Андрей. Рыцарь военного времени. Июнь 1941 – Август 1945

Особых красот на Волге пока не вижу. Скоро будут Жигули. Жаль, деревья все голые, да и холодно.

Сейчас по радио слышны из Москвы детские голоса, – прямо мороз по коже пробирает. Много у нас глупости, много мерзости, но и неисчерпаемое количество мужества. А в общем, грустно. Но надежда и уверенность в победе совершенно твердая.

19 ноября 1941. Саратов

Крепко засел в Саратове. Приехал сюда по Волге, а дальше пароходов уже нет, так как она стала. Дальше поеду поездом до Астрахани, а там морем на Махачкалу. Но уже третий день нет поезда.

Заезжал к Ванде. Живут так себе – плоховато. Ее сестра Оля с мужем уехали в Ташкент, и Ванда с матерью остались сами. Может быть, потом поедут в Ташкент, но пока сидят на месте.

Здесь есть все, что хочешь, но дорого. Запасся на дорогу до Майкопа белым хлебом и прочее. Не знаю, сколько дней буду еще в пути, но уже из Казани еду тринадцатые сутки. Надоело до чертиков и замучился.

7 декабря 1941. Майкоп

Приехал, наконец, домой и сразу получил четыре письма от Ядвиги. Сейчас нельзя проехать. В Казань я ехал 18 дней, а обратно путешествовал 28 дней.

Обратно ехал сперва по Волге до Куйбышева, заехал к Ванде, потом по Волге по ледяным полям доехал до Саратова, где Волга уж вовсе стала. Поездом добрался до Астрахани и там засел на пять дней. Стала уж не только Волга, но и северная часть Каспия, и пароходом выбраться нельзя было. Предоставили было мне военный самолет до Сальска, но так как я был плохо одет, летчики сказали, что лететь – значит, отморозить руки и ноги и лишиться их, и лететь запретили. Еле удалось доехать (мобилизовали автобус) из Астрахани на Кизляр по солончаковым астраханским степям, по пути исторического отхода 11-й армии.

Автобусом ехали шесть дней с помощью людей и трактора, и даже волов. Из Кизляра уже быстро добрался до Майкопа, и сегодня уж третий день отхожу и отъедаюсь.

Все обошлось только тем, что отморозил один палец на ноге, да дико исхудал, – здесь уж приятели говорят, что стал похожа на воробья. Ничего – теперь отъемся.

Здесь все спокойно, только много снега и мороз.

Как только наступит весна, откроется движение по Волге, думаю семью забрать сюда. А сейчас ездить невозможно. Еще до сих пор не могу избавиться от дорожных вшей.

16 декабря 1941. Майкоп

Ванда советовала продать мебель, что я и сделал бы с большим удовольствием, но никто мебель сейчас не покупает.

Как долго идут письма. Приходится по письму только вспоминать то время, к которому оно относится, и представлять, что тогда было. Получается нехорошо. И боязно за то, что после могло быть с Ядвигой.

У меня все спокойно. Усиленно поправляюсь после дороги. На днях будет готова новая шинель, которую тоже удалось сшить, благодаря командировке.

На днях, видимо, окончательно будет оформлен мой прием в кандидаты, что задержалось командировкой.

Живем то в грязи, то в снегу и морозе.

Но все это временно и все будет лучше.

Таньке самостоятельности немного хватить нужно обязательно – не все ж быть маминой дочкой.

24 декабря 1941. Майкоп

У нас спокойно и благополучно.

Здорово немцев-то погнали. Я убежден, что зимой мы их выкурим целиком из границ Союза. Поразительно, и несколько неожиданно для нас действует сейчас конница. Понятно, мы понимаем, что мехвойска привязаны к дорогам, особенно зимой. Но, что конница будет гонять и забирать мехчасти, – это явилось просто неожиданно простой мыслью. А факты налицо.

Здорово, даже очень здорово.

Да еще морозы впереди. Теперь растет уверенность в наших войсках и во всем Советском Союзе.

У нас снег и грязь – по очереди. Живем неплохо, спокойно.

У нас тоже холодновато в квартире, но по малу подтапливаем. Сырость, чертова, иногда морозы. Со здоровьем у меня совсем благополучно. Уже сделал себе новую шинель, достал валенки, – и теперь у меня все в порядке.

5 января 1942. Майкоп

Теперь, видимо, письма идут через Москву, а оттуда есть прямой скорый поезд на Сочи. А то я был в отчаянии: мой приятель, с которым я живу, чуть не ежедневно получает, а я ничего. Сейчас письма будут идти лучше.

Дело в том, что я сейчас попал тоже в липовое положение. Получаю я 1500 рублей, из них Ванде отправлено по аттестату 900 рублей, 150 рублей ежемесячно вычет по займу. Получал на руки 450 рублей. А сейчас еще добавляется ежемесячно: по 30 рублей партвзносы, да 130 рублей новый военный налог. Остается мне около 300 рублей. А это как раз уходит на обеды и завтраки в столовой. Квартира, курево, дрова – черт его знает, как буду выходить из положения.

Что-нибудь придумаю, понятно. Придется или Ванде сократить на сотню, или мобилизовать внутренние ресурсы.

Мебель я бы давно продал, да никто не покупает. В общем, что-нибудь сделаю.

Из просьб моих откомандировать на фронт все ни черта не получается. Гордитесь, говорят, тем, что из ваших учеников четыре Героя Советского Союза да несколько десятков орденоносцев, – это ваша война. Утешение, понятно, слабое. Ладно уж – сейчас холодно, а весной бузить буду.

Настроение веселое, радостное, но все-таки тоска. Вроде английского сплина нападает.

7 января 1942. Майкоп

Может быть, удастся загнать мебель, а то с деньгами сейчас, с введением военного налога, стало туговато.

14 января 1942. Майкоп

Послал 300 рублей вчера. Получил свою зарплату на следующий месяц – 255 рублей. На такой капитал мне еще жить не приходилось. Посмотрю, что из этого получится. На днях думаю переезжать на другую квартиру, но из-за снега не могу выехать.

21 января 1942. Майкоп

Сейчас я получаю письма действительно гораздо быстрее – почти нормально. Это потому что идут они через Москву прямыми поездами.

Живу по-старому, довольно скучновато.

С приемом в партию что-то затянулось. Смущает их мой выход из партии в 21-м году. Ставится вопрос – раз в это время был против НЭПа, то, значит, стоял на какой-то другой платформе. Как будто я не находился после 21-го года в Красной Армии, а болтался где-то на стороне. Ведь, находясь в Красной Армии я мог выполнять только директивы партии. Тем более, что этот период моей работы явился для меня одним из интереснейших и активных, тем более это обидно. Жаль никого сейчас не найти из стариков. Куда девались Ульянов, Федоров и сотня других моих старых друзей – разве я сейчас знаю. Хоть Шишурина бы найти, – он меня знает в этот период. Попробую связаться.

В общем, нужно ехать на фронт, а туда никак не выпросишься.

Буду проситься еще.

25 января 1942. Майкоп

Холодно у нас, морозы стоят российские. А в квартире хоть чертей замораживай.

5 февраля 1942. Майкоп

Таня столкнулась с мещанством, самим отвратительным, живущим исключительно своим брюхом, не имеющим никаких интеллектуальных запросов и знающим о войне и революции только понаслышке. Надо избегать такого сорта людей, – это не только сволочи – это пакость. Достаточно сравнить их с людьми, которые есть в обществе Ядвиги, или с теми, которые каждый день на фронте показывают чудеса обыденного, будничного героизма, самозабвения и любви к Родине. Надо стремиться и самому быть такими же, как эти наши простые, рядовые, рабочие люди-герои.

В каждой газете написано о том, что фашисты весной готовят наступление, что они очень сильно надеются на весну. Понятно, – готовимся к весне и мы, и готовимся основательно, но никто не может ручаться за то, что у немцев не может быть временных успехов, что они не смогут район Ярославля опять подвергнуть угрозе и опасности.

Надо стараться побольше сделать для страны, а значит, и для фронта. И Ядвига – она ведь там, хоть и сидит в тылу.

11 февраля 1942. Майкоп

На днях я слушал доклад о 105-летии Пушкина. Выступала некто Барская – преподавательница Одесского пединститута. Признаться, – сидел и ругался. Из такого прекрасного материала можно сделать жгучую агитку для борьбы с фашизмом, но из ее потуг в этом направлении получилась сухота, казенщина. А все из-за неумения оторваться от академического шаблона, подойти к жизни по-живому – почувствовать ее. Особенно я возмутился, когда в конце доклада увидел, что она читала лекцию по конспекту старому, отпечатанному за два года до войны.

До чего дико это нам, которым конспекты приходится пересоставлять чуть ни каждый месяц, несмотря на то, что наша наука военная также древняя, но мы ее всегда делаем и умеем это делать – современной.

17 февраля 1942. Майкоп

Хоть электричество у меня в квартире и есть, но горит очень редко, – захудалая магистраль в городе. Это одна из причин, почему я хотел менять квартиру. А письма я всю жизнь пишу только вечером – поэтому иногда и задерживаюсь, если нет света.

Главная причина смены квартиры не материальная, а то, что моя хозяйка такая донна стервоза, что допекла нас уже основательно. Но пока квартиру не сменили. Мой сожитель уехал в командировку в Саратов и оттуда, быть может, привезет свое семейство, – тогда уже придется квартиру менять.

А пока живу на старом месте.

К празднику Красной Армии ожидаем крупных сообщений с фронта. Есть сведения о наших успешных продвижениях вперед и на Украине в первую очередь. Скоро и до Днипро нашего доберутся. Вообще предвидится много радостного. Но каких трудов это стоит!

Мое здоровье благополучно. Правда, с наступлением у нас весны (снег весь стаял, тепло, сыро) – опять кости лизать начало. Ну да это ничего. Растираюсь какой-то пакостью.

Центральные газеты – «Правда», «Известия», «Красная Звезда» – это самая интересная, увлекательная и жизненная литература настоящего периода времени. Можно ли сравнить эту литературу (вернее публицистику) с такой же периода империалистической войны? Какая колоссальная разница и как много плюсов для нашей теперешней литературы. Очень толково, зло и умно пишет Эренбург. Мы в своей работе много берем от центральной прессы – даже конспекты пестрят вырезками из газет.

4 марта 1942. Дорога

Сегодня мы уже едем домой. Провел здесь время хорошо – и в отношении работы и отдыха. Почти каждый день был в местной, очень хорошей оперетте2. Дважды слушал «Любовь моряка»3 – чрезвычайно музыкальную и красивую вещь советского производства. Видел также «Жрицу огня»4 и «Голландочку»5 – вещи старые – и два концерта.

Здесь очень много ленинградцев, особенно артистов и профессуры. И публика театральная, и артисты хорошие. Они здесь уже отъелись и, видимо, чувствуют себя неплохо.

До чего здесь красивые места, несмотря на то, что сейчас несколько запущены. Сейчас думаем съездить на машинке в Железноводск – посмотреть источники боржома.

А вечером – на поезд.

Вероятно, вернулся из командировки и мой сожитель.

В гостях хорошо, а домой все-таки тянет.

5 марта 1942. Майкоп

Последние дни я мало пишу – свет подводит.

У нас весна, подснежники, фиалки, и уже скоро начнут сеять. Я и то подумываю об огороде.

9 марта 1942. Майкоп

Фашистов, темноты и кладбища я не боюсь. А жинку – таки да, побаиваюсь! Ведь тигра! Ну ее до бису.

Было у меня почему-то подряд два сердечных припадка. Сходил к невропатологу. Он мне чуть не повыдергивал все руки и ноги и говорит, что нужно за собою врача водить на веревочке, чтоб он вовремя посмотрел. А так, сердце в порядке – еще на десяток лет хватит. Чувствую себя сейчас хорошо.

Сегодня получил небольшую премию за хорошую подготовку курсантов и половину, 100 рублей, послал домой по почте.

Героизм не только в том, что люди умеют умирать за Родину, но и в том, что они умеют работать для Родины. Покажи себя на малом – большое само приложится.

Сейчас уже у нас весна, подснежники, фиалки и прочее. Но с весной предвидится и еще многое. Так что радоваться пока преждевременно – нужно сперва ликвидировать фашистов. А это нелегко. И здесь нужно сложить все наши усилия, всю напористость и всю силу воли. Тогда – вышибем. Это нужно помнить всем.

15 марта 1942. Майкоп

Фашисты часто бомбят и совершенно мирные деревни, и части городов.

Мне пришлось только, помимо Бессарабии, пережить несколько бомбежек в Орле, но они все, кроме одной, довольно эффективной, производили на меня очень незначительное впечатление.

Много грому, но по результатам чепуха. Особенно было спокойно, когда я избавился от своих.

Сын во время бомбежек проявлял всегда много любопытства, но тоже относился к ним скептически.

20 марта 1942. Майкоп

У меня сейчас со здоровьем и с питанием лучше, так как я стал загонять кой-чего по мелочи, и денег сейчас хватает.

Одно дело спокойствие, добытое расходом нерв, другое – органическое, философское. От этого у некоторых развивается слабость и неврастения. Я действительно спокоен, но ведь я не безучастен, а понимаю и переживаю события войны и всяческие личные невязки тоже достаточно интенсивно. Я вполне одобряю, когда девушки санитарки на фронте в перерыве боя пляшут фокстрот. То же можно и в тылу.

Война – не скоро, но кончится, и еще мы поживем.

30 марта 1942. Пятигорск

Нахожусь сейчас в командировке в г. Пятигорске. Сидим здесь уже четвертый день и уедем только 3–4-го. Работа – типа экзаменационного.

Воспользовался случаем и побывал здесь всюду.

Пятигорск – это воспоминания о Лермонтове, и все здесь дышит его памятью. В первый же день побывал на Мишуке на месте дуэли и в гроте Лермонтова. Завтра схожу еще в домик его же.

Здесь стояли прекрасные весенние дни, температура 10–15°, очень теплые вечера. Но зелень еще не распустилась.

Вечерами ходим на оперетту, которая имеет хорошие силы и красивых девушек. Уже три посмотрели (оперетты, а не девушек).

Все мы старички с юными сердцами, а потому, пользуясь здесь своим положением, усаживаемся в первый ряд.

Вчера сделали выходной день и полностью использовали его на экскурсию в Ессентуки и Кисловодск. Помимо того, что посмотрели прекрасные места, полазили по горам и по знаменитым источникам, – экскурсия напомнила мне период Гражданской войны, когда я с отрядом гонял здесь в районе станицы и города Кисловодска бандитов.

Искал дом, где я жил, так как это связано с воспоминаниями об одной интересной девушке, но так и не нашел – все-таки прошло более 20 лет.

Устали, вспотели (было более 20°), но время провели хорошо. Народ здесь живет городской, культурный. Много санаторий – всюду лежат раненые.

Должны были сюда ехать мы из Орла, но прозевали и попали в Майкоп. Приходится очень жалеть, так как здесь несравнимо лучше.

Понятно, встретил несколько человек своих старых товарищей. Настроение здесь сугубо мирного времени, можно даже гулять круглую ночь по улице.

Район здесь очень сильно вырос в культурном отношении по сравнению с периодом Гражданской войны. Железнодорожное сообщение – электричкой, хорошие дороги, асфальт на улицах, масса красивых домов, статуй, памятников.

Перечел написанное – вижу какая-то мешанина. Это оттого, что рядом сидят и играют в домино, которого я органически не перевариваю, и мешают сосредоточиться.

Охота еще написать, но не удастся (домино).

6 апреля 1942. Майкоп

Приехал вчера в Майкоп.

Почему так бывает – чем лучше человек, тем хуже ему живется. Понимаю, что пишут мне половину из тыла. И в то же время с моей стороны полная беспомощность, невозможность чем-нибудь помочь. А ведь здесь это было бы возможно. Их бы нужно отправить куда-нибудь в Ессентуки, или Железноводск. Там бы все прошло.

В Пятигорске я экзаменовал в составе Государственной комиссии таких же, как мы. На фронт не пущают.

Мой сожитель привез жену, и я вынужден через 2–3 дня перейти на новую квартиру. Да это и не плохо – я уж нашел.

Ух и бои же начнутся на этих днях. Там нужны были бы мы – старики.

Большим искусом для Тани будет самостоятельная поездка в Ярославль. Нужно проявить все свои способности приспосабливаться к различным условиям, так как ездить сейчас трудно. В дороге наилучшую помощь чаще всего окажет наш брат военный. Но здесь нужно тоже уметь разобраться. Чтобы он не был особенно молодой и чтоб был достаточно культурный. А то может и пакостей натворить в дороге. В общем надо смотреть в оба – но она уже не маленькая.

8 апреля 1942. Майкоп

У Ядвиги гастрит. У Болеслава ведь тоже был гастрит – болезнь это чрезвычайно мерзкая тем, что ее трудно лечить, требуется длительный пищевой режим, лечение водами и проч. Тяжелая болезнь для мирного времени, а сейчас просто можно ноги протянуть.

Таню было бы лучше всего устроить в какую-нибудь торгующую организацию, при помощи которой можно было бы питаться, доставать продукты. Я бы не постеснялся в таких условиях поступить в столовую или что-нибудь подобное. Иначе они с нею не проживут, и Ядвига протянет ноги очень скоро.

А продолжать учиться, расти – Танька успеет всегда. Сейчас нужно направить все силы на то, чтобы пережить это тяжелое время. И в этом она должна Ядвиге помочь.

Не нужно переутомляться – надо жить спокойнее, и никуда не рваться. Сейчас совершенно необходимо заботиться о себе, включительно до того, что приходится стоять в очередях. Ядвига к этому непривычна, но иначе сейчас никто не проживет.

Очень плохо, что я ничем им помочь не могу, – досадно здорово. Черт его знает, как сделать, чтобы нам жить вместе.

А если будет какая-нибудь опасность – партизанки из них обеих получатся неплохие.

Мои дела хороши. Пока живу у приятеля, еще на новую квартиру не переходил – не освободилась. На это – два-три дня.

11 апреля 1942. Майкоп

У нас хлеб пшеничный с примесью кукурузы, поэтому он вкусный и хороший, но посылок никак не принимают.

Подвел меня мягкий знак здорово. Эта чертова буква труднее дается, чем старорежимная ять. Труднее мне дается, чем самая сложная автоматическая пушка.

Завтра буду переходить на новую квартиру, а потом стану искать квартиру для своего семейства. Кажется, в пятом классе занятия кончаются 10-го. Из наших эвакуированных семей большинство приехало.

Я думаю, к маю определится наше весеннее наступление и ко мне притопает мой народ.

15 апреля 1942. Майкоп

Позавчера подписался на заем на 1500 рублей и сдал полученные облигации отплаченного займа в фонд обороны на 1000 рублей.

Ожидаем наше наступление. Вернее, оно ведь не прекращалось, но ожидаем большого решительного наступления, которое должно дать нам полный успех. Скоро увидим его результаты.

У нас уже распускаются деревья, а в поле – зелено и много цветов.

17 апреля 1942. Майкоп

Война в 42-м году

Надвигается май, а с ним и решительные бои. Я думаю так, что начнется наше наступление с применением всей техники, которую мы успели накопить за зиму, с применением колоссальных, подготовленных резервов, активно поднимутся целые партизанские армии в тылу фашистов. И если мы их выгоним из пределов Союза, – фашистов скинут в самой Германии. А ведь это основное. В таком случае война могла бы окончиться и в этом году.

Понятно, прогнозов здесь ставить нельзя, черти сильные, хотя бы силой отчаяния, но… сила солому ломит. Правда-то на нашей стороне.

Что могут со стороны фашистов всякие пакости, включительно до применения газов и еще чего там они измыслят, – это мы всегда ожидаем, но спасти их это уже не может.

Когда-то я при изучении истории сделал из нее вывод, что прогрессивное в ней всегда побеждает, несмотря на ужасную борьбу с варварским, гибель целых культур – и поэтому убежден в необходимости победы коммунизма, носителем которого является наша страна. Победим уверенно! Но стоить это будет дорого.

На налеты просто не надо обращать внимания, – в конце концов, они дают самые незначительные результаты. Полезай в щель и сиди спокойно. Если на бомбе не будет написано твое имя и фамилия, – она никогда в тебя не попадет. А грохот – это только шум. Хочешь – затыкай уши, если неприятно.

В сегодняшней газете – присвоения Сталинских премий, получил и Эренбург. Толково и зло он пишет в «Красной Звезде» – каждый день его статейка.

26 апреля 1942. Майкоп

Послал справку для проезда своим сюда. Но в то же время есть беспокойство, как бы к этому времени не вышла на юге заварушка. Ведь основной удар фашисты постараются совершить на юг – за нефтью. Никто им ее не даст, но в это время здесь могут быть большие бои, а значит, и перевозки, а тогда будет трудно приехать. Я им рекомендую ехать по Волге до Махач-Кала, а далее по железной дороге. Но не знаю, когда начинается пароходное сообщение.

Не знаю, как удастся с семьей прожить в материальном отношении. Стало трудно доставать продукты, а я не могу видеть, когда в семье недостает чего-нибудь. Но как-то люди живут, устраиваются.

Кроме того, беспокойно, чтоб по дороге они не заболели.

У нас большинство семей уже приехало, но многие с потерями по дороге и даже здесь.

Здесь тепло, распустились свежей зеленью деревья. Правда, еще не все. Это говорит, что приближается и время ожесточенных боев на фронте. Должны пойти успешно для нас. Подготовились мы за зиму здорово.

Насчет посылки ни черта нельзя сделать. Плохо.

Скоро майский праздник – думаю встретить где-нибудь на лужайке.

27 апреля 1942. Майкоп

Май–июнь должны будут показать начало развязки войны. Без сомнения, победа наша обеспечена и крепко подготовлена. Но фашисты могут применить еще всякие пакости, хотя бы даже химию, поэтому нужно быть готовым ко всему.

Все зависит от человека на любой работе, от его умения, любви к делу. Можно из самой пустяковой работы сделать интересное дело, если оно тебе нравится. А многие имеют способность самое увлекательное дело замораживать, делать из него нудную и скучную обывательщину.

У нас весна во всю – грозы, зеленая трава, цветы, распустились все деревья – красота.

1 мая 1942. Майкоп

Меня назначают в части действующей армии на фронт, куда я должен буду поехать через 3–5 дней. Я сегодня только вернулся сюда от большого начальства, и мне предложили должность заместителя командира бригады – здесь же, недалеко. Через несколько дней придет утверждение из Москвы, и я выеду. Очень мудро сделано, что наиболее опытных стариков приберегли для настоящего, решительного удара. Ведь я еду не один.

Воевать мне нужно, – ведь не зря я всю жизнь военный, не зря учился и приобретал опыт. Кроме того, есть целый ряд привходящих моментов личного характера, настойчиво требующих доказать еще раз – в который уже? – свою преданность Родине.

А кроме того, я так люблю Ядвигу, Вовку, так люблю жизнь и нашу прекрасную страну, что для защиты всего этого, наиболее мне дорогого в жизни, с радостью пойду куда угодно.

Большая любовь рождает и большое самопожертвование. А страха я не знаю.

И сам бил, и меня били достаточно долго. Привык.

Понятно, не еду помирать. Наоборот, я еду завоевывать жизнь для всех нас, а для себя уж в первую очередь. Еду для того, чтобы приложить весь свой колоссальный опыт двух войн и большие знания, чтобы истребить как можно больше фашистской нечисти и спасти и выручить в тяжелые минуты наших прекрасных советских людей – бойцов. В бою толкового командира всегда видно, и весь народ невольно к нему тянется, а это делает часть стойкой и надежной.

А меня в боях народ всегда любил и мне верил, больше, чем в мирное время.

Понятно, большую роль играет удача, но, думаю, она не подведет меня и в эту войну.

Физически я чувствую себя очень хорошо, а морально – спокойно.

Жаль, если Ванда с Вовкой не успеют приехать. Я думаю, они уже в дороге. Очень хочется с Вовкой повидаться и поговорить. Хотя лучше бы им сюда не ехать, а к Оле. Послал несколько писем на Сталинград и Астрахань, но не знаю, получит ли их Ванда.

Всем нужно отрешиться от личного пристрастия и беспокойства за каждого. Нас ведь много – вся страна.

4 мая 1942. Майкоп

Были праздники, немного погулял в различных компаниях. Теперь опять надолго утихомирился.

Ядвига пишет, что война – это шаг истории назад. Может быть, это и было верно раньше, но теперь, мне кажется, нет. Теперь – это скачок вперед. Ведь империалистическая война ускорила развязку революции, Гражданская – утвердила нашу победу на 1/6-й. А от настоящей войны можно ожидать и большего. Ведь так мы рассчитываем.