёршу Оксана. – Я не собака, чтобы по команде на цырлах бегать.

– Ну да, – хмыкнула подруга. – Потому, наверное, ты с койки-то вперёд меня подорвалась по его приказу.

– Ах ты ж, гнусь какая!.. – Хозяйка «нашего» тела дёрнулась к спутнице, намереваясь то ли вцепиться длинными ногтями ей лицо, то ли менее кровожадно цапнуть за ворот мокрого пуховика. Но подброшенные было вверх её руки вдруг непослушными плетями рухнули вниз и закачались, как парализованные.

Противница же неожиданно встретила спонтанный наскок во всеоружии и, как заправский боксёр, лихо прописала серию жёстких кулачных ударов в открытую физиономию Оксаны.

«Наш» правый глаз тут же заплыл, а из свёрнутого набок носа, заливая подбородок, хлынула кровища.

– Ребзя, гля, бомжихи дерутся, – раздался сбоку восторженный мальчишеский вопль, спровоцировав тут же азартный галдёж ещё нескольких детских голосов:

– Э-э-эпс-с, сколько кровищи!..

– Мля, да где мой смарт, я должен это заснять!..

– Не пыхти, Фазя, я уже… потом брошу тебе, не парься!..

– Да я сам те брошу!..

– Ваще, тема, пацаны!..

От пропущенных ударов хозяйка моего тела зашаталась, как пьяная, но каким-то чудом смогла устоять на ногах.

– Извини! Это не я! Я не умею так! – заголосила обидчица, подскочившая через секунду к побитой Оксане и подхватившая её за плечи, помогая удержаться на ногах. – Оно само вдруг… – шепнула она «нам» на ухо дрожащим от страха голосом.

– Да поняла я уже… – обречённо пробулькала Оксана, стирая снова ожившими руками кровь с подбородка. – А-а-а! Су-у-ука-а-а! – взвыла она через мгновение, неожиданно умело вправив себе свёрнутый нос.

– Гля, эти уродки уже целуются!..

– И стонут, как на том видосике! Помните? Фазя приносил…

– Ваще зачётное залипалово выпиливается!..

– Гошан с Саньком, когда увидит, обзавидуются!.. – продолжали крутить в сторонке смартфонами юные папарацци.

Я же тихо офигевал от случившегося, по новой прокручивая перед мысленным взором кадры невероятного сюра, которому стал не только свидетелем, но и в некотором роде соучастником… Выходит, потерянные души – это лишённые своего «я» практически рабы Хозяина, которыми этот коварный манипулятор мог повелевать, как марионетками. Движением невидимых нитей контроля Хозяин мог запросто обездвижить взбрыкнувшую вещь, а затем другим набором нитей легко превращал робкую трусиху в беспощадного палача…

– Можешь идти? – спросила «нас» боксерша поневоле, выводя меня этим вопросом из отрешённой задумчивости.

– Да вроде могу, – пропыхтела через прижатый к распухшему носу рукав Оксана.

– Тогда пошли уже. А то, не ровён час, ещё прилетит чего эдакого…

– Ладно. Двинули. Считай, уговорила…

– Эй, вы куда? – раздался нам вдогонку расстроенный мальчишеский хор.

Но мы скоренько юркнули в какую-то подворотню и скрылись там от стайки докучливых папарацци.

– Ты адрес не забыла? – спросила на ходу подруга.

– Забудешь тут, – буркнула в ответ Оксана.

– Я с городом плохо знакома. Подскажи, далеко ещё нам шлёпать отсюда до Гран?..

Но дослушать название улицы, являющейся, похоже, конечной точкой их маршрута, мне не позволили.

Изображение унылого мокрого двора перед глазами вдруг поплыло, и через мгновение холодные капли дождя сменились горячим ливнем душа, обрушившегося из широкой лейки на моё голое тело в знакомой кабинке с запотевшими стеклянными стенками.

Интерлюдия 3

Заехав на больничную стоянку и нагло прихватизировав единственное пустое место, огромный серебристый «Рендж-Ровер» не только не затерялся среди массивных «газелей» скорой помощи, а напротив, даже выделился на их белоснежном фоне своей статью и мощью, как волк среди стада овец, на добрые полметра выставив из ровного ряда тупорылых машин хищный кенгурятник.

Ковыряющийся в моторе одной из больничных «газелей» механик в синей спецовке, возбухнув было по поводу отсутствия разрешения на допуск к спецстоянке, мгновенно заткнулся, встретившись с волчьим взглядом здоровенного двухметрового лысого детины, потрясающе быстро для своей внушительной комплекции выскочившего из-за баранки навороченного внедорожника. Одновременно с великаном-водителем с другой стороны «Рендж-Ровера» появилась его миниатюрная пассажирка – миловидная блондинка лет тридцати. И по тому, как эта маленькая женщина, не дожидаясь могучего спутника, тут же решительно зашагала в сторону крыльца главного корпуса, единственному невольному свидетелю этой сцены без слов стало понятно, что в странном тандеме звероватого вида громилой верховодит как раз таки эта малышка.

Вспышкой фар и коротким гудком внедорожник подтвердил хозяину активацию сигнализации, и лысый великан, неожиданно подмигнув пришипившемуся возле своей «газели» механику, широкими шагами заспешил следом за удалившейся уже метров на десять пассажиркой.

У стоящего на широком больничном крыльце мужчины в сером осеннем плаще заиграл в кармане телефон. Вытащив гаджет, он увидел на экране незнакомый номер и, нимало этим не удивлённый, тут же решительно мазнул пальцем по зелёному значку.

– Семёнов, слушаю. Кто это?

– Здравствуйте. – Милый женский голосок прозвучал одновременно из динамика смартфона и из-за спины.

Мужчина в плаще резко обернулся и увидел невысокую красивую девушку в джинсах и модном коротком пуховике, за спиной которой горой возвышался лысый широкоплечий великан в байкерской косухе. Мило ему улыбнувшись, красотка убрала в сумочку айфон и представилась:

– Я Лиза, это… – кивок на громилу за плечом, – Дмитрий. Мы здесь по просьбе Семёна Дубинина.

– Очень приятно, гм… господа, – кивнул слегка растерявшийся мужчина в плаще, никак не ожидавший, что одним из обещанных приятелем спецов по паранормальной хрени окажется красотка с глянцевой обложки. – Меня зовут Андрей, я капитан…

– Да в курсе мы, кто ты, – перебил здоровяк. – Давай, командир, ближе к телу. Лады?

– Что, простите? – напрягся комитетчик.

– Не обращайте внимания, Андрей, мой товарищ так шутит, – очередной обворожительной улыбкой развеяла назревающий конфликт милая девушка. – Семён говорил, у вас здесь находятся две девушки, чудом выжившие вчера в центре огненного торнадо. Было бы любопытно взглянуть на них.

– Да-да, конечно, – засуетился комитетчик. – Пойдёмте…

Показывая дорогу специалистам, Андрей первым поднялся на крыльцо и интеллигентно распахнул перед дамой дверь. Грубияна-здоровяка следом за Лизой пропускать вперёд себя он, разумеется, не собирался и сам решительно ломанулся следом за девушкой.

Каково же было изумление капитана, когда через секунду в холле главного корпуса Кстовской ЦРБ он снова обнаружил лысого великана в косухе у Лизы за спиной, хотя готов был голову дать на отсечение, что здоровяк только что дышал ему в затылок.

– Митюня, хорош человека доводить! – шикнула на спутника девушка, заметив растерянное лицо прошмыгнувшего рядом провожатого.

– Ладно, не буду больше. Не заводись, – примирительно хмыкнул великан, склонившийся к уху подруги.

Быстро поднявшись по старой стоптанной лестнице на второй этаж, троица потом ещё с полминуты блуждала по лабиринтам больничных коридоров, пока добралась наконец до ожогового отделения. Андрея здесь уже знали, а поскольку звонком накануне вечером капитан предупредил дежурного врача об утреннем визите с двумя сопровождающими, подорвавшаяся им навстречу улыбчивая медсестричка обязала посетителей лишь накинуть на плечи три заранее припасённых белых халата и сама вызвалась проводить визитёров до палат обгоревших девушек.

А вот дальше, увы, всё пошло кувырком…

– Татьяна, как же так! – кричал на рыдающую медсестру призванный на место происшествия звонком аж из министерства здравоохранения седовласый главврач Кстовской ЦРБ. – Куда вы смотрели?! Как?! Ну как, скажите на милость, вы могли их не заметить?! Две тяжелобольные, не таясь, прошли мимо вашего поста, а вы, уткнувшись в смартфон, их безобразным образом проглядели!..

– Ну-у-у, Аркадии-ий Викторови-и-ич! – Медсестра в очередной раз затянула свои оправдания, уже набившие оскомину всем невольным свидетелям её разноса. – Кляну-у-усь! Я смотре-е-ела! Всё-ё-ё время-я-я! Но никто-о-о мимо-о-о не проходи-и-ил!

– Татьяна, за вашу вопиющую халатность я сей же час прикажу уволить вас по статье! Без выходного пособия!

– Ну-у-у почему-у-у?!.

– По кочану, чёрт возьми! – не сдержался багровый от ярости старик-главврач. – Уведите её отсюда, чтоб глаза мои не видели!

К зарёванной Татьяне тут же подскочили бледные как полотно подруги-сменщицы и, подхватив бедняжку под руки, увели в сестринскую.

– Ну вот, вы сами всё слышали, – обернувшись к хмурому, как грозовая туча, комитетчику, развёл руками главврач.

– Я ничего не видела, мимо меня никто не проходил… А две тяжелобольные испарились из своих палат по щучьему велению! – подытожил услышанное Андрей и тут же зло припечатал главу ЦРБ: – Бардак, твою мать!

– Ну, знаете ли, молодой человек, вы тоже за словами-то своими следите! – вспылил в ответ годящийся капитану в отцы главврач. – У нас здесь не тюрьма, а больница! И если вам так уж важны были эти сбежавшие девушки, могли бы и прислать кого-нибудь из своей грозной конторы, чтобы за ними тут приглядывали!

– У вас забыли спросить!

– Это уже переходит все границы! Просто возмутительно!

– Почему выходы из отделений не оборудованы у вас камерами?!

– А это уже, сударь мой, не ко мне вопрос, а к нашему замечательному правительству. Выделяемого на ЦРБ финансирования не хватает даже на элементарную модернизацию медицинского оборудования. У нас добрая половина медоборудования – это такая рухлядь, которую в Москве постеснялись бы даже на свалку снести. Какие ж тут, к чёрту, камеры в отделениях? Скажите спасибо, что над КПП одну несколько лет назад нам установили, да на козырьке главного корпуса вторую.

– Спасибо!

– Пожалуйста!

– Аркадий Викторович, вы извините меня за несдержанность, просто…

– Да понимаю, чего уж там, сам виноват. Надо ж было так угодить, как кур в ощип, на старости лет.

– Распорядитесь, пожалуйста, чтобы записи со всех имеющихся камер перебросили мне на электронку. Вот, возьмите. – Капитан протянул главврачу свою визитку.

– Хорошо… Что-нибудь ещё?

– Спасибо за содействие, дальше как-нибудь попробую своими силами разрулить.

Пожав протянутую комитетчиком руку, седовласый главврач неожиданно проворно для своего преклонного возраста метнулся к двери отделения и через считаные секунды скрылся за ней.

Пока узнавший об исчезновении свидетельниц капитан Семёнов строил в коридоре проштрафившийся персонал ожогового отделения и через звонок своему начальству поднимал на уши руководство местной ЦРБ, как-то вдруг ненавязчиво позабытые всеми, в том числе и сопроводившим их до места комитетчиком, специалисты оказались предоставленными самим себе и спокойно занялись исследованием опустевших палат беглянок.

Основная работа в их тандеме легла, как несложно догадаться, на хрупкие плечи артефактора. Своего же великана-помощника Лиза использовала исключительно в роли силового агрегата, позволяющего поднимать и длительное время неподвижно удерживать в нужной позиции на весу сложные сканирующие артефакты, порой довольно-таки громоздкие и весьма увесистые.

– Ну чё там? – в очередной раз начал приставать к подруге с расспросами Митюня, изнывающий от примитивной скучной работы в роли подставки-носильщика. – Нащупала уже что-нибудь?

Он начал так пытать подругу уже через пять минут исследования кровати первой беглянки, но Лиза наотрез отказалась что-либо комментировать, пока не переберутся с исследованием в палату второй беглянки, и картинка в её голове не сложится целиком.

Сейчас они заканчивали курс сканирования над койкой второй беглянки. Исследование подходило к концу, и Лиза решила удовлетворить любопытство напарника.

– Как мы изначально и предполагали, у девчонок прослеживается стойкая зависимость от энергии Хаоса. Причём исследования показали, что этой дряни тут всюду разлит просто безбрежный океан. Словно в кроватях лежали не люди, а натуральные твари Хаоса.

– Твари, похожие на людей?.. Это чё, выходит, здесь кукольники, что ли, были?

– Сам ты кукольник… Если б в больницу проникли подобные чудовища, они бы точно не сбежали, а такой кровавый замес тут учудили – мама не горюй!

– Тогда, может, одна из девок была хаосисткой, а вторая её кукольником? Своих ручных зверюшек ублюдки держат в ежовых рукавицах. Поэтому вблизи хозяина кукольник вполне мог вести себя паинькой.

– Эта версия уже лучше, но тоже отпадает, – покачала головой Лиза, разгибая спину и жестом призывая помощника убирать последний артефакт в безразмерный брючный карман. – При всей нашей ненависти к хаосистам они не фонят хаосом, как твари. Потому что, будь это так, вычислить их с помочью артефактов в людской массе на улицах наших городов не составило бы труда. Здесь же сейчас выглядит всё так, будто на обеих кроватях несколько часов лежали натуральные порождения Хаоса.

– Твою мать!.. Тогда, может, всё ж таки это были кукольники? А хозяева их – кто-то из персонала отделения? Кстати, это объясняет и чудесное выживание тварей в огне, ведь регенерация у кукольников…

– Ты послушай себя – это даже звучит как бред, – фыркнула артефактор. – Во-первых, тебе лучше меня известно, что хаосисты не работают в команде. А тут сразу два хаосиста в одном ожоговом отделении, да ещё их кукольники ночуют через стенку в соседних палатах. Во-вторых, ночью в ожоговом отделении дежурила единственная медсестра. И предполагать, что где-то неподалёку под скрытом затаились ещё двое хаосистов, просто смешно. Ну и наконец, в-третьих, сбежавшие отсюда девицы реально были людьми. Их тела покрывали поверхностные ожоги, что запротоколировано у каждой в истории болезни. Кукольнику же, при его завидной регенерации, длительное время достоверно изображать на теле свежие ожоги нереально. Да и вообще, какой смысл хаосисту так заморачиваться с восстановлением своей обгоревшей зверюшки, чтобы сперва контролировать её транспортировку в больницу, а потом организовывать для неё оттуда же ещё и побег, если изначально можно спалить к хренам в огне ублюдка, а затем в любой теневой локации легко завести себе нового кукольника взамен потерянного.

– Ну, может, он прикипел именно к этой своей ручной зверушке…

– Да прекрати, Митюня, ты ж сам уже прекрасно понял, что это бред.

– А если это были не кукольники, тогда кто?

– Да чёрт его знает. Я с таким сталкиваюсь впервые. Думаю, нам нужно срочно к Борисычу ехать и всё ему об этой чертовщине рассказать.

– А этому, как его там… капитану Семёнову чё скажем?

– Да забей, ему сейчас не до нас. Под скрытом свалим отсюда по-тихому. А потом Светик свяжется с Дубининым и как-нибудь разрулит через него косяк с Семёновым. Может, кстати, и беглянки наши загадочные к тому времени сыщутся.

– Добро. Погнали к Борисычу!

Глава 12

«Вернулся? Ох, прям отлегло…» – раздался через секунду в голове взволнованный голос союзницы, и ко мне вернулся контроль над телом.

Судя по клочьям подсыхающей пены, ещё сохранившимся кое-где на стекле кабинки, с помывкой грязного потного тела Марина уже благополучно справилась, и мне теперь осталось самое приятное занятие – тупо наслаждаться массажем льющих сверху горячих мощных струй.

«Серёга, меня эта канитель с твоими неожиданными исчезновениями уже неслабо начинает напрягать! – ожидаемо тут же перешла к предъявам Марина. – Не, ну правда, исчезаешь вдруг без предупреждения! Потом ни фига об этом не рассказываешь! А мне что думать прикажешь?!»