скачать книгу бесплатно
Переступив через порог, Китайгородцев увидел широко распахнутые двери, ведущие в смежный зал, там тоже горел свет, и там точно кто-то был. Китайгородцев смещался мимо огромных кожаных кресел, пространство смежного зала открывалось его взору, и вдруг он как-то сразу увидел накрытый стол, Наталью Андреевну в чёрном, которая сидела спиной к Китайгородцеву, Михаила – в профиль, и ещё там был третий человек. Он сидел лицом к Китайгородцеву и когда вдруг поднял голову, Китайгородцев его сразу же узнал. Генерал Лисицын. Седой измождённый старик. Десять лет назад его похоронили, а сейчас он как ни в чем не бывало сидел за столом, нож держал в правой руке, вилку в левой – всё, как полагается.
Их с Китайгородцевым взгляды встретились. Китайгородцев поспешно отступил. Было слышно, как там, в соседнем зале, случился какой-то шум. Но Китайгородцев уже устремился прочь. Через зал, в слабо освещённый коридор, на галерею, и вниз по лестнице, прихрамывая.
* * *
Китайгородцева разбудил громкий стук в дверь. Он открыл глаза, ещё не осознавая, что происходит. Из окна лился слабый свет. Раннее утро. Стук повторился: требовательный и громкий.
– Кто?! – вскинулся Китайгородцев.
– Толик! Это я, Лапутин! – мужской голос.
Лапутин. Телохранитель из «Барбакана». Неожиданно и непонятно.
Китайгородцев натягивал брюки, прыгая на одной ноге к двери. Распахнул дверь и обомлел.
С Лапутиным были ещё двое, тоже из «Барбакана». Чёрные костюмы, чёрные галстуки, тёмные рубашки. У них за спинами маячил растревоженный Михаил.
– Что случилось? – спросил Китайгородцев, уже подозревая страшное.
– Хамза умер. Сегодня ночью.
* * *
Они так и топтались в комнате Китайгородцева, пока тот собирался. Заполнили собой всё пространство, и казалось, что принесённая ими скорбь залила комнату – не вздохнуть.
Вещи Китайгородцев не забирал.
Опираясь на палку, он вышел из дома, сопровождаемый своими товарищами. Их провожал Михаил: дошёл вместе с гостями до самой машины. Лицо было чернее тучи. Он ничего не сказал на прощание, а Китайгородцев ему только сдержанно кивнул.
Сели в машину, поехали. Обогнули лужайку. Китайгородцев успел бросить последний взгляд на мрачный и казавшийся безжизненным дом. Михаил застыл у подножья крыльца чёрной призрачной фигурой.
Машина свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу, и помчалась на скорости, которая Китайгородцеву казалась чрезмерной.
Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал:
– Толик! Хамза жив! С ним всё в порядке. Не спрашивай меня ни о чём, я сам не в курсе. Я сделал всё, как велел Хамза. Это – эвакуация.
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ:
«Эвакуация – это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация.
Если началась стрельба, клиента – в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно скорее.
Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьёт вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка – клиента из клуба выводить без промедления, даже если он сильно не в восторге от нарушения своих планов.
Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки – вывозить немедленно.
Эвакуация – это чтобы клиент уцелел.
Эвакуация – это когда близкая опасность.
Эвакуация – это спасение.
Но я-то тут при чём?
Меня от кого спасают?
Что происходит?»
* * *
Лапутин не обманул.
Хамза был жив и с ним действительно всё в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке. Хамза сидел за столом в своём кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошёл.
– Хорошо! – заторопился Хамза, завершая разговор. – Позже! Позже, я сказал!
И поспешно положил трубку на рычаг.
– Здравствуй, Толик! – произнёс он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. – Садись!
Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом.
– Рассказывай! – потребовал Хамза.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
– Про Лисицына, – пояснил Хамза.
– Про Стаса?
– Про генерала.
– Простите, не понял.
– Толик! – развёл руками Хамза и выглядел он озадаченным. – Про генерала! То, что ты мне говорил!
– Когда?
– Сегодня ночью.
– Я? – сильно удивился Китайгородцев.
– Да! Ты мне звонил…
Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор.
– Сегодня ночью! – сказал, наконец, Хамза.
Китайгородцев смотрел вопросительно.
– Ты мне позвонил! – продолжал Хамза.
Китайгородцев потёр лоб. Выглядел он озадаченным.
– И сказал!
Китайгородцев даже заинтересовался, кажется.
– Что видел генерала Лисицына! – завершил Хамза свою порубленную на куски фразу.
– Он же умер! – пробормотал растерянно Китайгородцев. – И я вам не звонил, поверьте.
Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе:
– Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился.
Китайгородцев извлёк из кармана мобильник.
– И ещё – твой голос, – сказал Хамза. – Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться.
Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках.
– Взгляните! – предложил он шефу. – Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил.
Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень.
– Ты завтракал? – спросил он неожиданно.
– Нет.
– Подняли, наверное, с постели ни свет, ни заря, – сказал понимающе Хамза.
– Да.
– А ты езжай, позавтракай, – предложил Хамза. – Лапутин отвезёт тебя. Потом я снова тебя жду.
Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей.
– Хорошо, – кивнул Китайгородцев.
– Оружие? – вопросительно глянул Хамза.
Китайгородцев выразительно приложил ладонь к своей одежде, под которой была спрятана его плечевая кобура.
Хамза требовательно протянул руку. Китайгородцев, ещё ничего не понимая, извлёк из кобуры пистолет и отдал его шефу. Хамза спрятал пистолет в ящик своего стола, после чего сказал:
– Можешь идти.
Только теперь Китайгородцев осознал, что его разоружили.
* * *
Лапутин отвез Китайгородцева в близлежащий ресторан, который был открыт круглосуточно. Посетителей не было – неурочный час. Единственный официант ползал по залу осенней сонной мухой.
– Хамза мне позвонил в четыре утра, – рассказывал Лапутин. – Сильно на взводе. Я сразу понял, что что-то серьёзное. Он велел взять ещё двух человек и ехать за тобой. Для всех, кого мы увидим в том доме, версия такая: он умер.
– Кто? – дрогнул Китайгородцев.
– Хамза.
– А для чего такие жестокие шутки, как думаешь?
– Ну, вроде как мы тебя на похороны забираем. Чтобы всё выглядело правдоподобно и чтобы нам никто не чинил препятствий. Хамза распорядился эвакуировать тебя любой ценой.
– Он решил, что мне угрожает какая-то опасность?
– Конечно! А разве нет?
Китайгородцев неуверенно пожал плечами.
– Честно говоря, я не понимаю, что происходит, – признался он.
* * *
Завтракали неспешно. Лапутин что-то рассказывал, это был обычный легковесный трёп. Китайгородцев слушал невнимательно.
Их трапеза уже подходила к концу, когда Лапутину позвонили.
– Да, – сказал он в трубку. – Нормально. Понял. Сейчас приедем.
Отодвинул чашку с недопитым кофе и поднял глаза на Китайгородцева:
– Едем. Хамза нас ждёт.
А ведь Лапутина к нему приставили, вдруг понял Китайгородцев. На всякий случай.
* * *
Хамза был хмур.
Он пытался выглядеть доброжелательным, но получалось плохо.
– Садись! – предложил он Китайгородцеву и нервным жестом указал на стул.
Смотрел внимательно и с напряжением, как смотрит врач на пациента перед неприятным разговором.
– Я хотел тебя спросить, – произнес Хамза. – Про вчерашний день. Как он прошёл?
