скачать книгу бесплатно
Это верно. Если простынь хорошенько просушить, её можно будет ставить, облокотив о стену, как кусок фанеры.
Кали встаёт с постели, лениво протягивается, вставая на носочки. Её тёмные волосы сильно кудрявятся от влаги. Когда она поднимает над головой руки, её округлая, упругая грудь становится ещё привлекательнее. Немыслимо красивая девчонка.
– Мне нужно в бар заглянуть, – заметив, как посерьёзнел его взгляд добавляет. – Я знаю, тебе это не очень нравится, но сам понимаешь, – она пожимает плечами, надеясь, что объяснять не придётся. Лезть в бутылку и доказывать свою независимость смысла не имеет никакого, Кали просто не хочет, чтобы он взваливал её проблемы на себя. – Что делать с ключами?
– Оставь себе. Я вторые у брата возьму.
Неплохо бы забрать ещё одни у Риты. Ей-то они точно уже не нужны, да вот пересекаться с ней ради такой мелочи совсем не хочется. Он давно отпустил её с миром, теперь здесь живёт Кали. В его квартире и в его сердце.
– Спасибо за то, что помогаешь мне. Я ценю это. Очень, – говорит Кали начистоту, словно чистосердечное признание делает, которое, как известно, облегчает вину. А она чувствует вину. Стоило сказать это раньше, а не изображать из себя каменную стерву, которой она вовсе не была. Но всё случилось, как случилось, и хорошо, что именно так.
– Я знаю, – отзывается Кайл. Такое бывает, когда видишь человека впервые и сразу же понимаешь, что он твой. Наверное, в тот день, когда он впервые увидел её, произошло именно это. Наверное, будь это не так, он забрал бы Суареса и никогда больше не вернулся в её бар.
– Ты яичницу с беконом любишь? У меня здорово получается. – По пути в душ Кали заглядывает на кухню. – Кстати, не помнишь, куда я пучок зелени сунула? Мне кажется, в машине остался.
– Кали. Выходи за меня. – Вырывается изо рта само, как результат сентиментальных размышлений, которыми до отказа заполнился размягченный после секса мозг. Кайлу вдруг начинает казаться, что всё это уже было с ним, что Кали всегда была здесь, что они знакомы всю жизнь. Он хотел бы чтобы Кали родила ему детей. Он любил бы их больше жизни.
– Ты спятил? – с кухни доносится удивлённый голос. Кайл готов согласится с этим утверждением. Пусть это глупо, не вовремя и не в их положении. Кайл уверен, что никогда ничего правильнее в жизни не говорил.
Трель телефона обрывает затянувшееся молчание. На экране высвечивается телефон Коула.
– Через час у Рори в «Раз, два». Этот говнюк согласился только на своей территории, когда я ему про тебя сказал. Зассал, что ли? – хмыкает в трубку брат. Кайл косится на дверь ванной – Кали успела проскочить туда без него. Завтракать ей придётся одной, он успеет только душ принять. И конечно же, куда и зачем он едет, он ей не скажет.
– Я понял.
– Только давай сначала к нам, – Кайл отключается и сгребает постельное белье на пол. В прачечную действительно стоит заскочить на обратном пути.
***
– Рассказывай, – лениво роняет Кайл, падая на диван мягкой зоны. Следов крови здесь больше нет, обивку сменили, сменили стулья. В груди зудит какое-то паршивое чувство. Здесь недавно умер человек, а ему хоть бы хер.
Кайл никогда не считал, сколько трупов разной степени разложения перевидал на своей работе – успел привыкнуть, очерстветь. Даже будучи в банде он столько дерьма не видел, сколько видел сквозь прицел табельного пистолета. В первый год стажерства его пару раз вывернуло прямо на асфальт, а потом всё пошло по накатанной. И всё это как-то грустно. Как грустно и то что он, по сути, снова возвращается к истокам. Назначенная «стрела» с Диего тому подтверждение.
– Данэм, короче, собирался этот товар слить, у них там многоходовка какая-то наверху. Говорит, так надо было. – Коул плюхается напротив, остервенело тряся шейкером с протеиновым коктейлем. Он рассказывает ему о той заварухе с наркотой, из которой «Хантеры» едва ушли на своих ногах. Но не все. – Человек, говорю, мой погиб, нельзя было предупредить? Он, сука, сказал мне, что не натурально бы вышло. Им там наверху вообще похуй на нас, хоть все мы тут передохнем, – Коул едко, зло усмехается, глядя куда-то в сторону. Наверное, прокручивает в уме разговор. – Двести кусков дал на всех. Мы, конечно, матери его большую часть скинули, – он неосознанно бросает взгляд на место, где умирал его человек, опустошает шейкер в три больших глотка и с грохотом ставит его на стол.
Кайл краем глаза замечает, что в бар начинают сходится любители промочить горло с утра пораньше. Их обслуживает миловидная блондинка. Новенькая. Наверное, очередная любовница брата, такие куклы в его вкусе. В последнее время. Отчего-то Кайл вспоминает первую любовь брата – Андреа Маршалл. Она была темненькой, долговязой и худой, как мальчишка. С тех пор, как она исчезла из их жизни, Коул стал избегать таких типажей. *
– Он сейчас там бабу одну допрашивает. Знаешь, что он с ней сделал? – Коул кривит рот, пропускает сквозь зубы комок слюны, смачно плюёт в пепельницу. В подробности не вдаётся. – Упырь долбаный.
Кайл мрачнеет. Всё это звучит как-то неутешительно. Без протекции Старших «Хантеры» были сами по себе, плавали мелко, зато знали, за что огребают и что, в случае чего, их ждёт. Сейчас брат и его парни становятся тупым мясом, которое не жаль отправить на бойню. Банду они создавали, чтобы выжить и чуть упорядочить то дерьмо, в котором им приходилось существовать. У них были идеалы. Сейчас же цели «Хантеров» изменились. Болезнь с симптомами «пожрать, навариться, потрахаться» заразила и их. И Коула, похоже, подтачивает тоже.
– Ладно, погнали. Мне с амиго Диегито тоже побазарить надо, – Коул поднимается с дивана, Кайл следует его примеру.
– На предмет?
– Отмашку дали. Кончать Гарсию, убирать их нахуй с улиц. Нам людей подгонят. Оружие, если надо. Я тебе сейчас всё это говорю, чтобы ты в курсах был. И ещё, – Коул заводит брата в оружейную, звенит ключами, набирает код, открывает железный сейф, стоящий прямо на полу, в углу.
– И я вот ещё что прихватил, когда эта заваруха началась с федералами. Моральный ущерб, чтоб его, – он вертит в руках чёрный прямоугольник размером с кирпич, обмотанный чёрным полиэтиленом. – Я хер знает сколько тут точно, но кусков на триста минимум.
– Да ты охуел?!
При виде здоровенного бруска наркоты Кайл взрывается. В «Логове» никогда ничего подобного не держали. Да и вообще не связывались с этим, потому что наркота – удел Старших. Такой объем Коулу в руках держать-то не положено, не то, что хранить. Кайлу отчего-то хочется, как в детстве, хорошенько съездить брату по уху, чтобы вставить мозги на место. Пока ещё не слишком поздно.
– Ты в моей тачке это гавно вёз? По улице с ним шёл? У тебя башка вообще есть?!
– Выключи ты копа. Всё нормально.
Коул то ли слишком самонадеянным стал, то ли расслабился, почувствовав вкус власти. Скоро на улицах снова начнётся стрельба. Работы будет до чёртовой матери. И как бы Кайл не желал Гарсии сдохнуть, эта перспектива его мало радует. Как и два кило героина в руках у брата.
– А если кто прочухает? – Кайл не собирается сдаваться, несмотря на то, что это бессмысленно. Если только самому из рук вырвать и в унитаз спустить. Только вот ему даже касаться этого дерьма не хочется. – Выкинь эту дрянь.
– Я его в пять пакетов завернул, средством от моли пересыпал, ни одна собака не учует, – Коул суёт свёрток обратно в сейф, обращается к брату, присаживаясь на краешек стола. – Слушай, я в курсе, что делаю. Это подушка безопасности. Сам видишь, херня случается. Вот ты выпендриваешься сейчас, а сам сто пудов согласен со мной, – Коул говорить беззлобно, не спорит, не доказывает. Он спокоен, будто действительно знает, что делает.
Ярость прогорает так же быстро, как вспыхнула. Кайл ощущает себя рыбой, выброшенной на берег – трепыхаться бесполезно. Вряд ли какая-нибудь добрая душа пинком ботинка отправит её обратно в море, всем просто насрать. Всем вокруг насрать друг на друга, только вот ему вечно есть до всего дело.
Коул вдруг щурится, пытаясь разглядеть что-то на уровне его груди. Он подходит ближе к брату и поддевает пальцами край рукава его футболки.
– Ого. Прям медали за заслуги! – Коул меняется в лице, разглядывая потемневшие следы чужих зубов. Похоже, рад не на шутку, может, даже больше него самого – Кайл до сих пор до конца не осознает того, что Кали Рейес теперь с ним. – Кусачая какая! Ты с Гарсией насчёт неё собираешься перетереть? – дождавшись молчаливого кивка головы, продолжает. – Ну, всё ясно. Познакомишь когда? Я мясо пожарю, вино там, семейный ужин, все дела. Отметим вашу состыковку, – Коул воодушевлен не на шутку, идёт, чуть ли не подпрыгивает. Кайл видит, брат переживает за него больше, чем он сам за себя. Так же, как он сам переживает за него. И так всегда. Хотя бы что-то остаётся неизменным.
– Ты только не матерись при ней, – с улыбкой добавляет Кайл когда они выходят из «Логова» и грузятся в его «Мустанг». В припаркованный рядом «Додж» садятся четверо «Хантеров» – сопровождение на случай неприятных сюрпризов на земле «Кобрас».
– Буду аки агнец божий, – выдаёт Коул фразу, совершенно для его лексикона не типичную, едва сдерживаясь от смеха. Кайл знает, он может быть весьма мил, если захочет. – Её как зовут-то?
– Кали.
Кали. Хочется повторять это имя про себя. Оно отдаёт чем-то неуловимо сладким, тягучим, как карамель. Кайл понимает, что улыбается, как идиот, лишь когда выруливает с парковки и вклинивается в уличное движение.
– Кали и Кайл, надо же, как в сказочке, – Коул проезжается по созвучности их имён, хмыкает, отворачиваясь к окну.
Их вправду, словно судьба свела, если эта сука вообще существует. Ради Кали он едет на встречу со своим заклятым врагом для того чтобы, вот умора, дать ему денег, а не по роже. Кайл вдруг понимает, что это меньшее, что он готов сделать ради неё. Он готов ради неё на всё.
***
«Раз два», похоже, не закрывается круглые сутки. На улице солнце в зените, а стриптизерши уже лениво вышагивают вокруг шеста. Глазам темно после яркого света. Флуоресцентен и неон вонзаются в сетчатку острыми иглами – светятся даже трусики у танцовщиц. У одной из них вереница крупных бусин блестит между ягодиц, врезается в припухшие половые губы и сходится на лобке, соединяясь со световой лентой, висящей на бёдрах. У другой между ног путается шикарный лисий хвост, который, если приглядеться, обратным концом воткнут глубоко в анус. Сквозь нитяные шторы, скрывающие вход в приват-комнату, виднеется стоящая на коленях женская фигура в одних только туфлях. Она яростно работает ртом, пристроившись между мужских ног в спущенных до колен джинсах. Если приглядеться, то и шторы выдержаны в соответствующем стиле: бусины в виде членов, вагин, грудей и задниц весело бьются друг о друга, когда кто-то проходит мимо.
Форма официанток простора фантазии не даёт: на сосках стикини с бархатными кисточками, вместо трусов три блестящие нитки и кусок ткани на лобке, который среди прочего выглядит почти стыдливо. Задницы абсолютно голые – вход доступен, стоит одной из них чуть наклониться. Кайл слышал, что здесь дают все: от этих самых официанток до тошнотно-худых парней с подведенными глазами, которые торгуют за стойкой бухлом. Здесь проводят свингерские тусовки, играют с верёвками, цепями и секс-машиной в «комнате пыток», а в подвале играют в блек-джек и покер. Рори не боится рейдов – всё проплачено на год вперёд не без участия Гарсии.
Девчонки улыбаются им, и Коул, проходя в зал, улыбается каждой в ответ, попутно делая брату знаки рукой – большой палец вверх, вбок или вниз, что значит «вообще нормас», «сойдёт под пивко» или «страхуебище сраное». Выходит равномерно.
С пустыми яйцами хреново оценивать – Кайл смотрит не на сиськи, а в глаза и видит в них туман. Девки словно под чем-то. Алкоголь, или наркота, или таблетки, после которых подставишься под любой хрен без разбора, потому что начинает зудеть – какой только химии сейчас нет. Они с Эрнандесом как-то вытащили пару мешков такой дряни из одной квартирки. Вместе с тремя проститутками, которых скручивало так, что они готовы были насадиться хоть на рычаг передач в полицейской тачке. В этих туманных взглядах ни капли осмысленности, одна похоть, и где-то здесь, среди всей этой мразоты тусуется Рита, ведь «Раз, два» по слухам, любимый клуб Гарсии. Глухая злоба тяжёлым камнем давит где-то внизу груди. Он лучше взорвёт здесь всё к чертям собачьим, взорвёт и сядет, чем позволит Кали хоть раз переступить этот порог.
– Здорово, Рори, мудак ты сраный, как житуха? – Коул ощутимо бьёт по плечу высокого худощавого мужчину неопределенного возраста, стоящего возле стойки.
Рори можно дать как тридцать, так и пятьдесят – зависело это от освещения и количества косметики на его лице. У него высветленные, тщательно ухоженные волосы, красная рубашка и короткие джинсовые шорты. Очень гейские.
– Приветствую, рад что ты ещё не сдох, Коул, – ровным меланхоличным голосом отвечает Рори, протягивая ему руку. На остроты и оскорбления не реагирует, он знает Коула слишком давно и слишком хорошо.
– Ой, да пиздишь, – с улыбкой отмахивается Коул, сгибаясь над барной стойкой, чтобы посмотреть ассортимент. «Раз, два» – пионер по части нового бухла для клиентов. Всегда есть, чему поучиться.
– Кайл, давно о тебе не слышал, – Рори тянет ему ухоженную ладонь. Кайл замечает большой темно-красный, под цвет рубашки, перстень на безымянном пальце.
– Привет я Лили-Роуз, да-да, как дочка Джонни Деппа, я собираю деньги на операцию по смене пола.
Между ними протискивается чернявенький худой мексиканец с мелкими чертами лица и высоким голоском, явно задавленным гормональными таблетками. У него портупея на голом торсе и кожаные штаны в облипочку. Пацан, похоже, тоже здесь танцует и, кроме того, подплясывает лично Рори, судя по тому, как тот по-свойски прихватывает его за талию. Ладонь у «Лили-Роуз» холодная и влажная, как рыба. Кайлу хочется вытереть руку о штаны.
– Вообще круто, – игнорируя протянутую для рукопожатия ладонь, бросает Коул, продолжая скалиться. – Ну что заднеприводные, как дела? Народ прёт?
– Давай без этого Коул, – не меняя тона отвечает Рори, только чуть глаза закатывает. – Диего только что подъехал. В вип-зоне.
Рори указывает своей тонкой, как каноэ, ладонью в сторону комнаты, отгороженной от основного зала такими же весёлыми шторами, как в привате.
С каждым шагом в груди у Кайла всё сильнее начинает чесаться. У входа в вип-зал Коул притормаживает, берётся за бусинку в виде задницы, задумчиво крутит её в руках. Оборачивается к брату, одними глазами спрашивает «Всё нормально? Готов?». Кайл кивает.
– Чем обязан?
Диего сидит, развалившись на бордовом кожаном диване в компании трёх девиц. У входа толпятся четверо «Кобрас». Особо борзый одними губами произносит «Суарес» и проводит пальцем себе вдоль шеи, глядя Кайлу прямо в глаза. Кайл лишь криво ухмыляется ему в ответ. Гаденько так.
– Оставь своих собак на улице, Диего, как договаривалась, – Коул ведёт плечом в сторону его бойцов. Диего нехотя кивает им и они уходят. Их остаётся всего трое, не считая трёх девиц, которые здесь, скорее, в качестве мебели – судя по их невменяемым глазам и широким зрачкам, они сейчас хреново воспринимают речь на слух. Кайл смотрит каждой в лицо – Риты среди них нет, и останавливает взгляд на лице Гарсии. В груди начинает зудеть всё сильнее. Надо поскорее закончить дела и уебывать отсюда.
– Озвучь мне остаток долга Рейес, – Кайл вынимает из кармана тугую пачку наличности, которую он снял в нескольких банкоматах. Должно хватить на пару месячных выплат. Девица с радостным визгом ловит её на подлете к лицу Гарсии. Откуда только такая реакция после кокса? – Больше к ней не подходи.
– Вау, так ты её трахнул?! – Диего аж перегибается через стол, хлопая в ладоши. – А то ведь жадина, не даёт никому! И как она?
У Гарсии глаза блестят. Вся его бесячая, смазливая рожа с плешивой, козлиной бородой выражает такой бешеный интерес, что хочется по этой роже пройтись носком ботинка. Кайл переоценил себя. В присутствии Гарсии вся его хваленая стрессоустойчивость катится к херам.
– Тебе никогда не узнать.
– Ошибаешься, – тянет Гарсия, откидываясь на диван. Он вытаскивает из портсигара сигарету. Одна из девчонок ловко подносит ему зажигалку с гравировкой в виде двух змей. – Я ту твою тёлку трахнул и эту тоже трахну.
Диего выпускает кольцо дыма, невозмутимо глядя Кайлу в глаза. Дальше Кайл ничего не помнит. Слышит только, как визжат девки, как матерится Коул, как стонет Гарсия, когда вырванная изо рта сигарета шипит у него в ухе.
– Не встревать! – на периферии слышится голос Рори, на удивление жёсткий и командный. Он координирует охрану клуба, чтобы те сдержали людей Гарсии от повальной драки, а Кайл всё бьёт и бьёт, пока не ранит себе руку осколком зуба.
– Ну всё, хорош, – Коул жёстко берёт брата за плечо и оттаскивает от Диего, барахтающегося по полу между диваном и столом.
Девицы разбежались, Рори стоит в дверях с пистолетом в руках, направленным дулом вниз. Странно, Рори будто чувствует что-то. Может, он за справедливость, а может, понимает, что «Кобрас» на этой земле хозяйничать недолго. Слухи расходятся быстро.
– Ты даже сосать свою малолетку нормально не научил, дерьма кусок. Знаешь, как она вопила, когда я её в зад имел? Ты вообще что-нибудь делал с ней или ты, может, инвалид? – даже катаясь по полу, Гарсия не унимается, словно унизить Хантеров для него дело чести. Хотя откуда ему знать, что это такое. Кайл делает рывок, выдирает руку из крепкого хвата Коула и от души бьёт Гарсию ногой в горло. Такой удар мог и убить, приложи он чуть больше силы. Эта мысль ненадолго отрезвляет его. Дождавшись, пока Диего начнёт нормально дышать, Кайл выходит из зала, сорвав по дороге пару ниток с херами и вагинами. Они путались у него в ногах.
– Пидарас ты, Рори, – изрекает Диего охрипшим голосом, усаживая свой зад обратно на диван. Рори молчит. Коул смотрит на Гарсию сверху вниз, презрительно, как на дерьмо, в которое досадно так вляпался на улице.
Как же ему хотелось позволить брату убить его прямо здесь, но сесть из-за этой мрази он ему не позволит. Сам разберётся. Обычными методами.
– Сумму озвучь, – повторяет Коул, когда они остаются наедине.
– Двести двадцать кусков, – выхаркивает Гарсия вместе с кашлем. – И десятку мне лично.
– С хуя?
– Херово она дела ведёт, – Диего, держась за горло, пытается откинуть голову, но снова сгибается пополам от боли, – просрочки у неё, заебался свои за неё вносить. Проценты типа.
– Десятку свою сам себе прости. Я вообще тебя предупредить пришёл, чтобы по чесноку и по понятиям. Чтобы ты потом не говорил, что я, как сука, втихую, – Коул чуть склоняется к нему, глядит прямо в глаза, чтобы тот понял, насколько всё серьёзно. – Я тебя и твою шайку скоро прикрою начисто, хочешь жить, вали нахуй подальше за железку.
– Да отсоси, – Гарсия смачно сплевывает кровь прямо на стол, не сводя с Коула глаз.
– Не говори, что не предупреждал. «Приход» теперь под «Хантерами», чтобы я тебя там не видел, усек?
– Вот только карточный долг это святое. Скажи уёбку этому, что баба его не жилец, если бабло зажопит, – хрипит ему в спину Гарсия, но Коул не оборачивается. Война объявлена, и первая задача в ней – доехать до «Логова», не нарвавшись на наспех организованную засаду. И насчёт долга он прав – уйдёт Гарсия, придёт другой, ведь боссы остаются боссами, а отец Кали связался, по слухам, с самим Франко. Однако, проблемы надо решать по мере поступления.
От Кайла приходит смс.
«Жду в машине»
Выходя из зала, Коул видит ярко-алый всполох в толпе, похожий на волосы Риты.
Глава 2. На чистую воду
– Может, ты лицо попроще сделаешь?
Александра ничего не отвечает, только отворачивается, чтобы господин директор её лицо не видел вообще. Лицемеры хоронят лицемера, как интересно.
Если бы Александре Маккормик сказали что она станет ненавидеть мужчину, с которым собиралась создать семью лишь за то, что он нравится её отчиму, она бы рассмеялась. Она не представляла, как сильно Джон Беккет станет похож на него. Теперь же глядя на гроб, укрытый флагом, на скорбящую толпу в парадной форме, на его рыдающую мать с орденом «посмертно» в трясущихся руках, Сандра чувствует облегчение. И даже совесть не мучает.
«Обрати внимание на этого молодого человека».
Сказал ей Маккормик на одном из светских приёмов. Спорить с отчимом было чревато.
«Называй меня отцом, Сандра. Мне не нравится, как звучит слово отчим».
Отцом, который распускал руки, который лез ей в трусы. Который довёл её мать до психлечебницы, а после до самоубийства, чтобы прибрать к рукам их семейное состояние. Чтобы прибрать к рукам её будущее. Чтобы на обломках её будущего собрать своё будущее. Директор Агентства по борьбе с наркотиками – крупнейшей сети по сбыту этих самых наркотиков во всей Восточной части страны.
Она не знала, почему всё ещё жива с такими познаниями. Может, потому что Бредфорт не верил, что у неё есть доказательства, может, потому что не верил, что у неё хватит духу свои доказательства обнародовать. Духу у неё хватит, вот только Александра не знает, кому можно доверять. А сколько раз она срывалась на крик, обвиняя его в преступлениях. «Отец» на это только устало обмахивался буклетом из психиатрической клиники. Ему хватит связей сунуть туда и её.
Бред Маккормик обложил её со всех сторон. Он оплачивал ей Медицинский Университет – единственную возможность рано или поздно выйти из этой зависимости. Он положил её под своего протеже, чтобы она не выдала его грязные тайны кому-нибудь со стороны. У неё – наследницы одной из влиятельнейших семей – за душой не было ни цента и ни одного рычага давления. Работа, учёба, курсы самообороны и анонимный клуб для переживших сексуальное насилие, разумеется, в тайне от него – длины поводка, на котором держит её Маккормик, хватает только на это.
– Мы найдём ублюдка, который сделал это, – клятвенно обещает Бредфорт не то себе, не то ей. И лицо его при этом такое одухотворенное, такое преисполненное жаждой справедливости. Тошно. Сандра сухо обнимает безутешную миссис Беккет и удаляется с кладбища, опираясь на руку личного водителя-телохранителя – с недавних пор его присутствие стало обязательным, конечно же, по приказу «отца». Пусть думают, что ей стало нехорошо.
– Как расследование продвигается?
– Не очень. Выстрел был с расстояния больше полутора миль. Скорее, всего это военный снайпер, слишком хорошая подготовка. Точку определить практически невозможно – в том месте бизнес-центр, много высотных зданий. Но парни носом роют.
– Понятно.
Джон не был в курсе дел её отчима – Бред Маккормик не любит делиться ни властью, ни знаниями, однако, и такому, как он, требовался человек, которому можно доверять. Именно в Джоне он взращивал такого человека. И именно это день за днём убивало в Сандре желание продолжать с Джоном отношения.
– К миссис Беккет?
– Нет, на работу. Не могу это выдержать.
