Обгоняющий ветер

Когда за старшим офицером охраны закрылась дверь, возле стены возникла тихая светомузыкальная круговерть над аппаратом секретной личной связи, в центре которой высветился личный код Циадара, магистра службы безопасности. Строн откинулся в кресле и послал импульс разрешения на звуковую связь. Цветомузыка стихла, и на этом месте появилось изображение высокого и очень тощего человека в пёстром служебном мундире, ожидавшего появления изображения, и его правый глаз начал знакомо подёргиваться нервным тиком. Циадар не ожидал, что изображения не будет, поэтому начал говорить после заметной паузы:

– Привет Властелину Тьмы и…

– Перестань, Циадар, – нетерпеливо прервал его Строн, – мы говорим по засекреченной линии, ты же знаешь. Слушаю тебя, магистр.

– Ты уже знаешь, магистр, что в городе вчера вечером появились монахи Ордена Оузара?

– И ты думаешь…

– Да, я думаю, что это имеет прямое отношение к нашей недавней Чёрной Инициации.

– Да, я тоже думаю, что она… доставила им некоторые неприятности. Да… монахи, монахи Ордена Оузара. Стоит ли тратить моё время на эти мелочи, Циадар? Мы же имели в виду другую цель и её не достигли.

– Исследовательский центр усилен специалистами и оборудованием, работает практически круглые сутки, магистр. Результаты должны вскоре появиться. Я доложу сразу же.

– Хорошо. А теперь скажи мне, как обстоят дела с организацией «Воины жизни». Что они делают возле секретной базы за хребтом Ин-Каро? Как случилось, что им удалось измерить уровень излучений?

– Они спустились со скал к охраняемой границе, встали лагерем и объявили конкурс на лучший танец. Ничего особенного. Нельзя было предположить, что они…

– Спустились со скал! Значит, у них много прекрасных скалолазов с оборудованием! А может быть, легче предположить, что они достали антигравитационные жилеты с военных складов? Ты говоришь «нельзя предположить»? А не оказывается ли подозрительным этот конкурс на лучший танец среди скалолазов? Ведь силы сопротивления растут, Циадар. Я не ошибаюсь?

– Не волнуйся, Великий. Каждый линейный корабль Звёздной флотилии справится с любыми проблемами за короткое время. Шестой Звёздный флот вернулся, и, мне кажется, пора научить их…

– Подожди, не торопись, Циадар. Такие вещи решает только Сход Магистров. К концу декады жду твоего доклада по этому вопросу.

– Есть косвенные данные из доклада Аналитического центра.

– Хорошо, – отозвался Строн, немного помолчав, – работай дальше. А монахов не трогай. Ими всё-таки я займусь лично.

– Да, Великий.

– Жадный и недальновидный дурак, – вполголоса проговорил Строн, отключив линию связи.

– Кого ты ругаешь, милый? – раздался рядом мелодичный голос, и в кабинет впорхнула грациозная юная фея с развевающимися золотыми волосами, обёрнутая в прозрачные складчатые одежды, переливающиеся всеми цветами радуги. Весёлая красавица подбежала к креслу сзади и обвила Строна руками.

– Перестань, Риа. Я же просил тебя не заходить по утрам ко мне в кабинет.

Осторожно отстранившись, он встал с кресла и оглянулся. Риа обладала двумя несомненными достоинствами: была в меру умна и очень красива. Даже сейчас, находясь не в лучшем настроении, Строн невольно залюбовался ею: длинные золотые волосы были красиво переплетены шнурами из лиомы, огромные зелёные глаза выражали радость и детскую непосредственность. Всё-таки она искренне и всем сердцем его любила. После гибели родителей она осталась совсем одна, и встретились они при странных обстоятельствах. Это была длинная история.

– Я сейчас уйду, я только на минуточку, – защебетала она, показывая пальчиками, сколько времени она у него отнимет. – Сейчас я говорила с Тали-а, и она предложила поехать на плантации лиомы, принадлежащие её мужу. И сам Циадар нам недавно опять про них рассказывал. Такая красота ночью. Всё сияет. Поедем? Только на одну ночь.

Строн рассеянно погладил длинные тёплые пальчики жены, вздохнул и тихо проговорил:

– Нет, Риа, поезжай одна.

Часть третья

Бесконечность, или Приглашение к бою

Несколько дней пролетели незаметно. Иван уже привык к виду трона, висящего в пустоте, открывшейся в глубине зала в его убежище. Он бросал в эту пустоту камешки, пытался достать трон длинной жердью, выломанной в лесу, но камешки исчезали бесследно и беззвучно за стеной, а жердь просто укорачивалась, причём чем дальше он её протягивал внутрь, тем короче она становилась. Несколько часов в день он, выбрав неподалёку ровную площадку, тренировался в «телепортации». В конце концов убедился, что это явление происходит совершенно разными способами, так как иногда процесса перемещения невозможно было заметить, а иногда он успевал уловить нечто, похожее на полёт. Когда заканчивались «дыньки», Иван шёл к зарослям «дынных» деревьев в глубине леса и приносил их столько, сколько не лень. Урожай в этом году был, видимо, отменный.

Вот и сегодня, вернувшись после полудня из леса, с мешком за плечами, он присел отдохнуть на свой любимый камень у входа во «дворец». Слева, из-за леса, выплывало местное светило, по всему телу разлились мягкое тепло и покой. Сверху, на скале, неподвижно сидел его приятель Жах, прилетавший каждый день и, вероятно, ожидавший какого-то ему одному известного события.

Иван привычно глядел в морскую даль и уже стал понемногу задрёмывать, когда со стороны леса раздался лёгкий шум и шуршание камешков под быстрыми шагами. Жах растопырил перья и издал громкий клич, потому что из-за скалы вышли три человека.

По-видимому, они не ожидали никого встретить в этом глухом месте и поэтому сразу остановились. Тот, что стоял посредине, седой длинноволосый человек с властным лицом и уверенными движениями, одетый в широкое тёмно-красное одеяние, с вышитым золотом на груди изображением охваченного огнём и обдуваемого ветром колеса, был похож на жреца. Одежда воинов, стоявших по обе стороны, отличалась простотой и была серого цвета – под цвет окружающих скал. На головах у обоих – стальные обручи, тонкие длинные мечи у пояса, каждый держал в руках дротик с узким металлическим наконечником.

Иван почти спокойно встретил их появление. Сначала его тело непроизвольно сильно напряглось и потом медленно расслабилось. С глубоким вздохом Иван перевёл дыхание. Что бы теперь ни случилось, кончилось его одиночество. Пока Иван не видел в пришельцах врагов, к тому же он знал, что всегда успеет телепортироваться подальше при любом угрожающем жесте с их стороны. Человек в красном поднял вверх руку, давая знак воинам оставаться на месте, сделал несколько шагов к Ивану и остановился, пристально глядя ему в глаза. Потом перевёл взгляд на Жаха, продолжавшего неподвижно сидеть на камне. Дыхание незнакомца было ещё прерывистым после тяжёлого спуска с горы.

Молчание несколько затянулось. Потом жрец, быстро повернувшись к пещере, сделал несколько жестов руками, по-видимому ритуальных, и медленно вошёл внутрь, а воины молча встали с обеих сторон от входа, с непонятной нервозностью поглядывая на Жаха. Иван подумал, что если он что-то сделал не так, то это сейчас быстро выяснится.

Через несколько минут человек в красном вышел из пещеры и, остановившись в пяти шагах от Ивана, протянул руки к небу, приложил их к груди и заговорил на плавном и звучном, но совершенно непонятном языке. Иван встал и молча покачал головой, давая понять, что этот язык ему незнаком. Незнакомец немного помолчал, закрыв глаза, и заговорил снова:

– Пиол приветствует тебя, Пришедший, – услышал Иван слова, беззвучно раздавшиеся в его сознании.

Глаза незнакомца сияли. Слово «Пришедший» незнакомец произнёс именно так, как бы с большой буквы.

– Войди со мной, Пришедший, – услышал Иван снова, – и поговорим.

Пиол широким жестом пригласил Ивана в пещеру, бросив многозначительный взгляд на Жаха, глядевшего на людей не как птица, одним глазом, а в упор. Когда они проходили по коридору, мелкие камешки громко скрипели под кожаными сапогами незнакомца. Войдя в зал, Пиол развёл руки в широком жесте, став лицом к открытому пространству, в котором висел трон, прижал их к груди таким образом, чтобы они не касались друг друга. Сел, скрестив ноги, на середине зала, лицом к трону, и показал Ивану жестом, что он может так же сесть слева от него.

– Прости, чужеземец, что начинаю разговор с тобой, не предложив тебе ни пищи, ни воды, – раздалось снова в голове Ивана. Торжественно звучал голос Пиола, – Я вижу по твоему лицу, что не это главное для тебя. Ты не понимаешь языка Окронии, моей страны, но силой, данной мне Оузаром, я могу говорить понятно. Если это так, то подай мне знак.

Иван молча поднял правую руку, слегка наклонив голову.

Удовлетворённо кивнув в ответ, Пиол, помедлив минуту, спросил:

– Можешь ли ты мне ответить: кто ты и откуда пришёл в эти места? Можешь говорить, я пойму твою речь, – добавил он в ответ на вопросительный взгляд Ивана.

И тот, волнуясь, рассказал ему недолгую историю своих скитаний по лесам. Пиол слушал внимательно, изредка задавая вопросы. Выслушав Ивана, он долго молчал, сидя с закрытыми глазами, а Иван не решался поторопить его.

– Ив-Ан, – проговорил он, открыв наконец глаза. Имя прозвучало как бы через чёрточку. – Скажи: та птица, которая сопровождает тебя в пути, она не пыталась помешать или помочь тебе?

– Нет, – улыбнулся Иван, – но мы с ней друзья.

– Видишь ли, Ив-Ан, сердце моё радуется и одновременно страшится того, что произошло. Я благодарен Оузару, нашему вечному светилу, – Пиол поднял при этих словах правую руку над головой ладонью вверх, – что именно меня он выбрал для исполнения воли своей. Потому что я вижу Цель и твёрдо знаю Путь.

Трудна моя роль и велика ответственность, но они несравнимы с тем, что можешь сделать ты на нашей планете, если захочешь. Ты обладаешь Силой, которой нет ни у одного из нас уже мириады восходов и закатов Оузара, нашего светила, Трон Мудрости которого ты видишь перед собой. Только раз в год, тогда, когда наступает тот самый, известный с древности назначенный день, опускается стена и открывается трон. В этот день, и в этом зале, происходят показательные бои наших бойцов, лучших воинов Окронии, состязания её лучших мудрецов. И эти состязания закончились три месяца[1]тому назад… Прошу тебя выслушать мою недолгую речь, – продолжил Пиол, заметив невольное движение Ивана. – Тот, кому открылся Трон Мудрости, может достигнуть и самого трона, в то время как другим людям это недоступно. Смотри.

Он встал, подошёл к окну пространства, открытому за стеной, и попробовал пройти вовнутрь, но каждый раз наталкивался на невидимую стену. Потом Пиол вернулся на своё место и сел.

– Тому, кто добрался до него, Трон даёт огромную мудрость и силу, знания и опыт поколений, поэтому много людей – и хороших, и плохих – пытались достичь трона, но это невозможно совершить обычному человеку. Однако ты сможешь это сделать. Подумай не спеша. Но времени у нас не очень много, – продолжал Пиол, – я не поставлю тебе после этого никаких условий и не потребую никаких клятв. Мы покажем тебе путь через горы, и ты свободен. Но, побывав на троне, ты будешь владеть языком, знанием обычаев и всего, что необходимо для жизни на нашей планете. Это уже немало.

Ещё до того, как Пиол закончил говорить, Иван почувствовал, что всё происходящее сейчас с ним – это продолжение пути, по которому он шёл со времени своего появления в этом мире. Неотвратимая сила вела его, но пока он был никем – существом без прошлого и будущего. Ну, допустим, он откажется. Он смог бы тихо и незаметно, даже интересно жить в каком-нибудь местном «монастыре», выполнять необходимую работу и ритуалы. Он стал бы тем, кто мог и не захотел сделать для людей то, чего они ждали, быть может, сотни мучительных лет. Иван встал, вышел из пещеры, прошёл мимо воинов, охранявших вход, и побрёл в сторону моря.

Оузар недавно закатился за правый край горизонта, над которым ещё зеленел светлый ореол света, но небо было уже тёмным. Иван сидел на краю обрыва, спускавшегося к морю, и задумчиво бросал вниз мелкие камешки. Они с лёгким стуком исчезали в тёмных зарослях кустарника, облепившего крутой склон, или увлекали за собой небольшие шипящие лавины.

Иван неотступно думал и никак не мог решиться принять предложение Пиола. Было ясно, что ему предлагают участвовать в священном действе в границах некой религии, существующей на этой планете. Когда происходил его разговор с Пиолом, сам он сразу же подумал о том, что наверняка имел отношение к какой-нибудь земной религии. С верой человеческое существо соединяют не только клятвы и каноны, а гораздо более серьёзные вещи, находящиеся в прямой связи с само́й Жизнью и Смертью. Но память молчала. Предложение Пиола можно было также отнести скорее к некоему процессу обучения языку, обычаям и прочему, а не к религиозному обряду. Слишком мало знаний оставила Ивану амнезия, и некому пока было просветить его, кроме собственного сердца…

Недалеко, в зарослях на окраине леса, послышался крик ночной птицы, похожий на стук сталкивающихся камней, и вместе с ним к Ивану пришла наконец решимость. Конечно, он действительно не знал человека, который предложил ему столь щедрые перспективы, но откуда-то пришла уверенность: никто не сможет потом его заставить делать то, что ему не нравится. К тому же он получает надежду узнать координаты такой далёкой и родной звезды – Солнца и попытаться вернуться домой. Иван не стал спрашивать Пиола об этом, ведь тот не мог знать слова «Солнце» и наверняка карта звёздного неба была здесь совсем другой.

Послышались лёгкие шаги. Медленно и осторожно ступая, подошёл Пиол и встал рядом, на краю обрыва. Они ничего не сказали друг другу, но у Ивана вдруг волнение стиснуло горло, и сердце заколотилось. Переведя дыхание, он поднял голову и встретился взглядом со жрецом.

– Я хочу сказать тебе, Пиол, – начал Иван, – что там, откуда я прибыл: прибыл неизвестно как, но прибыл издалека, – живут по другим обычаям. Если дело твоё приносит благо людям, то я согласен помочь, коль это будет в моих силах. Ты возвращаешь меня в мир людей, но я не хочу начинать свою новую жизнь с насилия, лжи или обогащения за чужой счет. Прости, если в моих словах есть для тебя какая-нибудь обида.

– Я не ждал других слов, Асор.

– Асор? – переспросил Иван.

– Да, – подтвердил жрец. – Асор в переводе с древнего языка значит «Обгоняющий ветер». И ещё: избранный Троном мудрости не может быть стяжателем или лгуном, – тихо проговорил Пиол, – а предавший своего Бога наверняка предаст и любого другого. Ты был честен со мной, и я ценю это. Моё предложение остаётся в силе. Повторяю, что не требую от тебя никаких обязательств, потому что я верю, основываясь на многих фактах, что ты послан сюда высшими силами добра и употребишь полученные силы и знания во благо. И значит, наши цели совпадают. Если согласен, то ты знаешь, что надо делать.

Иван наклонил голову в знак согласия. Ещё несколько минут они сидели молча, глядя вдаль и вслушиваясь в ночь. Пиол не услышал тонкого резкого свиста, который раздался в ушах Ивана, он только увидел, как тело Ивана стало прозрачным, свернулось в точку и исчезло.

Пиол встал на колени возле обрыва и, приложив правую руку к груди, левую протянул на восток и надолго застыл так, склонив голову и закрыв глаза. И поднявшийся ветер развевал его длинные седые волосы…

Это был стремительный полёт сквозь облако светящегося жёлтого тумана. Иван не понимал, сколько прошло времени: несколько часов или несколько дней. Вспыхивали и гасли разноцветные звёзды; где-то в темноте звучали непереносимо прекрасные мелодии божественных оркестров, от звучания которых хотелось или смеяться, или плакать, или и то и другое одновременно. Это повторялось и повторялось, и не было этому конца. Потом наступила тишина, и Иван почувствовал, что уже не летит, а падает с всё возрастающей скоростью, потому что оказалось – только звуки оркестра позволяли ему лететь! А затем был страшный удар, как после падения на острые камни на дне пропасти, бесконечная темнота поглотила всю Вселенную, и пришло к нему долгое существование без сознания и цели…

Оранжевый рассвет медленно раскрыл огромный и ослепительный цветок костра на фоне чёрного неба, и лёгкие танцы разноцветных теней света и таинственных звуков унесли куда-то в пространство непереносимую боль умирания. И сразу после этого горячий ветер сорвал его со дна пропасти и бросил наконец в наполненную лёгким шорохом тишину ритуального Храма Оузара…

В следующее мгновение ноги подбросили его в воздух, и он, сделав сальто, приземлился в трёх шагах позади того места, куда его вынесло, а там одновременно высекли искры из камня два острых дротика. Боковым зрением он увидел в разных концах пещеры знакомых воинов, спутников Пиола, которые уже спускали тетиву луков. Словно в замедленной съёмке, стрелы лениво отрывались от тетивы, глядя на него лезвиями стальных острий. Иван позволил им медленно сползать с луков, а сам тем временем не спеша зашёл за спину стрелявшего слева воина, поднял руку и ударил стрелявшего ребром ладони чуть ниже шеи. Потом вернулся в нормальное течение времени. Стрелы звякнули о камень стен, а воин медленно упал к его ногам. Другой воин сбросил тогда своё оружие и скользящим шагом двинулся к противнику.

Невыносимо медленно он шёл. Иван успел выйти на середину зала и глядел, как его противник очень медленным и плавным движением метнул в него тяжёлый кинжал – и тот поплыл, вращаясь, прямо в середину груди. Иван, спокойно обойдя летящий нож, поймал его за рукоять левой рукой и, одновременно поймав кисть вытянутой руки нападавшего, слегка повернул её вверх и влево. Нормальное течение времени вернулось опять.

«Довольно!» – раздался звучный голос, и Пиол, появившись из центральной двери, выбросил руки вперёд и резко развёл их в стороны. Тогда Иван и его противник повернулись к нему лицом и склонили головы, приложив к груди левые руки, сжатые в кулак. Правая рука воина висела, как плеть, и он сразу же подхватил её правой. Поединок закончен.

– В чём дело, Пиол, разве так встречают Посвящённого жрецы Оузара? – спросил Иван на певучем и звучном языке Окронии. Пиол улыбнулся в ответ, а Иван вдруг увидел перед собой не могущественного жреца Ордена Оузара, а смертельно усталого старого человека.

Лёгкая, тёплая и удобная одежда пришлась Ивану как раз впору. Пиол жестом пригласил его снова занять места в центре зала. В его жестах было безграничное уважение. Уцелевший противник Ивана подошёл к своему товарищу и, придерживая повреждённую руку, встал возле него на одно колено, склонив голову. Пиол посмотрел в ту сторону.

– Вы сможете вернуть её, Асор? – обратился он к Ивану.

Это было легко. Иван мысленно отпустил какую-то верёвочку, и лежащий через мгновение, глубоко вздохнув, поднял голову.

– Тахеонный генератор, – проговорил Пиол.

– Да, – отозвался Иван.

Только сейчас до него дошёл смысл первого вопроса Пиола. Очнувшийся воин снял защитный шлем со своей головы, и Иван увидел лицо девушки. Он не смог бы в словах описать сразу её лицо, настолько оно поразило его своей одухотворённой силой, хотя глаза её были ещё подёрнуты дымкой недавнего шока.

– Это Урра, – сказал Пиол, – она тоже член Совета Девяти.

Иван почувствовал, что предпочёл бы, чтобы она была членом совета двух, одним из которых был бы он сам. Он подавил свою внезапную радость и, поклонившись ей, вышел вслед за Пиолом из Святилища.

Опять сияло заходящее светило, гро́зы безмолвно полыхали на горизонте, только вокруг была уже осень. Сколько же находился Иван в той странной неизвестности? Жах сидел рядом на скале. Иван весело помахал ему рукой, но птица гордо отвернулась от жеста привета.

– Он только что появился, – кивнул на птицу Пиол, – и поэтому я сразу поспешил к храму.

Они опять сидели с Пиолом на колкой сухой траве, на краю обрыва. Внизу, далеко под ногами шумел еле слышный прибой, перекатывая камни. Иван принял на себя второе имя – Асор легко и без напряжения, ведь с именем Иван его не связывали никакие воспоминания. Просто оно было более привычным. То, что он испытывал в данное время, можно было бы назвать лёгким радостным удивлением. Но всё-таки тут было другое. Это напоминало постепенное вспоминание будущего, которое уже было, неважно с кем – с ним или с кем-то другим. Так воспринял он и внезапную осень, и своё боевое искусство, и многое другое, что он начинал уже осознавать или только предчувствовал. Вот и сейчас в голове его медленно и необычайно чётко всплывали слова старинного манускрипта, считающегося у жрецов Оузара чем-то вроде Ветхого Завета:

«…и придёт к Хранилищу Трона один из высших жрецов Оузара и увидит там Пришедшего, одетого в одежду из трав и сидящего у входа. И будет с ним один из клангов, птиц-убийц, видящих далеко, который будет служить ему по своей воле, потому что много битв предстоит Пришедшему и птицу ждёт богатая добыча. Пришедший склонит голову перед Оузаром, и Вечный Трон откроется и откроет ему все тайные знания. И это будет началом конца Владык Смерти в Окронии, перед эпохой Мирного Труда и Благоденствия».

Манускрипт Тайного Пророчества

Ордену Оузара. III век Эры Восхождения»

Этим строкам уже тысячи лет. Пиол рассказал ему о Кланге, который сопровождал будущего Асора и которому он дал имя Жах. Кланги – это дикие птицы-убийцы, которые живут на скалах, поросших лесом, вдали от человеческого жилья. Кланги только убивают, никто и никогда не видел их приручёнными. Им всё равно, кто оказывается жертвой: животное, птица или человек. К тому же кланги обладают странным даром – предвидением будущего, что породило и продолжает порождать множество примет и суеверий. Свидетели нападений Кланга рассказывали о странной способности этой птицы передвигаться с очень высокой скоростью, подобно тени, или оказываться одновременно во многих местах. Поэтому Кланга невозможно было убить мечом, копьём или стрелой. Всё это странным образом сближало Асора и Кланга. Да, теперь он будет звать его Клангом, но пока видение будущего выражалось в точном знании и предчувствии самых ближайших событий. Вот и сейчас Асор не понимал, как можно спокойно продолжать сидеть здесь, когда через несколько часов начнётся такое, что… Знание опять пришло к нему. Это знал только Асор, и он должен был решать, а вовсе не Пиол. Верховный жрец был всего лишь только Верховным жрецом, знаний и умения которого уже катастрофически не хватало.

Интереснее всего было, когда на пути попадались планеты, населённые разумными существами. Сначала он просто рассматривал их, присматривался к их образу жизни, заботам и радостям. Но однажды он попытался представить себя одним из них, ощутить их движения, услышать окружающие звуки их ушами, надеть их одежды. И… он был ошеломлен, хотя знал заранее о такой своей способности! Он стал одним из них! Он был одет в короткую кожаную куртку и такие же штаны, крепящиеся к куртке короткими ремнями. С плоской вершины огромного камня, стоявшего посреди большой лесной поляны, он видел толпу суровых воинов, окаменевших в молчании. Потом вперёд вышел суровый седой старец, плотно обмотанный материей и похожий вследствие этого на мумию, отдал короткую команду, и к непрошеному гостю отовсюду бросились воины.

Лавина разнообразных звуков обрушилась со всех сторон. Он испугался, что навсегда превратился в аборигена, простого смертного, привязанного к поверхности его планеты. Рванувшись вверх, он опять оказался высоко над лесами и озёрами, свободный и бесконечный. Он вдруг сразу осознал, что на самом деле свободен и бессмертен, и ему было наплевать, остался ли он при этом человеком.

Существа, среди которых он появился и вдруг исчез, были потрясены. И он познал – и принял возможность свободной трансформации, жгучая радость опалила всё его существо, но возвращаться на Землю он не хотел…

Пиол сидел рядом с Асором и смотрел на грозовые облака, опоясавшие горизонт. Они уже сливались в сплошную чёрную ленту, окантованную ослепительной бахромой молний, пробивавших иногда её насквозь. И всё это – на фоне оглушающей тишины.

– Пиол, – проговорил Асор, встретив пристальный взгляд жреца. – Пора! Мы должны быстро уходить отсюда. С юга сюда движется смерть.

Пиол некоторое время молча смотрел на него, сдвинув брови, а потом Иван увидел, как жёсткое и бесстрастное выражение лица Пиола сгладилось. Пиол понял и принял: пришло Время Асора.

Четыре человека поднимались узкой тайной тропой рядом с очень крутой, почти вертикальной стеной, торопясь выйти на плоскогорье. Они спешили. Асор шёл впереди, следом шла Урра, за ней – Пиол, а замыкал шествие Безымянный воин.

Урра, глядя в спину шедшего впереди Асора, не знала, что и думать. Она не могла забыть того момента, когда увидела Пришедшего в первый раз. Он сидел, прислонившись к камню, похожий на персонажа скульптуры «Мудрец и Воин» в храме Восхода, а за его спиной, на уступе скалы, сидел Кланг, фатальная птица-убийца. И Урра тогда почувствовала, как у неё вспотела ладонь, сжимавшая дротик: ей представилось, как Кланг пикирует на незащищённого человека и бронированная лапа с когтями, охватив его голову, превращает её в кровавое месиво из мяса и костей. Но Кланг издал клич готовности к бою, а незнакомец просто повернул голову и спокойно посмотрел на них. Урра не могла забыть его взгляда. А потом, когда Пришедший исчез из храма и стена закрыла Трон, когда много дней они не знали, к чему всё это приведет, они не раз обсуждали с Пиолом все мелочи. Потом прибыл гонец из монастыря и сразу был послан с известием. Через четыре дня здесь, в Храме Оузара, состоялся Совет Девяти.