скачать книгу бесплатно
В чем-то он был прав. Бежать было особо некуда, потому что я стояла почти у края скалы. Дальше был обрыв, лететь до воды метров так пятнадцать, а река в этом месте мелкая и каменистая, еще и пересохла из-за стоявшей с середины апреля жуткой жары.
Но я все же сделала еще один небольшой шаг назад. Застыла на самом краю, покачнулась, и из-под моих ног вниз полетели камни и комки сухой земли.
– Не дури, Дайрин! – Клеменс изменился в лице. – Сейчас же отойди! Что, если ты упадешь и разобьешься?! Магов, которые соберут тебя по кусочкам, здесь нет!
– Лучше уж так, чем выйти за тебя замуж, – усмехнувшись, заявила ему. – Потому что для меня нет ничего дороже свободы. Ее и… моего дракона!
Наша Связь с Грезой установилась за несколько секунд до этого, и я знала, что драконица уже рядом. Поэтому, подмигнув Клеменсу, повернулась и… раскинув руки, спрыгнула с обрыва. Полетела вниз, но все же успела заметить, как перекосилось лицо Клеменса.
– Дайрин!.. – донесся до меня его истошный вопль, но было уже поздно.
Поздно для Клеменса, которому никогда было меня не догнать. В детстве я слишком резво бегала, и он так ни разу и не сумел меня поймать. А сейчас и тем более…
Потому что поймать меня должна была Греза.
Тот фокус, который я провернула с прыжком со скалы, мы с ней проделывали уже много раз. Правда, в другом месте, где река была поглубже и без камней, да и драконица кружила поблизости. Зато сейчас Греза вынырнула из омута у противоположного берега, в котором спасалась от дневной жары, и стремглав неслась мне навстречу.
Успела!.. Подхватила меня возле самой воды, сжав в когтях, но я все-таки чуток струхнула: слишком уж близко показались мне камни и речное дно.
Впрочем, драконица тут же взмыла вместе со мной в небо.
Скользнув вдоль реки, Греза приземлилась на противоположном берегу, и я ловко перебралась на ее спину. Вцепилась в длинную змеиную шею, прижалась к прохладной золотисто-красной чешуе, и мы снова взлетели. Драконица замахала крыльями, поднимаясь выше и выше в ярко-голубое небо, оставив Клеменса далеко позади.
Кажется, он так и остался стоять на краю скалы, глядя мне вслед.
Я догадывалась, что в будущем от Клеменса мне ждать проблем, потому что в покое оставлять меня он не собирался. Но я не шутила, сказав ему, что собиралась уехать в Милерин. Решение зрело давно, и я его наконец-таки приняла.
Тут Греза заложила крутой вираж над рекой, и я увидела засеянные поля, уже страдавшие от засухи, и далекую полоску леса, возле которого темнели крыши домов деревеньки Гробини. Затем драконица снова стала снижаться, заскользила над рекой, явно выискивая место, где можно искупаться.
Заметила знакомую заводь и камнем рухнула вниз. Естественно, вместе со мной на своей спине. Но я нисколько не была против: жара стояла одуряющая.
После купания я попросила ее поворачивать к дому. Короткое время на отдых заканчивалось, и у меня было полным-полно дел. К тому же мы ждали приезда Джулиана сразу после обеда, и я хотела испечь пироги. Утром достала из погреба последнюю корзину с яблоками – еще осенними, – затем поставила тесто, которое должно было уже подойти.
Мысль о пирогах придала Грезе резвости – в моменты, когда у нас с ней была Связь, она улавливала мои мысли, а я ее. И драконица-сладкоежка еще быстрее замахала крыльями, направляясь к нашей ферме.
А я… Я зажмурилась от счастья.
Меня переполняло восхитительное ощущение – чувство полета, – возникавшее каждый раз, когда я оказывалась в воздухе.
Впервые мне довелось его испытать восемь лет назад. Именно тогда у меня появилась Греза, и у нас с ней возникла Связь, которая для Нотубрии, нашего королевства, была довольно-таки редким явлением.
Мы как раз похоронили маму, и я подумала, что свихнулась от горя, однажды уловив мысли огромного золотого ящера. Вернее, по меркам драконов, Греза была еще совсем маленькой – лет ей было примерно столько же, сколько и мне, – но для людей она уже выглядела клыкастым монстром, как-то ночью приземлившимся на нашем заднем дворе.
Этот самый монстр спас меня от душераздирающей тоски по маме – я привязалась к драконице всем сердцем.
Но я тоже спасла ее, потому что и у Грезы никого не осталось. За последнюю пару сотен лет почти все драконы покинули ставшую для них небезопасной Нотубрию. Мигрировали куда-то за Великое Море, на неизведанный континент, в поисках безопасных места для гнездовий, так как люди стали причинять им слишком много проблем. Разоряли их гнезда и убивали детенышей, продавая зубы, броню и толченые когти на черном рынке за безумные деньги.
Похоже, Греза была одной из последних драконов Нотубрии, и она то ли отбилась от своих, то ли ее стаю перестреляли охотники за драконьими артефактами. До конца я так и не поняла, хотя Греза старательно пыталась мне показать. Но возникавшие в моей голове картинки – ее воспоминания – были слишком отрывистыми и наполненными таким ужасом, что я решила не мучать ни ее, ни себя.
А дальше, переполняемая страхом и отчаяньем – маленькой Грезе так и не удалось отыскать других драконов, – она несколько месяцев скиталась по Югу, днем прячась от людей и охотясь по ночам, – пока однажды не почувствовала меня.
Осознала, что может установить со мной Связь – то самое редкое явление для нашего королевства, – и поняла, что больше не одна. Преодолев свой страх, она прилетела к нам, в «Синие Холмы».
Я тоже ее почувствовала. Пусть на улице стояла ночь, но я выбежала во двор в одной сорочке и нашла там маленькую, перепуганную драконицу.
Помню, как подошла к ней и загородила ее собой, потому что папа и Джулиан тоже подоспели, разбуженные истеричным лаем наших собак. Схватились за луки, крича, чтобы я тотчас же отошла от зверя, а к нам уже бежали наши работники с вилами.
Но я не отошла, потому что Греза не была зверем – она была вполне разумной, – и я не позволила ее убить. Закрыла ее собой, сказав, что они могут расстрелять меня вместе с ней, но я никуда не пойду.
Поговаривали, что когда-то драконы умели объединяться с людьми, превращаясь с ними в одно целое. С тех времен утекло слишком много воды – чуть ли не тысячелетие, – и объединяться больше никто не умел, да и драконов в Нотубрии почти не осталось. Но иногда получилось создавать вот такие пары, как наша, между которыми устанавливался стабильный ментальный контакт.
Оказалось, папа об этом тоже слышал. Наверное, поэтому он и позволил Грезе остаться, хотя наша Связь ему нисколько не понравилась. Он еще долго относился к драконице подозрительно, а Джулиан так и вовсе ходил за ним и подзуживал, что Греза однажды меня сожрет. Ее надо прикончить, пока не поздно, а когти и зубы продать и обогатиться.
Но в его голосе мне почему-то слышалась зависть.
Когда мы стали пробовать с ней летать, Джулиан сразу же заявил, что я разобьюсь и дракона надо все-таки убить. Или прогнать, пока еще не поздно, потому что Грезу нам все равно не прокормить – во-он какая вымахала, почти под десять метров, а нам и самим частенько нечего есть.
Но мне все-таки удалось подняться в воздух на драконьей спине, а потом и решить проблему с пропитанием Грезы. Мы с ней оказали кое-какие услуги старейшине Гробини – пару раз слетали по его поручениям в соседнее село, а потом еще и привезли на драконьей спине полуживую от страха повитуху для его старшей дочери.
Затем мы с Грезой выследили, кружа над лесом, лихой люд, разбойничавший на наших дорогах, и донесли куда следует. Вернее, рассказали, где находится их логово, тому самому старейшине, а он-то и вызвал гвардейцев из Милерина. За это старейшина получил солидное денежное вознаграждение, но и нам перепало…
Какими-то правдами и неправдами – больше неправдами, чем правдами, – старейшина выбил для Грезы разрешение на охоту в королевских угодьях. С этой самой охоты мясо попадало и на наш стол, так что папа в конце концов смирился с ее существованием. Потом Греза рыкнула на Джулиана, когда он снова начал строить свои козни, и мой старший брат тоже смирился. Но с тех пор обходил ее далеко стороной.
Именно в нашей с Грезой Связи я видела возможность отдать банку деньги, на которые папа десять лет назад приобрел «Синие Холмы». А еще оплатить учебу Джулиану и младшему, Стенли, потому что у него были куда более яркие способности к магии, чем у меня.
Впрочем, наш старый учитель настаивал – нашелся такой в округе, готовый обучать нас за тарелку супа и постную кашу, – что мне тоже надо поступать. Но я знала, что учиться пойдет только младший брат, а я буду работать, пытаясь вытащить нашу семью из нищеты.
Именно учитель мне и рассказал, что я могу получить место курьера в Королевской Почтовой Службе, потому что людей, у которых есть Связь с драконами, ценят там на вес золота. В нашей глуши об этом ничего не знали, но я собиралась попытать счастье в Милерине.
Правда, папа и слышать об этом не захотел – ни о моей работе, ни о Милерине, – заявив, что мы со Стенли должны оставаться в «Синих Холмах». В чем-то я его понимала – после того, что произошло в столице десять лет назад, он всеми силами пытался уберечь то, что осталось от нашей семьи.
…Тут Греза сложила крылья и ринулась вниз, из-за чего мой желудок сжался в комок, а из груди вырвался вопль восторга. Как же я обожала полеты!..
Вскоре мы пронеслись над низеньким, поросшим лиственным лесом пригорком, за которым показался наш дом. Это была деревянная двухэтажная постройка с треугольной крышей, знававшей лучшие времена. Впрочем, не только крышу, но и фасад тоже не мешало бы подновить, на что у нас, как всегда, не хватало денег.
За домом протянулись подлатанные амбары, а чуть дальше стояли постройки для наемных работников, коровник и конюшня. Мы же с Грезой опустились на задний двор, распугав рябых кур. Стоило мне сбежать по крылу драконицы, как ко мне со всех ног кинулись наши собаки. Принялись ластиться, норовя лизнуть руки и дотянуться до лица, оставляя пыльными лапами грязные следы на моей мокрой одежде.
– Фу! – смеясь, сказала им. – Все, отстаньте! Мне сейчас не до игр!
Потому что, выходило, Джулиан приехал даже раньше, чем мы его ожидали, – я увидела его каурую лошадку в конюшне. Но в таком виде – вся мокрая и грязная – я не могла даже обнять брата, а ведь мне еще надо поставить пирожки к чаю!
Уловив мои мысли о пирожках, Греза согласно пыхнула дымом – драконье пламя в «Синих Холмах» было под строжайшим запретом. Куры, снова было вернувшиеся во двор, с испуганным кудахтаньем кинулись врассыпную. Впрочем, собаки не обратили на Грезу внимания. Знали, что драконица неопасна.
– Не шали, – сказала ей. – Будут и тебе пирожки!
Поцеловала Грезу в нос, на что она довольно заулыбалась – раскрыла пасть и высунула длинный, змеиный язык.
«Полетай немного, – произнесла я мысленно. – Позову позже, когда все будет готово!»
Затем взбежала по черной лестнице на второй этаж и поспешила по коридору в свою комнату – на втором этаже обитала только я, – на ходу стаскивая мокрую тунику и выжимая косу. Хотела поскорее переодеться, чтобы обнять Джулиана и расспросить у него о последних новостях из Милерина. Потому что мы, в «Синих Холмах», ничего не знаем. Сидим себе тут, как сычи…
Но тут же перехотела и все мысли о брате вылетели из головы, потому что столкнулась в коридоре с незнакомцем. Тот распахнул двери гостевой спальни, уже много лет пустовавшей, и едва не заехал мне ими по носу.
Затем вышел в коридор и преградил мне дорогу. Еще и уставился с явным любопытством!..
А я подумала – это кто такой?! И как он попал в наш дом? Вернее, почему собаки и мои охранные заклинания его пропустили? Уж не пробрался ли к нам часом грабитель?! Сейчас, когда в обитом железом сейфе на первом этаже лежат с таким трудом собранные на очередной платеж деньги, это было совсем некстати!
Собиралась уже покарать его боевым заклинанием, а потом покликать Грезу, потому что ворам здесь не рады, но затем передумала. Присмотревшись, решила, что на грабителя мужчина не очень-то похож: слишком уж богато одет для лихого люда. Да и держался он излишне уверенно, и я решила, что это, скорее всего, гость из Милерина, которого Джулиан привез с собой, забыв предупредить нас заранее.
Гость оказался высок, черноволос, синеглаз и дерзок. Пялился на меня с явным интересом, рассматривая то, что ничуть не скрывала моя старая, промокшая насквозь сорочка, которую я надевала под тунику, а теперь сняла с себя эту самую тунику!..
И я охнула, внезапно осознав, что сорочка не только не скрывает, но еще и порядком все подчеркивает, после чего окружила себя светящимся коконом из магии.
Впрочем, незнакомца это нисколько не смутило. Он продолжал пялиться на меня с довольной ухмылкой на смуглом красивом лице, и мне показалось, что он отлично все видел и через магический Щит. Поэтому я прижала тунику к груди, но затем подумала, что мои бедра облепили мокрые штаны…
Хорошо так облепили, а закрыться мне больше было нечем!
– Джулиан говорил, что Вердали гостеприимны, – незнакомец первым нарушил повисшую тишину. Голос у него оказался низким, бархатистым. – Но я не ожидал, что… гм… до такой степени. Вид поистине потрясающий, настоящая услада для глаз!
– Вы!.. – выдохнула я. – Хватит уже на меня пялиться, в конце-то концов! Имейте совесть!..
– Ничего не могу с собой поделать, – констатировал незнакомец. – Это выше моих сил, а совесть в таких вопросах на моей стороне.
– Ах так!.. Что вы вообще здесь делаете?!
– Я друг Джулиана, – подтвердил он мои подозрения. – Приехал вместе с ним из Милерина в этот столь гостеприимный дом, – и снова уставился на меня.
Впрочем, верить в его слова насчет «друга» я не спешила, потому что у нас с Джулианом два года разницы, а этот мужчина выглядел явно старше моего брата. Лет ему было под тридцать, значит учиться вместе они не могли. К тому же Связь с Грезой обострила мою восприимчивость, и сейчас я чувствовала, что передо мной стоял маг.
Очень сильный, под стать нашему со Стенли учителю. Или даже сильнее. Откуда бы у Джулиана взялись такие друзья?!
Кроме того, от незнакомца шли необычные вибрации, которым я смогла найти только одно объяснение. Передо мной был носитель Темного Дара, не слишком-то одобряемого в нашем королевстве.
В другой раз я бы хорошенько его обо всем расспросила, но сейчас мне было не до этого. Вернее, меня занимало лишь одно – поскорее протиснуться мимо нежданного гостя, который так и не назвал своего имени, и попасть в свою комнату.
И я протиснулась, после чего услышала вслед его веселый голос:
– Джулиан упоминал, что его младшая сестра красива, но я не представлял, что до такой степени.
Впрочем, я уже закрыла за собой дверь. Привалилась к ней спиной, размышляя, не накинуть ли на нее еще и защитное заклинание. Но потом решила, что ломиться ко мне гость не станет. Должны же у него быть хоть какие-то понятия о приличиях?!
Или же станет, потому что у него этих самых понятий нет?! Вот как он пялился на меня в тонкой, ничего не скрывавшей сорочке!
Затем мне в голову пришла еще одна неприятная мысль. А что, если этот самый гость останется у нас ночевать, а завтра отправится вместе с нами в Милерин? Неужели он так и будет всю дорогу изводить меня своими взглядами и глупыми намеками?
Но я тут же себя оборвала. Мне нет до него никакого дела, заявила себе строго. Наплевать, что он там разглядел!.. Вернее, я буду старательно делать вид, что он ничего не разглядел.
Оторвавшись от двери, кинула на себя взгляд в зеркало – косу все же придется переплести, но перед этим выбрать водоросли из волос, – затем решительно подошла к комоду. Мамину столичную одежду я давно уже продала – нам срочно понадобились деньги, и я уже не помнила, по какому именно поводу. Осталось лишь шитое-перешитое мамино синее платье, которое я надевала только в особых случаях.
Возвращение Джулиана после окончания учебного года было как раз тем самым случаем.
Затягивая шнуровку, принялась размышлять о том, что мне делать дальше. Вернее, в какой последовательности все это делать.
Ставить ли сейчас же пирожки и заваривать чай, или все-таки стоит сперва накормить брата и его гостя обедом, который я планировала подавать на ужин, раз уж они приехали раньше, чем мы их ожидали? И что мне приготовить на ужин, если тушеного кролика съедят на обед?!
Так ничего и не решив, затянула шнуровку, перевязала косу и поспешила к лестнице, подумав, что разберусь по ходу дела.
Но вниз я так и не спустилась и до кухни так и не дошла. Замерла на верхней ступеньке скрипучей лестницы, затем села, прижавшись щекой к потертым перилам.
Гостиную отсюда не было видно, зато мне отлично были слышны голоса.
Вернее, до меня доносился преимущественно папин голос. И папа рвал, бушевал и метал. Требовал от нашего гостя тотчас же, сию минуту, убираться вон и не приближаться к нашему дому ближе, чем на несколько километров. Никогда не приближаться!..
Иначе он сам, своими руками вышвырнет его из дома! Или же нет, еще лучше, он сам сядет на лошадь и отправится… В общем, куда-нибудь да отправится и лично сдаст его райтарам.
Это была серьезная угроза из папиных уст, потому что отец райтаров ненавидел и нас этому научил. Но сейчас я чувствовала, что папа не врал. Он был взбешен и собирался претворить свою угрозу в жизнь – сесть и поехать сдавать нашего гостя властям!..
Тут раздался жалобный голос Джулиана – брат попытался было вставить слово, но отец обрушился уже на него. Заявил, что Джулиан вырос никчемным и безответственным существом и мужчины из него так и не получилось. Потому что Вердали никогда, ни за что на свете не пойдут против райтаров и никогда не будут якшаться с сопротивлением или же с Армией Справедливости!
Он вталкивал нам это с раннего детства, неужели Джулиан до сих пор не уяснил?! Потому что мы достаточно уже от них пострадали!..
Из-за своей глупости, совершенной десять лет назад, папа лишился всего и семью за собой потянул. Его любимого брата казнили, сам он едва выжил, навсегда оставшись калекой. К тому же у Вердалей конфисковали то, что нам когда-то принадлежало. А ведь мы из знатного, богатого рода!..
Раньше мы жили в столице – о да, я еще помнила те времена! У нас был особняк в центре, и летнее поместье на берегу реки, и много-много прислуги, а на седьмой день рождения мне даже подарили ручного пони.
Папа на пару со своим младшим братом Эстебаном владели процветающей торговой компанией, и их корабли развозили грузы во все концы обитаемого мира. Но из-за одной глупой, самонадеянной ошибки сейчас мы вынуждены влачить жалкое существование в забытой Богами дыре!
К тому же его жена… Любовь всей его жизни, подарившая ему трех детей, умерла, не вынеся таких перемен. Поэтому он не позволит никому… Никто в этом доме не должен произносить слова «бунт» и «сопротивление», а уж тем более иметь хоть какие-то дела с заговорщиками!
– Во-он! – рявкнул он. – Сейчас же! – но я так и не поняла, относилось это к гостю или к Джулиану.
Впрочем, в следующую секунду папа захрипел, а затем раздался грохот переворачиваемой мебели. И я, охнув от ужаса, подскочила на ноги. Судя по всему, отец упал, а это означало, что у него начался очередной приступ.
Когда он переживал и нервничал, его старые раны – дыры в груди, оставленные неведомым оружием райтаров, – давали о себе знать. Он начинал задыхаться, его колотило и выворачивало. Лекарства и настойки не помогали – мы все-все перепробовали. Спасти его могло только магическое вмешательство, а значит, мне надо поспешить!
Поэтому я кинулась вниз, перепрыгивая через несколько ступеней, слыша встревоженные голоса. Скрипнуло кресло, куда, подозреваю, Джулиан попытался уложить отца, а затем раздался треск разрываемой ткани.
Впрочем, я уже была внизу и завернула за угол.
В простенькой гостиной с потертой мебелью я увидела папу. Этот приступ оказался сильнее, чем обычно, поэтому он уже не бился в судорогах – сознание успело его покинуть. Отец полулежал в большом кресле возле распахнутого в сад окна, а над ним склонился тот самый маг, который пялился на меня на втором этаже.
Папина грудь была обнажена, и незваный гость держал над ней руки, из которых лилось темно-фиолетовое сияние. Рядом, понурившись, топтался Джулиан в дорожной одежде, и выглядел брат порядком виноватым.
Впрочем, пусть у меня и было, что сказать Джулиану по этому поводу, первым делом я кинулась к отцу.
– Рейм, – как ни в чем не бывало заявил мне маг, когда я попыталась его оттеснить. Гость не выглядел сколько-либо обескураженным папиной отповедью, сохраняя все такой же невозмутимо-насмешливый вид. – Рейм Неккер. Рад нашему знакомству!
– Не сказать, что я разделяю ваши чувства! – пробормотала я, потому что именно он был виноват в очередном папином приступе.
