Полная версия:
Кошка, которая гуляла сама по себе. Ох, и странные, эти русские! От сердца к сердцу мост
А Макса в это время трясло от возбуждения и … ревности. Слова стихотворения, которое прочитала Оксана, перевернули ему душу и скрутили тугим болезненным узлом. Кого же она так любила? Невозможно так прочитать, не пережив подобное самой. А может и до сих пор любит? Почему-то эта мысль доставляла острую боль…И ведь самое время спросить об этом прямо, для того и придуманы индивидуальные свидания, но так страшился ответа, что не мог найти в себе силы начать разговор. Даже просто говорить было больно, поэтому на робкие нейтральные вопросы Оксаны Макс буркнул не поворачиваясь что-то невразумительное и опять замолчал.
Да, он, конечно, задержался намного дольше, чем обещал, и был готов и к тому, что она не усидит на месте и ему придется её искать (здесь он рассчитывал на помощь операторов). И был готов к справедливым упрекам и извинительным речам. Но он не был готов к её тихому задушевному голосу, каким она пела, и сияющим зеленым глазам на весь экран камеры её оператора Игорька. А когда, совсем уже было, решил войти в комнату, она начала читать стихи, и он застыл, боясь пошевельнуться. Кое-как собрался с силами, пока они вдвоем с женщиной пели последнюю песню…
Макс стремительно вел Оксану за руку, провожая до дверей их особняка. «Как будто хочет быстрей от меня избавиться», – подумала Оксана. Но рука при этом у него сильно дрожала… Что же случилось с ним в клубе?
– Ах, да, чуть не забыл… – и с этими словами Максим хмуро протянул Оксане немного завядшую розу.
Оксана дернулась, как от пощечины:
– Не знаю, что для Вас, Максим, (от обиды переходя на «Вы») означает роза, а для нас, девочек, означает хоть немного симпатии с Вашей стороны. А Вы мне то за спортивные достижения розы вручаете, то за пренебрежение мной. Я не возьму её. Подумайте до церемонии роз. До неё ещё целых два дня… И у меня ещё есть время подумать: стоит ли мне здесь оставаться…
И ушла с деревянной спиной, а Макс так и остался стоять с розой в протянутой руке. А когда за Оксаной хлопнула дверь, сорвался, побежал, взлетел на свою Хонду, как на лошадь, и помчался, куда глаза глядят.
Пока Оксана шла по коридору к общей комнате, где девочки обычно ждали всех со свиданий, она молилась, чтобы там никого не было. Но – увы, девять пар глаз уставились на неё с вопросом: ну как? У каждой был свой подтекст в этом вопросе, но Оксане было не до нюансов – только бы продержаться до своей комнаты…
– Свидание не состоялось…О розе Макс подумает до церемонии…
И опять пришлось держать прямой спину и высоко голову, чтобы пересечь зал и, наконец, взбежать по ступенькам и плюхнуться ничком на кровать. Сразу же подступили рыдания. Кэт тихо вошла в комнату и закрыла дверь. Поняла, что спрашивать бесполезно, за что Оксана была ей бесконечно благодарна. Мысли какие-то невнятные кружили в голове, всплывала обида – можно же было хотя бы два слова сказать: извини, неприятности. И всё! Она бы уже не грызла себя сомнениями и не почувствовала себя такой униженной, когда он протянул ей розу, как кусок хлеба голодной собаке, прости, господи!
Через некоторое время в голову пришла мысль: «Из-за чего я реву белугой? Ну не нравлюсь я ему, так и он мне не больно нравится, хам какой-то! Чего я больше всего не хочу? Оставаться здесь больше не хочу даже ради Парижа! По дому соскучилась, по Аленке. И не хочу я тут даже на два дня оставаться! Так ведь никто и не держит. Это я Максу условие поставила два дня ждать, а сама-то я могу хоть завтра схватить свой очередной раз собранный чемодан и умотать восвояси! А это не боязнь не получить розу на церемонии? – строго спросила сама себя Оксана и, прислушавшись к себе, ответила, – Нет, честно нет! А как же сама говорила Кэт, что надо идти до конца, не узнаешь, что там за поворотом, пока не повернешь… Я ей всё завтра расскажу – она поймет, должна понять…» И с этой успокаивающей мыслью Оксана, наконец, уснула…
7 – стихотворение А.Кочеткова «Баллада о прокуренном вагоне»
18
А Ольгу, главного администратора проекта, как раз примерно в это время разбудил настойчивый звонок гостиничного телефона:
– Madame Olga! Désolé de vous déranger pendant la nuit. Il semble Monsieur Max peut avoir des ennuis. Je trouve le propriétaire du bar semble H. Max arrivé sur une moto et a beaucoup à boire de la vodka russe, et Gaston a peur qu'il va commencer à bagarre. Il lui demande de ramasser le plus tôt possible …
– Lorsque la barre est?
– Notez l'adresse …8
Ольга скатилась с кровати, как подстреленная. Действительно, из наших мотоцикл был только у Макса. Не хватало ещё только неприятностей с полицией. Из-за чего он сорвался вдруг? Что-то произошло на свидании с Оксаной? («Опять эта Оксана», – невольно поморщилась Ольга). До полуночи монтируя предыдущие серии, на отчет о последнем свидании ей просто не хватило сил. Придется будить Степана и Игорька.
– Да свидания практически не было, – сказал Игорек. – Максу кто-то позвонил и он умчался по делам, поэтому Степану даже и снимать нечего было. А Оксана познакомилась там с одной пожилой парой наших эмигрантов, попела с ними песенки. Макс вернулся, когда уже время было на исходе, схватил Оксану и поехали в особняк. В машине не разговаривали совсем. Правда, потом была странная сцена: Макс дал Оксане розу, а она её не взяла, велела подумать до церемонии…
– Надо будет внимательно всё у тебя отсмотреть…
Разговор этот происходил уже в машине, в которой они мчались выручать Макса, а в том, что это был Макс, Ольга уже не сомневалась. Профессиональное чутье и рассказ Игорька убедили Ольгу,
что дело пахнет керосином…
– Разворачивайся быстрее, – заорал Степан Игорьку. – Мимо нас только что Хонда Макса проскочила.
– Господи, только бы не убился, зараза… И что за сезон такой: всё время какие-то экстремальные происшествия… На экране-то это смотреться будет интересно, но нам бы всем дожить до этого экрана… Только бы ещё на полицию не налететь…
8 – Мадам, Ольга! Извините, что побеспокоил вас ночью. Месье Макс может попасть в беду. Меня нашел хозяин бара Х. Кажется, Макс приехал на мотоцикле и уже очень много выпил русской водки, и Гастон боится, что тот начнет буянить. Просит его забрать поскорее…
– Где этот бар расположен?
– Записывайте адрес…
19
Мотоцикл Макса валялся на кромке тротуара, а сам он яростно ломал куст шиповника…
– Это роза?.. Красная?.. Щас заберусь на балкон, как Ромео, блин, и вручу ей розу… Ишь ты какая, раскомандовалась: то девять выгонять, то два дня она мне, понимашь, дает…
Еле Игорек уговорил Макса оставить затею лезть на балкон, а потом пообещал, нет, торжественно поклялся, что поставит розу в вазе на тумбочку Оксаны… На этом Макс улегся прямо на газон, свернулся калачиком, и захрапел. Вот тебе и Ромео…
Ребята кое-как дотащили его до комнаты Ольги, а сами пошли смотреть отснятый Игорьком и Степаном материал последнего свидания. Когда просмотрели весь материал – вроде ничего особенного в Максе не заметили, ну напряженный какой-то, мало ли что ему сообщили по телефону? Но при чём тут тогда сцена с розой для Оксаны? А потом Ольга догадалась сделать стоп-кадры и посмотреть их при сильном увеличении…И тогда они увидели потрясенные глаза Макса, когда он слушал стихи и смотрел на Оксану. Вот ведь партизан в тылу врага, ни один мускул на лице не дрогнул, на общих планах так вполне себе равнодушное лицо…Да, парниша, а ты ведь запал на неё…
20
Такая же примерно мысль пришла Максу в голову, когда он проснулся утром в чужой комнате и вспомнил вчерашний день. Вот ведь, собирался, как падишах в гареме, степенно выбирать себе «любимую жену», а сам втюрился, и все мысли теперь были направлены на то, как исправлять вчерашнее…
Мчался он на мотоцикле, после отказа Оксаны взять розу, не разбирая дороги, куда глаза глядят, не очень далеко, так как поселок под Парижем, где они жили, был совсем маленьким. Размещался Макс и девочки со всей остальной съемочной группой на разных его концах. И на автомате помчался в свои апартаменты, зарулил в знакомый бар, где ещё неделю назад успел познакомиться с хозяином заведения (а заодно и барменом, и уборщиком), и где выпивал по рюмочке русской водки после съемок. Но сегодня ему хотелось надраться, чтобы, наконец, распустился тугой узел, в который завязала его на свидании Оксана.
А пока он пытался напиться, опрокидывая в себя рюмку за рюмкой, в голову пришла трезвая мысль, что Оксана-то ведь может и сама уехать, не дожидаясь церемонии роз! На этом он вскочил на Хонду и помчался обратно. А дальше к нему подошли ребята…и Игорек торжественно клялся, подняв руку в пионерском салюте (вот ведь, зараза, издевался…), отнести розу Оксане. Ну, и фиг с ним, лишь бы выполнил обещание…
21
А Оксана, когда утром с трудом открыла свои опухшие от вчерашних слёз глаза, первым делом с изумлением увидела красный цветок шиповника в такой же колбочке, в которой в больнице стояла роза. Дежавю…
– Что это может означать? – спрашивала она Кэт после того как подробно рассказала ей о вчерашнем свидании, – Это можно засчитать за розу симпатии?
– Конечно! Он просто розу не нашел ночью, – с уверенностью убеждала Кэт подругу.
И дело даже не в том, что Кэт наконец-то вошла во вкус их еженедельных переездов, но совсем не хотела оставаться здесь одна без Оксаны, а просто потому, что Макс казался ей клёвым чуваком, а Оксана – самой достойной ему парой… В общем, она почему-то была уверена, что Макс и Оксана очень подходят друг другу, и у них, наконец-то, стал проклевываться взаимный интерес…
22
В это время Максим развернул бурную деятельность. Как профессиональный фотограф, он умел долго и терпеливо ждать, чтобы сделать красивый снимок зверя или птицы. Но также и остро он чувствовал момент, когда надо быстро щелкать затвором, чтобы не упустить мгновение редкого снимка. И сейчас был тот самый момент. В первую очередь он нашел Игорька и убедился, что роза была поставлена Оксане в комнату.
Но больше всех досталось Ольге: во-первых, он потребовал предоставить ему анкету Оксаны, на что получил решительный отказ («Ты же знаешь, что это запрещено. Девушка сама должна захотеть рассказать тебе о себе»). Тогда Макс потребовал, чтобы Ольга ответила ему на несколько вопросов об Оксане. Ольга поняла, что Макс не отстанет, и согласилась ответить на один вопрос.
– Один – мало, хотя бы на три…
– Давай сторгуемся на двух?
– Хорошо, давай так: ответы на два вопроса и один совет.
– Договорились, спрашивай. Только так ставь вопрос, чтобы мне нужно было отвечать только «да» или «нет».
– Оксана вдова?
(То, что она была замужем Макс знал из того минимума информации, который обязаны были сообщить ему организаторы шоу о каждой девушке).
– Да.
(«Так вот откуда такая страсть в стихах…»)
– Давно она овдовела?
…
– Ну ладно тебе, всё равно же я от тебя не отстану, глупо перебирать числа, пока не попаду в яблочко.
– Пять лет назад.
(«Уф-ф, за это время чувства должны были угаснуть. И, в конце концов, она же приехала на шоу…»)
– На какое свидание мне её лучше повести? О чем она мечтает?
– Это уже третий вопрос.
– Да нет же, я с тобой советуюсь. Три свидания – и все комом…
– А ты как сам думаешь, что ей больше нравится: романтика или экстрим?
Максим задумался. Вспомнил сверкающие Оксанины глаза и когда она выскочила из багги (пока он на неё не начал кричать), и когда она узнала о свидании на горных лыжах, и на мониторе камеры, когда она читала стихи…
– Романтический экстрим.
– Вот сам и предложи что-нибудь в этом ключе, а я, так и быть, подтвержу или опровергну твою догадку.
– Прыжок с парашютом.
(Это первое, что пришло Максу в голову)
– Надо же – угадал!
(«Действительно влюбился?»)
– Правда?!? Отлично! Значит так, на следующей неделе первое же свидание у меня будет с Оксаной, и мы с ней будем прыгать с парашютом вдвоем.
Ольга заспорила, ведь это будет уже четвертое их с Оксаной свидание, а у некоторых девочек их было всего по два, а то и по одному. Но Макс был неумолим: последнее свидание не считается, его практически и не было.
Сдалась она только тогда, когда на её вопрос: «Так может нам вообще уже пора сворачивать шоу, и ты сделал свой выбор?», Макс серьезно ответил: «Совсем нет. Я просто хочу, наконец, пообщаться с Оксаной в удобной для неё обстановке, чтобы у меня спала пелена с глаз. И обязуюсь сходить на этой неделе на все свидания, которые вы мне запланируете, чтобы никто не обижался, и всё было по справедливости».
23
Чтобы Оксана не сомневалась в своей розе, Макс попросил ведущего Гришу сначала вывести из линейки девочек всех, кто получил розу на этой неделе.
А после церемонии роз, девочек осталось 8: и Вику, и Люду Максим отправил домой.
Что ж, счастливого пути уезжающим, а остальных ждет Австрия!
Эпизод седьмой. Шестая неделя. Австрия
24
Как и пообещала Ольга Максиму, неделя в Австрии началась с их индивидуального свидания с Оксаной. Оксана совсем этого не ожидала, но её растрогали слова приглашения из детской присказки: «Оксана, давай начнем сначала, а кто старое помянет, тому глаз – вон!». Самые склочные девушки уже отправились домой, поэтому особо ехидных замечаний на текст приглашения не последовало, а те, кого задело это приглашение, утешили себя тем, что оно – компенсация за несостоявшееся свидание.
Когда Оксану подвезли к Максиму на взлетное поле, она взволнованно спросила:
– Мы полетим на самолете?
– Да, и будем прыгать с парашютом.
– Мы будем прыгать с парашютом?! Ты не шутишь? Боже мой, это же моя заветная мечта!!! Спасибо тебе огромное-преогромное!!!
И с этими словами запрыгала от радости, а потом бросилась обнимать Макса за шею.
Они переоделись, получили краткий инструктаж и расписались в бумаге о том, что они осознают степень риска для жизни…
– А где же наши инструкторы?
– Так мы же прошли уже инструктаж…
– Да нет, я не знаю, как они точно называются, ну, с которыми вдвоем прыгают? Я одна не прыгну – испугаюсь…
– Мы с тобой вдвоем будем прыгать. Не бойся, у меня есть разрешение на прыжки в качестве инструктора.
– А ты уже с кем-нибудь прыгал?
– Да, и не раз, так что не волнуйся…
Но всё равно, конечно, Оксану трясло от возбуждения и страха. И когда их с Максом соединили для прыжка и посадили на край открывшегося люка, она зажмурила глаза и подумала: «Эх, если бы предупредили, то я хотя бы памперс на себя надела, а то опозорюсь от страха…»
Сначала ничего хорошего в прыжке не было. В ноздри сильно ударил ветер, так что было больно дышать, а щеки улетели куда-то к ушам и трепетали там, как крылья. Оксана представила себе эту картину, и она её рассмешила. Тут её резко дернуло вверх (Макс раскрыл парашют) и Оксана открыла глаза. Боже мой, какую великолепную картину она увидела внизу! Никакие виды с Останкинской башни или даже из самолета не могли сравниться с этим! Оксана расслабилась, Макс это почувствовал и дал ей немного порулить парашютом. Они зависали, уходили то вправо, то влево, то опять парили в воздухе… А Макс подумал, что то, как она любит какие-то сумасшедшие поступки – это так близко ему, такое родное…
– Ну что, я полностью реабилитирован за предыдущее свидание? – лукаво спросил Макс, когда они после приземления отошли с взлетного поля на опушку леса и уселись на траву.
– Полностью, окончательно и бесповоротно, – торжественно объявила Оксана, но потом вдруг добавила: – на все девяносто девять и девять десятых процента! – и торопливо добавила, увидев как Макс огорченно нахмурился, – Давай всё-таки поговорим о предыдущих свиданиях, чтобы ни капельки сомнения не осталось?
– Хорошо, давай, – вздохнул Макс.
На самом деле он рад был разговору, ведь и у него были вопросы к Оксане. Да и в любом случае лучше уж объясниться, чем накручивать себя.
– На балу так и было задумано, что ты надолго уйдешь и оставишь меня одну?
– Подожди, давай уж начнем по порядку, с нашего первого свидания.
– А что там было не ясного?
– Почему ты села за руль, если совсем не умеешь водить?
– Я же в анкете об этом написала…
– Но мне об этом было не известно.
– А я думала, что все знают… А теперь представь, как это с моей стороны выглядело: я не знаю, что ты не знаешь. Значит, мне нужно сесть за руль и как-то поехать. А я только на картинге машину и водила, поэтому выбираю машину, которая больше всего похожа на карт…
– Да багги самая сложная в управлении из тех, что была! Там автоматы стояли, а здесь – механика!
– А я-то откуда это знаю? Только когда села, думаю: что-то не то. И педалей больше, и рычаг торчит. Тут я понимаю, что попала. И в голове вдруг всплывает сцена из фильма, где парень учит девушку заводить машину и трогаться, а у неё никак не получается, и он на неё начинает кричать: «Ключ-сцепление!» или «Сцепление-ключ!» Не помню точно. Говорю себе: «Думай логически, Белова!» Какое тут – логически думать! А, фиг с ним! Всего-то несколько вариантов, переберу все, какой-то да сработает. И получилось! А девчонки уже умотали, только пыль столбом стоит. Я – за ними. Ничего не вижу. Жму на газ до конца, а на спидометре только шестьдесят км и всё. А я уже завелась, у меня азарт, кровь бурлит. Ну, думаю, что ж такое, сломалась педаль что ли.
– Ну, ты даешь! Да шестьдесят километров в час по песку – это всё равно, что сто шестьдесят по шоссе.
– А я стала пытаться рассмотреть педаль – не сломана ли? И, наверное, в это время и проскочила твой флажок, только краем глаза что-то зацепила…
– Знаешь, как я испугался, что ты погибла? Весь дух из меня вышибло. Бежал и ног под собой не чуял.
– А я подумала, что ты на меня не от страха кричал, а от злости… Я, такая гордая собой, выпрыгиваю из машины, и тут на меня монстр накидывается…
– Ну, злость тоже была (решил до конца быть честным Макс). Но больше я разозлился, когда ты демонстративно уехала сама кататься на лыжах на втором свидании…
– Ничего и не демонстративно! Просто сразу было понятно, что ты собрался меня выгонять…
– Ничего подобного! У меня были сомнения и на счет тебя, и на счет Юли. И о том, что ты хорошо катаешься на горных лыжах, опять же не знал…
– А я решила, что раз уж ты пригласил Юлю первой на индивидуальное свидание, и она вернулась с горящими глазами и розой, а на следующей неделе и с группового вернулась опять с розой, то при свидании один плюс один у меня нет никаких шансов остаться…Мы все уже записали Юлю в фаворитки…
– Выдумываете всё. Вы же не знаете, за что Юля получила розу на групповом свидании?!
– А почему ты дал розу и мне, и ей на нашем свидании?
– Мы с ней очень мило поговорили и позанимались лыжами, мне было комфортно с ней. А тебя как было можно отправить домой после такого стресса и, считай, подвига? Ты же мальчишке жизнь спасла!
– Ну, может, в том овраге ничего страшного и не было… (Оксана не любила пафосные речи) А теперь можно всё-таки получить ответ, почему ты так надолго ушел в ресторане?
– Мне, действительно, очень надо было пообщаться на этом собрании с одним человеком, но я не рассчитал, что это продлится так долго… А потом мне понравилось, как ты поёшь, – добавил он опять лукаво.
– Так ты стоял и слушал? Мог бы и подойти, между прочим, я познакомилась с очень милой парой, нашими бывшими соотечественниками… Но это всё равно не объясняет того, как ты вел себя в машине. Я думала, что мы хоть там поговорим. А ты совсем от меня отвернулся…
Максим не был готов к той степени прямоты и открытости, с которой Оксана и задавала, и отвечала на вопросы. Да и как признаться в том, что она душу вынула тем, как читала стихи? Поэтому он решил схитрить и потянуть время, чтобы собраться с мыслями. Вспомнив, с каким трудом он выцарапывал информацию у Ольги, он решил немного помучить этим и Оксану.
– Мне сложно об этом говорить, поэтому ты задавай вопросы, но так, чтобы мне надо было отвечать только «да» или «нет».
Оксане тоже нравилось, как свободно и без напряга идет у них разговор, и она с удовольствием включилась в игру:
– В машине ты был расстроен из-за работы?
– Нет.
– Из-за того человека на собрании?
– Нет.
– Из-за меня??
– И да, и нет.
– И как это понять?
(На это Максим заразительно рассмеялся и ничего не ответил, пожав плечами)
– Так, сформулирую по другому: я имела какое-то отношение к твоему настроению?
– Да.
– Я что-то сделала, из-за чего ты напрягся?
(«Вот ведь как сформулировала, придется отвечать – уже горячо, девочка»)
– Да.
– Ага, – торжествующе вскрикнула Оксана, – Сейчас-сейчас, постой, дай-ка подумать… Я там вообще почти ничего и не делала. Ладно, будем перебирать: это из-за того, что я ушла от столика?
– Нет.
– Из-за того, что пела?
– Нет.
– Вот засада, что же я ещё там делала? А, я ещё стихи для Сергея Алексеевича прочитала. Неужели из-за них?
– Да, – сказал Максим чуть охрипшим голосом.
– Они так тебя зацепили?
Максим кивнул.
– Уф, – рассмеялась Оксана, (а сама подумала – «Какой впечатлительный!») – Ну, ты меня помучил своими «да» – «нет».
(«Ха, знала бы ты, как меня Ольга мучила, особенно, когда выбивал сегодняшнее свидание!»)
– Ты не думай, я не такой уж знаток поэзии, наизусть всего-то два-три стихотворения и знаю, и то не уверена, что все слова правильно помню, а не заменяю на свои по ходу дела.
– А для меня прочтешь? – спросил Макс, делая ударение на «меня».
– Прямо сейчас?
– Да, если можно.
– А давай чуть попозже, ближе к концу свидания? Оно же у нас не сейчас заканчивается? – жалобно спросила Оксана.
– Нет, по программе у нас с тобой ещё ресторан.
(Его отпустило, когда Оксана совершенно не акцентировала внимание на стихах, значит, он зря переживал, что они для неё значат что-то личное, сокровенное, но с другой стороны, момент задать вопрос о бывшем муже был упущен, но, почему-то, Макса это только радовало)
– А ты не очень расстроишься, если мы здесь останемся? Не люблю я рестораны, очень неуютно там себя чувствую, особенно, если некоторые, не будем говорить кто, там меня одну бросают. Да ладно, не напрягайся, шучу я, шучу. Давай немного погуляем по лесу, а потом чего-нибудь перекусим по дороге? Я тебе ничего там с рестораном не ломаю?
– Да всё путём! Сейчас позвоню в ресторан и попрошу, чтобы нам собрали корзинку для полноценного ужина на природе…
Они долго гуляли по лесу, взявшись за руки, и это было так легко и естественно, как будто они знакомы уже сто лет. Потом вышли на крутой берег симпатичной речушки. Макс и не заметил, что рассказывал в основном он, так внимательно его слушала Оксана. И смотрела прямо в глаза, от которых и сам Макс не мог оторвать взгляд.
Рассказывал о своем переезде в Австралию, о том, как учился понимать животных, как тренировался лежать неподвижно, чтобы не спугнуть их и сделать красивый редкий кадр. Как карьера его пошла в гору, когда его снимки начали печатать в журналах по всему миру. О ленивых коалах, питающихся исключительно листьями эвкалипта, и шустрых кенгуру. О милашках-вомбатах и агрессивных страусах эму. О ехиднах, похожих на наших ёжиков, только с длинными иголками, которые, между, прочим, очень трепетно относятся к своему потомству. О маленьких австралийских пингвинах (всего-то 30 см роста!), каждый вечер вперевалочку вышагивающих к своей норке, (а иногда расстояние до неё измеряется сотнями метров, между прочим!), и о людях, которые заботливо строят для пингвинов домики, выращивают для них траву и оберегают от назойливых туристов, которым непременно хочется погладить эту живую игрушку.
О стаях разноцветных попугайчиков, которых так много, и которые для австралийцев такие же обычные птицы, как для нас воробьи или голуби. О птичке, которая смешно называется – кукабара, что означает «хохот», потому, что её крик похож на смех человека.
Словом, разливался курским соловьем, и до вопросов, которые хотел задать Оксане, дело так и не дошло…
Принесли корзину для пикника. Они расстелили на теплую ещё траву одеяло, прикрылись пледами и, уже болтая о том, о сём, перекусили. И, наконец-то, Максу представилась возможность задать вопросы Оксане:
