скачать книгу бесплатно
Гурас выглядел потрясенным. Придя в себя от этого театра, торопливо объявил:
– Конечно-конечно, только так и не иначе… Я донесу до царя Тиграна твои слова.
– Скажи ему, что в пределы Армянского царства со мной войдет огромная армия! – Холодный взгляд Помпея устремился на растерянного гостя.
– Да, конечно! – Дипломат поклонился. Как бы что-то вспомнив, сказал: – Не хочу уйти, не вручив подарка. Наша древняя традиция – в гости без даров не ходить. – Гурас достал из складок плаща перстень и положил его на стол.
Золотой массивный перстень приковал внимание Помпея необыкновенной игрой света алого камня, напоминающего то тлеющие огоньки, то горячую кровь.
– Камень горит! – восхитился Помпей. – Блеск великолепный, цвет роскошный!
– Драконий перстень… Карбункул – царский камень. Если тебе подадут отравленное вино, он станет зеленым. А еще этот камень является носителем магической силы…
– Силы? – Помпей посмотрел на дипломата. – А власть?
– Обладатель этого старинного перстня, как гласит легенда, получает богатство, удачу и власть над людьми. Надень его, и ты почувствуешь неукротимую энергию, несгибаемое упорство, безудержную ярость и неистовую одержимость. – Опытный дипломат разжигал желание собеседника владеть талисманом. – Говорят, он защищает от ранений и делает память цепкой. Носи на указательном пальце левой руки.
Помпей взял перстень и стал рассматривать прозрачный алый камень: из мрачных глубин глаз римлянина вырвались молнии, на лице отразились алчность и жажда власти. Полководец был доволен. Он неторопливо надел перстень на указательный палец левой руки и… вздрогнул: по телу пробежало тепло, вселилась уверенность в своей исключительности. Это удивило Помпея. Он посмотрел на гостя, поблагодарив лишь глазами и улыбкой. Дар был принят с достоинством.
Глава 9
Александрия, столица птолемеевского Египта, была основана Александром Македонским и занимала ключевое положение в торговле между Европой и Азией, поскольку находилась на стыке двух морей – Средиземного и Красного. Но город жил не только торговлей. Он слыл центром притяжения всех ученых, средоточием мудрости Египта, где восточные учения обогащались греческой философией.
На белой стене небольшого одноэтажного дома, рядом с которым рос куст жасмина, сначала показался неясный силуэт человека, а затем из стены шагнул на каменную мостовую царевич Артавазд. Солнце палило нещадно, и он ощутил пышущий жаром воздух, а также густой медово-амбровый аромат белых цветов жасмина. На улице никого не было, кроме старика, неподвижно сидевшего на камне. Осмотревшись, Артавазд повернулся и протянул руку Калестриде, которая уверенно вышла из стены. Магическое перемещение свершилось. Оба были одеты в греческие одежды и плащи, под которыми скрывались оружие и важные предметы, оба молодые и красивые, совсем непохожие на египтян. Мужчина и женщина двинулись в путь по тесным улицам, между лепившимися друг к другу строениями, мимо детей, гонявших клюшками из пальмовых ветвей кожаный мешочек, набитый папирусом.
– Нам надо найти дом Диодора – человека, преданного отцу. Он устроит встречу с царем, – сказал Артавазд.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – произнесла Калестрида.
– Идем в сторону порта! Видишь впереди Александрийский маяк? Там порт.
Старик-египтянин, сидевший на камне, провожал их долгим удивленным взглядом.
Оживленный порт был не так далеко, и через некоторое время пара шла по пирсу со множеством причаливших к нему кораблей. В порту что-то бесконечно выгружалось и грузилось, длинные вереницы рабов в вечном движении тащили мешки и катили бочки. На маленьком острове Фарос стоял Александрийский маяк, самый высокий в мире. Царевич задрал голову и от удивления замер на месте. Никогда в жизни он не видел такого исполинского сооружения. Трехъярусное чудо, облицованное белым мрамором, подпирало небо. Купол маяка был увенчан бронзовой фигурой Посейдона, повелителя морей. Сейчас, днем, с третьего яруса поднимался столб дыма, по которому ориентировались корабли, а ночью языки пламени, отраженные от бронзовых пластин, были видны далеко в море и давали возможность миновать рифы при движении в александрийскую бухту.
– Кажется, это не только маяк, но и оборонительная крепость, – произнесла Калестрида.
– Так и есть. Я также слышал, что лучи этого маяка сжигают вражеские суда еще до подхода к берегу, – сказал Артавазд.
Калестрида уважительно посмотрела на необычное сооружение, но задерживаться было нельзя, и они двинулись дальше. Сразу за портом, в богатом предместье на берегу моря, где стояли трехэтажные виллы, утопающие в зелени, они нашли нужный дом, отгороженный от улицы забором. Мимо шли прохожие – взрослые и дети, все в легких туниках и сандалиях, а над улицей были натянуты полотняные навесы от солнца. Путники вошли во внутренний дворик и прошли мимо глухих стен с нарисованными на них иероглифами для отвращения от жилища злых духов и воров. Иероглифы – священное резное письмо – теперь забывались: в египетской письменности использовался греческий алфавит. Царевич, подойдя к деревянной двери, взял в руку бронзовый молоточек, висевший на веревке, и постучал. Дверь открылась, в проеме появился старый египтянин-привратник, который, бегло взглянув на пришедших, обратился по-гречески к мужчине:
– Кто ты? Что тебе нужно?
– Я тот, кто пришел из Дуата[14 - Дуат – в мифологии Древнего Египта загробный мир.], кто был скрыт вчера, но родился сегодня. Имя мое тебе неизвестно. Если его написать на земле, вырвется огонь. Хочу, чтобы голос мой был услышан.
Старик изменился в лице, поклонился и почтительно пропустил пришедших внутрь дома. Гости вошли в просторный двор, окруженный с трех сторон галереей с колоннадой, куда выходили двери жилых помещений. Семья большую часть дня проводила в этом самом дворе, а в хорошую погоду даже спала здесь. Хозяин дома поднялся с ложа и пошел навстречу царевичу, а его жена и дети в нерешительности стояли поодаль.
– Гостей посылают боги, а гостю из Армении в этом доме особенно рады.
– Ты Диодор?
– Да, мой друг. Кто ты?
– Я Артавазд, сын царя Тиграна. Мою спутницу зовут Калестридой.
Диодор уже увидел на указательном пальце левой руки царевича знак царской власти – золотой перстень с красным сердоликом. На камне был вырезан трехлистный клевер, символ египетской богини Исиды, которая в Армении почиталась под именем Анаит. Диодор поклонился и произнес:
– Для меня большая честь принимать сына армянского царя! Готов служить тебе, как когда-то твоему отцу, посетившему Александрию много лет назад.
– Мне нужно встретиться с царем Египта.
– Все, что пожелаешь, будущий владыка Армении! – Диодор расплылся в улыбке. – Твои желания преобразуют мир, а их воплощение – неизбежность, происходящая по воле великого человека!
– Диодор, мне нужно встретиться с Птолемеем срочно.
– Я одолжил столько денег нашему правителю, что он не сможет отказать мне в этой просьбе. Отдохни с дороги… Сейчас три часа дня – время ежедневного купания, спортивных занятий, разговоров и вкусной трапезы. О твоей спутнице позаботятся мои дочери: у женщин свои дела.
Хозяин проводил гостя к купальне во дворе дома. Они, разместившись на ложах, стали обсуждать ситуацию, события и людей, а слуги непрерывно подносили им вино, фрукты и сладости.
Дворцы царя Египта занимали несколько кварталов города, были окружены пышными садами, имели зверинец с редкими животными, роскошные бани и театр. Здесь же располагались царские гробницы, в одной из которых покоилось тело Александра Македонского. Триста лет назад первый из Птолемеев, дабы усилить свой престиж в качестве законного царя Египта, захватил набальзамированное египетскими жрецами тело великого полководца, которое везли из Вавилона в Македонию для захоронения. Он привез золотой гроб в Александрию и поместил его в великолепную усыпальницу.
К усыпальнице, называемой также мавзолеем, и пришли Диодор, Артавазд и Калестрида. Это был храм с колоннами, стоящий внутри освященной ограды, где делались подношения усопшему. Охрана, предупрежденная заранее, пропустила их внутрь храма. В святилище возвышалась большая мраморная статуя Александра, за ней был алтарь, рядом с которым находился вход в подземную гробницу. Остановившись в глубине зала за шеренгой жрецов, все трое стали ждать.
Послышалось пение гимнов, звуки труб, бой барабанов. К храму-усыпальнице двигалась торжественная процессия во главе с фараоном, которого несли на тронных носилках. Египетский царь был в белой длинной тунике, в льняном головном уборе немес с голубыми и белыми полосками, из-под которого выглядывала косичка, в кожаных сандалиях, на его лбу красовался золотой урей (кобра с раздутым капюшоном, защищающая царя от зла). Фараон обладал также приставной бородкой, ожерельем в виде воротника, жезлом хекет и массой драгоценностей. За ним следовали высшие чиновники государства, а два слона тянули колесницу с небольшой золотой статуей Александра Македонского. Подойдя к храму, процессия остановилась, фараон совершил обряд воскурения и возлияния, бросил стрелы в каждую из сторон света (символически поразил всех своих врагов), слез с носилок и направился в храм.
День смерти Александра, которого почитали как бога, считался священным днем, и сегодня царь по традиции посещал усыпальницу, одаривая храм подарками.
– Процессия меня сильно утомила, – громко сказал Птолемей XII, проходя мимо жрецов ко входу в гробницу.
За ним внутрь храма вошли лишь три высших сановника царства – главный министр, военный министр и верховный судья. Калестрида, стоящая в полумраке святилища рядом с Артаваздом, заволновалась и стала лихорадочно ему шептать:
– Артавазд, тот, кто следует за царем третьим, в головном уборе с черными полосами, и есть Вельзевул. Это он заказал похищение жезла.
Артавазд внимательно посмотрел на высокого человека в черно-белом полосатом платке, белой одежде и инкрустированных драгоценными камнями украшениях на груди, руках и запястьях.
– Я запомнил этого человека; спасибо, Калестрида.
Внезапно фараон остановился на полпути к статуе, резко повернулся в сторону Артавазда и, обращаясь к нему, объявил:
– Мне никто не нужен, а ты пойдешь со мной!
Царь Египта, сопровождаемый царевичем Армении, прошел по ступеням в просторную и богатую подземную гробницу, стены которой были расписаны сценами похорон, иероглифами и греческими текстами. В усыпальнице были разложены предметы мебели, разнообразная утварь, кувшины с вином, скульптурные изображения полководца, оружие, доспехи и книги, а в центре возвышался хрустальный саркофаг, в котором лежала мумия Александра в пурпурной одежде и с диадемой на голове. В руки мумии был вложен бронзовый анх – знак бессмертия, вечности и защиты. Артавазд остановился, потрясенный великолепием обстановки и взволнованный тем, что он отдает почести великому завоевателю.
– Мне сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он умер, – тридцать три, – Птолемей пренебрежительно смотрел на мумию. – Ты, Артавазд, гораздо моложе, наверное, тебе двадцать пять?
– Двадцать шесть.
– Я старше, значит, мудрее. С годами чувствуешь необузданную мудрость, которая не позволяет останавливаться на достигнутом.
– Это как сказать. Мудрец не тот, кто старше годами, а тот, кто делает меньше глупостей.
Птолемей, проглотив колкость, уставился на саркофаг, толстое стекло которого до неузнаваемости искажало черты лица Александра, но все равно было видно, что в гробу лежит человек молодой.
– Владение этим телом полезно, так как происходит преемственность власти, а поклонение ему дает вдохновение людям с обостренным самолюбием, – произнес Птолемей. – Дух царя-основателя, как все верят, оказывает городу покровительство и защиту, а пышность и внушительность сегодняшней церемонии должны внушать: этот любитель приключений – бог и сын бога.
– Птолемей, признай, что он был чрезвычайно талантлив и крайне честолюбив! Такие качества любого сделают великим…
– Артавазд, я тоже хочу быть великим, но хочу прославиться как созидатель, а не как разрушитель Александр. Победы возбуждали в нем тщеславие, что, в конце концов, его и погубило.
– Что же ты созидаешь?
– Взять хотя бы крипты великого храма в Дендере и алтарь в Коптосе. Расходы большие, а денег не хватает. Должен сказать, у меня напрочь отсутствует интерес к государственным делам. Мне, греку, приходится управлять туземцами, в то время как я жажду покоя и наслаждений. А дела… Для дел у меня есть министры.
– Не заметил ли ты чего-то необычного в последнее время? – спросил Артавазд.
– Необычное? Да, было. Кто-то стер мое имя, состоящее из иероглифов, в одном из храмов Фив – наверное, чтобы лишить меня вечной жизни. Еще моя супруга Трифаена стала холодной и надменной. Но почему ты спрашиваешь?
– Птолемей, я прибыл сюда потому, что есть силы, стремящиеся сместить тебя с трона, – доверительным тоном сказал Артавазд.
– Что?! Почему ты так решил?
– Была попытка выкрасть знак твоей власти, жезл сехем.
– Жезл все еще цел? – торопливо спросил обеспокоенный правитель, но, увидев, что царевич кивнул, успокоился и взмолился: – Слава Амону, что жезл не пропал! Чтобы бороться с врагами, он мне потребуется.
– Я принес жезл, – Артавазд достал небольшую бронзовую булаву из кармана плаща и передал фараону.
Взяв реликвию, Птолемей прижал ее к груди и, растерянно посмотрев на армянского царевича, произнес:
– Сехем – знак моего высшего предназначения, посланный богами.
– Этот человек здесь, в храме, – сказал Артавазд.
– О чем ты?
– Тот, кто заказал похищение жезла, сейчас находится здесь, наверху. Он в головном уборе с черными и белыми полосками.
– Верховный судья?!
Птолемей стал ходить взад-вперед, взволнованно посматривая на царевича, а сехем водрузил на плечо как дубинку, словно готовясь к бою.
– Он человек Трифаены, – неожиданно сказал фараон.
Давно подозревая, что жена стремится к единоличной власти, он терпел ограничение этой власти бессовестным своеволием главного министра, верховного судьи и Трифаены. Жена вообще делала, что хотела. Даже сегодня отказалась следовать за ним, чтобы почтить память Александра.
– Знаешь, эта гробница – единственное место, где не могут подслушать. Что же делать? – Фараон был явно обеспокоен.
– Пока этот жезл у тебя, будешь обладать властью. Но удержать ее и отвратить всех врагов поможет лишь Свиток Творца, созданный богом Тотом. Его заклятия сделают тебя великим провидцем.
– Никто не знает, где находится тайник Тота!
– Боги указали на храм Серапеум[15 - Серапеум – храм верховного бога.] в Александрии.
– Странно, – удивился фараон.
– Под храмом находятся древние катакомбы. Ты не знал? Мы должны попасть туда! – воскликнул Артавазд. – Сехем является ключом к тайнику, где хранится Свиток. Объяви, что тебе необходимо помолиться богу Серапису, приходи в храм с жезлом, я буду ждать. Никто не должен прервать правление фараона Птолемея XII, ты – главный союзник Великой Армении. Либо с нами будут считаться и уважать, либо наступят мировой хаос и гибель цивилизации!
– Артавазд, помоги мне! Завтра приемный день в царском дворце. Приходи, покажи им, что я не один, что есть царство, которое встанет на мою защиту…
– Я приду, но помни: что бы ни случилось, не доверяй никому и верь в себя, проявляй мудрость и делай меньше глупостей. Ты должен оставаться символом стабильности и единства страны!
– Хочу верить, что дружба с тобой есть то, что делает невозможное возможным. Идем, мой друг, – мрачным тоном произнес Птолемей.
Они вышли из гробницы, и фараон с гордо поднятой головой, держа в руках два жезла, уверенно проследовал к своим носилкам, даже не бросив взгляд на своих врагов.
Глава 10
На другой день Птолемей XII и Трифаена принимали важного гостя – сына царя Великой Армении, прибывшего с дипломатической миссией. Артавазда и Калестриду проводили в тронный зал, забрали на входе оружие, но разрешили пронести подарок царственным особам – Кубок Вселенной. Изделие армянского ювелира, давно хранившееся у Диодора и ждавшее своего часа, поражало великолепием и изяществом. Кубок, который покоился в ларце, был выполнен из хрусталя с золотой решеткой, усыпанной темно-синими сапфирами, и имел на венце четыре рубина идеальной чистоты.
Первым шел Артавазд. На нем, как и положено особе царского рода, был изысканный наряд – длинный желтый, расшитый хитон с бахромой, кожаный пояс с золотой пряжкой, амулет «глаз Гора» и красный плащ. За ним следовала вооруженная до зубов Калестрида в белой тунике с меандром[16 - Меандр – кайма, полоса по краю ткани.], скрывающим тончайшую плеть из конского волоса; с мечом-поясом на талии (пояс под грудью носили замужние женщины) и с накинутым на плечи расшитым голубым гиматием[17 - Гиматий – плащ.], которым можно защищаться, как щитом, от меча, дубинки или боевого цепа. Волосы амазонки, завязанные на затылке пучком, окаймляла кожаная лента-праща, на руках были надеты золотые браслеты-дротики и кольца-скарабеи с шипами, в ушах – серьги с метательными звездочками в виде цветов лотоса, на груди висел кулон-жало.
Дипломаты вошли в большой тронный зал, который, вселяя торжественную приподнятость, ослепил своим великолепием: колонны цвета папируса с золотыми накладками, капители – раскрытые цветы белого цвета, стены с ярким геометрическим орнаментом и фресками, изображающими животных, на потолке – стилизованные бычьи головы и стервятники. Кругом – защитные символы и знаки.
Фараон, владыка Египта, недосягаемый для простых смертных, предопределяющий судьбы людей, сидел на золотом троне и держал в руке сехем. Рядом с ним, тоже на троне, сидела царица, его соправитель, со скипетром в виде цветка лотоса. Величавые небожители, в коронах и широких ожерельях-воротниках, на фоне огромной каменной стены с высеченным цветным рельефом «Фараон-воин поражает своих врагов», внушали всем страх и являли спокойное равнодушие к земным делам.
Слева от фараона стояли два чиновника – самоуверенный главный министр Потин и суровый военный министр Ахилла, справа от царицы находились злобный верховный судья Вельзевул и надменный начальник дворца Теодат. Жизнь властителя строго планировалась: утро отводилось под государственные дела.
Гости из Армении пали ниц перед владыкой всего сущего под солнцем.
– Вы можете встать, – сказал главный министр в платке немес с золотистыми и белыми полосами. – Вам дозволяется говорить с царем.
– О богоравный! – начал Артавазд. – От имени царя царей, правителя Великой Армении и Сирии Тиграна II, приветствую тебя и передаю пожелание: править долго и счастливо, чтобы твоя сверхъестественная божественная сущность несла Египту богатство и процветание, дабы твое могущество подарило подданным благоденствие и спокойствие.
Заговорил главный министр, глава правительства:
– Правитель Египта Птолемей XII желает царю царей Тиграну II процветания и долголетия. Назови свой титул!
– Я – сын царя Великой Армении Артавазд, наследник престола. Рядом со мной моя помощница Калестрида. Владыка, прими дар царя царей, да продлятся дни твоего правления!
Верховный судья, взглянув на Калестриду, изменился в лице и стал что-то быстро шептать царице. Невозмутимая амазонка, сделав шаг вперед, открыла ларец, в котором засверкало звездное небо из сапфиров. Главный министр подошел, взял из ларца кубок и высоко поднял над головой, изумленно и жадно рассматривая его. Взгляды всех присутствующих устремились на великолепный образец ювелирного искусства, явно выражая восхищение и удивление. Кубок ослепительно сиял гранями хрусталя и таинственным свечением синих камней.
Артавазд громко сказал:
– В этих сапфирах отражается Космос. Его энергия передается владельцу.
Хитрый и ловкий царедворец быстро произнес:
– Владыка хочет знать, какая польза от рубинов в этом кубке!
