Выжить в пандемию

Как мы видим, COVID-19 – лишь один из многочисленных коронавирусов, унаследованных от летучих мышей XXI веком, щедрым на смертельные вирусные вспышки: речь не только о SARS 2002 и MERS 2012, но и об эпидемии SADS 2016 года. Уровень смертности от новой инфекции (главным симптомом которой была острая диарея[8]) у поросят достигал 90 %, что практически полностью уничтожило промышленное свиноводство в том же регионе, где ранее вспыхнул SARS. Было установлено, что SADS-CoV происходит от коронавируса, обнаруженного у летучих мышей, обитающих в горной пещере неподалеку от одной из ферм.105 Вырубки лесов и широко развернутое разведение,106 когда миллионные стада свиней вторгались в естественные владения летучих мышей, создали благоприятные условия для передачи коронавируса от одних другим.107

Вирус с синдромом острой диареи у свиней – это еще один предполагаемый коронавирус, перекинувшийся на них от летучих мышей.108 В 2010 году в Китае вспыхнул очаг чрезвычайно вирулентной инфекции, перекинувшийся затем в США, причинив местному свиноводству огромные убытки и унеся почти 10 % поголовья.109 Третьим новым коронавирусом стал свиной дельта-коронавирус (PDCoV), проявившийся в Китае в прошлом десятилетии.110 Быстро распространяясь, он достиг американского побережья к 2014 году.111 Подобная модель появления и всплесков новых коронавирусов, по-видимому, постепенно ускоряется, в частности за счет того, что «интенсивно-промышленные методы ведения сельского хозяйства приводят к тому, что тысячи животных помещаются в единой замкнутой среде».112

Несомненно, стоит продолжать тщательное наблюдение за ситуацией,113 однако можно с уверенностью утверждать, что известные на сегодняшний день свиные коронавирусы не заразны для человека. В то же время коронавирусы славятся стремительными мутациями и рекомбинациями, в процессе которых они с легкостью жонглируют блоками генетического кода, чтобы адаптироваться к нынешним носителям или же искать новых. То, что многие коронавирусы домашнего скота возбуждают хронические инфекции, способные моментально охватывать стада в тысячи голов благодаря их скученности в замкнутом пространстве ферм, увеличивает вероятность появления очередного коронавирусного мутанта, вознамерившегося «разжиться новыми носителями»114 и потенциально пригласить на свою вечеринку и человечество.

Для возбуждения пандемии респираторного заболевания вирусу нужно распространиться на легкие; большинство же коронавирусов летучих мышей и домашнего скота проявлялись преимущественно в форме кишечных инфекций.115 Исключением из этого правила является куриный вирус инфекционного бронхита (IBV) – самый первый обнаруженный коронавирус.116 IBV – не только главная причина респираторных инфекций у девяти миллиардов ежегодно выращиваемых на американских птицефермах кур. Он распространен повсюду, где есть промышленное птицеводство. При этом инфицированность IBV часто достигает 100 %.117 На сегодняшний день известны случаи заражения IBV среди млекопитающих лишь при непосредственном введении вируса в головной мозг.118

Учитывая количество самых разных коронавирусов у многих видов, можно сказать, что появление очередной генной комбинации, опасной для человека, не просто потенциально возможно. Это вопрос времени.119 Уже в случае с дельта-коронавирусом у свиней было обнаружено, что шипы вируса способны сцепляться с рецепторами клеток не только свиного кишечника,120 но и с клетками дыхательных путей человека.121 Исследования PD-CoV in vitro показали, что вирус способен инфицировать и человеческие, и куриные клетки.122 Также были зафиксированы и живые случаи заражения куриц PDCoV123 (схожим же образом коронавирус от телят способен передаваться индюкам).124 Таким образом, PDCoV может стремительно распространяться от курицы к курице.125 Учитывая восприимчивость к инфекции человеческих клеток, ученые из Университета штата Огайо написали обращение в феврале 2020 года в Emerging Infectious Diseases – издании, выпускаемом Центром по контролю и профилактике заболеваний (ЦКЗ): «Очень важно подробно исследовать, как PDCoV адаптируется и мутирует у разных видов животных и человека, для выявления наличия угрозы пандемии, вызванной этим вирусом».126

SADS-CoV также умеет заражать человеческие клетки в чашке Петри, а в лабораторных условиях – мышей. Указывая на «способность SADS-CoV успешно разрастаться в клеточных линиях человека», группа исследователей пришла к выводу, что «не следует пренебрегать вероятностью того, что данный CoV, от летучих мышей передавшийся свиньям, не “перескочит” затем и на людей».127 Таким образом, не только панголины, но и свиньи могут выступать в качестве «плавильного котла» для новых поколений коронавирусов, обладающих высоким пандемическим потенциалом.128

Итак, новые коронавирусы стремительно появляются,129 передаваясь от одного вида животных другому по всему миру. Чем больше новых коронавирусов перемешается во все большем количестве видов, тем выше вероятность появления штаммов, несущих потенциальную пандемию.130 Ведь если популяции панголинов в масштабах всего мира исчезающе малы,131 то свиней выращивается и забивается ежегодно более миллиарда в одном лишь Китае,132 а это всерьез грозит тем, что следующая пандемия вспыхнет уже из-за домашних, а не диких животных – что, кстати, вполне возможно, уже и произошло.

COVID-19 может быть не первой коронавирусной пандемией

Коронавирусы – вторая по распространенности причина простудных заболеваний.133 На сегодняшний день мы знаем четыре таких коронавируса, что дает в сумме семь коронавирусов, возбуждающих заболевания у человека. Считается, что SARS мы подхватили от цивет, MERS – от верблюдов, а COVID-19 – скорее всего, от панголинов. От кого же у нас простудные коронавирусы?

Происхождение двух из четырех известных простудных коронавирусов покрыто тайной; остальные же два – HCoV-229E и HCoV-OC43 – восходят к верблюдам134 и либо крупным рогатым, либо свиньям135 соответственно. Так, если полученная от верблюдов простуда предвещала смертоносный MERS, способный убить одного из трех инфицированных, то, может, и коронавирус, полученный от домашнего скота, также сулит человечеству вспышку страшной эпидемии? Некоторые ученые считают, что она уже была.

Согласно так называемым молекулярным часам, появление человеческого коронавируса OC43 датируется периодом активности бычьего коронавируса, вызывающего «дорожную лихорадку», передавшегося человеку около 1890 года. Это весьма примечательно: в 1890 году как раз происходила пандемия. Традиционно считается, что в 1889–1890 годах вспыхнула пандемия испанского гриппа, однако датировка HCoV-OC43 тем же периодом заставила исследователей выдвинуть предположение, что тогда был межвидовый «перескок» коронавируса, подобный тому, что сделал COVID-19. Эту гипотезу также подтверждает и факт, что до пандемии по всему миру участились случаи поголовного вымирания целых стад от респираторных заболеваний.136

Скорее всего, мы никогда с точностью не узнаем о причинах пандемии 1889–1890 годов, но можем принять необходимые меры для предотвращения следующей. Чтобы понять COVID-19, как и другие смертельные заболевания, следует понять их историю и эволюцию. Мы должны извлечь уроки из прошлого, чтобы суметь защитить себя в будущем. Такова главная тема этой книги – профилактика пандемии. Лучший способ пережить пандемию – суметь предотвратить ее до того, как она начнется.

Введение

То был «идеальный шторм» – буря, равные которой случаются, может, раз в столетие: в яростном норд-осте сплелось такое множество самых невероятных обстоятельств, что хуже, пожалуй, быть уже не могло. Волны вздымались на десятиэтажную высоту, а ветер разыгрался уже свыше 100 узлов.[9] Все море взбунтовалось немыслимо; мало кому доводилось лицезреть подобный шторм.

Себастьян Юнгер, «Идеальный шторм»

Миллионы людей по всему миру умрут от пандемии COVID-19.137 По США самый «оптимистичный» прогноз, озвученный на заседании Американской больничной ассоциации, предполагает около полумиллиона жертв среди американских граждан.138 Но при должном соблюдении всех предписанных мер по самоизоляции и гигиене эта цифра упадет ниже ста тысяч.139 Но и пятьсот тысяч умерших – не предел. Кажется невероятным, но все может принять гораздо более скверный оборот.

Несмотря на то что тысячи и тысячи людей уже погибли, миллионы еще умрут в будущем, несколько миллиардов человек сидит взаперти, а мировые рынки терпят триллионные убытки – несмотря на все это, пандемия COVID-19 лишь только начинает преодолевать барьер второй или третьей категории тяжести.

Индекс построен на манер Шкалы ураганов, отражающей силу и разрушения, нанесенные стихией, давая возможность ЦКЗ классифицировать смертоносную силу различных пандемий.141 В основе графика (рис. 1) лежит уровень летальности и процент заболевших, которые в итоге потенциально станут жертвами инфекции. Так, во время самой губительной пандемии в истории – испанского гриппа 1918 года, заболел каждый третий, из которых умерло 2 %.142, 143 Таким образом, пандемии 1918 года была присвоена 5-я категория тяжести, аналогичная «катастрофическому» уровню Шкалы ураганов Саффира – Симпсона, называемому также супертайфуном, когда постоянная скорость ветра в буре превышает 70 м/с.144 Уровень смертности от COVID-19 куда ниже и близится примерно к 0,5 % – исходя как из актуальных данных по регионам, выполнившим наибольшее количество тестов,145–147 так и из анализа исторических тенденций развития пандемий, применяющегося для расчетов в реальном времени.148

Рис. 1. Индекс тяжести пандемий (разработан Центром по контролю и профилактике заболеваний.140 Обработан Дастином Киркпатриком)

Из графика видно, что смертность в 2 % – как во время пандемии 1918 года – соответствует пятой категории. На примере COVID-19 отчетливо видно, что коронавирусы вроде SARS шутя ускользают из нашего поля зрения, отражаясь затем серьезными пандемическими вспышками. SARS довольно скоро удалось локализовать благодаря целенаправленному измерению температуры на вокзалах и в аэропортах, однако к тому времени на 8096 выявленных случаев заражения уже приходилось 774 смерти.149 То есть летальность составила около 10 %. И хорошо, что сейчас пандемия SARS-CoV-2, а не SARS-CoV! MERS же был еще более смертоносным, убив 858 человек из 2494 зараженных150 – целых 34 %, а проще говоря, одного из каждых трех заболевших.

С SARS в 2002-м, а потом еще и MERS в 2012 году мы твердо уяснили, что коронавирусы могут быть смертоносными, а не просто какими-то там вызывающими простуды, как мы думали раньше. В случае с COVID-19 мы видим, что это семейство вирусов также вполне способно обернуться и общемировой инфекционной вспышкой. Коронавирусы убедительно показали, что умеют быть разными, так что нетрудно представить сочетание высокой вирулентности и летальности, которое сделает следующую коронавирусную пандемию на порядок страшнее.

Но есть еще более поучительная история, которая и является главной темой настоящей книги. Мы давно знаем о высоком пандемическом потенциале гриппа, но самой смертоносной его вспышкой был тот 2 %-ный уровень смертности в 1918 году. Так вот, 2 % было достаточно, чтобы унести около ста миллионов жизней и сделать испанский грипп самым страшным событием в истории человечества.151 Однако же в 1997 году был открыт вирус H5N1 – вирус куриного гриппа с уровнем летальности в 50 %.152 Что, если бы подобный вирус запустил пандемический маховик? Что, если бы смертность составляла не 2, а 50 %?

Пандемия COVID-19, несомненно, разрушительна, но на полках в магазинах есть продукты. Интернет, может, и не блещет скоростью, но все еще есть. Есть электричество и относительно безопасная питьевая вода. Врачи и медсестры приходят на работу. Если прогнозы верны и умрет «всего лишь» сто тысяч американцев,153 то это будет менее чем один на три тысячи. В той пандемии 1918 года, когда смертность составляла 2 %, умирал один из ста пятидесяти зараженных американцев.154 Только представьте, что было бы в случае десятикратного увеличения уровня в 2 %, когда умирал бы один из пятнадцати? Или двадцати пяти, когда умирал бы один из шести…

Коронавирус ли, вирус ли какого-то гриппа нового типа – хорошая новость в том, что мы вполне можем повлиять на ситуацию. Ровно так же, как запреты на торговлю экзотическими животными и закрытие рынков животных, призванные усилить профилактику коронавирусных пандемий, реорганизация механизмов и в целом отношения к содержанию и выращиванию на убой домашнего скота может предотвратить или стать серьезным подспорьем в борьбе со следующим гриппом-убийцей.

Часть I

Собирается буря

1918 год

Три злейших врага есть у человечества: лихорадка, голод и война; из них самым ужасным является, несомненно, лихорадка.

Сэр Уильям Ослер155

Большинство из нас представляет себе грипп («инфлюэнца») как неприятную болячку, с ежегодной периодичностью раздражающую нас наряду с налогами, стоматологами и поездками к дальним родственникам. Зачем тревожиться о каком-то гриппе, когда есть почти киношно жуткие вирусы, вроде Эболы? Ну, например, затем, что именно на грипп ставит большинство ученых в качестве следующего убийцы человечества. Каждый год гриппом заболевают до 60 миллионов американцев. А что, если он внезапно станет смертельным, как это уже было в 1918 году?

Все началось за несколько лет до того и выглядело вполне безобидно; действительно, разве обратишь внимание на кашель, когда гремит канонада Мировой войны? Болезнь прозвали испанским гриппом лишь из-за цензуры воюющих держав, пресекавших утечки сообщений о распространении инфекции, опасаясь, что это может нарушить боевой дух солдат.156 Испания, будучи нейтральной, позволяла своей прессе писать о происходящем. На первых полосах значилось: «ОЧАГ СТРАННОЙ ЭПИДЕМИИ ВСПЫХНУЛ В МАДРИДЕ». Под давлением цензуры, несмотря на миллионы смертей по всему миру, европейская пресса весьма скупо писала о пандемии, не считая того, какая температура была тогда-то утром у испанского короля Альфонсо XIII.157 В самой же Испании болезнь называли «французским гриппом».158

«Вот и прошел год 1918-й, – говорилось в редакторской колонке рождественского выпуска Journal of the American Medical Association, – год судьбоносный – ведь именно им завершилась жесточайшая из войн, которую только знала человеческая история. Именно этим годом, пусть лишь на время, прервалось уничтожение человека человеком. И к несчастью, именно в нем открылась смертоноснейшая из инфекционных болезней».159 Эта «смертоноснейшая» болезнь погубила вдесятеро больше американцев, чем пало на полях Первой мировой войны.160 Вообще же, согласно данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), «пандемия гриппа 1918 года унесла более всего человеческих жизней в кратчайший период, чем какое-либо иное заболевание до или после того»,161 став, таким образом, «самой смертоносной болезнью в истории человечества».162

Само слово «эпидемия» происходит от греческих корней ἐπι – на, при и δῆμος – народ; «пандемия» же, от греческого πανδῆμος, означает «над всем народом», то есть всеми людьми.163 Большинство заболеваний, как и стихийных бедствий, ограничены географически. К примеру, войны, голод, землетрясения или террористические акты зачастую локализованы как во времени, так и в пространстве. Мы наблюдаем за происходящим в ужасе, но сами пострадать не можем. Пандемии – совсем другое дело. Пандемия – это эпидемия мирового масштаба. Они происходят повсеместно и одновременно, от одного берега и до другого, и могут длиться более года.164 «Во время урагана “Катрина” люди принимали беженцев, присылали чеки с пожертвованиями, всячески помогая пострадавшим оказаться в безопасности», – сказал эксперт по вопросам глобальной экономической стратегии крупной инвестиционной компании об одном из самых разрушительных катаклизмов в истории США, но в случае пандемии «некуда обратиться за помощью, нигде нет совершенно безопасного места».165

Слово же «инфлюэнца» происходит от итальянского influenza – «воздействие», отражая средневековое представление об астрологических силах, воздействием которых были обусловлены ежегодные вспышки сезонного гриппа.166 Немцы в 1918 году называли новую болезнь Blitzkatarrh – молниеносным катаром (воспалением);167 в Сиаме ей дали имя Kai Wat Yai, что означает Великая простудная лихорадка;168 в Венгрии она была известна под именем Черного хлыста; на Кубе и Филиппинах – как Trancazo, «удар палкой», а в США – как испанка или, из-за кровавого кашля у многих умерших, Пурпурная смерть.

Пурпурная смерть

Болезнь, охватившая миллионы по всему миру, началась как мышечное недомогание с высокой температурой и уже спустя несколько дней вылилась в огромное количество жертв, у которых было кровотечение из ноздрей, ушей и глаз.169 У некоторых начиналось внутриглазное кровоизлияние,170 другие же страдали от обильного кровохарканья171 и кровавой рвоты.172 На коже больного выступали кроваво-красные волдыри.173

Майор Вальтер Брем, возглавлявший тогда министерство здравоохранения, на страницах Journal of the American Medical Association подробно описал разверзавшийся вокруг ужас, когда «тут и там у больных начинала фонтаном хлестать кровь – у кого носом, у кого изо рта».174 Были сообщения о таких сильных кровотечениях, что кровь разбрызгивалась на несколько метров вокруг.175 На поздних стадиях у больных открывалось внутрилегочное кровотечение.

Пока больные силились откашлять всю кровь, заполняющую легкие и мешающую дышать, их тела – из-за недостаточности поступающего в кровь кислорода – постепенно приобретали все более синий оттенок – состояние, известное под названием гелиотропного цианоза,176 или, проще, «синюхи». Фронтовые врачи отмечали, что то была «не мутновато-бледная синева, как часто бывает при запущенной пневмонии, но именно глубокий синий… насыщенный синий индиго».177 Кожа приобретала такой темный и плотный оттенок, что один врач и вовсе признался, что теперь «даже довольно непросто отличить цветных от белых».178 «Все дело сводилось к нескольким часам, пока не являлась наконец смерть, – вспоминает другой врач. – Больным оставалось лишь жадно сражаться за каждый вздох, пока силы не покидали их и не наступало удушье».179 Люди буквально тонули, захлебываясь собственной кровью.180

«Впрочем, не всегда все происходило так стремительно, – дополняет другой историк, – по мере ухудшения состояния доходило до того, что посиневшие конечности и гениталии становились вовсе черными, а окружающие начинали отчетливо слышать запах разлагающейся плоти умирающего».181 «Когда вас мучают подобные страдания, вам уже все равно, – вспоминает столетний старик, в молодости переживший испанку, – умрете вы или выживете».182

Майор Брем так описывает вскрытие: «Из носовой и ротовой полостей льется вспенившаяся, кровавая сыворотка всякий раз, как тело передвигают или опускают голову. После удаления легких из трахеи обильно потек гной».183 Его коллеги-патологоанатомы вспоминают о вскрытиях как о «жутком кошмаре», когда их взору открывались легкие умерших, бывшие вшестеро тяжелее нормального, «похожие на огромные сгустки смородинового желе».184 В отчете, опубликованном Национальной академией наук, легкие больных описываются как «страшно изуродованные», превратившиеся из действительно легких и невесомо-летучих, наполненных живительным воздухом органов в тяжкие, густо заполненные кровавой жижей кожаные мешки.185

Патологоанатомы особо описывают один эпизод, подобных которому ранее никто не видел: больные задыхались в чудовищном предсмертном кашле, отхаркивая в день до литра желтозеленого гноя,186 отчего их легкие иногда буквально разрывались внутри тела, нагнетая воздух прямо под кожу. Британский врач замечает на страницах «Трудов Королевского медицинского общества»: «Никогда еще мне не доводилось наблюдать развитие подкожной эмфиземы – тех самых воздушных карманов, образующихся непосредственно под кожей больного, – они начинались с шеи, охватывая иногда все тело целиком».187 Из-за этих воздушных карманов, пополнявшихся из прорванных легких, всякий раз, как больной силился перелечь на другую сторону, раздавалось жуткое потрескивание. В одном из интервью, вырезанном при монтаже документального фильма о пандемии 1918 года, снимавшегося по заказу PBS American Experience, одна военная медсестра сравнила этот звук с тем, как хрустит воздушный рис или попкорн. Этот звук – чудовищное движение лопающихся пузырьков воздуха под кожей живых людей – она запомнила на всю оставшуюся жизнь и не могла спокойно находиться там, где кто-либо ел что-то хрустящее.188

…мертвый человек приобретает <…> весомость, только если ты видел его мертвым <…> сто миллионов трупов, рассеянных по всей истории человечества, в сущности, дымка, застилающая воображение.

Альбер Камю, «Чума».189

Согласно исследованиям, во время пандемии 1918 года инфекция поразила половину населения планеты.190 В отличие от обыкновенного сезонного гриппа, который опасен лишь для пожилых и больных, испанский грипп 1918 года убивал здоровых людей в расцвете сил. Специалисты по здравоохранению того времени отмечали, что практически все заболевшие «были в отличном физическом состоянии и никто из них не страдал прежде от серьезных заболеваний»;191 99 % приходилось на людей моложе шестидесяти пяти.192 Пиковый же возраст жертв находился в промежутке от двадцати до тридцати четырех лет.193 Среди женщин почти 70 % умерших составляли девушки моложе тридцати пяти лет. Средняя продолжительность жизни в США рухнула в 1918 году до тридцати семи лет.194

По сделанным в 1920-х годах расчетам, число погибших в мире превысило ужасную отметку в двадцать миллионов, которую историки медицины считают «чуть ли не смехотворно низкой».195 С тех пор эта цифра не раз пересматривалась в сторону увеличения, по мере того как обнаруживались все новые источники и свидетельства. В наше время принято оценивать количество жертв от пятидесяти до ста миллионов человек.196 В некоторых регионах, например на Аляске, погибло до 50 % всего населения.197 Пандемия гриппа 1918 года убила больше людей за один год, чем бубонная чума, – та самая «черная смерть» – в Средние века за целое столетие.198 За двадцать пять недель испанка унесла больше жизней, чем СПИД за двадцать пять лет.199 По замечанию одного исследователя, «одна-единственная кратковременная эпидемия принесла больше смертей, больше страданий и в целом больше демографических изменений в США, чем все войны двадцатого века».200

Видано ли когда такое, слышано ли о чем-либо подобном? Ужель в каких анналах читал кто о пустующих домах, покинутых городах, заброшенных деревнях, полях, усеянных сплошь мертвецами, и страшном, царящем повсюду одиноком унынии?

Петрарка.201

В сентябре 1918 года, как говорится в официальном отчете Американской медицинской ассоциации, «словно ужасным приливом», мир накрыла волна смертоносной пандемии.202 11 сентября Вашингтон официально признал, что «волна» уже достигла американских берегов.203 В тот же день, в то время как прославленный питчер «Бейб» Рут вел «Бостон Ред Сокс» к чемпионству в Мировой бейсбольной серии, трое прохожих упали замертво в городке Куинси, штат Массачусетс.204 Начало было положено.

Когда «типичная вспышка» испанки поразила военный лагерь Кэмп-Фанстон в Канзасе, командующий лагерем, сам врач и отставной офицер, отправил губернатору следующую телеграмму: «В сутках 1440 минут. Так вот я говорю, что в сутках у нас 1440 приемов пациентов – надеюсь, это достаточное описание бремени, возложенного на все наши медицинские силы».205 «В двух словах, – подытожено в военном докладе, – все случилось со скоростью взрыва».206 Октябрь 1918 года стал самым смертоносным месяцем в американской истории;207 в одну только последнюю неделю того октября погибло более двадцати тысяч американцев.208 Цифры, впрочем, слабо передают истинный ужас того времени.

Люди мерли как мухи, и хоронили их скопом.

Даниэль Дефо, «Дневник чумного года».209

Переживший испанку вспоминает детей: «На улицах один на другом стояли маленькие гробики для грудных детей, вереница которых тянулась на четыре и пять кварталов вдаль; эта стена все росла и росла – восемь, десять…»210 Уже совсем скоро почти во всех городах начали заканчиваться гробы:211 люди умирали быстрее, чем плотники успевали сколотить новые.212 Мертвые тела постепенно заполняли обочины и канавы.213 Один тяжело болевший чиновник с уже пылающего Восточного побережья послал срочное предупреждение на Западное: «Срочно собирайте всех плотников и накажите им делать гробы. Вы же отправляйтесь к рабочим – пусть роют могилы».214 Когда в Нью-Йорке стало уже не хватать могильщиков, там последовали примеру Филадельфии и паровыми экскаваторами для прокладки траншей вырыли огромные братские могилы.215 Даже в богатой лесом Швеции мертвых хоронили либо в картонных коробках, либо же укладывали в братские могилы, оттого что в стране начался дефицит гвоздей.216