скачать книгу бесплатно
Информация транспортировалась в зашифрованном виде через электрические сети, которые в виде многочисленных разноцветных кабелей проходили внутри полупрозрачных стен. Выглядело это инженерное решение немного странно, но ровно до того момента, как посетитель привыкал к виду стеновых перегородок, а потом его уже никто не замечал – провода и провода. Но все знали, что по ним проходят непрерывные импульсы, которые с дикой скоростью переносят вверх и вниз сотни и сотни инфопакетов, и этот поток не приходит ни к концу, ни к паузе. Даже ночью, когда Боб позволял себе уснуть, информационная река продолжала свое бурное течение…
Патлатого Сола обычно узнавали еще на ресепшене в вестибюле здания, поэтому, едва он переступал порог «Краниума», к нему подходила приветливая девушка из секретариата и без задержек сопровождала к кабинету Боба.
Сегодня его тоже встретили:
– Господин мэр ожидает вас, – сказала Солу сотрудница за стойкой, – он в своем кабинете!
Поднимаясь на лифте, Сол попытался еще раз прикинуть, о чем Боб собирается с ним поговорить. Но в голове снова не родилось ни единой идеи. Кабинет Боба располагался на одном из центральных этажей, занимая его почти целиком. На двери кабинета висела золотистая табличка с надписью черными буквами: «В. Rain». Пользуясь официальным разрешением друга входить без стука, Сол, повернув бронзовую ручку двери, вошел внутрь.
Кабинет главы администрации города Галена был в высшей степени представительным. Псевдостаринная темно-коричневая полированная мебель, имитирующая то ли барокко, то ли классицизм, деревянные панели в том же стиле, украшенные витиеватыми арабесками, обои в респектабельных зеленых тонах, книги, расставленные в высоких застекленных шкафах, – исключительно серьезного содержания: инженерия, экономика, мировая история, классическая литература.
Чуть в стороне стояли пара кресел, кушетка и журнальный столик с шахматами, расставленными для начала игры – эта часть кабинета предназначалась для неформальных встреч. Там Сол и нашел друга. Боб, как и всегда одетый в темный костюм и кипенно-белую сорочку, сидел в одном из кресел лаунж-зоны с самым мрачным видом.
– Привет, – сказал Сол.
Боб кивнул.
Путь от двери к зоне отдыха занял добрых полминуты.
– Что с твоей мордой? – спросил Сол, разваливаясь во втором кресле. Грудина отозвалась ноющей болью, но уже совсем не такой неприятной, как поначалу, сразу после удара.
– А что? – Боб с шутливой озабоченностью ощупал свое лицо.
– Ты будто лягушку съел, а теперь думаешь – вдруг это была заколдованная принцесса?
Боб невольно ухмыльнулся и спросил:
– Эй, умник, а что такое, по-твоему, счастье?
Сол задумался: «Ну, для Боба счастье – это абсолютный порядок, перфекционизм и полный контроль».
– По-моему, – ответил он, – счастье во всем. Жизнь – это и есть счастье.
Боб глянул на него, словно проверяя, не насмешничает ли его друг, но он и так знал, что тот абсолютно искренен.
– Интересно, – сказал Сол, переключившись мыслями, – как там Вик?
Боб молча отвел глаза. Сол уже хотел спросить, почему он так странно реагирует, но тут в дверь постучали, после чего бронзовая ручка помпезной резной двери повернулась. В кабинет вошла стройная секретарша Боба. То есть одна из них, так как всего штат личных помощников мэра объединял около десятка сотрудников. Каштановые волосы девушки были уложены в аккуратную прическу, синее платье, сшитое по фигуре, сидело элегантно.
В молчании Сол и Боб ожидали ее приближения, им не хотелось разговаривать на личные темы в присутствии постороннего человека. Секретарша шла к лаунж-зоне на своих цокающих по паркетному полу каблучках примерно вечность.
– Господин Рейн, водопроводные системы просят дополнительной поставки жидкости, – сказала она, положив на столик подходящий к случаю бланк.
Ровным тоном Боб ответил:
– Разрешить, – и неторопливо подписал бланк, вынув ручку из внутреннего кармана пиджака.
Забрав бумажку, секретарша отправилась в обратный путь. Наконец дверь за ней закрылась.
– Так зачем ты звал меня, Боб? – спросил Сол, забыв, что до появления секретарши уже задал вопрос.
Поерзав на месте, друг неожиданно сказал:
– Мне придется прекратить встречи с Вик.
Из этой фразы Сол не понял ничего, она звучала абсурдно! Зачем, почему, отчего? Что значит «прекратить встречи»? Боб любит Вик, она любит его, так зачем прекращать встречи, к чему это приведет?
Пока он безуспешно пытался осмыслить услышанное, Боб нервно теребил узел галстука, словно тот душил его.
– Боб, о чем ты говоришь?
– О том, что больше не буду видеться с… – Он заколебался, не решаясь произнести имя.
– Вик, – закончил за него Сол.
– Да, – согласился его друг. – Тебе, наверное, интересно, почему?
Сол выскочил из кресла, будто его вытолкнуло катапультой.
– Интересно?.. Ты за кого меня принимаешь? Я же не зритель в театре, я твой друг, я же не просто пялюсь на сцену, чтобы поразвлечься от нечего делать! Ты объявляешь, что решил бросить Вик, но разве так поступать честно? Неужели она заслуживает этого – чтобы за ее спиной человек, которому она доверяет, сам решил, что они не будут больше встречаться?!
Боб поморщился и нервно почесал коленку.
– Сол, успокойся!
– Ты и мне будешь приказывать? А не много на себя взял? Город прыгает под твою дудку, ничего в нем не происходит без твоего ведома, все ходят строем и только отчитываются перед тобой, но тебе этого мало!..
Горло Сола на мгновение перехватил спазм, слова застряли в глотке, и он, взмахнув руками, закашлялся.
В этот момент снова раздался стук в дверь, снова вошла секретарша, точно такая же, как и прежняя, но в зеленом платье. Сол сел, не желая и не имея возможности продолжить свою гневную филиппику. Боб в это время выпрямился и принял официальный вид.
– Господин Гис запрашивает информацию о возможности увеличения просветов воздуховода кислородной фабрики, с целью поддержания достаточного объема газа, поступающего в транспортную систему в час пик. Мы можем это организовать? – спросила девушка.
– Сначала пусть фабрика проверит оборудование, – ответил Боб официальным тоном.
И на этот раз он тоже что-то подписал.
Пока секретарша шла к двери, Сол почувствовал, что сейчас, вполне возможно, его разорвет в клочья от переизбытка эмоций. Дверь открылась и через миг закрылась.
– Боб, как ты можешь!
– Сол, не кипятись! Ты ведь даже не спросил о причинах… – начал Боб. В его голосе зазвенело напряжение, но мэра хотя бы не трясло, как Сола.
– Твою глупость не оправдают никакие причины!
– Да ты пойми, все очень серьезно! Сядь, бешеный ты тупица, хоть послушай немного голос разума!
Сол уже открыл рот, чтобы возразить, но вдруг ощутил приступ физической слабости и плюхнулся на кушетку.
– Не знаю, что ты называешь голосом разума, но я слушаю тебя, – сказал он тускло.
И Боб заговорил.
– Вот что бы ты выбрал: оставаться рядом с любимым человеком, зная, что он страдает от серьезного заболевания, или расстаться, чтобы он поправился?..
И Боб рассказал ему все. Слушая друга, Сол закрыл глаза. Вик стояла перед его мысленным взором – такая, какой он знал ее.
…Боб не мог не влюбиться в Вик, ведь подобных ей никогда прежде не встречал. Он и сам был трудолюбивым, деятельным человеком, но она поражала его своей энергией, бьющей через край. Ее глаза сияли, она не терпела нытья и слова «но», ей удавалось вдохновить даже самых отпетых пессимистов. С такой девушкой можно было пройти огонь и воду и даже не заметить их.
Она тоже влюбилась в него. Это была любовь-восхищение, любовь-открытие. Он чувствовал себя на седьмом небе, видя свое отражение в ее глазах. Всего одно ее восторженное слово изменяло его, добавляя решимости, мудрости, уверенности. За это он уже не просто любил, а боготворил ее. Свой источник жизненных сил.
И вот буквально в один момент эта девушка вдруг превращается в свою противоположность. Невозможно описать эти перемены человеческим языком, ведь такие вещи нельзя осмыслить. Ее улыбка погасла, она смотрела на него пустым взглядом, едва узнавая, не питая к нему ни малейшего интереса. Но мало того, собственная жизнь не интересовала ее. От прежней энергии не осталось и следа, это была пустая оболочка человека и ничего больше.
Он не понимал, что случилось. Она больна?..
Прошла пара дней, перед ним снова была та самая – любимая, яркая, обожавшая его девушка, по которой он сходил с ума. Казалось, все утряслось, миновало. Мало ли что бывает с людьми? Перетрудилась, устала, отчаялась. Но спустя еще несколько недель она снова впала в депрессию. На этот раз и более глубокую, и гораздо более долгую. Депрессия кончилась, но ненадолго – вскоре наступил следующий период апатии и душевного упадка.
На этих американских горках они и катались целый год, пока он не узнал причину всего, что с ней происходит. Болезнь. Но не физическая, а ментальная, и единственный способ победить безжалостного дракона – фармакотерапия. Но есть и цена этому способу лечения: оно восстановит ее здоровье, но повлияет на восприятие. Не будет феерической девушки с горящим взглядом, которая так любит и вдохновляет его, она исчезнет навсегда. Терапия покажет ей любимого таким, каков он есть на самом деле, а не суперпринцем, которого она видела прежде, в свои активные периоды. Что она почувствует к нему? Скорее всего, разочарование. У их совместного будущего не оставалось шансов.
– И вот передо мной встала дилемма: продолжать отношения с Вик, зная, что она страдает от разрушения личности, или отпустить, чтобы она вылечилась, но уже без меня, – закончил Боб свой рассказ.
Сол все еще не шевелился, по склоненному лицу стекали слезы. Его друг встал и пересел к своему рабочему столу, чтобы не смущать его, не показывать, что он заметил эти темные капельки влаги на коленях голубых джинсов Сола.
Снова вошла очередная секретарша, состоялся короткий деловой разговор между ней и Бобом, ручка мэра оставила росчерк на бланке, простучали к выходу каблучки.
Сол сказал:
– Ты все равно не прав! Послушай меня, так нельзя. Я не знаю никого, с кем тебе было бы лучше, чем с Вик. И мне с ней хорошо… – тут он осекся, что окончательно выдало все его скрытые подсмыслы.
Боб повернулся к другу. Его вопрос звучал обыденно, он был задан тем же тоном, которым мэр говорил с секретаршей:
– Ты любишь Вик?
– По-твоему, может быть иначе, если ты любишь ее?.. – ответил Сол, тряхнув кудрями и подняв подбородок. К нему пришло невероятно четкое осознание, что именно сейчас он должен биться до последнего за счастье Вик, Боба, свое собственное. Он не мог позволить этому ходячему калькулятору решать такие важные вопросы самостоятельно.
– Хорошо, – ответил Боб. – Это справедливо. Но пойми правильно, я не прошу совета, а сообщаю тебе о своем решении. Ты мой лучший друг, я не могу не рассказать тебе о том, что происходит в моей жизни. Нам с Вик придется расстаться ради нее и ради нашего города, ради стабильности, благополучия…
– Да ты спятил! – воскликнул Сол. – С чего тут может быть благополучие для города? Одни слова, одно лицемерие! Мне от этого твоего разумного решения только плохо, только тошно и противно! Ты, может быть, тут и глава всего на свете, но не господь Бог!..
И тут случилось нечто невероятное – Боб хлопнул по столу ладонью.
– Хватит! – рявкнул он с неожиданной, нетипичной для себя яростью.
Сол набычился:
– Вот так ты будешь теперь со мной разговаривать? Я должен заткнуться?
– Я этого не говорил, – ответил Боб сурово. – Но скажу, если ты не перестанешь истерить. Думаешь, в моей жизни есть время для воплей и рыданий? Я не могу позволить себе ничего подобного и не хочу слышать это от тебя!
– Так может, мне уйти, если я мешаю тебе сидеть болваном в своем великолепном «Краниуме»?
– Ты свободен! – объявил Боб.
Едва ли не бегом Сол бросился к выходу из кабинета. Ему казалось, что сердце выскочит из груди, а еще – может быть, в том были виноваты нервы – пол дрожал под его ногами, как при землетрясении.
Глава 4
Мой лучший друг
Сол едва ли сам заметил, как спустился на лифте в вестибюль, а затем, пулей пролетев через огромные стеклянные двери «Краниума», оказался на улице.
Он шел широким шагом, наклонив голову вперед и не глядя по сторонам. Ему было так больно и обидно, что хотелось выскочить из своего тела, улететь, спрятаться и забыть обо всем. Да, пусть его память умрет, ведь пережить такую ссору с Бобом, а потом успокоиться и жить как прежде он вряд ли сможет!
Сол не мог припомнить, чтобы переживал нечто подобное прежде – дружба с Бобом была неизменной, базисной частью его существования. Сейчас, после слов Боба, которые все еще звучали в его ушах, после холодного тона, которым они были сказаны, Солу казалось, что он потерял точку опоры и теперь не знал, за что бы уцепиться, дабы устоять.
Шагая вперед размашисто и бесцельно, Сол пытался припомнить хоть какие-то конфликты, вспыхивавшие между ними, чтобы понять, как ему вести себя сейчас, но на память не приходило ровным счетом ничего. Да, они часто спорили, часто подначивали друг друга, причем инициатором пикировок обычно был Сол, но кончалось это только весельем.
«Эй, парень-Синий чулок, ты что, надел сегодня розовую рубашку? – спрашивал Сол с самым дурашливым видом. – Тебе очень к лицу – розовый отражается в твоих идеально выбритых щеках, и кажется, будто ты румяный, как яблочко!» Невольно Боб смотрел вниз, на свою грудь, хоть и знал прекрасно, какая на нем рубашка – точно такая же, как и вчера, белая.
Именно эту реакцию Сол и пытался спровоцировать, а добившись своего, закатывался от хохота. «Ты правда считаешь себя остроумным? – вопрошал Боб скучным тоном, пряча ухмылку в уголках губ. – Жаль тебя разочаровывать, но с таким чувством юмора тебе надо в ясельную группу детского сада!» – «Оно у меня хотя бы есть, – хохотал Сол, – а вот ты – логарифмическая линейка, а не человек!» – «Шут гороховый!» – «Зануда!» – «А вот сейчас я тебя поймаю и отлуплю за оскорбление должностного лица при исполнении им…» – не договорив, Боб, уже смеясь, прыгал на Сола. Тот удирал, начиналась погоня, потасовка и раскардаш!
Веселье обрывалось в тот миг, когда раздавался стук в дверь, извещавший о вторжении очередной секретарши. Боб моментально менялся в лице, принимая тот самый благопристойно-начальственный вид, который и должен иметь глава города. Сол же падал на диван или в ближайшее кресло, фыркая и отдуваясь. Секретарша входила со своими бумажками, обсуждала с Бобом какой-нибудь вопрос, и по ее виду нельзя было догадаться, заметила она что-нибудь странное или нет. Персонал в головном офисе был вышколен как следует.
Застрявший в воспоминаниях Сол, успев пройти весь сквер насквозь, почти споткнулся о лавку, стоящую на смотровой площадке. Отсюда открывался дивный вид на город, но Сол, машинально плюхнувшись на шершавое сиденье, не замечал его. Он глядел прямо перед собой. Или даже в себя.
Сидя на лавке, он все еще ощущал слабое дрожание земли. Или это трясло его самого? Нет, что-то такое происходило на самом деле. И это по-прежнему было связано с Бобом.
Голова Сола опустилась, он подставил под лоб ладони, упершись локтями в колени, и замер так, мечтая превратиться в скульптуру. Сейчас это было бы самым лучшим выходом из положения – вот так замереть на века, потеряв способность чувствовать и страдать.
Он старался не думать ни о чем, но мысли сами уносили его в счастливые детские годы, в которых они с Бобом были неразлучны.
…Наверное, им было лет по десять или чуть больше. Они целый день играли на приставке Dendy в комнате Боба, а она тогда располагалась прямо там же, где сейчас находится его огромный кабинет. Как это получилось, Сол даже не догадывался, да его эта механика и не слишком интересовала. Зато тот день, к которому его вернула память, очень интересовал, потому что перерос он в настоящую ночь приключений!
Кажется, все началось с того, что Боб стал рассказывать про самое крутое развлечение, о котором он когда-либо слышал – это серфинг, только у них с Солом нет никаких шансов узнать на собственном опыте, каково это – прокатиться на доске по волнам.
Разумеется, Сол тут же загорелся этой идеей, как обычно с ним и происходило в подобных случаях:
– А это целый океан нужен, чтобы серфингом заниматься? – спросил он с горящими глазами.
В своих мечтах Сол уже летел, разрезая серфом поверхность воды, по сине-зеленой гигантской прозрачной волне, которая пыталась накрыть его с головой своей закручивающейся в трубку пенящейся верхушкой. Волна была быстрой, но Сол – еще быстрее.
– Желательно, конечно, чтобы был океан, – согласился Боб. – Но волны могут быть не такими уж большими, чтобы на них кататься. Например, если они подаются под давлением, то…
– У нас давление воды есть только в водонапорной башне, что стоит в районе Уринария, – пригорюнился Сол, невольно подбросив в топку Бобовых размышлений новую идею. – Как было бы здорово прокатиться на доске по волнам! А что, у меня бы получилось – я на скейте как бог катаюсь…
– Хвастунишка, – сказал Боб рассеянно. – Сравнил скейт и доску для серфинга!
– А чего?.. Принцип тот же. Если можешь на скейте устоять, то и на доске как-нибудь удержишься. А со временем уже наловчишься управлять доской как следует. Но мне хотя бы только разочек прокатиться – вот это был бы крутяк!
