скачать книгу бесплатно
Наверное, она спала. Этого не могло происходить: у нее в гостиной стояли друг перед другом двое мужчин. Один – Малькольм с повисшей, как плеть, левой рукой. Другой – незнакомый, небольшого роста, крепкого сложения. Он стоял спиной к ней в какой-то странной позе.
– Ты, – услышала она очень тихий голос незнакомца. – Довольно от тебя неприятностей.
Только тут до нее дошло, что это происходит на самом деле. Медленно, очень медленно незнакомец двинулся к Малькольму, а она нырнула на кухню, схватила с магнита на стене длинный разделочный нож и бросилась назад, к незнакомцу.
Почтальон услышал стук каблуков по паркету. Ограничившись ложным выпадом в сторону Малькольма, он резко повернулся лицом к новой угрозе. Однако все, что увидел, – это перепуганную девушку, стоявшую с судорожно сжатым в правой руке ножом. Увиденное успокоило почтальона, и он медленно, покачивающейся походкой двинулся в ее сторону. Дрожа, Венди попятилась от него. Он дал ей отступить к самой двери на кухню, а затем сделал выпад. Левой ногой он выбил у девушки из руки нож, а левый кулак рассек кожу чуть ниже ее левой скулы, и она повалилась, оглушенная, на диван.
Однако почтальон забыл важнейшее правило поединка с несколькими неприятелями. Человек, на которого нападают двое или более соперников, должен находиться в непрерывном движении, отражая атаки со всех сторон. Стоит ему сконцентрироваться на ком-то одном, как он подставляет себя под удар другого. Сразу же после того, как почтальон вывел из строя Венди, ему стоило обернуться и напасть на Малькольма. Вместо этого он решил добить девушку раз и навсегда.
Почтальон делал первый шаг в направлении поверженной Венди, а Малькольм уже держал в руке автомат. Левая рука действовала плохо, но он все-таки навел ствол с глушителем на почтальона, уже заносившего руку для последнего удара.
– Стой!
Почтальон все-таки повернулся к нему, и тут Малькольм нажал на спуск. Кашляющие звуки не смолкали до тех пор, пока грудь почтальона не расцвела букетом алых брызг. Тело его перелетело через диван и рухнуло на пол.
Малькольм помог Венди подняться. Ее левый глаз уже начал заплывать, и по щеке стекала тоненькая струйка крови. Она негромко всхлипывала.
У Малькольма ушло пять минут на то, чтобы ее успокоить. Он осторожно выглянул сквозь жалюзи в окно. Улица была пуста. Желтый фургон на противоположной стороне выглядел пустым. Кондор оставил Венди внизу; она сжимала в руках автомат, нацеленный на дверь. Он велел ей стрелять в любого, кто попробует войти. Наверху Малькольм поспешно оделся, затем сунул деньги, одежду и все, что купила для него Венди, в один из ее пустых чемоданов. Когда он спустился вниз, девушка почти пришла в себя. Он отправил ее наверх собираться. В это время он обыскал труп, но ничего не обнаружил. Через десять минут Венди, умытая, спустилась обратно в гостиную с еще одним чемоданом.
Малькольм набрал в грудь воздуха и отворил дверь. Револьвер он прятал под курткой. Он не смог заставить себя взять автомат. Он вышел на крыльцо. Никто в него не стрелял. Он подошел к машине. Ни одной пули. На улице не было видно вообще никого. Малькольм кивнул Венди. Она подбежала к машине с чемоданами в руках. Они забрались в салон, и Кондор медленно повел машину прочь.
Пауэлл устал. Он и еще двое вашингтонских детективов прочесывали улочки в районе, где в последний раз видели Малькольма. Они опрашивали людей во всех домах. И все, что они нашли, – это тех, кого уже опрашивали. Пауэлл прислонился к фонарному столбу, пытаясь собраться с мыслями, когда увидел, что один из детективов спешит к нему.
Детектива звали Эндрю Уолш, и он специализировался на убийствах. Он пошатнулся и вцепился в рукав Пауэлла, чтобы не упасть.
– Похоже, я кое-что нашел, сэр. – Уолш помолчал, переводя дух. – Помните, все, кого мы опрашивали, показали, что с ними до нас уже говорили? Так вот, я нашел одного, сторожа с автостоянки, и он говорит, что рассказал копу кое-что, что не вошло в официальную сводку.
– Ради бога, что? – Пауэлл разом забыл про усталость.
– Он опознал Малькольма по фотографии, которую показал ему коп. Более того, он рассказал тому, что видел, как Малькольм садился в машину к вот этой девушке… вот ее имя и адрес.
– Когда все это случилось?
– Вчера во второй половине дня.
– Тогда быстро! – Пауэлл бегом бросился к машине. Задыхавшийся детектив старался не отставать.
Они проехали три квартала, когда зажужжала рация под приборной доской.
– Да? – рявкнул Пауэлл в микрофон.
– Сэр, группа, продолжающая опрос врачей, доложила, что доктор Роберт Кнудсен узнал на фото Малькольма мужчину, который вчера обращался к нему по поводу фарингита. Он осматривал подозреваемого в доме Венди Росс – Эр, О…
Пауэлл оборвал диспетчера на полуслове:
– Мы как раз едем к ней домой. Я хочу, чтобы все наши группы сосредоточились в том районе, но не приближались к дому, пока я сам туда не приеду. Скажите, пусть прибудут туда как можно быстрее, но максимально скрытно. А теперь соедините меня с боссом.
Прошло не меньше минуты, когда из динамика зазвучал голос пожилого джентльмена.
– Да, Кевин, мальчик, что у тебя?
– Мы едем к убежищу Малькольма. Обе группы должны подъехать туда более-менее одновременно. Детали расскажу потом. Есть еще одно: кто-то с официальным удостоверением тоже искал Малькольма и не доложил о том, что узнал.
Последовала долгая пауза.
– Это многое объясняет, мой мальчик, – произнес пожилой джентльмен. – Очень многое. Будь осторожен. Надеюсь, ты успеешь вовремя. – Связь отключилась. Пауэлл положил микрофон и попробовал отделаться от ощущения, что он, возможно, уже опоздал.
Десять минут спустя Пауэлл и трое детективов позвонили в дверь Венди. Они подождали минуту, потом самый крупный из детективов выбил дверь. Спустя еще пять минут Пауэлл докладывал пожилому джентльмену о находках.
– Тело до сих пор не опознано. Мундир почтальона поддельный. Автомат «Стен» с глушителем, возможно, использовался при нападении на Общество. Насколько я могу судить, он с кем-то дрался, возможно, с нашим приятелем. Малькольм сумел отобрать у него автомат. Уверен, автомат принадлежал почтальону – у того в сумке специальные крепления для его переноски. Похоже, нашему парню продолжает здорово везти. Мы нашли фотографию девушки, и у нас есть номер ее водительского удостоверения. Что вы намерены с этим делать?
– Передай полиции, пусть объявят ее в розыск по… по обвинению в убийстве. Это выведет на время из игры тех, кто следит за нами и использует наши удостоверения. А пока я хочу узнать, кто убитый, и хочу узнать об этом быстро. Разошли его фото и отпечатки пальцев по всем агентствам с пометкой «особо срочно». Другой информации не сообщай. Отправь своих людей на поиски Малькольма и девушки. А потом, сдается мне, придется нам немного подождать.
Когда Пауэлл и другие расходились по машинам, мимо проехал темный седан. Водитель его был высок и болезненно худ. Пассажир, мужчина запоминающейся внешности со странными глазами – спрятанными, правда, за темными очками, – сделал ему знак проезжать, не останавливаясь. Никто не обратил внимания на их машину.
Малькольм петлял по Александрии, пока не нашел площадку, где торговали подержанными машинами. Он проехал дальше, остановил «Корвейр» в двух кварталах от нее и отправил Венди за покупкой. Спустя десять минут, побожившись, что ее и в самом деле зовут миссис А. Эджертон, как она назвалась в купчей, и заплатив лишнюю сотню наличными, Венди выехала с площадки в относительно новом «Додже». Малькольм пересел за руль «Корвейра» и доехал следом за ней до парка. Там они перегрузили чемоданы, сняли с их машины номера, после чего уселись в «Додж» и не спеша уехали прочь.
Малькольм вел машину пять часов. На протяжении всей поездки Венди не произнесла ни слова. Они остановились в Виргинии, в мотеле городка Пэрисбург, где Малькольм зарегистрировал их как мистера и миссис Ивенс. Машину он поставил с обратной от дороги стороны здания – «чтобы не запылилась от проезжающих машин». Пожилая владелица мотеля только пожала плечами и отвернулась к своему телевизору. Она к такому привыкла.
Венди неподвижно лежала на кровати. Малькольм медленно разделся, принял свои лекарства, вынул и убрал контактные линзы. Потом подсел к ней.
– Почему бы тебе не раздеться и не поспать немного, а, милая?
Девушка повернулась и посмотрела на него.
– Это ведь взаправду было. – Она не спрашивала, а констатировала факт. – Все это было взаправду. И ты убил этого типа. В моей квартире. Ты убил человека.
– Или он, или мы. Ты ведь сама это понимаешь. И ты тоже устала.
Венди отвернулась.
– Понимаю. – Она встала и медленно разделась. Потом выключила свет и забралась под одеяло. В отличие от прошлых ночей, она не прижалась к нему. Когда Малькольм примерно через час заснул, она все еще лежала с открытыми глазами.
Воскресенье
Чем ярче свет, тем глубже тени.
Гёте
– Ну что ж, Кевин, похоже, мы кое-чего добились.
Жизнерадостный голос старого джентльмена с трудом пробивался сквозь туман, окутывавший сознание Пауэлла. Все тело болело, но он почти не замечал этого. Кевин привык к нагрузкам куда большим, чем одна бессонная ночь. Беда только, за три месяца отдыха Пауэлл привык вставать по воскресеньям позже обычного. К этому добавлялись раздражение и досада на свое нынешнее задание. Его участие до сих пор ограничивалось пассивной ролью наблюдателя. Два года подготовки, десять лет оперативного опыта – и все ради того, чтобы оставаться на побегушках и собирать информацию, которую мог бы нарыть любой коп? Тем более многие копы этим сейчас и занимались. В общем, Кевин не разделял оптимизма пожилого джентльмена.
– Чего именно, сэр? – При всем своем раздражении Пауэлл старался говорить почтительно. – Что, напали на след Кондора и девушки?
– Нет, пока нет. – Несмотря на бессонную ночь, босс буквально сиял. – Есть вероятность, что именно она купила ту машину, но мы пока ее не нашли. Нет, прогресс достигнут по другому направлению. Мы опознали убитого.
В голове у Кевина мигом прояснилось.
– Наш приятель, – продолжал пожилой джентльмен, – некогда звался сержантом морской пехоты Келвином Ллойдом. В пятьдесят девятом году он, служа в Корее, довольно неожиданно уволился из корпуса, но из Кореи не уехал, работая инструктором южнокорейской морской пехоты. Велика вероятность, что он замешан в убийстве хозяйки сеульского борделя и одной из ее девиц. Доказательств так и не нашли, но флотские следователи полагают, что они с мадам промышляли контрабандой и повздорили на этой почве. Вскоре после того, как тела двух женщин были обнаружены, Ллойд дезертировал. Нельзя сказать, чтобы корпус морской пехоты искал его слишком настойчиво. В шестьдесят первом флотская разведка получила донесение, согласно которому он – несколько внезапно, сдается мне – умер в Токио. Однако в шестьдесят третьем его опознали в числе нескольких других торговцев оружием в Лаосе. Судя по всему, работа Ллойда заключалась в технической поддержке. В тот период он был связан с человеком по имени Винсент Дейл Мароник. Но о Маронике потом. Ллойд пропал из поля зрения в шестьдесят пятом и до вчерашнего дня считался мертвым.
Пожилой джентльмен помолчал. Пауэлл осторожно покашлял, испрашивая возможности подать голос. Босс снисходительно кивнул.
– Ладно, – произнес Кевин. – Ну, это нам теперь известно. И чем нам поможет это знание?
Джентльмен назидательно поднял указательный палец.
– Терпение, мой мальчик, терпение. Не будем спешить – и тогда увидим, где и какие тропы пересекаются.
Вскрытие Уэзерби показало всего лишь вероятность стороннего вмешательства, но с учетом всего происходящего я оценил бы эту вероятность как весьма высокую. Не исключено, что его смерть вызвана воздушным пузырем в кровеносной системе, но патологоанатомы не могут в этом ручаться. Однако врачи настаивают, что умереть ему помогли – и что сами они не виноваты. Я склонен с ними согласиться. Для нас, конечно, досадно, что Уэзерби уже не удастся допросить, но для кого-то его смерть – удачное избавление. Слишком, я бы сказал, удачное. Я уверен, что полковник был двойным агентом, хотя, на кого он еще работал, у меня нет ни малейшего представления. Пропавшие документы, наш приятель с удостоверениями, прочесывающий город раньше нас, то, как было организовано нападение на Общество… От всего этого попахивает предательством. Теперь, когда Уэзерби устранили, все указывает на то, что он мог выболтать кое-что, слишком для кое-кого опасное. А еще эта перестрелка за театральным кварталом. Мы уже толковали о ней, но тут мне в голову пришла одна идея. По моей просьбе тела Воробья-4 и Уэзерби осмотрел наш баллистик. Кто бы ни стрелял в Уэзерби, он ему своей пулей почти ногу оторвал. А у Воробья-4 в горле всего лишь маленькая аккуратная дырочка. Баллистик сомневается, что обоих подстрелили из одного пистолета. А это – в сочетании с тем фактом, что Уэзерби в перестрелке не убили, – делает всю эту историю еще более подозрительной. Сдается мне, наш приятель Малькольм по какой-то причине пальнул в Уэзерби и сбежал. Того, конечно, ранило, но не настолько, чтобы он не мог убрать свидетеля, Воробья-4. Но и эта новость не самая интересная.
С пятьдесят восьмого по шестьдесят девятый Уэзерби работал в Азии, в основном в Гонконге, но с выездами в Корею, Японию, Тайвань, Лаос, Таиланд, Камбоджу и Вьетнам. Поднялся за это время по служебной лестнице от оперативника до начальника резидентуры. Ты заметил, мой мальчик, что он был в тех краях и в то же самое время, что и наш покойный почтальон? А теперь небольшое, но занятное, очень занятное отклонение от темы. Что тебе известно о человеке по имени Мароник?
Пауэлл нахмурился.
– Кажется… кажется, он был кем-то вроде суперагента по особым поручениям. Насколько я помню, фрилансер.
Пожилой джентльмен довольно улыбнулся.
– Отлично, мой мальчик, отлично. Хотя вряд ли точно понимаю, что именно ты имеешь в виду под приставкой «супер». Если ты имел в виду особо опытного, вдумчивого, осторожного и в высшей мере успешного, то ты прав. А если хотел сказать про идейного и преданного работодателю, то очень и очень ошибаешься. Винсент Мароник был – и есть, если я не ошибаюсь, – лучшим агентом-фрилансером за много лет. Возможно, лучшим в своем ремесле. Для тактических операций – лучшим из всех, кого можно купить за деньги. Чертовски опытный. Нам неизвестно, где он так выучился, – в одном мы уверены: он американец. По части отдельных способностей, может, он и не такой уж гений. Можно найти разработчиков лучше, чем он, лучших снайперов, лучших диверсантов. Но по части универсальности, а еще по части крутизны с ним не сравнится никто. Очень, очень опасный тип, один из немногих, кого я мог бы бояться.
В начале шестидесятых он всплыл на службе у французов. Работал все больше в Алжире, но обрати внимание, мой мальчик, обслуживал также их интересы в Юго-Восточной Азии. С шестьдесят третьего года он попал в поле зрения тех, кто занят в нашем деле. В разное время работал на англичан, китайских коммунистов, итальянцев, южноафриканцев, конголезцев, канадцев. Пару раз даже выполнял задания Управления. А еще оказывал услуги консультанта ИРА и ОАС, то бишь, выходит, работал против своих бывших французских хозяев. Его работой всегда были довольны. Неудачные операции если и случались, то нам о них неизвестно. Услуги Мароника стоят очень дорого. Ходили слухи, что он выбирал только крупные дела. Бог знает, почему он занялся этим бизнесом, но, сдается мне, это единственный род занятий, где его таланты раскрывались полностью, да к тому же хорошо оплачивались. А теперь, мой мальчик, самое интересное.
В шестьдесят четвертом Мароник устроился на работу на Тайвань, к Чан-Кай-Ши. Использовали его поначалу в операциях против континентального Китая, но со временем генералиссимус начал испытывать проблемы с жителями Тайваня, да и среди таких же иммигрантов, как он сам, объявились диссиденты. В обязанности Маронику вменили поддержание порядка. Вашингтону отдельные аспекты внутренней политики чанкайшистов не понравились. Здесь начали опасаться, что используемые генералиссимусом методы могут отрицательно сказаться и на нашем имидже. Генералиссимус не согласился с ними и продолжал развлекаться на свой манер. Примерно в это время нас и начал тревожить Мароник. Слишком он был хорош и доступен для всякого, у кого имелись деньги. Он ни разу не орудовал против нас, но все понимали, что это до поры до времени. В общем, Управление решило укоротить Мароника – в качестве превентивной меры, а еще в качестве тонкого намека генералиссимусу. Так вот, как ты думаешь, кто руководил резидентурой на Тайване, когда она получила приказ на устранение Мароника?
Пауэлл почти не сомневался, поэтому ответил сразу:
– Уэзерби?
– Угадал. Ответственным за операцию по устранению был именно полковник Уэзерби. Он доложил о ее успешном завершении, но есть тут одна загвоздочка. В качестве метода выбрали бомбу, заложенную в квартире Мароника. При взрыве погибли и Мароник, и агент-китаец, который ее закладывал. Оба трупа, само собой, почти полностью уничтожены взрывом. Уэзерби наблюдал за взрывом и давал показания как свидетель. А теперь сдадим-ка чуток назад во времени. Кого, как ты думаешь, нанимал Мароник для участия по меньшей мере в пяти операциях?
Тут можно было и не гадать.
– Нашего мертвого почтальона, – ответил Пауэлл. – Сержанта Келвина Ллойда.
– И как ты догадался? И вот ведь какое совпадение… У нас не имелось подробного досье на Мароника, только несколько нечетких фоток, неполных описаний, всякая такая ерунда. И угадай-ка, чье досье пропало? – Пожилой джентльмен даже не дал Пауэллу открыть рот, потому что ответил сам: – Мароника. А еще пропали записи про сержанта Ллойда. Очень мило, а?
– Не то слово. – Пауэлл все еще казался озадаченным. – Скажите, сэр, а что навело вас на мысль, что во всем этом замешан Мароник?
Пожилой джентльмен улыбнулся.
– Напряг извилины. Сначала прикинул, кто вообще мог бы провернуть подобную операцию, как нападение на Общество. Таких набралось с дюжину. Но когда из этой дюжины пропало досье одного Мароника, это уже интереснее, не так ли? Флотская разведка прислала данные на Ллойда, и в досье значилось, что он работал с Мароником. Вот тут-то колесики и завертелись. А когда оказалось, что оба повязаны с Уэзерби, тут уж и лампочки замигали, и музычка заиграла. Вот так вот: я битое утро провел, напрягая извилины, а мог бы кормить голубей да цветочки нюхать.
В комнате наступила тишина: босс отдыхал, а Кевин думал.
– Значит, – произнес наконец Пауэлл, – вы думаете, Мароник затеял против нас какую-то операцию, а Уэзерби работал на него изнутри нашей организации? По крайней мере какое-то время?
– Нет, – мягко возразил начальник. – Я так не думаю.
Вот тут Кевин удивился уже по-настоящему. Все, на что его хватило, – это уставиться на пожилого джентльмена в ожидании, пока тот продолжит.
– Первый и самый очевидный вопрос: зачем? С учетом происходящего и того, как все происходило, не думаю, что к этому вопросу можно подходить, используя обычную логику. А если к нему подойти не с обычной логикой, значит, мы начинали с ошибочного предположения – что объектом действий является ЦРУ. Теперь второй вопрос: кто? Кто мог бы заплатить – и, могу предположить, заплатить по-царски – Маронику за измену Уэзерби и содействие как минимум Ллойда за то, чтобы на нас напали, причем именно таким образом? Даже с учетом этой поддельной чешской записки, мне в голову никто не приходит. Это, само собой, возвращает нас к вопросу «зачем?», а дальше мы уже будем без толку ходить по кругу. Нет, сдается мне, что правильнее задавать вопрос не «зачем?» или «кто?», а «что?». Что происходит? Если мы найдем ответ на этот вопрос, ответы на остальные придут сами собой. Так вот, ключ к вопросу «что?» только один – и это наш приятель, Малькольм.
Пауэлл устало вздохнул.
– Итак, мы вернулись к тому, с чего начинали, – с поисков нашего пропавшего Кондора.
– Не совсем, мой мальчик, не совсем. Я поручил кое-кому из моих людей порыться как следует в Азии, поискать, что связывает Уэзерби, Мароника и Ллойда. Возможно, они не найдут ничего, но как знать, как знать. А еще мы лучше представляем себе соперника, так что я поручил еще кое-кому поискать Мароника.
– Со всеми ресурсами, сэр, что у вас в распоряжении, мы могли бы без труда выйти на одного из двух, на Малькольма или Мароника… имена прямо как у клоунского дуэта, вам не кажется?
– Нет у нас ресурсов, Кевин. У нас есть мы, а еще то, что мы сможем наскрести в вашингтонской полиции.
Пауэлл поперхнулся.
– Какого черта? У вас под началом полсотни людей, и копы предоставят вам столько же. В Управлении над этим делом уже работают сотни сотрудников, не говоря уже о Бюро, АНБ и прочих. Стоит сообщить им все, что вы сказали мне, и они…
– Кевин, мальчик, – мягко, но решительно перебил его пожилой джентльмен. – Подумай хоть немножко. Уэзерби – двойной агент, сотрудник Управления; возможно, кроме него есть и еще кто-то из нижнего звена. Как мы предполагаем, это он добывал фальшивые удостоверения, делился необходимой информацией и даже сам участвовал в операциях. Но если он двойной агент, кто тогда организовал его убийство, кто вообще мог знать, где он находится (ведь это держалось в строжайшем секрете), кто обладал необходимым доступом, чтобы провести туда убийцу (скорее всего, опытного Мароника) и затем вывести его обратно? – Он помолчал, наслаждаясь сменой настроений на лице у Кевина. – Верно, другой двойной агент. И, если мои извилины меня не подводят, занимающий весьма высокое положение. Мы не можем рисковать, допустив еще одну утечку. А раз мы не можем никому доверять, придется проворачивать все это нам самим.
Пауэлл нахмурился и подумал еще немного.
– Могу я предложить, сэр?
Пожилой джентльмен изобразил на лице неподдельное удивление.
– Ну почему же нет, мой мальчик? От тебя и ждут, что ты будешь пользоваться головой, пусть даже и боишься обидеть старших.
Пауэлл чуть улыбнулся.
– Нам известно… ну, по крайней мере мы предполагаем утечку информации, причем на самом верху. Тогда почему бы нам, продолжая искать Малькольма, не сконцентрировать усилия на поисках места этой утечки? Мы могли бы вычислить, от какой группы она исходит, и заняться ею. С помощью внешнего наблюдения мы могли бы отловить этих людей, даже если бы они не оставляли за собой следа. Обстоятельства давят на них, заставляя предпринимать что-то. Ну, по крайней мере должны же они поддерживать связь с Мароником?
– Кевин, – все так же тихо ответил босс. – Твоим рассуждениям не откажешь в логике, но весь план ущербен с самого начала. Ты исходишь из того, что мы сможем вычислить группу людей – источник утечки. Но со спецслужбами одна закавыка – если подумать, так это одна из причин, по которым и создана наша лавочка, – все у них так запутано и раздуто, что в такую группу запросто может войти полсотни человек, и хорошо, если не сотня или две. И не факт, что они сами в ней виновны. Возможно, информация просачивается не от самого сотрудника, а, скажем, от его секретарши. Или, например, его связник работает на двух хозяев. И даже если утечка исходит от второстепенных лиц вроде секретарши или связного, наблюдение за ними потребует уйму ресурсов. Я уже сказал, нам придется полагаться на себя. А чтобы претворить твое предложение в жизнь, нам понадобилось бы заручиться одобрением и поддержкой кое-кого из тех, кого мы подозреваем. Так дело не пойдет. Еще одна проблема связана с самой природой тех, с кем мы имеем дело. Они все профессионалы по части разведки. И ты думаешь, они позволят спокойно за собой наблюдать? А если и нет, у каждого из этих ведомств имеется своя служба безопасности, которую нам придется обходить. Например, разведка военно-воздушных сил постоянно проводит проверки – и своих объектов, и линий связи. Так они уверены и в благонадежности собственного персонала, и в том, что за ними никто не шпионит. Выходит, нам пришлось бы избегать внимания и этой службы безопасности, и нашего опытного, настороженного подозреваемого. То, с чем мы имеем дело, – продолжил пожилой джентльмен, сложив кончики пальцев домиком, – это классическая проблема спецслужб. Мы обладаем едва ли не самой мощной в мире разведывательной службой, которая, по иронии судьбы, предназначена для того, чтобы предотвращать утечки информации из нашей страны и добывать ее извне. Стоит нам глазом моргнуть, и сотня хорошо подготовленных людей докопается до любой мелочи вроде неправильно прикрепленной багажной бирки. Или мы можем натравить эту же самую орду на любую маленькую группу, и через несколько дней будем знать все о том, чем она занимается. Мы можем крепко надавить на любое место по нашему желанию. Вот в этом-то и проблема: мы пока не знаем, куда давить. Мы знаем, что в механизме есть слабое место, но до тех пор, пока не изолируем ту область, где она находится, мы не сможем приступить к починке. Попытки сделать это почти наверняка обречены на провал и, мягко говоря, небезопасны. И потом, как только мы начнем искать утечку, наши противники узнают, что нам о ней известно. Ключ ко всей проблеме – Малькольм. Он может отыскать для нас этот источник утечки, ну, или хотя бы подтолкнуть в нужном направлении. Если ему это удастся или мы найдем связь между операцией Мароника и кем-либо в наших спецслужбах, мы, разумеется, прижмем подозреваемого к ногтю. Но до тех пор, пока у нас не появится серьезной зацепки, такая операция будет неуклюжей, можно сказать, стрельбой вслепую. Я такой работы не люблю – очень уж мало от нее проку.
– Простите, сэр. – Пауэлл постарался не выказать досады. – Пожалуй, я ляпнул, не подумав.
Пожилой джентльмен энергично замотал головой.
– Вовсе нет, мой мальчик! – вскричал он. – Ты думал, и это хорошо. Это единственное, чему мы не можем научить наших людей, а громоздкие организации так и вовсе пытаются от этого отучить. Лучше, чтобы ты думал здесь, в моем кабинете, и выдвигал идеи, скажем так, скоропалительные и не до конца продуманные, чем если бы действовал в реальной обстановке как безмозглый робот. Это не принесло бы ничего, кроме неприятностей, да и угробиться так недолго. Думай, Кевин, думай, только чуть внимательнее, ладно?
– Значит, наш план все еще заключается в том, чтобы отыскать Малькольма и доставить его сюда целым и невредимым, так?
Пожилой джентльмен улыбнулся.
– Так, да не совсем. Я тут долго мозговал насчет нашего приятеля Малькольма. Я уже сказал, что он наш ключ ко всему. Наши противники, кем бы они ни были, хотят видеть его покойником, очень хотят. Если нам удастся сберечь его живым и превратить в нечто столь для них опасное, что они бросят все силы на его устранение, вот тогда мы сможем этим ключом воспользоваться. Сосредоточившись на Кондоре, Мароник и компания превратятся в замочную скважину. И тогда, с помощью осторожности и везения мы этот замочек ключом и отопрем. Ну, конечно, дело за малым – отыскать Кондора и сделать это быстро, пока это не сделали другие. Я тут сделал кое-какие распоряжения на этот счет. Но когда мы его найдем, то снарядим его как надо. Ты пока отдохни, а потом мой помощник передаст тебе инструкции и необходимую информацию.
Кевин встал, шагнул к двери, но задержался.
– Скажите, сэр, а на Мароника вы мне ничего не дадите?
