скачать книгу бесплатно
Я спрыгнул к ней в яму, совсем ничего не понимая.
– Да ладно, интересно же!
Она копнула землю. В тишине раздался звук металла, ткнувшегося в грунт.
– Блин!!!
Я схватил её за руки, пытаясь отнять лопатку, но не выпуская фонарик. Луч заплясал по траншее. В голове неслись мысли о расхитителях исторических памятников.
Алёна рванула лопатку обратно.
– Я только попробую!
И прямо с размаху опять всадила её в землю.
Я сжал её запястья и вновь рванул на себя. Но девушка сопротивлялась.
Чёрт знает, что из этого вышло бы, но меня остановил новый звук. Что-то хрустнуло под лопаткой. К сухому шелесту грунта прибавился… нет, не звон, а очень знакомый скрежет.
Мы замерли. Я расслабился и отпустил одну руку Алёны. Она тут же метнулась вниз, выхватив что-то из ямы. Я хотел отобрать, но вдруг по земле и по нам мазнул прыгучий луч фонаря.
Она сунула находку в рюкзак и кинулась к краю траншеи. Я за ней, совсем обалдев.
– Стой, стреляю! – грянул запыхавшийся голос.
Мы перепрыгнули через основание стены, бросившись к можжевеловым зарослям. Я догнал Алёну, схватил за руку и рванул вперёд с тройной силой. Вслед нам неслась ругань сторожа и звук тяжёлого бега.
Заросли были близко. Они огибали холм и тянулись вдоль обрыва к дороге, где был спрятан байк.
Сзади грохнуло. Я весь сжался. Алёна споткнулась. Упала.
«Попал…»
Но тут она вскочила и бросилась к кустам с прежней прытью. Я тоже. Вмиг мы были в зарослях и продирались сквозь колючие ветки.
Раздалась ещё пара выстрелов. Сзади уже нёсся топот нескольких человек.
Чуть не кубарем мы скатились по склону, едва не полетев под откос. Колени подгибались. Не знаю, как нам удалось удержаться на ногах и не промахнуться, не взять левее, правее спрятанного мотоцикла. Алёна хорошо ориентировалась. Может, знала это место заранее? Ещё миг, и мы наткнулись на байк.
Она прыгнула на сиденье. Я следом, намертво вцепившись в неё скрюченными пальцами. Она пнула стартер. Мотор кашлянул раз, другой. Завёлся. Мы с хрустом дёрнули к дороге, ломая кусты.
Не знаю, отстала погоня ещё в поле или на спуске. Не знаю, стрелял сторож в воздух или просто промазал. Через пять минут мы были уже далеко. Байк мчался вдоль каменистого склона. Вдоль берега моря, мелькавшего в просветах между деревьями. Ветер бил в лицо, неистово трепал волосы. Шлемы так и остались висеть на руле, и чудо, что мы ничего не растеряли по дороге. Хотя… В лагере остался мой фонарик. Но он был только что купленный… А отпечатки пальцев? Ну… Тогда я об этом не думал.
Мотоцикл замедлил ход. Я и не заметил, как мы подъехали к небольшому пляжу в закрытой бухточке между утёсами, сжавшими его по бокам. Я вцепился в Алёну сильнее и что-то промычал. Вроде: «Эй!»
Она затормозила в конце крутого спуска на пляж. Оставила байк в тени нависшей над морем скалы. Взяла меня за руку.
Я словно окаменел. Прирос к месту, не мог пошевелиться. Тогда она вдруг прижалась ко мне. Я ощутил сквозь одежду мягкость её груди. Она запрокинула голову. Выплывшая из-за утёса луна отразилась в её глазах. Я не мог устоять и склонился к ней. Мы застыли в поцелуе. Сердце бешено колотилось. Нас трясло. Непонятно как мы оказались на пляже, у кромки воды. Я ещё догадался бросить на песок свою куртку. Алёна толкнула меня на неё и упала сверху, рванув вниз молнию моих джинсов. Её бёдра, по-спортивному сильные, крепко обхватили мои…
***
Тёплый ветер обдувал мою кожу, остужая её. Алёна лежала рядом. Я поднял руку, провёл по её плечу, груди, шее. Она хмыкнула и потянулась ко мне, поцеловала. Потом вдруг вскочила и побежала к байку. Луна высветила её силуэт на фоне ночных скал. Рельефное, спортивное тело. Изящные пропорции. Чёрные волнистые волосы разметались по спине, открыв шею. Было в ней что-то такое… загадочное, потустороннее. Не верилось, что это обычная девушка, которую я встретил на пляже.
Она склонилась над рюкзаком, брошенным возле байка, достала что-то и вернулась ко мне. Я протянул руку.
– Что это?
Она плюхнула мне на ладонь что-то шершавое, тёмное, тяжёлое… Я резко сел. Острые камешки врезались мне в зад сквозь куртку. Я охнул. Алёна хихикнула.
Я повертел предмет в лунном свете и так, и этак. Справа над морем уже призрачно зеленел рассвет. Наши тела – моё бледное, Алёнино загорелое – отсвечивали в голубоватом мареве.
– Что?.. – протянула Алёна. – Это ты мне скажи…
– Я-я-а?!
И тут до меня дошло.
– Ой!
Я завертел штуковину в руках, постучал по ней костяшками пальцев. Поскрёб ногтём. Едва не прикусил на зуб, но…
– Не знаю…
Стук был почти неслышным, глухим. То же самое, что простукивать камень.
– Слушай… Странно! Вроде не кусок породы… Тяжёлый. Комковатый какой-то… Бесформенный… Окаменелость?
Алёна залилась смехом.
– Круто! Мы нашли кусок окаменелых какашек!
Она вывернула предмет у меня из-под носа, замахнулась… Я едва успел перехватить её руку.
– Стой!
Я обнял Алёну, аккуратно разжал её пальцы и вынул из них предмет. Странный. Неправильной конической формы. Весь бугристый… Но с одного конца он был тоньше, и… явно что-то напоминал мне. Назойливо возрождал в памяти… Что-то вроде бы и вертелось у меня в голове, но так и не могло до конца вынырнуть из глубин подсознания.
Я отложил предмет на песок, притянул Алёну к себе. Она привалилась своим маленьким плечом к моему. Так мы и сидели в обнимку, глядя на разгоравшуюся над морем зарю.
– Возьмём домой, посмотрим… – буркнул я.
– Домой?! – удивилась Алёна. – А обратно не понесёшь?
– Нет.
– Ой… Слушай, а… ты ещё пойдёшь… туда?
– Да. Кончено. У меня же практика.
– А тебя не узнают?
Я промолчал. Мысль о том, чем всё это может закончится, только-только зашевелилась в моей голове. Но думать о плохом не хотелось. И я решил, что подумаю за выходные.
– А к кому домой? К тебе или…
Тут мы оба смутились. Даже Алёна притихла, не договорив.
– Ну…
В конце концов пришлось объяснить ей, что я живу с одногрупником (вот ещё беда, он заметит, что меня не было ночью). И Алёна тоже сказала, что в общагу это не понесёт. И в итоге… в итоге мы как-то легко решили, что прямо сейчас пойдём и поищем съёмную квартиру. Без хозяев. Вдвоём платить будет легче. Только я сначала зайду, поговорю с соседом по комнате, и…
Глава 2
Одногрупник – его звали Вовка – согласился меня прикрыть: если спросят, сказать, что я ночевал у нас, как обычно. Объяснил ему всё как есть. Что нашёл девчонку. Что мы ночью залезли на раскопки. И вот… Про находку, правда, ничего не сказал, но про сторожа слегка приукрасил. У меня выходило, что за нами бежал весь лагерь. Прямо даже с Верой Сергевной – почтенной дамой науки, искусствоведом-экспертом.
Вовка долго ржал. Потом забеспокоился. Вдруг меня узнали по длинным волосам? Предложил даже подстричься. Или сразу идти с повинной к научному руководителю. Но я объяснил, что сторож был далеко. Фонарь у него налобный – китайский, ещё хуже моего. А вот мой… Но мы вроде как подумали, что дядя Федя вряд ли пойдёт в милицию с этим фонарём. И всё как-то легко позабылось.
Я полетел к Алёне, ждавшей меня на углу улицы на байке. Кстати, это оказался реликтовый советский «Урал» без коляски. И мы поехали по объявлениям о сдаче жилья.
Квартирёнку мы нашли в облупившемся трёхэтажном доме, когда-то выкрашенном в жёлтый. На верхнем этаже, где потише. Далековато от пляжа, зато недорого на двоих. Сразу же помогли друг другу перевезти вещи.
Было воскресенье, и мне не нужно было идти на раскопки. Так что я расслабился и не думал о предстоящем. Вовка сказал, что пока никто мною не интересовался, не звонил и не приходил. И от сердца совсем отлегло. Мы с Алёной вернули мотоцикл хозяйке и отправились в наш новый дом.
Зашли в магазин, купили продукты. Приготовили простой обед: макароны по-флотски, летний салат. Заварили чай. У меня поначалу было какое-то нереальное чувство, но я постепенно осваивался, привыкая к жизни с девчонкой. И ближе к вечеру то, что случилось на пляже, повторилось опять, но теперь уже в более привычной обстановке.
Мы валялись в кровати, Алёна курила. Потом ушла принимать душ. Я лежал, глядя в потолок и пытаясь понять, что же будет, но стараясь не заглядывать слишком уж далеко. Вдруг из ванной раздался напряжённый голос:
– Эй, Паш, дуй сюда!
Я вскочил. Прошлёпал босыми ногами по крашеному деревянному полу, чувствуя, как холодят стопы выпуклые гладкие доски. Замер на пороге ванной, приоткрыл фанерную дверь и с опаской заглянул внутрь.
Алёна стояла у раковины, спиной ко мне, в махровом халате, с полотенцем на волосах. Её острые локти были широко расставлены в стороны – она что-то делала в раковине. И тут она обернулась ко мне. Её глаза удивлённо раскрылись.
– Смотри!
Она подняла что-то из рукомойника. Это был тот лежалый ком, который мы утащили с раскопок. Намокший шершавый камень почернел и стал похож на мокрую землю, и… в одном месте на бугристой поверхности проглядывала гладкая…
– Дай!
Я выхватил предмет у Алёны и стал ковырять его ногтём вокруг блестящего пятнышка. И вдруг отскочила ещё одна чешуйка земли, открыв зеленоватую гладь.
– Надо с водой! – Алёна, попыталась отнять находку.
– Какой!.. Забьёшь слив!
– Не забью!
Она отодвинулась, и я увидел, что в раковине стоит маленький красный тазик с осадком грязи на дне. Там же плавали жёлтая губка и пилка для ногтей с острым кончиком.
– Не пойдёт…
Я метнулся на кухню, схватил проволочную мочалку для посуды. Забежал в зал натянуть футболку. Вернулся к раковине, оттолкнул Алёну бедром и принялся осторожно тереть находку мочалкой, иногда поддевая пилкой комья окаменевшей земли.
***
Целый час мы тёрли, скребли, ковыряли и мыли. Несколько раз пришлось выливать грязь в унитаз. И в итоге мы утомлённо присели на край ванны, передавая друг другу находку обновлённого вида. Алёна взяла сигареты с хлипкой алюминиевой полочки. Под потолком ванной было маленькое окошко, постоянно открытое. Сизая ниточка дыма завилась спиралью, потянувшись на улицу. Оттуда повеяло свежестью и вечерней прохладой.
– Бутылка… – протянула Алёна, задумчиво глядя на густо-зелёную, мятую стекляшку у меня в руках.
– Бутылка.
Я поднял предмет к окну, и тёплый вечерний свет прошил изумрудную гладь: очень прозрачное и совсем новенькое на вид стекло! Только в паре мест остались следы каменистого налёта, который мы счищали мочалкой. Но самой мочалкой мы её не царапали! Стекло было удивительно твёрдым. А горлышко даже с намёком на круговой выступ под крышку, как у современных бутылок. Но толщиною его корявые стенки казались едва не с мой палец, и отверстие между ними – всего сантиметр от силы. Тем более удивительной была кристальная ясность стекла.
– Это… ископаемое? Реликвия? – неуверенно спросила Алёна.
Я нервно хохотнул.
– Да не знаю! Никогда не читал о таком. В Древней Греции делали вазы, сосуды и кубки, но… не такие же!.. Как на пивзаводе!
– Так это… кто-то выбросил что ли? Она современная?!
– Вряд ли. Она выглядела как окаменелость. Не могла же за пару лет…
– Не могла…
Мы молчали. Алёна затушила окурок о влажный край фаянсовой раковины и кинула в унитаз. Потом снова повернулась ко мне.
– Но тогда откуда…
– Не знаю.
– Может…
– Вот только не надо мне тут сказок о пришельцах!
Я вскочил с края ванны и вновь глянул сквозь находку на свет.
– Ну почему о пришельцах? Может, о колдуньях и ведьмах… Ну что ты? Иди сюда…
Она потянулась ко мне, обвила руками. Я наклонился, припав к её мягким, немного отдающим дымом губам. Она выдернула у меня из рук артефакт и приткнула его на край раковины: между стеной и краном, чтобы не разбился. И я забыл обо всём. Приятная дрожь побежала от ног к животу. В общем, о находке в тот вечер мы больше не вспоминали и, вымотанные, уснули в слегка душноватой комнате, на двуспальной кровати. И лёгкий морской ветерок тихо поскрипывал форточкой, обдувая наши тела.
***
Я проснулся от звона посуды и понял, что уже понедельник. Нежно-розовое рассветное марево проникало с улицы в комнату, а из вечно открытых окон лилась ночная прохлада. Я передёрнулся, вспомнив, что? мне предстоит на раскопках, и представив, как я буду смотреть всем в глаза.
«И вообще, не увезёт ли меня бобик в ментовку?..»
Но из кухни позвал нежный голос Алёны, и я вылез из постели, подрагивая от холода и от нервного напряжения.
