скачать книгу бесплатно
Корона для злодейки
Анна Геннадьевна Гринь
Жизнь – не сказка. Марина прочувствовала это на собственной шкуре. Но не знала она, что в сказках порой куда больше реальности, чем могло бы казаться. И попав в иной мир, полный магии, по закону подлости можно проснуться не прекрасной принцессой, живущей в комфорте и не знающей горя, а самой настоящей старой злой колдуньей, обитающей в уединенном замке далеко от людей. Вместо комфорта – снег и лед, вместо семьи – послушные воле скелеты, нежить и призраки. Вместо друзей – армия врагов, мечтающих избавиться от той, кем теперь является Марина. А вместо союзников – зазеркальный кот и нахальный пленник.
Анна Гринь
Корона для злодейки
ГЛАВА 1
– Мариночка, хорошего вечера, – проворковала Карина Павловна от двери и с довольным видом пристроила на округлое плечо потертую черную сумку. Я хмуро проводила женщину взглядом, с раздражением покосилась на настенные часы и с тоской уставилась в экран компьютера.
Очередной вечер на работе…
Тоска тоской!
Мысленно застонав, я встала, чтобы заварить себе то ли шестую, то ли седьмую за сегодня кружку кофе, и сыпанула в чашку две с горкой ложки сахара.
Только и радости, что никто меня сейчас не видит и ни одна из дам не посмотрит на меня с осуждением за этот сахар. А еще за блюдце с печеньем и конфетками.
– Тоска тоской, – уже вслух произнесла я, садясь на свое место и с отвращением глядя в поднадоевшие таблицы.
Работы предстояло еще много. И самое обидное, что большая часть этой работы даже не моя! Просто начальник решил, что за отсутствующую по болезни Леночку должна отдуваться именно я, как единственная в нашем отделе безропотная овечка. Против монументального квартета, трудившегося в фирме более десяти лет, даже шеф боялся слово сказать. И в итоге наши грозные дамы целыми днями чаевничали, обсуждали диеты, мужей, детей и внуков, а на нас с Ленкой смотрели так, будто это мы отлыниваем от работы.
Очень хотелось уволиться, но данная фирма оказалась единственной, где на работу взяли двух девушек без опыта, сразу после института. Зарплата не радовала, коллектив тоже, я все больше и больше приближалась к гастриту и депрессии, но увольняться – не вариант. С неполным годом рабочего стажа меня вряд ли возьмут еще куда-то, а если и возьмут, то придется уезжать в другой город и пытаться налаживать жизнь там.
– Хотя кого я обманываю?..
Даже здесь, в родном городе, вся моя жизнь крутилась между домом и работой. Самой себе я напоминала маленького хомячка, что бесконечно бегает в своем колесике внутри большой пластиковой клетки. Где-то за пределами есть другой мир, но хомячок не в силах вырваться из своей клетки, хотя у него есть зубы, чтобы перегрызть пластиковые прутья.
Повздыхав, я выпила кофе, съела печенье и заполнила несколько сотен ячеек в таблицах, чувствуя, что вот-вот расплачусь, заливая клаву горькими слезами.
Ужасно хотелось нормальной еды, увидеть солнышко и пообщаться с мамой. Но мамы не было. И дома меня никто не ждал. И по возвращении домой максимум, что я получу, – пельмени из пачки, спешно зажаренные на только что вымытой сковородке и съеденные тут же, с хлебом и сметаной на издыхании. А в кошельке денег так мало, что я едва протяну до аванса. И еще нужно думать, как распорядиться авансом, чтобы выделить хоть немного на оплату электричества и коммуналки.
Мамы не стало год назад, и в этом странном сером мире я осталась одна. Город был сер, будни – печальны, будущее казалось унылым продолжением этих будней.
Из-за учебы и последовавшей за ней работы у меня не оставалось времени на друзей, и те как-то незаметно исчезли из моей жизни. Даже подруги, которых я считала настоящими, пропали из виду. С соседями по дому я почти не пересекалась – из-за того, что работала я на другом конце города, выезжать приходилось рано, а возвращалась, естественно, очень поздно. И на работе общения с людьми не получалось – выслушивать истории наших монументальных дам мне надоело уже через неделю, а грузчики и курьеры на складе посматривали на меня так, что мне совершенно не хотелось даже подходить к ним. Ленка болела половину времени, а после этого больничного ей предстояло известить начальство о беременности.
Одна. Всегда одна. И некому мне помочь.
Я открыла браузер и вкладку социальной сети, убеждаясь, что за целый день никто из знакомых не прислал мне ни единого сообщения. Да даже многочисленные фотографы и мастера маникюра обходили меня стороной.
– Как же мы похожи, правда? – спросила я у аватарки, изображавшей героиню из мультфильма «Золушка». – Мы обе ждем появления в нашей жизни феи-крестной, что приоткроет для нас дверцу в удивительный и волшебный мир, где можно встретить прекрасного принца… найти свое место в жизни… получить так обещаемое на все праздники счастье. Хоть глоточек!
Белокурая девушка с картинки взирала на меня с оптимизмом. Я ее оптимизм не разделяла. И уже давно. Во всех сказках главной героиней была милая, очень добрая и невероятно красивая девушка. По какой-то причине она становилась изгоем среди своего круга. Мачехи, сводные сестры, просто злобные тетки… Ведьмы… Все героини страдали от унижений и происков сказочных антагонистов, но у девушек всегда находился какой-нибудь помощник, друзья-гномы, добрая тетушка-фея. Чайник, чашки и подсвечник, в конце концов! И прекрасная милашка-героиня получала свой кусок пирога за доброту, красоту и щедрость.
– Вот только в жизни не бывает добрых фей. Будь ты хоть трижды самая добрая, самая милая и самая красивая, все равно тебя ждет мешок с фасолью и серые будни до скончания твоего века!
В печали закончив с работой, я выключила компьютер, перемыла составленные на подносе в кухоньке грязные чашки и отправилась домой. На улице стемнело, но подобное перестало меня пугать уже очень давно. А в своих вытянутых джинсах и свитере, с завязанными в хвост волосами и очками на носу я – даже в темноте, даже маньяка! – не привлеку.
Я шагала по тротуару, планируя, с какой начинкой выберу пельмени на ужин и успею ли забежать в маленький магазинчик у метро, когда из переулка вынырнула машина, ярко светя вперед фарами.
«Вот он какой… свет в конце тоннеля для серой мышки», – еще успела подумать я, прежде чем зажмуриться от ослепительно яркого света.
***
Уж не знаю, сколько была без сознания, но в себя я пришла от того, что кто-то довольно грубо меня вертел, будто я была куклой.
Где я?
Я была слаба настолько, что сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. В ушах звенело, тело ощущалось сплошной ноющей болью. И голоса надо мной лишь ухудшали ситуацию.
– Вы сможете ей помочь? – с надеждой спросил какой-то мужчина. Голос я не узнала, хотя говоривший явно испытывал беспокойство.
– Ваша цветочная светлость, я не могу ничего обещать, – хрипло ответила ему женщина, – но я очень постараюсь. Сделаю все, что в моих силах. Но вы должны пообещать мне кое-что.
– Все что угодно! – с готовностью ответил мужчина. – Дочь – мое сокровище. Ради нее я сделаю все.
О чем это он?!
Отца я помнила смутно. Он покинул нас с мамой, когда мне едва исполнилось десять, и ни разу за последующие годы не искал со мной встреч. Слабо верится, что произошедшая со мной авария заставила безответственного родителя раскаяться и примчаться в больницу.
Нет. Быть такого не может! В моем телефоне среди контактов самым близким была троюродная сестра, с которой мы уже пару лет не разговаривали. Номера отца там никогда не было.
– Если вы не против, ваша цветочная светлость, я бы хотела побыть с миледи наедине какое-то время, – прохрипела женщина. – Мне необходимо сосредоточиться, такую сложную магию нельзя творить при посторонних.
– Да-да, конечно, – тут же ответил мужчина. – Бесси, Лиззи, заканчивайте скорее.
Меня приподняли и осторожно опустили на мягкую кровать, укутав по самый подбородок тяжелым пуховым одеялом. Мне моментально стало жарко и душно, на лбу выступила испарина, но я не могла воспротивиться и освободиться из пухового плена.
«Что все же происходит? – попыталась сообразить я. – Где я? Неужели… Неужели я очутилась в другом мире в теле какой-нибудь… м… как там сказали? Миледи? Я стала важной особой?»
Хотелось рассмеяться собственным глупым фантазиям, но тело не слушалось.
Через пару минут послышался стук каблучков по паркету и деликатный скрип закрываемой двери. В повисшей гнетущей тишине я слышала лишь собственное дыхание.
Где же эта женщина? Она еще здесь?
Еще через минуту вновь зазвучали удаляющиеся шаги, словно незнакомка решила проверить, не подслушивает ли кто-то под дверью. Вернувшись к кровати, она нахально устроилась на ее краю, почти придавив своим объемным задом мою руку, и довольно прошипела, до боли сдавив мой подбородок.
– Какая славная мордашка. И папочка, готовый на все ради дочурки. Прелесть! Какая же прелесть! Мне несказанно повезло!
Что… происходит?
Я попыталась открыть глаза, но не смогла. А ситуация становилась все более и более странной. И пугающей.
Женщина еще пару секунд повертела мое лицо, как вещь, словно поворачивая его к свету, чтобы лучше рассмотреть. А потом встала и отошла к окну. Прошуршали, задергиваясь шторы, а через несколько минут к легкому аромату лаванды примешался какой-то тяжелый отвратительный запах, словно женщина подожгла в бочке испачканные краской тряпки.
Стоило мне всего пару раз вдохнуть эту вонь, как я стала задыхаться. Захрипела, забилась под одеялом, хотя до этого думала, что совершенно обессилила. Перед внутренним взором замелькали неоновые блики. Я тихо завыла, по щекам из-под закрытых век заструились слезы.
– Да, – прохрипела женщина, – получится. Уже завтра я займу это тело. – Она вновь сжала мой подбородок и довольно впилась в кожу ногтями. – И никто не узнает, а я получу свежее молодое тело. И стану первой красавицей Зеленого королевства! Дочерью цветочного герцога! Да!
Что за бред? О чем она? Какая еще красавица? Какое королевство?
Не подозревая о моем недоумении, неизвестная женщина довольно погладила меня по щеке и, наклонившись, запечатлела на губах ледяной поцелуй. На миг меня обдало приторным ароматом увядших роз.
Господи, да что же это такое?!
Будто услышав мой вопрос, кто-то наверху меня пожалел, и сознание потухло, унося меня в блаженную темноту.
ГЛАВА 2
«Приснится же!» – подумала я, переворачиваясь на бок и откидывая одеяло.
Вес одеяла показался незнакомым, как и ощущение наволочки под щекой. Когда у меня появилось шелковое постельное белье?
Мысленно хмыкнув, я разлепила веки и посмотрела перед собой. Черный шелк озадачил. Как и черные волосы, разметавшиеся по этому шелку.
– Неужели кошмар продолжается? – спросила я вслух и охнула, услышав свой хриплый голос, похожий на карканье вороны.
На голос той самой женщины, что мне приснилась…
Я села и нервно оглядела себя.
– Быть этого не может!
Я была одета в черную ночную рубашку, украшенную черным кружевом, а под ней скрывалось… незнакомое и весьма ветхое тело.
Я попыталась вскочить, но внезапно изменившаяся оболочка не желала действовать с привычной мне прыткостью. У меня даже закружилась голова от несоответствия действий привычной для мозга скорости.
Но вот я поднялась с кровати и осмотрелась, ища зеркало. И не сдержала пару грубых словечек, подслушанных у грузчиков. Вместо моей маленькой спальни и даже вместо больничной палаты, где мне, по идее, следовало находиться, я стояла посреди огромной залы, в центре которой на возвышении торчала необъятная кровать.
– В черной-черной комнате… черная-черная кровать! – выдохнула я, когда все известные мне ругательства оказались исчерпаны.
Кровать и правда была черной. Черной, лакированной. Четыре витых столбика поддерживали черный бархатный балдахин с черной бахромой и черными же кисточками. Кровать устилали черные шелковые простыни, черные наволочки покрывали подушки. И даже пододеяльник был черен, как вороново крыло. Кровать высилась на черном каменном пьедестале, который черными каменными ступенями спускался вниз к черному блестящему полу. Стены из темно-серого камня поднимались к черному блестящему полотку, окна закрывали не плотно задернутые черные бархатные шторы. Кроме кровати в зале было несколько дверей и необъятный туалетный столик, уставленный темными бутылочками, с придвинутым к нему креслом.
Нервно икнув, я подошла к зеркалу, ступая по холодному полу босыми ногами, которые больше походили на лапищи хоббита, и, стараясь контролировать эмоции, взглянула на собственное отражение.
И все равно не выдержала. Вскрикнула. По залу эхом прокатился противный звук моего собственного голоса.
Из зеркала на меня смотрела женщина преклонных лет с длинными черными волосами. Кожа цвета воска походила на измятый бумажный пакет, длинный нос кривился клювом, второй и третий подбородки свисали на грудь, а сама грудь… Я ощупала себя, убеждаясь, что оная часть моего тела закономерно свисала почти до пупка. Приподняв подол ночной рубашки, я воззрилась на кривые морщинистые ноги с выпирающими коленками. На руках когтями красовались длинные кривые черные ногти.
– Нет, это все кошмар, – прохрипела я и ущипнула себя за дряблую руку у сгиба локтя. Но боль в руке подсказала, что для кошмара все слишком реально. – Нет, нет, нет!
Я еще раз взглянула на себя. Глаза старушки наполнились слезами.
Хотя нет. Глаза были моими.
Я с болью и подвываниями вгляделась в привычнее серые глаза с чуть заметной прозеленью.
– Что же это такое? Что произошло? Где я? Что случилось?
Хотелось заметаться из стороны в сторону, но в нынешнем теле я смогла лишь с кряхтением шаркать по залу, мимо зеркала и обратно, то и дело рассматривая свое отражение.
Да, я и прежде не могла бы считаться красавицей, но тогда я хотя бы была собой, а не какой-то чужой старой теткой!
Хрипя и кашляя от переизбытка эмоций, я подошла к ближайшему окну и, как смогла, раздернула шторы. В глаза мне ударил яркий белый свет. Через пару секунд, когда глаза привыкли, я смогла разглядеть, что высокое окно ведет через стеклянные двери на широкий балкон.
Пришлось возвращаться к кровати и искать обувь. Пусть тело у меня чужое, но холод, которым тянуло через плотно закрытые окна по полу, я ощущала. Не хватало простудиться!
Черные комнатные туфли – кто бы сомневался! – нашлись у кровати с другой стороны, и я наконец смогла выйти на балкон. И тут же задохнулась от дикого холода, окутавшего меня со всех сторон. Шелк мгновенно прилип к телу, по коже пробежала волна мурашек, но, глядя с балкона вдаль, я ничего этого не замечала.
Если еще пару минут назад я верила, что смогу найти объяснение произошедшему и даже как-то вернуть все назад, то увиденное мгновенно отрезвило.
Впереди, насколько хватало глаз, все укутывали снег и лед. Голубоватые ледяные скалы возвышались до самого горизонта, занесенные снегом деревья торчали посреди нетронутого белого покрова. Голубая лента замерзшей реки пересекала долину.
И посреди этого белого и голубого как сосулька возвышался заледеневший замок…
Я перегнулась через край и задрала голову, убеждаясь, что и правда нахожусь в замке. Лед укутывал резные барельефы, колонны и многочисленные высокие арки оконных проемов. Снег покрывал каждый выступ и каждую впадинку.
– Да что это такое? – воскликнула я, возвращаясь в зал и плотно прикрывая стеклянные двери. – Что это за место? Это же не замок снежной королевы, я надеюсь?
Мне никто не ответил, а я пошла проверить остальные двери в зале, игнорируя высокие двустворчатые двери, явно ведущие наружу. Туда я еще успею. Нужно сначала хоть как-то разобраться в ситуации.
***
Честно говоря, я ожидала, что за ближайшей дверью увижу изнанку декораций и окажется, что надо мной кто-то подшутил. Жестоко подшутил! Но за первой дверью оказалась безразмерная ванная комната. Практически целый салон красоты в отдельно взятом доме… нет, замке.
В этой комнате все было белым и серебристым. И настолько чистым, что глаза заболели от рассыпающихся от каждой сверкающей поверхности бликов.
Если бы я была собой, то расчувствовалась бы. В этой ванной комнате уместилась бы вся моя квартира. Здесь был огромный серебристый туалетный столик с овальным зеркалом, широкая оттоманка на витых белых ножках перед ним, обитая белоснежным атласом. Немного вычурная, но вполне современная раковина с кучей всевозможных стеклянных баночек на полках перед ней. На белой стене над умывальником висело еще одно зеркало в серебристой овальной раме. В огромном белом шкафу ожидали ряды безупречно черных халатов такой мягкости, что захотелось тут же закутаться в один из них. А всю дальнюю часть комнаты занимал разделенный надвое небольшой бассейн. Вода в одной его половине оказалась прохладной, а во второй – теплой.
– Если бы не обстоятельства, я бы наверняка визжала от радости, – прокряхтела я, трогая костлявой ладонью с увеличенными суставами теплую воду. – Прыгала бы, смеялась, а потом долго и с удовольствием валялась бы в воде.
С тоской оглядев все роскошество чужой жизни, внезапно ставшей моей, я отправилась осмотреть остальные скрытые помещения. За второй дверью оказался самый настоящий туалет, только с множеством мелких дополнительных удобств, вроде еще одной раковины, зеркала и полудюжины пуфиков. Сам фаянсовый друг был сделан в виде цветка и прятался в дальней части небольшой комнатки за небольшой ширмочкой.
– Ну хоть так, – не преминув воспользоваться удобствами, проворчала я.
А за последней дверью мне открылась гардеробная. Вдоль стен в два ряда шли шкафы, полные нарядов всех оттенков синего, зеленого и черного.
– Какой ужас, – только и смогла прохрипеть я, разглядывая однотипные платья с объемными юбками и торчащими вверх жесткими воротничками, как у ведьм в фильмах и мультиках.
Закончив, я вернулась в спальню и с кряхтением забралась обратно на кровать. Тело ныло так, будто я весь день бродила по горам то вверх, то вниз. А я ведь едва ли больше пары сотен метров преодолела. Как же так?
И что делать дальше?
Если отбросить всю фантастичность момента, то выходит, что я каким-то образом оказалась сначала в теле неизвестной мне девушки, а потом какая-то женщина поменялась со мной телами, и я очутилась в странном замке посреди заснеженной горной долины в теле той самой злокозненной незнакомки? Бредово. Но это единственное вменяемое объяснение всему, что со мной произошло за последние сутки.
И значит…
