Плачущий дом

– Проверь ребенка! – не открывая глаз, говорил он.

Неизвестно откуда до Анны доносился тихий женский плач, напоминающий тихие всхлипывания. Звук был похож на призыв о помощи. Переборов страх, Анна встала с кровати и направилась к выходу из комнаты.

Коридор освещал тусклый свет, который исходил от ночника, расположенного между детской и таинственной запертой комнатой. Молодая женщина настороженно подошла к двери в комнату Данила и остановилась, прислушиваясь. Плач не становился ни громче, ни тише, но при этом было вполне ясно, что он доносился не из комнаты ребенка. Он наполнял помещение целиком. Казалось, плачет сам дом: стены, пол, потолок и каждый предмет, находящийся здесь, источали эти раздражающие волны звука.

Анна медленно повернула ручку и приоткрыла дверь. Свет мгновенно проник в детскую и осветил ее содержимое. Молодая мать заглянула в приоткрытую щель и увидела сладко спящего малыша, с кровати которого сползало одеяло, обнажая беззащитное тельце. Она тихонько вошла в комнату, с любовью укрыла ребенка и мысленно пожелала сладких снов. Анна вышла, так же медленно закрыла дверь и быстро вернулась в кровать к спящему мужу.

– Максим, проснись, – теперь девушка стала усердно будить мужа, толкая его в спину. – Это не Даня плачет!

Максим резко приподнялся и уставился на испуганную жену.

– Ты слышишь этот плач? Это не Данька! Прислушайся!

Макс стал прислушиваться. По его взгляду было понятно, что он находится в каком-то недоумении.

– Не молчи! Ты слышишь это? – Анна словно пыталась достучаться до мужа.

– Да, слышу, – медленно произнес Макс.

– Что это? Я не пойму, – напуганным голосом бормотала Анна. – Этот плач слышен везде – и тут, и в коридоре, и в комнате ребенка. Он как будто у меня в голове. Я думала, что сошла с ума.

Макс быстро встал с кровати и направился к выходу из комнаты.

– Ты куда? – еще более испуганным голосом спросила Анна. – Не оставляй меня одну! Мне страшно!

– Оставайся тут. Присматривай за сыном. Включи свет, телевизор, чтобы отвлечься. Я все проверю и быстро вернусь.

Он спустился по лестнице, зашел в гостиную, щелкнул по выключателю и медленно начал водить по помещению взглядом. Комната была в таком же состоянии, что и накануне вечером, ничто не предвещало беды. Посуда, аккуратно сложенная в шкафах, ваза с фруктами на барной стойке, разбросанные игрушки у дивана в центре помещения, все тихо спало своим сном и ждало рассвета. Но плач и тут преследовал молодого человека и все так же молил о помощи.

Макс крутился на месте, борясь со страхом и пытаясь разобраться, откуда доносится звук. Наконец он замер, пристально вглядываясь в окно, за которым стояла неразборчивая фигура и смотрела на него.

Молодой хозяин пулей выскочил из дома. Испуганным взглядом он пытался разглядеть, кто стоял и следил за ним через стекло. Но двор пустовал. Здесь так же все спало тихим сном летней ночи. Видимо, воображение сыграло злую шутку с Максом. А может, это было всего лишь его отражение в окне?!

Он не спеша обошел дом, осмотрелся. Ни единой души. Пустота и тишина царили вокруг. Даже ветер не шелестел листвой деревьев. Пока Максим прогуливался, он обнаружил, что не слышит больше надоедливого плача. Тщательно убедившись в отсутствии подозрительных звуков, мужчина решил вернуться в дом.

Максим попытался успокоиться после небольшой ночной прогулки. Заходя в дом, он потянул на себя входную дверь. Вдруг что-то маленькое и шустрое проскользнуло между ног Максима и выскочило наружу. Нечто стремительно скрылось во дворе.

– Черт, – прошипел мужчина.

Сердце его будто взорвалось в груди, переломав все ребра. В темноте он успел разглядеть котенка, который выскочил во двор и скрылся в тени машины.

– Я ничего подозрительного не увидел, – сказал Макс, вернувшись к жене. – Только вот Катька выбежала во двор, и я ее не поймал. Надеюсь, дальше двора она не убежит…

Мне кажется или плач утих? – продолжил Макс после секундного молчания.

– Да мне тоже так показалось, – спокойным голосом ответила Анна. – Как ты думаешь, что это было?

– Не имею ни малейшего понятия. Если только он не доносился с соседнего двора. Хотя, когда спустился на первый этаж, плач еще был, а выйдя на улицу, я ничего не слышал.

Они уставились на экран телевизора, не вникая в происходящее на нем. Каждый молча сидел, перебирал и укладывал мысли в голове, как пазлы огромной и удивительной картины. Уснула семья лишь под утро.

4

– Как ты, милая? – глядя на сонную жену, Макс все равно решил задать этот банальный вопрос, чтоб как-то начать разговор.

Молодая девушка сидела за столом, уставившись в одну точку. Одной рукой она держала голову, другой – изредка поднимала чашку черного кофе, словно гирю.

– Я по-другому себе представляла первую ночь в новом доме, – прохрипела Анна.

Рядом с матерью сидел ребенок, который с любопытством смотрел сказки на планшете и бодро уминал кашу. Отец медленно, шоркая тапочками по полу, подошел и машинально погладил сына по голове, как запрограммированный робот. Затем направился к холодильнику. Открыв его, он какое-то время смотрел на полки пустым, уставшим взглядом, ожидая, что оттуда протянется рука с нужным ему продуктом. Но этого не случилось, поэтому Максим отпустил дверцу белого шкафа и принялся делать себе чай.

– Как ты думаешь, что это было ночью? – спросила Анна.

– Я не знаю, дорогая. У тебя есть какие-нибудь догадки?

– Да, есть, – уверенно сказала молодая женщина.

– Говори.

– Я думаю это проделки тех самых подростков!

– Почему ты так решила? – ободрившись, спросил Макс. Он сел рядом с женой.

– Ты видел их взгляды и то, как они шептались явно о нас. Это точно они, так решили подшутить над новыми соседями. Молодежь сейчас ни грамма не воспитана, и им ничего не стоит довести человека до психического срыва. При этом они норовят все снять на камеру и выложить в интернет со словами – ржу не могу, смотреть до конца! – рассерженно начала выкладывать Анна.

– Но на улице я никого не увидел и не услышал, – вспоминал Макс. – И ведь было такое ощущение, что плач был именно в доме.

– Я не думаю, что кто-то смог пробраться внутрь. Все было заперто, – Макс задумчиво нахмурил брови и неторопливо почесал подбородок.

– Не будь наивным, Максим! Они, наверное, записали плач на диктофон, включили и положили его куда-нибудь, а сами спрятались или убежали, – продолжала настойчиво убеждать жена в своей версии. – Или скажешь еще, призраки в доме!

– В любом случае, мы это просто так не оставим! И вообще, я надеюсь, этого не повторится.

После недолгой паузы в разговоре Максим продолжил, вставая из-за стола и ставя кружку в раковину:

– Ночью на сайте местных новостей выложили статью о вчерашней аварии.

– Что там? – заинтересовалась Анна.

– Водитель грузовика, как я догадывался, был пьян, и на него уже завели уголовное дело, а все трое из легковушки: мужчина, женщина и молодая девушка, находятся в реанимации в тяжелом состоянии.

– Надеюсь, с ними все будет хорошо.

– Надеюсь, – глубоко вздохнув, сказал Макс.

– Я пойду собираться на работу, любимая. Не переживай и не скучайте тут без меня. В случае чего сразу звони.

– Я позвонила маме. Она приедет посмотреть наше новое место жительства, – спокойным тоном проговорила девушка.

– Хорошо, – прошептал молодой муж, целуя супругу в щеку.

****

Анна подошла к калитке, за которой стояла невысокая пожилая женщина. Небольшой ветер гулял в ее темно-каштановых волосах, вьющихся до самых плеч. Серая кофточка и темные брюки на худощавом теле женщины больше походили на домашнюю одежду. Она улыбнулась при виде дочери, отчего на лице проявлялись глубокие морщины. Судя по количеству косметики, дама крайне боялась старости и пыталась скрыть первые следы ее под тоннами пудры.

– Привет, мам, как доехала?

– Здравствуй, милая. Без проблем.

Пройдя во двор, Дарья Алексеевна не могла скрывать своих эмоций от просторного двора, необычного дома и многочисленных ароматных роз. Она начала бурно выплескивать слова беспредельного счастья за родную дочь, в которых все же проскальзывали нотки зависти. Но если зависть и была, то она хорошо скрывалась под волнами беспредельной материнской любви к повзрослевшему ребенку.

В доме бабушку встретил Данил. Улыбающаяся женщина крепко обняла внука, затем вынула из своей светлой женской сумочки игрушечную машинку и вручила ее ребенку. Тот, поблагодарив бабулю, счастливый убежал в гостиную. За ним последовали и женщины.

– Тебе чай или кофе сделать, мам? Может, приготовить обед?

– Давай чай, дорогая, только некрепкий. От кофе у меня давление начинает сильно подниматься.

– Как у тебя дела с отцом?

Анна всегда в первую очередь задавала этот вопрос. Она знала, если пьяный отец начинал буянить, то мать быстро могла его успокоить и уложить спать. Но все же постоянно переживала за любимую маму.

– Все в порядке, милая, – сказала Дарья Алексеевна с улыбкой на лице, за которой пыталась скрыть горечь прожитых лет. – Я уже привыкла.

– Как же хорошо и просторно у вас теперь, – продолжала мать девушки. – Что вчера делали по приезду, и как настроение?

– Ужасное! – резко ответила Анна.

– Что случилось? – поменявшись в лице, спросила пожилая женщина. – Данил плохо спал на новом месте или тебе непривычно?

– Все ужасно: и поездка, и приезд, и первая ночь, – недовольно продолжала молодая девушка.

– Не пугай меня, милая! Расскажи по порядку.

– Во-первых, по дороге сюда мы видели страшную аварию.

Дарья Алексеевна охнула и, перебив дочь, спросила, сильно ли пострадали люди.

– Не знаю. Максим немного помог, чем смог, и мы уехали. Во-вторых, нас недобро встретили соседские дети. Наглые и невоспитанные. А в-третьих, ночью мы слышали, как кто-то плакал, и такое ощущение, будто в доме. Долго и нудно. Было очень жутко!

– Плакал? – удивленно переспросила женщина. – Не Данил?

– Не Данил, – ответила Анна. – Ребенок ничего не слышал и спокойно спал.

– Я думала, у меня крыша едет, – продолжила девушка. – Но Макс тоже его слышал. Он все обошел, но никого не увидел. Остаток ночи мы провели без сна.

– Наверняка этому есть какое-то логическое объяснение, – попыталась успокоить Дарья Алексеевна дочь. – Может, это от соседей доносилось. Сейчас лето, окна открыты, с улицы все хорошо слышно. Тем более у вас тут тихо, не то, что в городе – постоянный шум.

– Мне кажется, над нами решили пошутить соседские дети. Надо было видеть их усмешки днем.

– А ты не спросила у прошлых жильцов, почему они продали дом? – поинтересовалась женщина.

– Спросила. Они уехали жить за границу. Очень добродушные люди. Я не думаю, что они могли что-то скрыть от нас.

Наступила небольшая пауза. Обе женщины смотрели, как ребенок увлеченно играл новой машинкой, сидя на полу. И только телевизор в углу гостиной разговаривал сам с собой. Но тут взрослая женщина приободрилась.

– А кошку вы сюда привезли свою? Не вижу ее.

– Она выбежала на улицу ночью, в тот момент, когда Максим вышел осмотреть двор, и пока я ее не нахожу, – рассказала девушка. – Она очень испугана была вчера.

– Кошки очень хорошо чуют нечисть. Ты знала это? – поинтересовалась мать у дочери. – Надо дом освятить.

– Только ты еще меня не пугай всякими привидениями!

– А что? Знаешь, сколько разных случаев бывает, и заговоров, и много всякого! Вспомни из детства мою тетку, Машу. У которой дома домовой жил. Вечно она рассказывала, что ночью в кровать к ней ложилось какое-то мохнатое существо.

– Мам, перестань! – остановила женщину дочь. – Мужика у нее не было просто. Что-то вообразила в своей голове, и стало казаться мохнатое существо, приходящее по ночам. Такое ощущение, что чем старше становятся люди, тем больше в крайности впадают. Так же с религией. Чем старше, тем больше тянет в потусторонний мир. Сначала тетю тянуло, теперь вот тебя.

– Не богохульствуй, милая!

– Я-то как раз не богохульствую. Я верю, что есть высшая сила. И пусть я христианка, но уверена, что Бог един для всех религий. А сейчас в церковь идти не хочется: мир с ума сходит. Каждый верующий пытается доказать праведность своей религии. И этим унижает чувства иных верующих. Зачем?! Ведь главное не то, что носишь на шее: крест, полумесяц или бусы бога Шивы, а что у тебя в сердце. Не нужно отмаливать свои проступки перед иконами, нужно не совершать зла. А уж если совершил, то искренне сожалеть и пытаться исправить. У меня свой Бог, которого я буду мысленно молить о прощении или помощи. И живет он не в храме, куда люди ходят отпускать грехи за деньги, а живет он в душе и сердце, – нахлынула бурная волна эмоции на молодую девушку.

– Вот служители церковные богохульники, – продолжила возмущаться Анна. – Сделали на чувствах людей отличный бизнес. Посмотри, в каких домах живут, на чем ездят. Не хуже президентов, если не лучше. А на что? На пожертвования самых обычных людей, таких несчастных и наивных пенсионеров, как ты, которые бегут в церковь и последние гроши готовы отдать за место в раю. Своим поведением они отталкивают от веры разумных людей. А сами прикрываются ею. Я считаю – решил служить Богу, тогда помогай нуждающимся людям, а не требуй принудительного подаяния.

– У каждого свое представление о Боге, Анют. В нашей станице батюшка на праздники всегда в церкви столы накрывает и приглашает всех прихожан, – отстаивала свое женщина. – Но по окончании службы он просит, чтобы пожертвовали: кто сколько может. Конечно, объясняя это тем, что храм старый и для его сохранности нужно делать ремонт и проводить отопление.

– Вот именно, мама, кто сколько может, а не в твердой фиксированной сумме, как это сейчас везде. Ты приходишь крестить ребенка, чтобы ввести его в веру, привить любовь к Богу, а тебе говорят: «это стоит тыщщу». Для кого-то эта тыщща ничто, а кто-то за нее горбатится целыми днями. Таких батюшек сейчас мало, кто действительно пытается что-то сохранить, – продолжала тему Анна. – Но почему государство не выделяет деньги на сохранность?!

– А вот пойди, узнай, почему оно не выделяет, – начала заводиться пожилая женщина. – Все с карманов людей. А сколько детей больных, которым требуются средства на лечение?! Тоже все с нас. Сколько олигархов в стране, а для детей выделить не могут.

– Мы не нужны государству! Мы предоставлены только самим себе!

Пожилая женщина утихла и не могла не согласиться в этом с дочерью. И только через некоторое время продолжила разговор.

– Я возьму свечки, святую воду и завтра освящу ваш дом.

– Хорошо, мам. И краску для волос купи. Покрашу тебя заодно, а то у корней уже седые волосы видны, – улыбчиво сказала Анна, сменив тему разговора. – Идем, я тебе покажу весь дом.

5

Укутываясь в ночную пелену, пригород словно вымирал. Луна с чистого звездного неба искоса поглядывала за его сном. Вокруг царила неимоверная тишина. Один теплый ветерок прогуливался по улочкам, залитым тусклым светом фонарей. В домах царили тьма и покой. Сказывался тяжелый будний день, в конце которого люди мечтают только об отдыхе. И только в доме молодой семьи, в окне Максима и Анны, мерцали разноцветные огни телевизора.

Молодой мужчина лег в кровать и сразу же набросился на девушку с поцелуями. Она уже дремала под легким одеялом, время от времени поглядывая в экран. От неожиданного поступка Анна взбодрилась и попыталась остановить мужа.

– Макс, перестань. Давай не сейчас.

Но Максим, не слыша слов, продолжал нежно целовать шею Анны, опускаясь все ниже к плечам, запуская руку под одеяло к ее груди. Девушка сильно не сопротивлялась, но все же пыталась словами прервать ласки мужчины.

– Уже очень поздно. Мы и так не спали почти всю прошлую ночь.

– Мы еще успеем выспаться, – говорил Макс, изредка отрывая губы от женского тела. – Я безумно хочу тебя!

Произнеся это, Максим со страстным поцелуем набросился на губы девушки, чтобы они ничего больше не посмели произнести. Анна перестала сопротивляться и расслабилась. Желание охватило ее, и она крепко сжала мужское тело.

– Тихо, – резко оторвавшись от поцелуев, сказала Анна.

Послышался плач. Тот самый странный женский плач, снова нарушивший покой молодых супругов. Теперь он не казался нудным и зовущим о помощи. Это было уже рыдание, которое возникает у людей от большого горя. Кто и где плакал, как и прежде, невозможно было понять. Звук летел из каждого уголка дома.

Максим с Анной мигом вскочили с кровати и бегом направились к выходу из комнаты, захватив только свои халаты. Одевалась пара на ходу. Девушка направилась к комнате ребенка, а мужчина помчался по лестнице вниз.

Молодой человек пробежал мимо гостиной к выходу из дома. Нигде не включая свет и прихватив с собой фонарь, лежавший у входной двери, он вышел на крыльцо. Макс окинул двор быстрым взглядом и, никого здесь не увидев, побежал за дом.

Мужчина долго вглядывался в темноту, пытаясь хоть что-то разглядеть. Собравшись с мыслями, он вспомнил о фонаре в своей руке и включил его. Свет озарил небольшую зеленую лужайку, в конце которой росли маленькие плодовые деревца. Максим медленно провел лучом от одного угла к другому, внимательно всматриваясь вдаль. Ни одной живой души. Двигались только тени деревьев от меняющего направления пучка света.

Ничего подозрительного не заметив, Орлов-старший вернулся во двор. Он прошел его и вышел на улицу, по-прежнему раздраженный происходящим. Его переполнял не столько страх, сколько злость. Он готов был размазать по асфальту головы тех, кто стоит за этим розыгрышем.

– Кто здесь? – во все горло крикнул мужчина. – Если я кого-то поймаю, вам мало не покажется!

Сначала он стоял окруженный пустотой и тишиной, однако через пару секунд послышался мерзкий женский голос:

– Вы чего разорались? Прекратите или я вызову полицию!

Молодой человек хотел крикнуть что-то в ответ, но не стал этого делать и направился к своему мрачному зданию, на первом этаже которого уже везде горел свет.

– Что там, Максим? – спросила Анна, встречая мужа в доме.

– Там тишина, – глядя в напуганные глаза жены и прислушиваясь к малейшему звуку, ответил он. – Что с Даней?

– Он крепко спит.

– Плач давно прекратился?

– Только что.

Не успела Анна произнести эту фразу, как женский рев прервал их разговор. Мужчина рванул в ванную. Никого там не увидев, он направился к кладовой, расположенной под деревянной лестницей. Из-за резко распахнувшейся двери на него посыпались хозяйственные предметы. Но и там никого не было. Макс схватился за голову и резко повернулся к жене. Та стояла на месте, неподвижно и только наблюдала за действиями мужа. В ее глазах стояли слезы от усталости и испуга.

– Да что же это за чертовщина такая? – произнес Максим, направляясь на кухню.

– Я не знаю, но мне очень страшно, – тихим и дрожащим голосом сказала Анна.

Молодой муж набрал полный стакан воды, осушил его и направился к жене. Он обнял любимую, которая, не выдержав нервного напряжения, тихо разрыдалась ему в плечо. Вместе с Анной рыдал дом.

Через короткое время плач в доме утих. А молодые люди еще долго стояли обнявшись.

****

– Ты очень уставшей выглядишь, Анют, – проговорила Дарья Алексеевна, войдя в дом.

– Мама, я не понимаю, что происходит. Этой ночью мы опять слышали плач, – начала рассказывать девушка. – Он был еще громче и отчетливей. Женский душераздирающий плач. Кто это и зачем делает, я не понимаю! Хорошо Даня не слышит.

– Надо было полицию вызвать.

Анна молча прошла в гостиную, где находился ребенок. Женщина проследовала за ней. Даня сидел за столом, на котором было разбросано множество разноцветных карандашей, и так увлеченно рисовал в альбоме, что не заметил прихода бабушки. Пожилая женщина, не привлекая к себе особого внимания, подошла к малышу. Она остановилась за спиной внука и стала разглядывать произведение искусства юного художника, нежно поглаживая ребенка по голове.

– Подумают еще, сумасшедшие, – продолжила разговор молодая девушка. – Этот плач непонятно когда появляется, исчезает, потом снова появляется.

– Ну почему же? Ведь не одной тебе он слышен; Максим тоже слышит.

Бабушка перевела свой взгляд на дочь с единственным желанием успокоить ее. Та, пытаясь отвлечься каким-нибудь занятием, складывала посуду в кухонные ящики.

– Может, займемся тем, о чем мы вчера договаривались? – спросила пожилая мать.

– Хорошо, – поддержала Анна. – Что мне для этого нужно?

– Дай мне только небольшую чашку для воды и возьми с собой спички или зажигалку.

Женщина достала привезенные с собой церковные свечи и святую воду в маленькой пластмассовой бутылке и вместе с дочерью проследовала к входной двери.

– Начинать нужно отсюда, – сказала она, выливая воду в чашку, которую крепко держала Анна, боясь уронить.

Дарья Алексеевна зажгла свечу и взяла ее в левую руку. Три пальца правой руки, которыми крестятся православные, она окунула в воду и брызнула в угол прихожей, рисуя в воздухе крест, при этом шепча себе под нос молитву. Затем снова макнула пальцы и брызнула в противоположный угол.

Так мать с дочкой начали медленно перебираться от угла к углу каждого помещения, каждый раз обмакивая пальцы в святую воду и повторяя молитву. Незаметно для себя они оказались на втором этаже. В тот момент, когда женщины подошли к запертой комнате, свеча, которой хватило бы еще на пару часов, резко потухла.

Пара в изумлении уставились на белый дымок, который ровной струей взмывал к потолку. Мать Анны попыталась зажечь фитиль. Но пламя снова искривилось и потухло.

– Я закрою окно, – сказала молодая девушка.

– Вы еще не открыли эту комнату? – спросила пожилая женщина, заглядывая в загадочное помещение через дверное стекло.

Комнатка выглядела по-мертвому уныло. Ее освещали лишь слабые солнечные лучи, пробивавшиеся через грязное окно, которое располагалось напротив двери. Множество потрепанной мебели стояло в помещении в хаотичном порядке. По полу было разбросано большое количество разных по размеру коробок. И все это покрывала толстым слоем серая пыль. Где-то даже виднелась паутина.

– Еще нет, – ответила Анна, глядя на свою мать, подозрительно разглядывавшую таинственную комнату.

****

Молодые родители не спали почти до полуночи. Они смотрели телевизор, время от времени разговаривали о прошедшем дне, о бытовых делах. Они явно хотели, но не решались начать разговор о проблеме, которая действительно не давала им спать, а только лежали в ожидании, когда начнет плакать дом. Но придя к выводу, что все кончено, что обряд освящения был проведен не зря, пара решила прибегнуть к успокоительным средствам и погрузилась в глубокий сон.

Полная темнота окружила молодую девушку. Вокруг пустота. Она повернулась, пытаясь обнаружить какой-нибудь источник света. Но все напрасно. Вдруг послышался детский зов: «мам». Анна, узнав голос родного сына, метнулась на звук, но тут же наткнулась на бетонную стену, которая уходила в темноту, и конца ей видно не было ни слева, ни справа, ни даже сверху. Молодая женщина на ощупь побрела вдоль нее, пока не уперлась в такую же серую холодную стену. «Мама, мама!» – продолжал кричать Данил. Девушку стала охватывать паника, и она бросилась бежать в другую сторону, но постоянно натыкалась на стены. Казалось, они зажимают ее со всех сторон. А зов сына по-прежнему не прекращался. Мать, задыхаясь, бегала и пыталась найти проход к сыну. Но все безуспешно.

Наконец Анна начала понемногу приходить в себя, понимая, что это все лишь дурной сон, но тут же услышала протяжный зов ребенка из соседней комнаты:

– Мам!

Сон мигом покинул девушку, и она пулей рванула в комнату Данила. От резкого движения жены проснулся Максим, приподнявшись на кровати.

Яркий свет зажегся в детской. Ребенок в недоумении сидел на своей кровати. Молодая мать села рядом, обняла его и начала успокаивать.

– Все в порядке, мой хороший, ничего не бойся. Я рядом с тобой.

Макс замер в сидячем положении на своей кровати. Уставив пустой взгляд в пол, он слушал громкий, раздирающий душу плач.

Плач юной рыжеволосой девушки, стоявшей за закрытой дверью таинственной комнаты.

6

– Мама, когда это уже прекратится?

Молодая худенькая девушка стояла в темной запертой комнате, упершись ладонями в дверное стекло. По уставшему виду было понятно, что мучается она в заключении не один день. Волосы растрепаны, нежная светлая кожа от бесконечных рыданий приобрела красноватый оттенок. Ее голубые глаза были полны слез и с мольбой смотрели на силуэт за стеклом.

– Я не знаю, доченька.

По другую сторону двери, в коридоре, освещаемом тусклым светом ночника, стояла стройная женщина лет сорока, с прямыми золотистыми волосами. Выглядела она не лучше дочери. Измученная и заплаканная, она пыталась раз за разом ухватиться за дверную ручку и повернуть ее. Но каждая попытка оборачивалась тем, что ладонь, будто тень или сгусток тумана, проскальзывала сквозь предмет. От неудачи женщина начала бить кулаками в прозрачное стекло двери, но оно даже не сотрясалось.