скачать книгу бесплатно
За месяц работы нам удалось подняться с шестого на третье место. Решающими должны были стать последние две недели перед выборами. Единственный шанс – тотальная критика режима Януковича и конкурентов. Не только Бадаев, но и те, кто называл себя оппозиционерами, имели роскошь окружить себя тройными кордонами охраны. Титушки охотились на наших агитаторов и расклейщиков. Многие не выдерживали. Для последнего рывка требовались люди – много людей, умеющих не только не бояться, но и говорить. Такие кадры (при отсутствии бабла) мог дать только «движ».
29 ноября 2013 года мы с Андрюхой вернулись в Киев, чтоб поговорить с Лисой и с какой-то ее подружкой…
Лиса – один из ключевых звеньев «движа». «Движа» Против Януковича? Да ей, в принципе, все равно, против кого движевать. Если она попадет в рай, Богу придется несладко. Лиса взбаламутит ангелов, стащит яйца из-под райских птиц и на неопалимой купине сварганит какой-нибудь омлет. (Она уже нечто подобное сделала, поджарив яичницу на Вечном Огне, за что отсидела почти полгода в Лукьяновском СИЗО. И поделом…)
Идти на встречу с этой девицей не шибко и хотелось. С ее биографией и, так сказать, творческой деятельностью мне пришлось ознакомиться еще в 2011-м, в период работы с Коммунистической партией Украины. Видео с жаркой яичницы в парке Славы стало одним из главных интернетовских хитов. Тогда мне этот поступок показался омерзительным (таким я его воспринимаю и сегодня), и фильм, который довелось снимать по этому поводу, завершался требованием самого строгого наказания всем виновным. (После, краем уха, я слышал о том, что оголтелой фашистке Анне Синьковой-Лисице, дали трешку. Отсидела полгода.)
Встреча была назначена в одной из недорогих кафешек. Мы немного опоздали. Подружка Лисы нас не дождалась. От нее осталась еще дымящаяся сигарета Winston Mentol Slims без следов помады на фильтре да длинный рыжий волос на бордовой скатерти. Это была МОЯ ЛЮБОВЬ (только тогда я не знал этого.)
Грузный человек с бронированной душой не подозревал, что в этом мире существует некто, способный испепелить его самодовольство и развеять по ветру. (Поднеси мне тогда пьяный Нострадамус холодный хрустальный шар, загляни я в сердце ледяной тверди, увидь себя нынешнего – в дурацкой соломенной шляпе, с тростниковой трубочкой, выглядывающей из свежерасколотого кокоса, – в жизнь бы не поверил, что подобное возможно.) Но нельзя в нашем мире зарекаться от тюрьмы, от сумы нищего и баб, оставляющих на скатерти рыжие волосы.
Итак, на месте Лисы я ожидал встретить истеричную недотраханную девицу – то ли с бритой головой и оселедцем, то ли в коричневой рубашке с черным галстуком и баварских кожаных шортах (на толстой или очень худой жопе). Однако та, что, расцеловавшись с Андрюхой, присела за наш столик, отнюдь не вызывала отвращения. Хуже того: своего идеологического врага я возжелал трахнуть.
Не знаю, как для кого, но для меня в бабе самое важное – не сиськи, тем более – не жопа, не овал лица, а – взгляд… У Лисы он был. Она сразу смерила меня им из-под очков с ног до головы.
Я знавал сотни баб с оценивающим взглядом. Их взгляды вопрошали: «Женат ли? Верен ли жене? Хорош ли в постели? Есть ли бабло? Опять же, хорош ли в постели? Готов ли к женитьбе?» Взгляд Лисы спрашивал о другом… «Ты буйный старичок или прикидываешься? Не стукачок ли ты? Какого черта лезешь туда, в чем ни хрена не понимаешь?»
Что такое «движ»? «Движ» – это часть общества, присущая любой формации, как упорядоченной, так и хаотичной. В упорядоченном обществе «движ» выступает против упорядоченности, в хаотичном – против хаоса. При кардинальном изменении общественной формации «движ» тут же кардинально меняет цель, ибо окончательное достижение цели – это смерть движа. Данная группа людей крайне малочисленна. Львиную часть времени у них занимает выяснение отношений между собой. Потому власть (что тираническая, что демократическая) прилагает невероятные усилия для того, чтобы одна мини-группка называла другую «примусоренной», а другая в ответ обзывала первую «продавшейся».
На сеяние подобной лжи и клеветы разные державы (в том числе сверхдемократические) тратят колоссальные средства. Зачем? Почему, к примеру, государство Украина со стотысячной милицией, СБУ, Прокуратурой настолько опасается мизерного числа не самых удачливых, не самых умных, не самых конструктивных людей? А потому что им «по х…й» гораздо больше, чем «по х…й иным». «Движ» очень любит деньги, но деньги ему необходимы лишь на более крутое движевание. Карьера их не прельщает, ведь в большинстве своем этот народ патологически ленив. Семья? «Движевые», как правило, женятся «на своих» и растят детей в «движе» (либо передают на попечение родителей). Многие, конечно, откалываются и становятся нормальными людьми, но на место ушедших приходит молодняк.
Опасность движа для государства в том, что тот постоянно поддерживает внешние проявления непокоя. К примеру, Уолл-стрит. Вроде бы все прекрасно. Молодые красавчики в безупречных костюмах крутят пальцами кренделя, подавая знаки немолодым красавцам в безупречных кабинетах. Холеные пальцы порхают по клавиатурам, цифирки прыгают, буковки множатся, котировки растут, прогрессивное человечество семимильными прыжками скачет к Царствию Небесному. А тут бряк – и появляются безответственные голодранцы из движения «Захвати Уолл-стрит»!
Вроде бы никто этот самый Уолл-стрит не захватит, а инвесторы нервничают. Их мандраж передается биржевым индексам, а потом обывателям, и все – большой привет, дуля всем с маком, а не Царствие Небесное! Причем я привел пример благополучной страны. А в неблагополучной могут сконцентрировать энергию недовольства и «кухонные бунты» экстраполировать в уличные беспорядки.
Тысячи людей хотят ударить ногой в дверь системы. Но все ждут, кто это сделает первым. «Движевому» – похрен. Он пару раз саданет в дверь ногой, отойдет в сторонку и будет любоваться, как тысячи лопушков собьют косяки и стены сломают.
Хочет ли «движ» власти? Как правило – хочет. Но абстрактно, как поимки исполняющей желания щуки в проруби. Вроде бы и хочется щучьей ухи, только далеко идти, холодно, а тут еще какую-то пакость срочно нужно в Фейсбук накалякать. «Движевый» настолько ленив, что палец о палец не ударит для захвата власти, потом обидится, что ему власть не отдали, и придет колотить ногами в дверь новой им же созданной системы. Там его и повяжут.
Лиса должна прийти на встречу не одна, а с подругой. Но у той на вечер вдруг выдалось нежданное занятие по английскому с единственной ученицей.
Почему она не задержалась в тот день? Почему не плюнула на репетиторство и не пришла в этот бар выкурить полпачки тонких сигарет с ментолом и выпить бокал-другой красного вина, оставляющего на губах бурую пленку? 29 ноября я был слишком хорошо защищен и увидел бы в той рыжеволосой девушке всего лишь девушку, одну из тысяч киевских девушек, притом далеко не первую красавицу. Но мы встретимся лишь через две недели в момент, когда душа моя на несколько часов снимет стальной панцирь надменности…
29 ноября я был весел, самодоволен и пьян. Мы с Андрюхой и Лисой хлебали коньяк и вполглаза смотрели новости 5 канала. Новость номер один: Виктор Федорович Янукович в городе Вильнюсе предъявил Евросоюзу большую донецкую дулю. Меня это нисколько не удивило. Еще за недельку до Вильнюсского саммита Марк Викторович уже имел стопроцентную уверенность в том, что Янукович пошел на соглашение с Кремлем. (Я не пророк и с президентом в домино не играл, просто выполнял заказы Банковой.)
Двумя месяцами ранее Марку Викторовичу было предложено сделать очередное кино о злодеяниях Юлии Владимировны Тимошенко. Подобный продукт выходил на телеэкраны и в Интернет под логотипом выдуманного продюсерского центра с выдуманным авторским составом. Предоставленные документы (абсолютно достоверные) о связях ЮВТ с делом Лазаренко, с расстрелом в Донецком аэропорту Щербаня, по газовому контракту и т. д. были вполне убедительны. Писать – одно удовольствие. Трудность лишь в том, что требовалось сделать виновником всех Юлиных злодеяний Владимира Владимировича Путина. Ну, ладно, пройдусь по делу Газпрома. Это все-таки времена путинского президентства. Но ЕЭСУ тырила деньги российского Министерства обороны в середине девяностых, а Щербаня убили в 96-е. Тогда нынешний президент России еще сидел в питерской мерии. (Мастер на то и мастер, чтоб впихивать невпихуемое.) Главное в другом: выход подобного фильма накануне Вильнюсского саммита означал то, что мистер Янукович очень не любит мистера Путина и в столице Литвы готов пасть в объятия европейских «мистеров-твистеров». (А, в принципе, плевать, о чем писать.)
На изготовление «продукта» ушло дня четыре. Жду гонорара, а ответа с «большой полянки» все нет и нет. (В финансовых отношениях Администрация Президента слыла довольно аккуратным заказчиком.) Весть пришла лишь через две недели. Фильм отличный, только есть одна правка. В новой версии фильма главным вдохновителем Юлькиных злодеяний должен предстать не Кремль, а Баррозу, Меркель да Дэвид Кэмерон. Вот так. Все ясно: в мире больших решений произошли большие перемены. (Прихватил, видать, Владимир Владимирович украинского гаранта за орешки.) Хрен нам теперь, а не ассоциация с Евросоюзом.
Ничего, горе – не беда, нам не впервой бумагу марать. Переписываю всего пару абзацев, вношу изменения в монтаж. Ох уж и подлые, эти европейские стервятники. Ох как они хотят превратить нас в аграрно-сырьевой придаток своего буржуйского мирка. А Меркель – та и вовсе не заслуживает своего имени Ангела. Упырица она… И снова Марк Викторович ждет гонорара. Неделя проходит, вторая, и… опять Путин виноват. К самому первому варианту пришлось добавить пару деталей, и айда. Деньги получены. Урааа!!!
И вдруг за пару дней до Вильнюсского саммита звонок из Администрации Президента: сделать срочный перевод на английский, немецкий и французский того варианта, что тиражировал версию антиукраинского заговора европейских лидеров. (Ага, понятно. Киев и Кремль окончательно договорились.)
Еще с 21 ноября молодежь начала собираться на митинги. К ним тут же присоседились оппозиционные вожди – Яценюк, Тягнибок и Кличко, давно получившие прозвища – Трус, Балбес и Бывалый (по ассоциации с криминальной троицей из комедий Гайдая.) На подобные собрания ходила одна и та же публика с «тревожными чемоданчиками». В таких обычно хранились скатанные в рулон портреты Шевченко и Юли, иконки, свечки, «Кобзарь», подушечка-думка, термос с чаем и целлофановый пакет с бутербродами.
Революционная молодежь всячески дистанциировалась от последних, ведь любая попытка провести акцию прямого действия встречала самое отчаянное сопротивление не со стороны силовиков, а от сивоусых дядечек в вышиванках, красноносых теток с идиотскими дуршлагами на головах и от румяных попов, что, воздевая руки к небу, взвывали: «Не треба провокацiй!!! Молiтеся, а не дерiтеся!!!» В общем, унылое говно.
Присоединяться к этой публике у нас не было никакого желания, и мы продолжали возлияния под отчаянно смелую телевизионную речь «сорвиголовы» Арсения Яценюка.
Закончив свой спич призывом к внеочередным выборам, Арсений Петрович натянул шапочку-менингитку, вязаные перчатки и чухнул домой, а следом за ним с трибуны потянулись остальные.
Совсем скоро с Майдана вернулся Богдан Тицкий (Муха). Он заскочил всего минут на десять, чтобы чмокнуть в щеку свою боевую (и сердечную) подругу Лису, чего-нибудь сожрать и вернуться к своим. Его ребята из «Черного Комитета» вместе с парой сотен активистов и студентов собирались провести на морозном Майдане всю ночь. (Волновал ли черкомовцев Вильнюсский саммит? Да плевали они глубоко на этот безвизовый режим, НАТО и прочие европряники! Хлопцы хотели движевать. И чем рискованнее «движ» – тем круче.)
Еще при президенте Ющенко Муху поперли из киевского университета за бунт против ректора. С приходом к власти Януковича начался настоящий пресс. Тюрьмы и избиения – ерунда. По всему району, где они жили с Лисой, были набиты трафареты, изображающие Богдана с простреленным лбом. Неизвестные звонили родителям с угрозами прислать тело сына по частям. (Если ты не бросишь движевать после такого – не бросишь никогда.)
Тем же вечером Муха принес интересное известие. За пьянкой-гулянкой мы не придали его словам особого значения. В ходе одного из радикальных сходняков было задекларировано создание нового революционного конгломерата, название которого станет знаковым для грядущих революции и войны.
Если пройтись по славной улице Крещатик до спуска в знаменитую некогда «Трубу» и повернуться спиной к зеркальным витринам торгового центра «Глобус», то, повернув голову влево, можно увидеть бронзового казака, наигрывающего на бандуре какую-то мелодию. У подножия этого изваяния в те дни стояла палатка организации «Громадянський сектор» Егора Соболева. У этой палатки собирались «помiрнi» – студенты, интеллигенция.
А по правую сторону, у памятника основателям Киева, толклись буйные из экстремистских группировок. По ходу тусняка лидеры УНСО, «Тризуба», «Белого Молота», «Черного Комитета» и «Патриота Украины» (может, кого-то не упомянул – извиняйте) заговорили об общей координации протестных действий. Там же родилось и название нового объединения – «Правый сектор».
Наша посиделка закончилась часам к двенадцати. Я поехал домой отсыпаться, а Андрюху какой-то черт понес на Майдан.
30.11.2013. 03.42
– Ты вдома?
Три сорок два ночи. Конечно же я дома. Какого хрена мне быть не дома, когда завтра в девять утра мы должны витийствовать в гребаном Василькове? Нет, даже не в Василькове, а под Васильковом, в какой-то там Ковалевке. (Тебе чего, Андрюха, выпить охота? Иди в жопу. Спать хочу.) Но через полчаса – звонок в дверь. На пороге – Лозовой. Лицо разбито, руки обожжены. Двести граммов коньяка вернули нежданному гостю дар речи и связность мыслей.
Оказалось, что наш уважаемый кандидат не вернулся после пьянки домой, а пошел тусить на Майдане с «правосеками». В эту ночь теплый юго-восточный ветер сменился северным. Температура упала с плюс восьми до минус восьми. Запылали бочки с дровами. Кому-то это не понравилось. Около четырех утра таинственный некто отдал приказ зябнущему «Беркуту» разогнать неугомонных маргиналов к чертовой матери…
Сегодня все валят на Януковича: мол, кровавый деспот решил в ночи напиться младой крови. Только я из самых достоверных источников знаю, что уже к десяти вечера тот не мог принимать каких-либо решений. Нет, не пьянство… Просто Виктор Федорович – ярко выраженный жаворонок, уже в десять вечера его не пробудил бы и трубный зов пятого ангела. Но кто дал команду атаковать? Тайна сия велика… Каждая из конспирологических версий может быть истинной, а может и полной лабудой.
Но вернемся к Андрюхе. Оказалось, что он отгреб не только от «Беркута», но и от титушек. Если первые прошлись по спине дубинками, то хлопцы в спортивках и кожанках походили по младому телу ногами, а напоследок плеснули в лицо то ли кислотой, то ли щелочью. Глаза прикрыть удалось, зато руки и часть щеки превратились в сплошную рану.
Честно говоря, я никогда не оспаривал право милиции помахать дубинками. Это полезно как для мышечного тонуса самих ментов, так и для поднятия самооценки тех, кого мутузят. Но кислота – это уже за гранью добра и зла. Нечто подобное подумал и весь город.
Почему ж Любоньке Полежай (пассии Виктора Федоровича) не приснился в ту ночь кошмарный сон? Почему она не лягнула спросонья господина президента? Почему господин президент, проснувшись, не почувствовал тяжесть внизу живота и не потопал по нужде? Быть может, тогда, в ночной тиши, он бы услышал встревоженный голос дежурного: «Да не могу я его будить!!!» И зашел бы в дежурку, и выяснил, в чем дело, и отменил приказ давать вольную «Беркуту». Тогда б не было разбитых голов, грома колоколов Михайловского Златоверхого, и никто б не отмутузил Андрюху, и не случилось бы революции… (и не лежала бы твоя рука на моем колене, и я б не прижимался лицом к холодному стеклу, глядя на мелькавшие за окном золоченые изваяния новодельных будд, и не просил у них милости унять мою боль…)
* * *
Молодой монах, поранив пятку рыбьей костью, долго изгонял боль медитацией. И так истово, что даже не заметил, как его загнившую ногу отрезал белый доктор в золотых очках.
Из книги «Наставления августейшему наследнику» короля Пхумипона Адульядета Рамы-9
Маленький бусик «тойота» мчит по прекрасным тайским дорогам. Жаль, нельзя опустить окошко. Я восторгаюсь не каким-то там открывшимся великолепием. Ни хрена великолепного в срединной части острова Пхукет не наблюдается. Дорога себе и дорога, по обочинам – плантации гевеи каучуконосной, портреты короля с супругой и без супруги, однообразные селения; двух-трехэтажные бетонные домики. На первом этаже магазинчик, лавка или автомойка. Перед любым жилым строением – нечто вроде скворечника (по словам гида, это домик для духов).
Восторг дарят не чудеса, а непохожесть на виденное раньше. Сюда бы еще запахи и звуки, чтоб уж полное 3D. Но из радио несется американская музыка, кондиционер гонит стандартный воздух, только торпеда тайского водилы украшена не Николами Чудотворцами, а изображениями Будды и каких-то благообразных старичков…
Моя любовь спит, а я не отрываюсь от стекла. Ищу взглядом то главное, что, согласно Интернету, должно приветствовать фаранга на каждом углу: проститутки, трансвеститы и слоны. (Черта с два. Ни одного слона. Ни одной падшей женщины на обочине.) Что до трансвеститов, то пара-тройка дам были в этом заподозрены, но скорость, с которой наш бусик несется по великолепному шоссе, не дает разглядеть мужского кадыка и иных подозрительных выпуклостей.
Гид говорит, что мы на подъезде. Я в нетерпении. Заплатив за тур сумасшедшие деньги (действительно сумасшедшие), ожидаю окунуться в атмосферу вызывающей роскоши. Но наша «тойота» притормаживает явно не у дворца махараджи. Какие-то столбики, пальмочки, большие бочкообразные вазы с песком для гашения окурков. (Впрочем, обстановка свидетельствует о недурном вкусе владельцев.)
Моя спутница, всласть отоспавшись в машине, ожила, закапала нос, прочихалась и принялась щебетать на своем безупречном английском с миловидной тайкой. Оформление – дело не минутное. Самое время – смочить горло. И тут – первый облом. Бармен не понимает слова «коньяк»! С настойчивостью учителя словесности из интерната для олигофренов я произношу слово «коньяк» в десяти разных вариациях, со всевозможными ударениями, и даже помогаю жестами. Однако прилично говорящий на аглицком наречии бармен рассеянно улыбается и мотает головой.
Огромный бар забит чем угодно, вплоть до сулей с маринованными змеями и скорпионами. Но ни одной бутылки с этикеткой Marteli, Couruasie, Otar! Не дождавшись понимания, Марк Викторович бесцеремонно ныряет под стойку и максимально приближает близорукие глаза к батарее сверкающих разнонаполненных сосудов.
О счастье! Как скромная красавица за спинами расфуфыренных подруг, спряталась едва початая бутылка Hennessy. Мой торжествующий крик был услышан даже сонными таксистами и опрятным регулировщиком. Правда, пока я делился маленьким триумфом со своей любовью, бармен едва не испортил праздник. Верноподданный короля Пхумипона Адульядета бросил в пустой бокал щедрую горсть льда.
«О нет!!!» Мой очередной вопль превзошел по шкале децибел первый. Бармена парализовало. Принимаю из его холодеющих рук бутылку, самолично наполняю порционную мензурку и переливаю содержимое в бокал (без льда! С этого момента персонал меня стал звать «мистером Хеннеси».)
Лишь через несколько дней размышлений стало ясно, почему коньяк местному населению практически незнаком. И туземцы, и туристы заказывают исключительно те напитки, которые можно охладить. Поступать подобным образом с коньяком – преступление! (Иначе не скажешь.)
Номер неплох. Вернее, это не номер, а так называемое бунгало. Домик на одну комнату с террасой, прямо на террасе – небольшой бассейн. Строения так хитро вписаны в ландшафт, что в заборах нет необходимости (можно расхаживать даже голяком). Ну а еще присутствует среднего размера джакузи. В общем, налицо почти все элементы «сладкой жизни». Да, нельзя не отметить кровать – метра три в ширину и отменное белье.
Из минусов: тайцы совершенно не умеют готовить. Бросаться на морепродукты как-то сразу не хочется, тем более, что ни я, ни моя спутница – не являемся любителями омаров, осьминогов и креветок. А заказанные из ресторана в номер стейки по упругости и носкости мало чем отличаются от резиновых тапочек официантов. (Ну и хрен с ними, что невкусно.)
Вечер в тропиках недолог. Вот светит солнце, а через минуту-другую – щелчок, и ночь. Ясная, с незнакомыми звездами, с загнутыми в непривычную сторону рогами молодого месяца. Наш отель скучноват. Ночами здесь тихо, однако здешняя тишина намного отличается от нашей. Она наполнена стрекотом цикад, криками ночных птиц, позвякиваниями невидимых колокольчиков.
Теплый коньяк испаряется на языке, дополняя своим ароматом запахи прелого листа, водорослей, дымка от обугленных панцирей мангальных креветок и омаров. Этой рыжей кикиморе еще десять дней наслаждаться, а мне десять дней мучиться.
Какого черта я затеял эту прощальную поездку? В холодном Киеве терзаться злобой и ревностью намного сподручнее. В промозглом Киеве каждое лицо тебе родственно, всем зябко, всем страшно, все что-то теряют, а значит, киевлянам плохо, как и мне. (В Таиланде – всем хорошо, и каждую светлую улыбку хочется расплющить.)
Она выходит из бассейна. Рыжие мокрые космы спутались, в синем лунном свете кожа кажется еще бледнее. Ведьма! Сжечь ее, а пепел развеять над рисовыми чеками!!! Ее зеленые глаза встречают мои – блеклые, серые. Я отвожу взгляд.
– Что-нибудь не так?
– Все, блин, так!!! Так, как и должно быть… Но только не со мной!!!
Конечно, я этого не сказал. Как сказать этой сопливой гундосящей ведьме, что ее смерть перетерпелась бы куда безболезненней, чем слова – «Я хочу свободы!!!»
Какого черта мы здесь? Какого черта я не дома в пижаме, с литром коньяка и тоской? А ты… Да какая разница, где была бы ты: с бывшим, с будущим, с незнакомцем, с моим другом, моим врагом… Но обо всем этом умолчано. Я собираю в себе остатки себя и растягиваю лицо в подобии улыбки:
– Пойдем трахаться…
И мы пошли.
День второй
Было утро. Прекрасное утро второго дня в стране изобилия тропических фруктов и афишируемого секс-туризма. Порносайты сыграли злую шутку. Контент роликов с пометкой «тайки» сулил набитому баксами фарангу весь ассортимент интим-услуг, «не выходя из отеля». То есть игривое встряхивание пятидесятидолларовой купюрой должно подвигнуть любую особь женского пола заглянуть к тебе в номер с пылесосом или без оного.
Во время завтрака Марк Викторович осмотрелся и загрустил. Тайки (с точки зрения европейца) – не самые привлекательные дамы. Миловидные личики еще встречаются, но фигуры, на европейский вкус, – полный неликвид. Если национальный костюм еще как-то скрывает низкопосаженность задницы, то в европейском платье раскосые бабенки смотрятся очень кургузенько. Да и не умеют тайки носить брюки, кофточки, блузочки.
Ну, да черт с ним, с этим дресс-кодом, не на подиум же я собираюсь их приглашать… Вот отправлю свою ведьму на пляж или на процедуры и вымещу злобу хоть на горничной, хоть на массажистке… Плевать…
И вдруг – крушение всех планов. Через час после завтрака в доверительной беседе русскоязычный гид поведал о том, что в этой части острова народ еще не испорчен, и менеджмент отеля категорически пресекает вольности в поведении персонала.
Какой черт меня занес именно в самую неиспорченную часть острова??? Я хочу в самую испорченную!!! Почему даже на сеансе тайского массажа в пятизвездочном отеле я не могу хоть на несколько минут забыть о ее пальцах, шее, губах. О том, как она смеется или кроет матом погоду, власть, голубей или грамматические ошибки в фейсбучных постах?
Когда моя любовь присоединилась к беседе с гидом, тема разговора перешла на стандартный набор тайских достопримечательностей. Что нужно посмотреть, а что – не обязательно. Мы тут же закупили чертову уймищу экскурсий. Хотелось бы даже побольше, чтобы поменьше оставаться в отеле. Ибо невыезд из отеля означает обязательный выход на пляж.
Ненавижу пляжи… Нет, оно, конечно, прикольно – в промозглом от ветра и слякоти городе листать проспекты турфирм с видами белоснежных песчаных отмелей с бирюзовой водой и мечтать бухнуться в теплое море… Но уже в первые минуты бессмысленного лежания на топчане я начинаю ерзать и ворочаться. И хочешь чем-то занять себя, но чем? Писать или читать? Невозможно. Даже в тени тростникового зонтика буквы на дисплее практически не видны. Купание радости не доставляет. Вода в бухте почти горячая. Одно радует – неглубоко…
Так уж сложилась моя жизнь, что, дожив до сорока шести лет, я толком не научился плавать. Не держит меня вода, и удержание на поверхности требует колоссальных физических и душевных усилий. К тому же с детства прочитанные книжки скорее рассорили юного Марка Викторовича с океаническими глубинами, нежели подружили.
Там, где глубже ключиц, в моем детском (а потом и взрослом) воображении начинается зона господства гигантских спрутов, диво-медуз, напичканных жгутиками с ядовитыми стрекательными клетками, и коварных водорослей, что обвивают ноги невинного купальщика и тянут ко дну – в гости к морскому царю…
Мелкость бухты дает возможность хотя бы имитировать водные процедуры. Но тут моя любовь радостно взвизгивает. Оказывается, на гостиничном пляже имеются пластиковые каяки для гребных прогулок. Если бы я знал об этом заранее, то прокрался б на берег под покровом тьмы и продырявил все до одиного.
Моя нелюбовь к глубине усугублена и нелюбовью к плавательным средствам. Даже в младенческие годы, выбирая книжку, юный книгочей избегал морской тематики. Дальние странствия – конечно, прикольно. В детских фантазиях мальчик Марик с удовольствием топал по барханам безводных пустынь, углублялся в кишащие ядовитыми гадами джунгли и покорял горные вершины. Он мечтал стать доктором Ливингстоном, Ермаком Тимофеевичем, Пржевальским, но вот лавры Магеллана, Кука и Крузенштерна с Лисянским никак не тревожили его сухопутное сердце. (Единственные суда, на борт которых всходить не страшно, – накрепко пришвартованные к набережной Днепра плавучие рестораны.)
Уныло и послушно волоча пластиковую коробчонку к воде, я с грустью вспоминаю поучительный рассказ из учебника школьной литературы об отважной четверке советских матросов.
Шторм унес героическую баржу в Тихий океан. Несчастных 49 суток мотало в холодных водах без еды и питья. За это время сержант Зиганшин и его команда научились кушать солидол, кирзу, ремни и даже слопали кожух от гармошки. Об их подвиге распевали свои песенки легендарные «Битлз» и московские стиляги:
Зиганшин – буги, Зиганшин рок,
Зиганшин съел чужой сапог.
Я мог бы признаться ей в своих страхах. Возможно, это признание сделало бы наши отношения более нежными и интимными. Но так как впереди маячит разрыв, ни о какой слабости не может быть даже речи. Презренная изменщица должна осознать, что сделала роковую ошибку, презрев рыцаря без страха и упрека. А потом ежедневно колотить себя по лбу и восклицать: «Какая же я дура!!!»
Сажусь в каяк плотно и уверенно, будто родился от матери из племени Алгонкины при сплаве по реке Гудзон. Я гребу смело, не боясь брызг. Но при этом мысленно вспоминаю заметки из журнала «Вокруг света» о коварных обратных течениях, что порой уносят беспечных рыбаков в те районы Мирового океана, которые даже торговые и военные корабли обходят десятой дорогой.
О нет, только не это!!! Мы опрометчиво удалились от берега, и коварное обратное течение тянет наш утлый челнок прямо в открытый океан. Мои мышцы натужно бугрятся, крепкие руки сжимают весло… Но что может сделать сын человеческий против силы величайшего из океанов?
Она отчаянно взывает о помощи к проплывающему парому, только высыпавшие на борт китайские туристы принимают нас за спортсменов-олимпийцев, аплодируют и щелкают селфи на фоне уходящей к линии горизонта лодки.
Проклятый океан!!! Я напрасно вглядываюсь вдаль в поисках материковой полосы или хотя бы крохотного островка с пальмой и попугаем. Мы оба знаем: это – конец…
Пылающее солнце безжалостно терзает ее белую кожу (не спасает даже большая соломенная панама и примочки соленой воды). Она не жалуется, но в измученном взгляде воспаленных сине-зеленых глаз – мольба: «Сделай же что-нибудь, мужчина!!!» И я делаю из весла острогу, остро вглядываюсь сквозь толщу воды в пугающие тени неведомых чудовищ. Только гигантские левиафаны чуют недоброе и, брызжа фонтанами, огибают наше пластиковое корытце стороной.
Она бредит и просит кваса. Явись дьявол, я тут же отдам бессмертную душу, чтоб забрать ее страдания себе… но даже дьявол не рискует заплывать в эти проклятые широты…
Нас подобрал американский авианосец, когда было поздно. Тысяча румяных морских пехотинцев украдкой стряхивали слезы, глядя, как я сжимаю в руке ее иссохшую безжизненную ладонь с потрескавшимися ногтями. (Зачем ты сказала, что уйдешь? Зачем погнала меня в пучину вод без рации и мощного мотора?)
– Ты заехал мне по ноге!!!
Конечно, я все делаю не так – гребу не так, люблю не так… Еще попал веслом по гребаному пальцу. Не лезь под весло!!! И вообще, нужно было дома сидеть и варить борщ (тому, с кем жила), а не переться год назад на выборы в город Обухов. И остался бы целым палец, и сохранилась бы молодая семья!!!
Но 1 декабря 2013 года судьба решила, чтоб у Андрея Лозового появился шанс на победу. Ты не осталась в Киеве на тесной замызганной кухне с телевизором вместо табуретки на балконе.
* * *
Даже уходя на рынок за шафраном или керосином, не забудь благословить дом, семью, свиней и хозяйство. Только боги знают, как скоро ты вернешься.
Из книги «Наставления августейшему наследнику» короля Пхумипона Адульядета Рамы-9
Первого декабря 2013-го Марк Викторович с большой неохотой покинул теплую квартиру и уныло побрел высказывать свое грозное «НЕТ!!!» произволу властей, избивших в ночь на 30 ноября Андрюху и пару десятков горемычных студентов.
Грозное «НЕТ!!!» планировалось исторгать часа два-три, после чего можно слинять в ресторан «Валентина», где ждут друзья, водка и азартные игры. Я был абсолютно уверен: у памятника Шевченко соберется тысячи три-четыре разношерстого народца, мы вместе покричим: «Ганьба!!!», камера снимет героически побитого Лозового, из этой фотки слепится очередная листовка, и все… Кто бы знал, что вечером первого декабря о преферансе в теплом и пьяном кругу друзей придется позабыть на четыре месяца.
Выныриваю из подъезда. Морозно. У меня тихий двор, но сегодня особенно тихо. Рядом – вечно запруженная улица Артема. Обычно с проезжей части, даже в выходные, доносится гул моторов и гудки машин. (Ага, догадываюсь, осторожные автолюбители прослышали о митинге и объезжают центр стороной.)
На трассе действительно пусто, но пешеходная зона забита. К метро стекаются группки молодых людей. Куртки, пальто, полушубки украшают жовто-блакитные и евросоюзовские ленточки. Меж них снуют пацанята с листовками. Прочел штуки три-четыре. Тексты – разные: русскоязычные и украиноязычные, посылы от левацкого до ультранационалистического, в формулировках – корявая самодеятельность. Нет, ребята не передрали их из Интернета, а сами придумали, сами оформили, сами распечатали на принтерах. Прикольно.
Раздатчики листовок, видно, раньше этим не занимались. Ребятки боязливо косятся по сторонам, завидев милиционеров, паникуют, драпают в подворотни (хотя никто их и не пытается задержать). И все же, уняв дрожь в коленках, чубатые гавроши возвращаются на тротуары.
А народ все прет и прет к метро – по трое, по пятеро, пряча от милиции бунтарский реквизит. На открытом городском пространстве молодняк еще побаивается людей в погонах, однако, перевалив через турникеты и оказавшись в бетонной трубе эскалатора, даже самые робкие начинают смелеть, цепляют на грудь значки, покрывают украинскими и евросоюзовскими флагами спины, девчонки рисуют на щеках тризубы. (Толпа обезличивает. Кто меня узнает? Кто догонит? Кто накажет?)
