скачать книгу бесплатно
Эпизоды прошлого, переживаемые им снова здесь, по другую сторону жизни были такими яркими и отчетливыми, что не шли ни в какое сравнение с прижизненными воспоминаниями или снами. Как такое возможно!? Пробовал он включить логику, найти объяснение. Он проживал эти отрезки своей долгой земной жизни снова, возвращался в то время.
А не попробовать ли придать этим возвращениям в прошлое какой – то порядок? А ну, что я делал… , он задумался, подбирая отрезок прошлого. А вот, проверим, – в Новый Год, в девятом классе? Это был год, цифра появилась мгновенно перед внутренним взором, прямо горела, 1961.
Сработало! Их восемь человек. Одноклассники. Сидят за накрытым столом. Вадим открывает шампанское. Нет, это дешевая шипучка, вдвое дешевле шампанского. Но антураж тот же – бутылка, фольга вокруг горлышка, стреляющая в потолок пробка, градусы… Девочки притворно изображают испуг, взвизгивают под хлопок вылетающей пробки. Вовка Соколов говорит тост,
– В общем, всё ясно, за Новый год, чтобы, значит, прошел побыстрее. А в следующем у нас выпускной. Конец школе. Скорее бы!
Опрокидывает фужер с напитком в рот. Пробует по – гусарски выпить залпом. Газированное вино не помещается, пена рвется у Вовки изо рта. Он, захлебнувшись, закашлялся. Пена и брызги во все стороны! Все хохочут.
Родители хозяйки, Наташки Завьяловой, ушли в гости. Ни кто не мешает компании. Наскоро закусив, выпив еще по фужеру кислой шипучки, приглушают свет почти до полных потемок и начинают танцевать под радиолу. Влад танцует с Наташкой. У него ни с кем из класса не было «романтических» отношений. Одноклассницы казались не интересными. Каждый день видишь их в школе, привык. Да и подрастали вместе с младших классов, дрались, обзывались. Какая тут романтика или загадочность. Другое дело красавицы из других школ, неведомые и недоступные.
А тут Наташкино лицо в сумраке, с улыбкой и прикрытыми глазами в сантиметрах от его лица. Тела плотно припали друг к другу в медленном танце. Губы не произвольно тянутся навстречу. Поцелуй. Первый в жизни! Голова закружилась, во всем теле появилась неведомая истома. Коленки ослабли, вот – вот подкосятся. Вот это чудо! Он даже не мог предположить такого удовольствия.
За первым, робким, последовал поцелуй уже более уверенный, долгий. Всё вокруг исчезло, только эти губы и тело налитое истомой.
Потом пошел чарльстон. Не до поцелуев. А на белый танец Наташка пригласила не его, Валерку. А к нему подошла Таня Кучумова. Ей тоже захотелось целоваться. Он не возражал.
Домой в Новогоднюю ночь возвращались под проливным дождем. В Бессарабии зимой дождь, в отличие от снега, не редкость. Да еще Боря Ярочкин перебрал вина. Его тащили с двух сторон под руки, как раненого с поля боя, ноги его волочились по лужам, слетали туфли. Пришлось туфли нести в руках.
…Получилось. Побывал в заданном отрезке времени, да еще раз испытал юношеский восторг.
Но как это всё возможно? Кто он сейчас? Какими органами удается так, он мысленно перебрал и отверг несколько эпитетов, хоть и с натягом, подошел – «натурально». Да, удается так натурально переживать эпизоды прошлого. Да и чем он смотрит, слушает, думает, наконец!? Ведь после смерти мозг становится тоже мертвым в течение нескольких минут. Всё тело, все органы чувств, превращаются в груду безжизненного тлена. Он опять с трудом подобрал слово. Тлен, да это так. Можно сказать отброс, мертвечина, Тьфу! Но как не называй, а его живого нет.
НЕТ!!!
Чем же, черт побери, он «смотрит» эти картинки жизни, живет в них? Как ему удается листать эти страницы, как будто щелчком мышки открывать файлы?
Файлы! Его словно ударило током. Файлы… Вся его жизнь сохранена в каком – то облачном хранилище. Не растворилась вместе с ним. Кто – то, или что – то неведомое, называемое на Земле чаще всего Богом, хранит сущности людей, а значит и наблюдает за ними…
Да уж! Настоящее ОБЛАЧНОЕ ХРАНИЛИЩЕ! Как в Писании.
Это похоже на правду. Иначе не объяснить происходящее. При жизни он не ходил в церковь, не соблюдал обряды, но и воинственным атеистом не был. От разговоров на эту тему инстинктивно уклонялся. Но в глубине души чувствовал, есть что – то необъяснимое в природе. Особенно в живой. Уж очень всё в ней было устроено настолько сложно, что теория Дарвина рушилась в его голове. Особенно это чувство усилилось в последние годы жизни. К этому времени очень далеко «залезло» человеческое любопытство в подробности устройства материи, живых существ. А с другой стороны, ученые после очередных открытий задавали себе еще больше вопросов. Складывалось впечатление: людям разрешили заглянуть только в малюсенькую дырочку в огромном занавесе, скрывающем мироздание.
Так что же плывет сейчас в образе его молодой копии по реке времени? Фантом, копия, или просто сканнер, умеющий считывать файлы?
Нет. Не только считывать. Он же размышляет над ними. Что – то чувствует, хотя не так, как при жизни. Это что – то другое.
Он понимал, что никогда не получит ответа. Но был рад, нет, точнее, бесконечно счастлив от продолжения Жизни! Да это тоже можно было назвать жизнью, хотя бы от полноты впечатлений от вновь переживаемых моментов. Хотя она уже не была…он запнулся, подбирая слово. Не была плотской, что – ли, только духовной. Да эти эпитеты ближе всего по смыслу.
Олег сказал, что он не задержится здесь. Но подробностей не успел даже намекнуть. Оставалось плыть, двигаться, скользить, парить…нет названия этому процессу. И ждать. День, минуту, год, вечность? Здесь это ничего не значило. Отсчет времени привязать было не к чему.
*****
– Меня забыли!!!
Этот крик дочери из прошлого сразу перенес его в лето 1995 года. Его первый приезд на Кипр. Друг и партнер по бизнесу побывал здесь годом ранее и купил дом на двух хозяев (две симметричных одинаковых половины, двухэтажные с мансардой, парковкой и небольшими садиками вокруг). И вот они с женой приехали принимать готовое строение. Их старший сын Саша после нескольких неудачных лет в Израиле перешел на работу в их бизнес и находился на «Острове любви», как именовался Кипр в туристических буклетах, директором их кипрской оффшорки.
В Израиль сын уехал под давлением тестя, профессора Норильского ВУЗа, еще в 91 –м. Там сменив несколько неквалифицированных мест работы, не достигнув даже видимости благополучия, помотавшись по съемным квартирам, понял – Израиль не его место для жизни. Жена от него ушла к более обеспеченному, как ей казалось, мужчине, прихватив с собой дочь.
А к этому времени у Влада уже, помимо официальной работы во главе монтажного управления, раскрутился приличный бизнес по снабжению северных территорий горючим.
Обязанности у директора Кипрской компании было не много. Следить за своевременным поступлением денег на счета, да принимать новостройку, выдавая замечания строителям. Так что подавляющая часть дня была свободной.
Распоряжался он этим свободным временем, как и можно было ожидать от двадцати пятилетнего спортивно сложенного атлета ростом под 190 см. и бурлящими гормонами и желаниями. На ближайшем пляже он завел знакомство с соотечественниками, подрабатывающими на станции водного спорта (водные лыжи, полеты под парашютом, «банан» прицепленный к лодке, водные мотоциклы). После работы, как говорится усталые, но счастливые, шли в магазинчик, затаривались выпивкой и закуской и шли в новостройку. Там уже была кое – какая мебель, обустроенная кухня, музыкальный центр немалой мощности, телевизор со спутниковой антенной и три спальни, не считая огромного салона.
Этот пляжно – курортный настрой не мог не иметь продолжения в виде контактов с прекрасной половиной человечества. «Воротила бизнеса, директор оффшорной компании», да еще и живущий в новеньком особняке в двухстах метрах от моря, представлял собой лакомый кусочек для местных и приезжих дам. К сему прибавить надо симпатичное личико и спортивную фигуру нашего героя.
Ожидаемое развитие событий не заставило себя долго ждать. Когда младшая дочь, студентка, прилетела на каникулы к брату на Кипр, она обнаружила в доме «хозяйку». Та приехала из Москвы на пару недель с подружкой позагорать и наткнулась на такое бесхозное имущество. Бросок через бедро с переходом на удержание был проведен профессионально. Очнувшись, «Ромео» уже был полностью покорен пришелицей, приняв, очевидно, неведомые ему сексуальные изыски за неземную любовь.
Увеселения набрали купеческий размах. Компания куролесила уже серьезно. Заводилой была вошедшая во вкус москвичка. А пострадала дочь Маргарита. Сын по телефону сообщил родителям о «маленькой неприятности» – сестра ножку слегка подвернула.
К этому времени бывшая жена прислала сыну их общую пятилетнюю дочь Полинку – с папой повидаться.
Влад с женой выкроили время для посещения, наконец, своего будущего гнезда. Тем более, что у сына намечалась дата – двадцатипятилетие. Вот в День Рождения они и прилетели на остров.
Саша встречал их в аэропорту на новенькой Тойоте, купленной на деньги отца за неделю до их прилета. Да не один. Рядом с ним находилось существо, что в классической литературе отвечает выражению – «ни в сказке сказать, ни пером описать»!
*****
Он вынырнул из воспоминаний так резко, что еще некоторое время ощущал клокотавшее в груди недоумение пополам с негодованием и страшным усилием воспитанного человека, пытавшегося сдержаться. Но река, с ее абстрактным бесчувствием приглушила этот всплеск. Он отрешенно смотрел на тогдашнюю ситуацию с расстояния в сорок лет. И умиротворенный опять вернулся в тот жаркий день.
*****
– Ира, – скромно представилась спутница Александра.
Перед ними стояла молодящаяся Баба Яга. В драных джинсиках и маечке. Килограммов на сорок, кривоногое, страшное и сутулое, почти горбатое создание. Позже выяснились и другие ее «достоинства». Годами она была на семь лет старше покоренного оболтуса, была замужем, в Москве оставила дочь 9 лет.
Влад усилием воли решил не портить праздник и «разбор полетов» отложил на потом. Трудно было, но воспитание взяло верх.
Дома сюрпризы продолжились. На втором этаже, в хозяйской спальне, на единственной в доме кровати лежала их дочь с «слегка подвернутой ножкой». Обе ноги ее были закованы в гипс от колен и ниже. Только кончики пальцев выглядывали. Оказалось, что во время очередной гулянки она упала с откоса у высохшего русла речки на бетонированное дно. Толком ничего не помнила. Хорошо, что компания сразу отвезла ее в госпиталь, где местные хирурги скрепили раздробленные косточки обеих лодыжек металлическими винтами, закрепив всю эту «экибану» гипсом.
Сын оправдывал сокрытие информации заботой о родительском здоровье.
На следующий день после довольно кислого по настроению дня рождения молодежь организовала пикник на дальнем пустынном пляже. Жарили шашлык, купались, выпивали. Влад к тому моменту года четыре не брал в рот спиртного, жена могла пригубить белого вина. Сын Саша, в прошлом хороший спортсмен тоже был чужд алкоголю. Бутылка пива, разве что. За всех постаралась Ира. Она, оказывается, предпочитала виски. Напиток, в то время презираемый русскими за его самогонный запах. Так вот эта склонность вызывала восторг у Саши. Как это благородно и мило!!! Да еще он хвастал умением его новой пассии вкусно готовить. Он с упоением поведал, что она приготовила такое вкусное корейское блюдо. Называется «Доширак»!
В конце пикника он занес на руках Иру в машину, а потом и в дом. Она была в совершенной отключке.
–Устала, бедняжка, – пытался скрасить ситуацию сын.
Он уже распланировал свою жизнь с милой на острове, посвятил в планы родителей.
– Так как я здесь директор фирмы, то мне положен секретарь. Ира идеально подходит на эту должность Она умеет печатать на пишущей машинке, скоро освоит компьютер. Зарплаты в 500 фунтов, я думаю, ей хватит.
– А жить где наметили?
Влад спокойно, как мог, хотел выслушать все хотелки.
– Так дом же уже готов. Мебели докупить, делов – то.
Влад поговорил с женой. Предложил сразу выгнать это недоразумение пинком в зад. Нина попросила не горячится. Будет, мол, травма сыночку. Ира собралась в Москву за дочкой. Пусть проводит. Потом разберемся без посторонних.
Вечера сын посвещал новой пассии. Водил ее по злачным местам. Часто вынимал из машины в виде «трупа» и заносил в дом.
– Устала, бедняжка, оправдывал он пьяную подругу. Намаялась за день.
Маялась она только от безделья.
Дочь потом рассказывала:
– Я ей говорили – ты бы хоть при родителях вела себя скромнее.
Та только отмахивалась:
– Да плевать я на них хотела.
Пришлось еще дней пять терпеть. Когда Влад отвез Иру в аэропорт, а среди провожающих были, конечно, и сын с внучкой.
На «до свидания» Иры он ответил, дабы сразу прекратить надежды сладкой парочки,
– Лучше, прощай. Я надеюсь тебя больше не увидеть!
И пошел в машину. Проводивший свою любовь неземную сынок вернулся хмурым. А внучка Полинка сделала деду выговор:
–Ты Иру обидел. Она плакала.
На следующее утро Влада разбудили крики, ну, если помягче, громкая перепалка жены с сыном.
–Я уже взрослый! Могу сам решать свою судьбу. Вы мне жизнь ломаете!
– Дурак! Раскрой глаза, мы тебя спасаем. Охмурили тебя, лопуха, а ты и не видишь ничего!
И т.д.
Пока Влад брился наверху, на первом этаже не смолкала полемика. Слышен был и голосок внучки:
– Бабушка, не ругай папу…
И тут пол в ванной заходил ходуном, захлопали дверцы шкафов, слышался явный подземный гул. Землетрясение не редкое не Кипре! Он сбежал вниз, подхватил на руки Полину. Громко скомандовал – Всем на улицу! И распахнув дверь, выскочил вслед за женой и сыном. Над входом раскачивался висячий фонарь. Улица заполнялась соседям. Жена с сыном продолжали громко выяснять отношения.
И тут из дома донеслось:
– Меня забыли!!!
Влад бросился в дом, на второй этаж, погрузил дочь на закорки, и как мог быстрее вынес ее на крыльцо. Потом еще раз вбежал в дом и принес ей стул.
*****
Он «вернулся» на реку. Но эпизод, из которого он сейчас «вынырнул», не отпускал. Как же всё закончилось? И он без труда попал опять в то яркое летнее утро.
Минут через двадцать все вернулись в дом. Толчков больше не было. Позже сообщили – землетрясение достигало шести с половиной баллов. Жертв и разрушений не было.
После завтрака Влад попросил разгоряченную перепалкой жену не встревать в их мужской разговор, посадил «директора Фирмы» напротив себя.
– Ты, дорогой мой сынок, в директорах ходишь, пока я этого хочу. Главная причина вытащить тебя сюда, это спасти от израильской безнадеги.
– Но у меня же контракт с вашей компанией!
Возразил сын.
– Где он?
Влад взял протянутые бумаги и порвал.
– Вот он, твой контракт, и цена ему. Секретаря ему подавай! Когда самому делать нечего. Я тебе денег давал сверх зарплаты на изучение английского. Где оно, обучение. Гулянки, разврат!
Сестру угробил, шалаву завел, еще и в дом без спроса приволок. Это наш с мамой дом! И жить в нем будут те, кого мы пригласим. Выбирай, или продолжаем работать дальше, но без всяких Ир! Или свободен. Зарплату за последний месяц получишь и, так и быть, выходное пособие в 2000 фунтов.
– Я сам работу найду. И жильё. Дай мне пару дней.
На этом и порешили.
*****
И снова река, свет, неспешное течение воды и мыслей. Да, было и такое…
Не долго еще выдержал влюбленный. Как денег не стало, любовь кончилась. На Кипре для него работы не нашлось. Он с Полиной уехал в Израиль снова устраиваться, пообещав забрать Иру в скором времени. Она пустила в свободную комнату, в квартире, что снял Саша, двух парней, мол, меньше платить. Поняв, что израильтянин не вернется, стала жить с одним из квартирантов, а когда и этот уехал в Россию, переключилась на оставшегося. Ну чем она их брала!? Страхолюдина.
*****
Медленно, тягуче, под стать течению текли его мысли. Или не его? Но он же умер. И то, что он считает своими мыслями, рождены где – то вовне? А он только их принимает? Как приемник. Тогда зачем они транслируются ему, теперешнему?
Может быть «показываемые эпизоды» участвуют в его проверке, о ней успел намекнуть Олег во время короткой встречи? Ну, и в чем смысл обращения к предыдущему эпизоду? Что он сделал тогда не правильно? Не по законам морали, что – ли? Жизнь ребенку испортил? Да нет же! Во-первых, далеко не ребенку. Себя он ощущал совершенно самостоятельным и готовым к жизни лет с семнадцати. Да, когда поступил в институт. А уж в двадцать пять прочно стоял на ногах. В отношениях с родителями был радушен и корректен. Они понимали его полную самостоятельность, что он сложился, как личность, как настоящий глава семьи и отец. За него у папы с мамой душа не болела. Даже были уверены, случись что, на Влада можно положиться. В отличие от младшенького, Маратика. Тот требовал забот и помощи до самой их кончины. Ну да это отдельная история.
А судя по тому, что сын никогда не вспоминал «средиземноморский роман» он был в душе благодарен родителям за так решительно разрубленный узел.
Разногласий у них впоследствии было еще много, но по другим поводам. Правда, похожим. Слаб сынок был до особ женского полу, и выбирал их с какой – то гнильцой внутри. А за новеллу с Ирой Влад себя упрекнуть ну ни как не мог. И «суперкомпьютер» или анализатор Божий его души, не должны занести ее ему в пассив.
*****
Сомнамбулическое состояния скольжения по реке стало чаще прерываться, хотелось сказать – воспоминаниями, но нет, – перемещениями, в эпизоды прошлого.
Вот он, семи лет с матерью, братом и соседями по коммуналке – Тетей Наташей и ее дочкой, пятилетней Светкой, на вокзале в Киеве. Они едут на лето к родственникам тети Наташи в загадочный город Корсунь- Шевченковский. В Киеве пересадка и ЧП. Потерялся самый младший в их «отряде» трехлетний Маратик. Пока взрослые перебронировали билеты на пересадку, дети сидели на куче вещей со строгим наказом сторожить. А вернулись и не досчитались младшего.
Суета, беготня, крики…
Обежали зал ожидания, кассы. Нет. Уже постовой милиционер стал записывать приметы – 3 годика, черненький, стрижечка под чубчик, короткие штанишки на лямочках, тюбетеечка, зовут…
– А это не ваш? Милиционер показал на появившегося как из воздуха братишку.
