Убийство между строк

– Я вам не предлагаю открыть дело, я лишь прошу рассмотреть произошедшее с другой точки зрения…

– Мы не имеем права искать улики, не изменив статус дела. – Шериф был холоден и непреклонен.

Я услышала то, что хотела. Если я найду улики, неопровержимые доказательства насильственной смерти, за расследование возьмутся вновь.

Шериф покачал головой и, не сдержавшись, добавил:

– Твою фантазию да в мирное бы дело… Глядишь, и книжки бы стали интереснее, и продавались бы лучше.

Старший помощник по-дурацки хмыкнул, одобряя замечание начальника.

Это заявление практически сбило меня с ног, заставило сердце биться быстрее, а дыхание – не поспевать за его темпом. Я неловко попятилась и вышла в фойе, каким-то чудом сдержав навернувшиеся на глаза слезы. За спиной послышались спешные шаги, и я утерла лицо краем рукава кофты, прежде чем обернуться.

– Джулия, он это не со зла… – Застывший в дверях Шеп осекся, очевидно, догадавшись, что поддержка получилась так себе. – Шериф – человек толстокожий и иногда слишком прямолинейный. Для него мы все как хрупкие снежинки, со своими странными, надуманными проблемами. Человек старой закалки. Зато говорит всегда то, что думает. Хоть порой его и об этом и не просят. А старший помощник во всем поддержит шерифа, даже если в душе не согласен.

Бывший одноклассник чихнул и тяжело вздохнул. Мне казалось, что он много чего хотел сказать, но не знал, как выразить свои чувства. Я обернулась, надеясь, что лицо не слишком раскраснелось, и выдавила из себя подобие улыбки.

– Спасибо, Шеп!

Я вышла на улицу, залитую июньским солнцем. Аккуратные разноцветные дома в два-четыре этажа с чердаками выглядели как никогда привлекательно. Нежно-голубые, пыльно-розовые, светло-лимонные кирпичные здания напоминали кусочки аппетитных пирожных. Я двинулась вверх по улице, вдоль полосы аккуратно высаженных деревьев, бросавших каскад косых теней на мощенную брусчаткой мостовую.

Ну что ж, я попыталась сделать все как положено. Побыла добропорядочным гражданином. Но если мои слова никто не воспринимает всерьез, придется самой придать им вес. Что-то внутри меня твердило, что нельзя закрывать глаза на происходящее и отступать от задуманного.

Я набрала мамин номер телефона и попросила ее подменить меня сегодня в книжном.

Почти в каждом фильме есть такой драматичный эпизод, когда герой, один против всего мира, укрепляется в своем намерении и идет против системы. Чтобы подчеркнуть этот момент, создатели кино включают бодрую или пафосную музыку. Если бы я была той самой девушкой, то вокруг меня началась бы красивая суета, а я, вся из себя такая статичная, сосредоточенная, метафорично двинулась к цели.

Но я по-прежнему была не в кино. Смуглый водитель Uber, приехавший за мной, включил какой-то бессвязный рэп, состоящий из потока ругани и злобы на всех женщин мира. Мне всегда казалось, что с таким звуком человека может только тошнить, а при чем тут вокальное искусство, я никогда не могла взять в толк. Но потом стало еще хуже – водитель начал подпевать, не попадая в ритм. Все складывалось максимально некинематографично и пугающе обыденно. Тривиальнее было бы только, если бы дребезжащая машина неопознанной марки развалилась в дороге, и я так и не добралась до злосчастного озера.

Каким-то чудом такси въехало по серпантину в гору, и даже не скатилось по шоссе обратно вниз. Лишь оказавшись в одиночестве посреди хвойного леса, на верхушке хребта, я почувствовала себя невероятно глупо. Поражение пахло терпкой смолой и увлажненной жирной землей. Я подошла к краю обрыва, с опаской глянула на лазурную гладь озера, раскинувшегося в долине. Оно было похоже на углубление в пластиковой палитре для красок, которые я закупала для своего магазина. Интересно, сколько метров нужно пролететь, чтобы нырнуть в такие спокойные воды? Здесь было не слишком высоко, но при этом смертельно опасно для неподготовленного человека.

Не знаю, что я рассчитывала найти на месте преступления. Вряд ли предполагаемый убийца выложил из гладкого галечного камня специально для меня в ближайших кустах надпись со своим домашним адресом. Сколько вообще дождей успело пройти за много месяцев с момента смерти Итана Фримена? Любые улики погода давно хладнокровно стерла.

Внутренний голос твердил, что я хотела увидеть место происшествия своими глазами, чтобы в дальнейшем получилось достовернее воссоздать картину произошедшей трагедии.

Где-то в отдалении зашелестели листья на ветках. Но не так, как это бывает от ветра. А, скорее, как когда кто-то раздвигает их руками…

Я снова оказалась в своем ужасном сне. Кошмар продолжал сбываться, только на этот раз прямо среди дня, а не в ночи – в кустах со зловещим блеском мелькнули чьи-то огромные глаза. Я отшатнулась подальше от обрыва и непроизвольно вскрикнула. Кажется, я закрыла глаза и загородила лицо руками.

– Пожалуйста, извини, если напугал тебя. Я очень надеюсь, что ты в полном порядке.

Голос, неожиданно прозвучавший совсем рядом, был мне удивительно знаком. У меня возникло какое-то смутное внутреннее желание сначала угадать его обладателя, а уже потом убедиться в своей правоте. Сердце внезапно ухнуло куда-то вниз… И пусть это невозможно с медицинской точки зрения, но именно что-то похожее я ощутила. Когда я работала над своей второй книгой, то выяснила, что подобное чувство вызвано внезапным притоком крови к внутренним органам. Обычно оно возникает как реакция на выброс адреналина и стимулирует нас бежать прочь… Или сигнализирует о том, что мы заворожены объектом нашего восхищения. В этом случае бежать рекомендуется еще быстрее, используя все возможности, чтобы случайно не влюбиться. В народе описанное явление получило красивое название «бабочки в животе». Но у меня, конечно, был первый вариант. Нельзя так пугать впечатлительных девушек. Меня больше заботило другое. Что первый красавец Силикон-Грейс забыл в горах?

Майк Ривз. Глаза разжмурились сами собой. Так же можно сказать – «разжмурились»? Если это моя история, наверно, можно все.

Высокий, аристократичный мужчина изучал меня с почти научным интересом. Как будто я какая-то туя или, прости господи, сосна. Майк был из тех англичан, которые обладают сложноописываемой врожденной харизмой, обвенчавшейся с чувством собственного достоинства и безупречными манерами. В темно-зеленых глазах уже застыл немой вопрос, и я попыталась взять себя в руки. Хотя бы ради того, чтобы произвести нормальное первое впечатление. Да-да, мы еще толком и не общались до этого момента. В школе нас разделяло около трех лет – целая вечность по версии учащихся, а во взрослой жизни совсем не пропасть, обычная мелочь, на которую ты даже не обратишь внимания при знакомстве.

– Ты что, шпионил за мной?

За меня словно ответил другой человек. Но нет, я отчетливо услышала свой уверенный тон, подхваченный эхом.

С едва заметным акцентом и бархатным придыханием, характерным для британцев, Майк отозвался:

– Нет, что ты. Только за птицами. Если ты не вьешь гнезда и не откладываешь яйца, то мне незачем тебя изучать. Хм… прозвучало двусмысленно. Еще раз извини, я имел в виду, что мне интересны птичьи повадки, а на людей я уже насмотрелся… Нет, с каждой фразой я делаю только хуже. Просто не ожидал здесь встретить кого-то еще, тем более в такое раннее время, посреди рабочей недели. Считай, что я просто одичал здесь, и тогда сможешь простить мою бестактность. Я Майк, Майк Ривз.

Да знаю я, кто ты!

Он улыбнулся, чувствуя себя неловко, но даже эта его растерянная ухмылка была невероятно очаровательной и милой. Естественной.

– Я Джулия. Джулия Феллон. Ничего страшного; как ни странно, но ты даже поднял мне настроение. Последнее время все немного паршиво.

Да что это со мной? Повторяю манеру представляться? Это просто проявление социальной адаптации или нечто большее?

– То есть я угадал, и ты здесь пытаешься разведать обстановку и найти удачное место для того, чтобы спрятать тело?

– Не поверишь, но я здесь именно из-за тела.

Удивление в глазах Майка почему-то доставило мне странное удовольствие, и я выдержала театральную паузу.

– Только я не закапывать пришла. Я пытаюсь выяснить обстоятельства смерти Итана Фримена. Наоборот, хочу раскопать все, что только возможно.

Эмоции на лице Майка пережили целую эволюцию от подозрительности до искреннего интереса, а потом сочувствия.

– Так вот почему ты сказала, что у тебя все паршиво… Итан, наверно, был твоим другом… Мне очень жаль.

– Ну, на самом деле мы даже не были знакомы.

Кажется, Майк не знал, куда деть руки, так что спустя пару неудачных попыток занять расслабленную позу просто снял с шеи бинокль и крепко в него вцепился. Только сейчас я поняла, что меня испугал отсвет от окуляров. И этот человек с биноклем утверждает, будто не следил за мной? На моем лице, наверно, отразилось что-то вроде сомнения или подозрений, поскольку Ривз внезапно принялся оправдываться:

– Если мы все еще играем в детективов, то я здесь, чтобы наблюдать за птицами. Бердвотчинг. Но после того, как ты закричала, они все разлетелись. Так что теперь я даже не смогу доказать свое алиби.

– А я здесь как раз играю в детектива.

Я в который раз задумалась, что же однажды забыла в нашем милом городке его мать-англичанка и какими уговорами в свое время ее смог заставить остаться отец Майка. На самом деле, глядя на родителей Ривзов, я начинала действительно верить в любовь. Даже спустя десятилетия брака между ними чувствовалась нежность и какой-то восторг от возможности находиться рядом друг с другом.

– Ты меня заинтриговала, – не выдержал Майк. – Ты не против прогуляться и рассказать эту историю?

Почему-то мне захотелось подколоть своего нового знакомого:

– Но ты же по птицам, разве нет? У меня даже нет крыльев, чтобы тебя заинтересовать.

– О, не переживай, они у тебя еще обязательно вырастут.

Глава 3. У нас есть против вас неопровержимые улитки

Шеп вспомнил, что Джулия иногда помогала ему в школе и писала за него сочинения по литературе. В памяти возникло воспоминание, как по ее совету он записался в труппу театра, чтобы получить дополнительные баллы по внеурочной деятельности. Тогда оказалось, что пьесу написала сама Джулия, и она же предложила несложную роль в постановке, которую курировал преподаватель драматического кружка. Именно его рекомендательное письмо стало решающим доводом для колледжа принять Шепарда на обучение.

Шеп был многим обязан Джулии, и теперь настала его очередь поверить в нее и протянуть руку помощи.

Младший помощник шерифа приблизился к стеллажу с выдвижными ящичками, на каждом из которых была указана буква алфавита. Сортировали документы традиционно по фамилии жертвы. Самое большое отделение никак не обозначалось: пластиковая ячейка, в которую можно было вставить бумажку с подписью, просто пустовала. В это место попадали все незакрытые дела и текущие расследования. Несмотря на солидный размер, отсек был почти пуст и содержал внутри лишь несколько тоненьких папочек с вложениями. Шеп нашел ящичек, подписанный буквой «Ф», и принялся рыться в отделении, пока не отыскал файл на Итана Фримена. Помощник шерифа пообещал себе, что если обнаружит какие-либо несостыковки в уликах или хоть малейшие пробелы в истории, то вынудит начальника открыть дело. С мыслями в стиле «свежий сторонний взгляд на вещи точно не повредит» Шепард устроился в своем кресле. Старший помощник и сам шериф отправились ловить банду вандалов, а Шеп остался дежурить в участке – принимать звонки и заявления от горожан, если таковые возникнут. Содержимое папки младший сотрудник разложил по столу: фотографии отдельно, записи звонков – в левый угол, а заключение судмедэксперта – прямо перед собой. С него он и начал.

Специалист по вскрытию, составлявший отчет, уверенно заявлял, что характер травм соответствовал удару о поверхность воды и неправильному углу вхождения в нее. В наличии была и поврежденная грудина, и переломанные ребра, и четкий след от удара об воду. Ткани только начали разрушаться, так как тело пробыло в воде примерно неделю. Никакой ошибки в бумаги закрасться не могло: судя по приложенному фото гематом, получить их на земле было невозможно, поскольку при ударе радиус поражения кожи был бы намного меньше, рана оказалась бы глубже и кровоточила бы. Характер повреждений Итана говорил о том, что пострадали в первую очередь внутренние органы и кровоизлияние было глубоким, а не поверхностным. Лицо изрядно объели местные рыбы, и, хотя в отчете название хищников не было указано, Шеп, как заядлый рыбак, подумал, что это дело рук – точнее, зубов – северной красноперой щуки. Он любил по выходным ловить такую на удочку, а потом поздним вечером запекать в духовке с лимоном и специями. Посмотрев еще раз на фотографию лица Итана Фримена, младший помощник шерифа решил, что больше никогда не сможет рыбачить. Как минимум в этом злосчастном озере.

Единственное, что немного смутило Шепарда, просматривающего фотографии и заключение судмедксперта, – это наличие в тканях печени двойной дозы снотворного. Но такой вещью злоупотребляли многие.

Во время обучения в полицейской академии Шеп сделал для себя неожиданное открытие: оказывается, большинство взрослых людей начинали зависеть либо от седативных медикаментов, либо от антидепрессантов, либо от алкоголя. Это означало, что и после вскрытия у многих умерших в анализах обнаруживалось высокое содержание одного из средств, а иногда и целого коктейля из них. В Силикон-Грейс ситуация была получше, но все же – далеко не идеальная. Да и став взрослым с кучей обязанностей и ответственности, Шеп был вынужден снять розовые очки. Он и сам иногда сильно переживал, что мало времени проводит с женой и поздно возвращается домой, и был вынужден прибегать к помощи таблетки снотворного. Доделывание отчетов за шефа или смены ночного патрулирования добавляли беспокойства. Поэтому повышенный уровень препарата для облегчения засыпания в тканях печени не показался ему чем-то удивительным.

Снотворное могло повлиять на скорость реакции, и о торможении нервной системы всегда предупреждали на упаковке любого такого средства, а при употреблении многих таблеток даже запрещали вождение автомобиля. Но кто вообще читает инструкции, если разобраться? Даже профессиональные ныряльщики на соревнованиях ошибаются и получают серьезные ушибы, а что уж говорить о любителе, выпившем большую порцию снотворного?

Личных вещей, кроме телефона с распухшей и окислившейся батареей, у погибшего при себе не оказалось. Обычный айфон, не самой последней версии. Все внутренности телефона были в потеках лития. Жена, пришедшая на опознание, подтвердила, что модель соответствует той, которой пользовался ее муж. После завершения всех формальностей смартфон, из которого не удалось ничего извлечь, передали вдове.

Шепард открыл листочек с записью звонков. Вызовы фиксировались с момента, предшествующего смерти Итана. Младший помощник шерифа пробежался взглядом по набранному тексту, за которым стояла безграничная любовь и беспокойство порядочной женщины.

«Алло, милый? Удалось ли договориться о поездке с рекламной кампанией книги? Держу пари, ты там всех покоришь! Уверена, на этот раз города будут поинтереснее. Привези нам с сыном каких-нибудь сувенирных мелочей или просто сделай смешные фото».

«Как дорога? Надеюсь, на этот раз туалет в автобусе не будет сломан. Позвони, как остановишься в мотеле. Я дала тебе хорошее средство для дезинфекции, но, надеюсь, на этот раз оно тебе не понадобится».

«Сын хотел поговорить с тобой. Он соскучился. Я тоже. Если ты занят перед презентацией, можешь позвонить мне позже, когда все закончится».

«Ты не отвечаешь на мои звонки. Я очень переживаю. Пришлось соврать ребенку, что мы поговорили, а то он не мог заснуть вторую ночь подряд».

«Агата сказала, что все мероприятия по твоей книге отменили, и даже она, как твой агент, ничего не смогла сделать. Ты решил задержаться в Лейк-Валли и отдохнуть? Это неплохое решение, но мне бы так хотелось услышать твой голос».

«Итан, мы очень переживаем. У тебя все в порядке?»

«Итан, я так больше не могу. Я звоню в полицию. Ты не отвечаешь на звонки».

«Господи, Итан, я уже не понимаю, что происходит…»

Если бы кто-то решил опубликовать эти голосовые сообщения с автоответчика мистера Фримена, то получился бы рассказ, претендующий на звание самого печального и драматичного.

Также в списке входящих на номер Итана значились смс от его агента и сотрудников редакции издательства, напоминающих о сроках сдачи очередной рукописи. Никаких угроз, никакой подозрительной активности.

А потом писателя просто нашли мертвым в озере недалеко от Силикон-Грейс. Как обычно бывает, обнаружил всплывшее тело человек, прогуливавшийся со своей охотничьей собакой.

Жуть, наверно, когда твой пес вместо утки пытается вытащить из воды покойника или его ботинок…

Почему Итан не сообщил о своем возвращении в город, оставалось загадкой. Но само место пребывания не являлось уединенным, и вдобавок располагалось недалеко от города. Даже по будням внизу, на песчаной отмели, иногда собирались любители поплавать или порыбачить. Иначе говоря, место казалось не самым удачным для планирования убийства. Господин Фримен был человеком крупного телосложения, поэтому, чтобы утащить его куда-то насильно живым, потребовалось бы применение сильнодействующих препаратов, которые, несомненно, нашлись бы во время проведения экспертизы. Мертвым переместить его стало бы намного сложнее, и если бы его тащили силой, то нашлись бы хоть какие-то следы насильственных действий. Кроме того, вдова подтвердила, что озеро было любимым местом ее мужа и они часто ездили в ту часть леса вместе.

Шепард порадовался, что решил не обещать Джулии свою помощь и не стал давать ей ложную надежду. По сути, никаких оснований возобновлять расследование и правда не было. С чистой совестью Шеп заказал в офис доставку обеда. Пока еда будет ехать, он как раз успеет забыть детали увиденных фотографий.

Глава 4. В пещере горного короля

Я была благодарна, что мне не стали рассказывать о перелетах уток и гнездовьях овсянок. Мне также не стали показывать тысячу и одну одинаковую фотографию, на каких обычно запечатлено размытое оперенное нечто – неопознанное и с равной долей вероятности напоминающее еще и йети издалека. Именно так я и представляла бердвотчеров – наблюдателей за птицами. А еще они обязательно должны быть в резиновых сапогах, плавно переходящих в резиновый комбинезон, чтобы было удобно сидеть на болоте или в зарослях камышей. К такому костюму, по моему мнению, прилагался роскошный набор из неприятного запаха и отталкивающей внешности.

Майк же, напротив, оделся как герой «Джентльменов» Гая Ричи: на нем был кремовый свитер толстой вязки, спасающий от порывов прохладного ветра (ведь за городом всегда было холоднее), и классические брюки в клетку, идеально сидящие по фигуре.

Мы просто брели через лес, но, кажется, мой спутник знал точную дорогу. Майк расспросил сначала про записку и обстоятельства ее находки, а потом – про книжный магазин. Я поведала и о своем неудачном походе в полицию, и про то, что хотела написать книгу на основе реальных событий. Черт побери, я выложила Майку вообще все, включая свои самые глубинные переживания. А он просто слушал, говорил в ответ житейские мудрости и делился историями из своей жизни и жизни его семьи. Я показала таинственное письмо, на которое Ривз взглянул с неподдельным интересом.

Мы исходили весь лес вокруг места трагедии, и вскоре пружинистая почва, усыпанная рыжими сосновыми иголками, перешла обратно в городскую местность. Убедившись, что мне можно доверять, Майк решил раскрыться и признался:

– Знаешь, в день трагической кончины Итана я тоже следил за птицами, только в тот раз я был достаточно далеко от обрыва над озером. Мне кажется, я и правда слышал, как кто-то разговаривал. Может, даже ссорился. И голосов вроде было два. Но это не обязательно были Фримен и кто-то еще. В леса Силикон-Грейс часто приезжают туристы. Здесь неподалеку есть эко-тропа и уникальный маршрут. В округе часто останавливаются туристы с палатками. Кроме того, знала бы ты, как ругаются грибники! Особенно когда делят какие-то участки и сражаются за полянку шампиньонов…

– Тут и таким занимаются?

– Да, есть у нас в городе парочка любителей экзотического вида досуга.

– Сказал человек, подглядывающий за личной жизнью птиц.

– Для меня это не только хобби, но и работа. Вообще-то, я делаю статьи для разных журналов и прилагаю к ним свои фотографии. У меня даже в National Geographic[3] есть публикации.

Вот это да! Майк Ривз не просто очаровательный красавчик! Оказывается, он еще и ученый. И фотограф! Если бы об этом прознали местные вдовушки и одинокие леди, разодрали бы Майка на британский флаг.

– А почему ты не посмотрела видео с камер, снятое возле стенда с путеводителями и энциклопедиями про наш город? Если материала очень много, я обязательно помогу тебе все отсмотреть. Мы выясним, кто подходил к месту, а потом отсеем случайных гостей по очереди. Так мы выясним, кто тот самый тайный осведомитель, и расспросим его лично.

– Камеры в магазине бутафорские, – нехотя призналась я, – ну, почти бутафорские. Они работали, но это было раньше. Сейчас камеры стоят только для вида. В действительности они перестали работать давным-давно. У нас в городе все свои, и я не думала, что кто-то станет воровать книги из букинистического. Когда сломался автомат по выдаче билетов на автобус, у нас все оставляли необходимую сумму за проезд прямо внутри раскрытой коробки и отрывали ровно столько билетов, сколько оплатили. Так что я не видела смысла направлять бюджет на ремонт бесполезных вещей и починила вместо этого служебную лестницу.

– Я помню тот случай с автобусом и прекрасно понимаю тебя. Слушай, а если бы в полиции вдруг оказались более ответственные люди и они согласились работать с тобой над делом как со свидетелем, что бы тебя ждало дальше, как думаешь?

Мои мечты легли перед Майком, как карты в покере в конце игры.

– Сперва полицейские сняли бы отпечатки пальцев. И точно нашли там парочку, принадлежащих мне.

– Джулия, – собеседник очаровательно растянул мое имя своим глубоким голосом, пробирающим до мурашек, – а что мешает нам сделать то же самое? Что такого, найдем убийцу Фримена сами. Но сначала, разумеется, разыщем таинственного анонима-свидетеля. Я, конечно, не криминалист, но у нас есть интернет и море энтузиазма. Я уверен, при помощи YouTube можно научиться чему угодно.

Думаю, многие бы буквально убили за то, чтобы провести время с Майком Ривзом и постоять рядом над предполагаемыми уликами, украдкой прижавшись к его плечу. «Нет-нет, Майк, все в порядке, я просто немного устала», – говорила бы напарница, притворяющаяся невинной овечкой. «Что-что, Майк, остаться у тебя дома допоздна, чтобы поработать над делом? Конечно-конечно!»

Иногда мысли бывают материальны. А иногда еще и слишком внезапно материальны.

– Было бы тебе удобно? У меня дома есть некое подобие лаборатории. Можно исследовать твое письмо у меня дома. – Судя по интонации моего нового напарника, домой он меня приглашал уже минимум второй раз.

– Да, – легко согласилась я и наконец-то осмотрелась вокруг.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Оригинальное название города Silicon Grace с английского переводится как «Кремниевая благодать». – Здесь и далее прим. авт.

2

Игра слов. Вандалы переделывают название города в Silicon Grave’s – «Кремниевые могилы».

3

National Geographic Magazine – официальное издание Национального географического общества США, основанное в октябре 1888 года. Журнал выпускается в нескольких странах и на разных языках.