скачать книгу бесплатно
Время протекло незаметно. Большую часть полета под крылом дремали облака – ближе к посадке они внизу слились в сплошной ковер. Смотреть там было не на что. На подлете к очередной контрольной точке Львович настроил радиостанцию на нужную частоту, и пилоты прослушали сообщение автоматического информатора о метеорологической обстановке в аэропорту. Ждала их там нормальная погода без особых изъянов: облака, слабый ветерок поперек полосы, видимость более пяти километров.
– Я пилотирую, ты ведешь связь, – решил Львович. – После полета будем обсуждать все нюансы, пора тебя на командира вводить уже.
– Слушаюсь, Дмитрий Львович.
– «Жар-птица» девять ноль ноль семь, добрый день, Катманду-контроль на связи, снижайтесь до эшелона двести, – прозвучал в наушниках пилотов приятный баритон диспетчера.
– Принял, Катманду-контроль, «Жар-птица» девять ноль ноль семь, – отозвался Миша.
Саша и Эдик с разрешения Львовича разместились на дополнительных сиденьях в кабине пилотов. Вчетвером там было тесновато – но и инженеру, и бортоператору хотелось своими глазами посмотреть на необычную посадку в редком горном аэропорту.
Облака под крылом стали стремительно приближаться. Гигантская тень лайнера, окруженная радужным ореолом, на миг распласталась по ним, потом борт нырнул в облачность, и все вокруг пропало из виду.
– «Жар-птица» девять ноль ноль семь, снижайтесь до эшелона сто пятьдесят, проход точки Ромео доложить.
– Принял.
За стеклом кабины словно бы кипело молоко. Где-то в нем прятались обступившие аэродром и город горы. Вся надежда была только на приборы, диспетчера и радиомаяки, один из которых стоял в километре от взлетно-посадочной полосы. Снижаться ниже сто пятидесятого эшелона, то бишь, пятнадцати тысяч футов (ну, или четырех тысяч пятисот семидесяти двух метров) было смертельно опасно – борт оказался бы слишком близко к горным склонам, и, отклонись пилоты от трассы, гарантированно врезался бы них. Поэтому заход на посадку в аэропорт Катманду всегда производился только по определенной траектории и строго отслеживался диспетчером и пилотами.
– Катманду-контроль, «Жар-птица» девять ноль ноль семь, прошел точку Ромео.
– «Жар-птица» девять ноль ноль семь, снижайтесь до эшелона сто пятнадцать.
– Принял.
Еще несколько минут в молоке. Мир пропал, растворился в мареве облаков. Саша отвел взгляд от приборов, попытался представить себе, как они сейчас летят. Вперед? Или с креном вправо, может, влево? Органы его чувств, не имея возможности зацепиться хоть за какие-то визуальные ориентиры, считали, что самолет снижается с правым креном. Он тут же бросил взгляд на приборы, – нет, снижались они ровно, без крена. Только стрелки высотомера да указателя скорости доказывали, что самолет не завис в воздухе, а летит вперед и вниз.
– Катманду-контроль, «Жар-птица» девять ноль ноль семь, занял эшелон сто пятнадцать.
– «Жар-птица» девять ноль ноль семь, сохраняйте высоту до точки Сьерра.
– Принял.
Сплошное марево в стеклах. Лопасти вентиляторов рубили его, словно застывшую сладкую вату, отбрасывали назад, но марева было слишком много. Не видно ничего за стеклами, кроме марева. Не видно было даже законцовок крыльев, загнутых вверх.
– Миша, закрылки двадцать.
– Check!
– Катманду-контроль, «Жар-птица» девять ноль ноль семь, прошел точку Сьерра.
– «Жар-птица» девять ноль ноль семь, курс прежний, снижайтесь до эшелона ноль восемь два. Ни при каких обстоятельствах не снижаться ниже эшелона ноль восемь два. Вокруг вас горы.
– Принял. Спасибо, Катманду-контроль. Миша, спидбрейки, слишком быстро идем.
– Есть! – Миша кратковременно выпустил воздушные тормоза, и самолет слегка заболтало в возмущенных воздушных потоках. И почти сразу борт вывалился под нижнюю границу облаков. Кругом были горы. Справа, слева, далеко впереди – тоже горы. Тут и там – разбросаны пестрые квадраты полей, неровные светлые ниточки дорог, плотные пятна городских застроек. Впереди была видна взлетно-посадочная полоса и силуэт выкатившегося лайнера, чья левая плоскость перегородила ее точно посередине. Чуть в стороне – пассажирский терминал, автобусы и несколько разнокалиберных самолетов рядом.
– «Жар-Птица» девять ноль ноль семь, посадку разрешаю.
Транспортник ощутимо болтало порывами бокового ветра. Львович выругался сквозь зубы, парируя ветер педалями и штурвалом. Приземлиться нужно было точно в начале полосы – иначе потом оставшейся ее части не хватило бы, чтобы уменьшить скорость на пробеге и остановить многотонный транспортник до столкновения с выкатившимся лайнером.
– Малый газ.
Миша потянул на себя рычаги управления двигателями на центральном пьедестале кабины, уменьшая тягу до минимума:
– Check![24 - «Проверено!» (английский жаргонизм).]
– Шасси выпустить.
– Выпущены, – рукоятка на приборной доске ушла в нижнее положение, чуть погодя со стуком встали на замки стойки, и на приборной доске приветливо вспыхнули три зеленые лампочки.
– Сто пятьдесят, – сообщил высотомер. – Сто.
– Садимся, – решил Львович.
– Шестьдесят… – продолжал высотомер. – Тридцать… двадцать…
Навстречу им набегала уже светло-серая взлетно-посадочная полоса с белыми цифрами «07» на первой плите, исчирканная черными следами тысяч колес за поперечной белой «зеброй» чуть поодаль от торца. Внезапно сильный порыв бокового ветра так качнул самолет, что горизонт резко накренился влево, а правая плоскость крыла едва не зацепила землю законцовкой. Никто не издал ни звука, хотя ледяной разряд ужаса пробил всех четверых.
Львович, не моргнув глазом, выровнял машину одним плавным движением и нажал кнопку TOGA[25 - Take-Off Go Around (TOGA) – кнопка ухода на второй круг.] на штурвале, спокойно сообщив:
– Уходим, двигатели – взлетный.
Зазвенел сигнал отключения автопилота, и сразу вслед за ним раздался нарастающий вой двигателей, выходящих на взлетный режим.
– Закрылки пятнадцать!
– Check! – Миша переставил рукоятку выпуска закрылок вверх, убирая их с посадочного положения в тридцать пять градусов во взлетное – всего пятнадцать градусов. Ландшафт за окном уносился назад, а выкатившийся пассажирский борт, нелепо уткнувшийся носом в землю, все рос в размерах. Нос самолета начал задираться вверх – сказывалась увеличивающаяся тяга расположенных под крылом двигателей.
Львович легонько придержал попытку «Веселого Роджера» встать на дыбы, отклонив штурвальную колонку вперед:
– Шасси убрать!
– Check! – рукоятка ушла вверх.
Самолет уверенно удалялся от негостеприимной земли. С выкатившимся лайнером они спустя секунды поравнялись уже на высоте в полсотни метров. Саша даже явственно различил людей, стоящих с фотоаппаратами на грунте неподалеку от «Аэробуса» и восторженно снимающих их посадку. «Рисковые ребята!» – подумал он. «А если б мы в крыло ему врезались…».
– Катманду-контроль, «Жар-Птица» девять ноль ноль семь, ушел на второй круг, – спокойно доложил Миша диспетчеру.
– Принял, «Жар-Птица», следуйте к точке Браво.
Борт нырнул в облака, и горы пропали из виду. За стеклом опять забурлила белая муть облаков. Розовые линии, отмечающие траекторию полета, прихотливо изогнулись на экранах перед пилотами. Теперь им снова приходилось идти строго по маршруту, тщательно выдерживая скорости и высоты и снова выходя в точку, откуда можно было бы безопасно повторить заход на посадку.
– Миша, глянь-ка на правую законцовку, – ровным голосом попросил Львович, не отрывая взгляда от приборов. – Цела она там?
– Смотрю, – Миша прижался лбом к стеклу, пытаясь рассмотреть законцовку крыла. С его места это удавалось с трудом – не слишком удобный был обзор назад, да и облачность мешала. – Цела, цела! – обрадованно воскликнул он, когда крыло вдруг стало на секунду или две ясно видно целиком в просвете между слоями облаков.
– Спасибо. Продолжаем. Закрылки ноль, – по голосу Львовича не чувствовалось, что они были на волосок от крушения. Но Саша, не первый год летавший с капитаном, прекрасно понимал, чего ему стоило так спокойно уточнять все это и не выдавать своего волнения.
Еще заход. Снова вывалились из облачности на глиссаде. Опять пошли доклады высотомера – и напряженное ожидание.
На этот раз ветер смилостивился, и коснуться полосы удалось ровно там, где рассчитывал Львович. Самолет тряхнуло, когда колеса основных стоек, а потом и носовой встали на бетон.
– Реверс.
– Есть реверс.
– Тормозим.
Привязные ремни всех четверых ощутимо натянулись, когда раскрылись ковши реверсов, и двигатели взвыли, отбрасывая воздух вперед и затормаживая многотонный самолет.
– Шестьдесят… сорок… двадцать пять… Катманду-контроль, «Жар-Птица» посадку произвел.
– Принял, работайте с рулением на сто шестнадцать точка пять.
Миша покрутил верньеры второй радиостанции, настраивая ее на частоту 116.5:
– Руление-Катманду, добрый вечер, «Жар-Птица», просим указаний по рулению.
– Добрый вечер, разворачивайтесь и освобождайте по Альфа-Один.
«Веселый Роджер» остановился в пятидесяти метрах от плоскости турка, торчащей над полосой практически на высоте его кабины. Саша поежился от тошнотворной мысли, что случилось бы, если бы сделать это не удалось. Пилоты тем временем оценили обстановку: чтобы попасть к рулежной дорожке Альфа-Один, соединявшей перрон аэропорта с полосой, нужно было развернуться на сто восемьдесят градусов практически на месте. Ближайшая рулежка, Альфа-Два, ремонтировалась, остальные три – заблокировал собой выкатившийся турок.
– Саша, Эдик, – решился Львович. – Готовьтесь вылезать, будете мне с земли подсказывать, как разворачиваться. Я местным не доверяю.
– Сделаем, – пожал плечами инженер, отстегивая привязные ремни. – Пошли, Саня!
– «Жар-Птица», развернуться на полосе сможете? – запоздало осведомилась вышка, заметив, что самолет не приступает пока к маневру.
– Сможем, – ответил Львович. – Мои техники спустятся по веревочной лестнице и будут контролировать мой разворот. Пожалуйста, ждите.
– Принял, нам некуда торопиться. Порт закрыт.
– Саша, Эдик, можно открывать, – крикнул через плечо Львович. – Температурка плюс тринадцать, ветер семь узлов[26 - То есть почти четыре метра в секунду. Скорости в узлах замерялись еще на морском флоте, откуда в ХХ веке перекочевали в авиацию. Узел равен скорости в одну морскую милю в час.], утеплитесь там!
– Уже работаем.
Бортоператор и инженер надели под комбинезоны теплые вязаные свитера, а потом достали из ящика под одним из сидений плотно свернутую четырехметровую веревочную лестницу. На одном из концов ее были специальные металлические крепления. Их присоединили к гнездам в полу кухни, после чего Эдик отключил аварийный трап и распахнул входную дверь. В лица друзьям жахнуло арктическим холодом с заоблачных вершин. Было, конечно, неуютно вылезать из двери прямо перед работающим двигателем, но он молотил на малом газу и опасности не представлял, – если, конечно, держаться подальше от воздухозаборника и не соваться прямо во вращающийся вентилятор.
– Пошла, родимая! – выбросил Эдик лестницу в люк. Размотавшись, она аккурат достала до земли. – Спускайся, я уши возьму.
– Давай, – Саша надел поверх своих обычных очков вторые, тактические противоударные, чтобы не бил в глаза ветер с пылью, и ловко спустился по шаткой лесенке на перрон. Эдик, отыскав в сумке наушники с ларингофоном, последовал за ним. Там он подключил разъем на конце провода к гнезду СПУ[27 - Самолетное переговорное устройство для внутренней связи между членами экипажа.] на носовой стойке шасси и, нажав кнопку связи, сообщил:
– Кабина – земле. Мы готовы.
– Принял, – отозвались наушники голосом Львовича, чуть искаженным микрофоном.
Саша тут же отошел подальше, к турецкому самолету, чтобы контролировать разворот их транспортника и движение плоскости его крыла мимо стабилизатора выкатившейся машины. Попутно осмотрел грунт у края полосы на предмет всяких валяющихся деталей и камней – не всосать бы чего правым двигателем… Подобрал какую-то гайку, запулил ее подальше от полосы. Туда же пинком отправил крупный камень, попавшийся на глаза. Потом показал Эдику оттопыренный большой палец – дескать, более-менее нормально теперь. Мельком извлек из кармана мобильник, сделал на память несколько снимков «Роджера» и выкатившегося лайнера. Судя по все еще надутым аварийным трапам и распахнутым дверям вдоль бортов того, эвакуация пассажиров после выкатывания была экстренной – обычный трап ждать никто не стал.
В проеме входной двери «Веселого Роджера» мелькнул Миша, который быстро втащил веревочную лестницу внутрь и закрыл за собой входную дверь.
– Начинаем разворот, аккуратно там, ребята, – сказал Батя.
– Понял, разворачивайтесь, – отозвался Эдик.
Двигатели загудели, набирая обороты. Капитан плавно стронул лайнер с места и начал доворачивать вправо, чтобы получить максимум места для разворота.
– Осторожней с правой стойкой, и движком говна не нагребите! – предупредил Эдик. Он шел рядом с самолетом, придерживая провод рукой и внимательно следя за движением «Веселого Роджера». Правая стойка уже была неподалеку от края полосы. Да и двигатель уже вот-вот должен был оказаться над грунтом, а что там могло валяться – одному богу было ведомо. – Полметра до грунта от правой стойки!
– Принял, начинаем поворот.
Транспортник со скрипом медленно и величаво развернулся на узком пространстве, ограниченном краями полосы и выкатившимся собратом. Саша показал Эдику большой палец – правое крыло «Веселого Роджера» успешно разминулось со стабилизатором выкатившегося лайнера. Фотографы тем временем вовсю снимали русский самолет – кто на видео, кто на фото. Один по мобильнику еще и сообщал в редакцию своей газеты, что самолет с домкратом прибыл, и что он скоро вышлет снимки для новости-молнии:
– Фантастический заход! Со второй попытки, но смогли! Да! Я все заснял, просто потрясающий снимок! Будет бомба! Они крэйзи, эти русские, но это просто высший класс!
Львович тем временем остановился, чтобы забрать свою команду. Миша снова открыл дверь и выбросил наружу лестницу, Эдик и Саша поднялись на борт и втянули лесенку за собой, после чего Львович потихоньку начал рулить обратно к торцу полосы:
– Руление, сообщите номер стоянки.
– Остановитесь у стоянки номер два, стойте на рулежной дорожке. Вас разгрузят прямо там, после этого сможете развернуться на своей тяге и вернуться на ВПП, если готовы сразу улетать обратно.
– Вас понял. Мы примем решение по вылету во время выгрузки.
– Может, заночуем тут? – спросил Миша.
– А где гарантия, что они самолет быстро вытащат? – резонно заметил капитан. – Да, предельно короткая полоса, но и мы пустые, топлива минимум… Температура плюс тринадцать. Думаю, сможем. Поточнее посчитаем, пока выгружаться будем. Считаю, шансы неплохие. Главное успеть улететь до темноты. Рабочее время пока позволяет.
Вскоре «Веселый Роджер» остановился у длинного стеклянного здания пассажирского терминала и заглушил двигатели. Тишину нарушал только свист его вспомогательной силовой установки. На стоянке близ него их уже ждали хайлоудер и вилочный погрузчик, два желтых джипа и несколько разномастно одетых людей (двое с большими фотокамерами).
– Давайте, парни, выгружайтесь, – разрешил Львович и достал свой планшетный компьютер. – А мы с Мишей пока прикинем, что к чему…
– Источник нужен? – уточнил инженер.
– На ВСУ[28 - Вспомогательная силовая установка. Обеспечивает воздушное судно электричеством при отсутствии наземного источника электропитания и выключенных двигателях.] постоим, – покачал головой Львович.
Эдик кивнул и нажал на рычажок с надписью «ОТКР / ЗАКР», расположенный на пульте управления грузовой дверью, что висел на кухне. Боковой грузовой люк размером три с половиной на два и две десятых метра медленно вышел из пазов и стал подниматься вверх под мерное жужжание гидравлических приводов.
Саша тем временем вышел на палубу и проверил груз, с удовлетворением отметив, что ящик не сместился ни на сантиметр при уходе на второй круг. Отстегнув все ремни, он стал толкать лист фанеры с ящиком к люку. Фанера хрустела, но все-таки медленно катилась по роликам.
– А ну, давай вдвоем! – подошел Эдик, тоже уперся в ящик – и тот покатился веселее. Снаружи уже ревел двигатель хайлоудера, подкатившего к борту «Веселого Роджера».
– Толкаем на платформу, – сказал Саша, когда машина встала вплотную к самолету. За пару секунд они выкатили груз на хайлоудер.
– Take it, bro! – крикнул Саша водителю погрузчика, выйдя следом за грузом на хайлоудер. – Sign my documents, please![29 - – Забирай, братан! Распишись в документах, пожалуйста! (англ.)]
– Ok, Оk! – помотал головой оператор, поставил закорючку в документах и ловко спустил платформу с грузом на уровень земли, где подоспевший вилочник немедленно забрал ящик и умчался на склад. Махнув на прощание рукой, Саша вернулся на самолет.
– Закроешь люк? – спросил Саша у Эдика. Тот кивнул. Бортоператор хлопнул его по плечу и сунулся в кабину:
