Очаг

– А какие отношения были с братом?

– С Кирком… В целом всё хорошо. У него со мной так точно.

– А у тебя к нему, значит, есть претензии?

– Он во всём лучше меня, даже по сей день, и это бесит. Я завидовал ему.

– Ох ты ж, ещё один! – Аня выдала укоряющее лицо.

– Что значит «ещё один»?

– Меня Игорь этим достал: у него вечно тёрки со старшей сестрой. Из-за этого он вечно и убивается. Ноет. Прямо противно! Да станьте лучше своих братьев и сестёр, станьте для себя лучше, не обязательно себя сравнивать с ними – вы те, кто вы есть.

– Я пытался, и у меня была возможность стать лучше, хотя бы в семейных отношениях, но в них я наломал ещё больше дров.

– Тогда исправь то, что натворил. Развей прах, вернись и исправь. Твоя жена занимается благотворительностью, помогает жертвам пожара. Так и ты последуй её примеру. Занимайтесь помощью вместе. Стань лучше своего брата.

– Уже не стану. Ничего не исправить. А то, что делает Маша… – Как сложно это произносить вслух! – Я банкрот, ресторан уже длительное время не приносил прибыли, вдобавок к этому закрыли счета из-за моего вспыльчивого характера, так что Маша тратит последние наши сбережения.

– Она знает об этом?

– Нет. Я так и не собрался с силами сказать ей об этом. Я трус. Даже сейчас бегу от проблем. Так что она правильно всё говорит обо мне. Видимо, им лучше без меня, я приношу только проблемы.

Теперь пауза требовалась мне. Наш диалог напоминал партию в теннис – мы перебрасывались диалоговым мячиком друг другу. Пора было переключиться на неё.

– А что мы обо мне? Что тебя грызёт изнутри?

– Я разбила твою машину… Прости.

Мы смотрели друг на друга, после чего вместе рассмеялись.

– Я прибью тебя, Ань!

– Да на здоровье! Я только рада буду. Просто так устала от всего этого ужаса в своей голове! Мне порой кажется, что у меня шизофрения: то я одна, то другая.

– Поверь, я тебя прекрасно понимаю. – Я лишь бросил взгляд на Кирка.

– Вызывай аварийку – отвезём твою рухлядь в автомастерскую, починим и поедем.

– Серьёзно? Ты больше ничего не выкинешь, и мы спокойно поедем?

– Про спокойно не обещаю. Просто прошу: пойми меня! Я не знаю, что делать со своей жизнью.

– Меняй её. Мне же говоришь исправлять всё – так что и ты тоже берись. Если не хочешь ехать – не езжай, я без тебя найду способ добраться до Беломорска.

– Тогда он будет искать нас обоих. Так что поедем, я хоть сниму с тебя обязательства, а там уже сбегу в последний раз – надеюсь, в этот раз получится. Может, Максим и правда чего дельного предложит.

– Поедем… конечно, машину только в цивильный вид приведём.

– Ещё раз прости…

– Извините, вы дочка Писцова? – От произнесённой со стороны фразы лицо Ани скривилось.

К нам подошла молодая пара, что ранее сидела у окна и наблюдала за нашими перформансами на улице.

– Внучка, вообще-то, – поправила Аня.

– Извините нас, что вмешиваемся, – продолжил мужчина; женщина же застенчиво стояла в сторонке, на вид обоим было лет по тридцать. – Мы едем в Пегреме к Лаврентию Кузьмичу за помощью. Мы не уверены, что увидимся с ним, но нам нужна его помощь. Помощь Бога. У моей жены…

– Простите, но я лично ничем вам помочь не смогу, – перебила его Аня. – Всё, что я могу, – так это посоветовать вам искать помощь где-нибудь ещё, но не в Пегреме: там помощи вы не найдёте.

– Это наш последний шанс: врачи говорят, что ничем помочь не могут, а ваш дедушка утверждает, что Бог может помочь, спасти всех пришедших к нему.

– Извините, я не знаю, чем лично ещё могу помочь.

– Помогите нам встретиться с ним, большего мы не попросим.

– Извините… – Аня лишь покачала головой, после чего пара ушла к своему прежнему месту.

– Не стоит убивать надежду в людях, – сказал я.

– Я их спасаю, иначе эта вера убьёт их.

– Это с каких пор вера убивает?

– С тех самых, когда мой дед возглавил эту секту. Мать верила ему, доверяла, а он что сделал с этим доверием? Просто вытер ноги! Для него важнее его идеалы, он же человек старых принципов, очень старых, хотя мы живём уже в двадцать первом веке. – Аня сглотнула комок в горле. – И после всего, что он с ней сделал, она не выдержала и покончила с собой. А после того, как её не стало, он переключился на меня. Ему всё равно, кого истязать, главное, чтобы это был родственник. И знаешь что? Ты прав: надо бы этим людям помочь и себе заодно.

Аня встала из-за стола и направилась к подходившей недавно паре, а я следом за ней – с опаской, в ожидании того, что она могла учудить.

– Теперь вы меня извините. Я тут подумала: есть способ вам помочь, только для этого нужно будет меня и моего друга отвезти к моему деду, а там при встрече мы обо всём договоримся.

– Вы серьёзно поможете нам?! – воскликнул парень. – Это замечательно, мы вас отвезём, куда скажете!

– В Пегреме, куда и собирались. Точнее, сперва в Петрозаводск, а там уже доплывём.

– Да-да, хорошо. Можем отправиться хоть сейчас – наша машина припаркована рядом.

– Отлично, тогда мы возьмём наши вещи и присоединимся к вам. Предлагаю через полчасика встретиться у входа в кафе. О’кей?

– О’кей, о’кей, конечно.

Я снова, как собачонка, последовал за ней, на этот раз на улицу, к своей разбитой машине.

– Ты что затеяла?

– Я решаю проблему, то есть делаю то, чего ты не можешь.

– А как же моя машина?

– Признай, эту рухлядь давно пора выкинуть! Так что не переживай. Доставишь меня, а там от Петрозаводска спокойно доберёшься до Беломорска. Никаких проблем.

– А обратно мне чем добираться?

– Поправь меня, если не права. Ты же и не планировал возвращаться, ведь так?

Глава 17

Оказавшись в машине, я моментально уснул. Очнулся от вибраций в кармане. Приходили оповещения о пропущенных звонках от Миши. Видимо, в дороге не было связи и сигнал не проходил. У меня не было никакого желания перезванивать и узнавать, в чём дело.

Я взглянул в окно и увидел родные, но забытые мною леса Карелии. Я уже отвык от настолько близких от дороги деревьев – это не поля Ястребска, это густой и прекрасный лес на камнях. Придаться воспоминаниям мешало припекавшее макушку солнце.

– Далеко нам ещё до Петрозаводска? – сквозь зевок спросил я.

– Меньше часа, – ответил Антон.

Ответ водителя меня полностью устроил. Зевнув ещё раз, я потянулся и поудобнее сел, чтоб отчётливее видеть своих спутников.

Вокруг меня царила атмосфера уныния и безысходности. И на то были причины. На заднем сиденье горевали я, Кирк и Аня. Мой брат грустил из-за скорого окончания нашего путешествия, а Писцова – из-за скорой встречи со своим дедом. Я же до сих пор не мог отойти от вчерашней гулянки. Дух вечеринки так и просился выйти наружу, как из Ани в день нашего знакомства. Семья Даманиных выглядела немного сбалансированнее. Антон и Евгения – а так звали наших «спасителей» – по-разному смотрели на сложившуюся ситуацию. Он всеми силами цеплялся за любую надежду на спасение своей любимой, поэтому встреча с Лаврентием Кузьмичом его вдохновляла, чего не скажешь о его жене: она выглядела весьма измотанно. Либо причина в её онкологии, либо в бесконечно пустой надежде.

– Ты-то отдохнула? – спросил я у Ани сквозь Кирка.

– На том свете отдохну.

Пора было мне уже привыкнуть к её подростковым замашкам и вечно сменяющемуся настроению.

– А вы как? – теперь я обратился к Даманиным. – Антон, может, тебя подменить за рулём?

– Мы в порядке, Марк, – с улыбкой произнёс Антон. – До города осталось совсем немного, так что справлюсь. Спасибо за предложение. Я только не знаю, куда нам нужно в Петрозаводске.

– Езжай к причалу на набережной, – ответила Аня, – там обязательно будет кто-то из подданных, кто отвезёт нас.

– А нас точно возьмут на борт?

– Меня возьмут куда угодно, а вы со мной. А даже если и без меня, там рады любым последователям, так что проблем не будет. Если что – отправимся с какой-нибудь съёмочной группой.

– Съёмочной группой? – переспросил Кирк.

– Да, там рядом сейчас строят бутафорскую деревню. Будут снимать какое-то кино.

– А почему бутафорскую? – Я говорил голосом брата.

– Они хотят её сжечь. Всю деревню.

– А это безопасно? – присоединился к разговору Антон. – Настоящая деревня не пострадает? Или природа?

– Хрен его знает, вроде как рядом при съёмках будет дежурить пожарная служба, чтоб сразу же потушить огонь.

– Звучит безопасно, – ответил Антон.

– Мы тоже так говорили, и чем это закончилось? – сострил Кирк, но на это замечание никто не среагировал. Видимо, я оставил фразу у себя в голове.

Мы приближались к Петрозаводску. Здесь нас снова встречала солнечная погода, что не радовало – после стольких приключений хотелось бы охладиться. Заехав в город, мы сразу же направились к набережной, как советовала Аня, и припарковали машину около причала.

– Пройдёмся по причалу, поспрашиваем, – сказала Аня, когда мы все вышли из машины, – кто-то должен знать, кто может нам помочь.

– То есть ты наверняка не знаешь кто? – спросил я.

– Откуда…

– Анна! – позади нас раздался знакомый голос. – Лаврентий Кузьмич уже начал беспокоиться, что тебя так долго нет.

– Максим Фёдорович, – поздоровался я с ним за руку.

– Где он? – откинув любое приветствие, спросила Аня.

– Он не дождался вас и отправился в Пегреме.

– А ты чего не с ним?

– Я встречаю наших последователей. Когда мы соберёмся, то отправимся вслед за ним.

– И когда отправление?

– Скоро, осталось совсем немного.

– Что, кстати, с местами? Найдётся место для нас с Марком и двух наших спутников, – Аня указала на семью Даманиных. – Они выручили меня, а взамен я обещала им, что отведу их к деду.

– Несомненно, мест для всех хватит. Лаврентий Кузьмич обрадуется твоему приезду и двум новым последователям нашей церкви. Вы же, Марк, не надумали присоединиться к нашей вере?

– Нет уж, спасибо, я думаю вас сейчас покинуть и направиться дальше по своим делам.

– Нет! – воскликнула Аня. – Ты не выполнил своих обязательств! Ты же должен меня отвезти к моему деду, забыл?

– Мы договаривались только до Петрозаводска.

– Боюсь, Анна права, – сказал Максим. – Вы должны её сопроводить до Лаврентия Кузьмича.

Я поочерёдно смотрел то на Максима, то на Аню в надежде, что они так шутят, ведь моё путешествие должно было закончиться ещё пару дней назад и задерживаться в столь сомнительном месте не входило в мои планы.

– Марк, пожалуйста, выполни эту последнюю просьбу. – Аня взяла меня за локоть. – И я обещаю, что ты меня больше не увидишь.

Её руки дрожали – я это чувствовал, и меня это настораживало. Что-то было не так, но я не понимал, что именно.

– Хорошо, сплаваю с вами до Пегреме, а после двинусь дальше, к Беломорску.

– Спасибо. – На этих словах Аня отпустила меня.

– Может, пока сходим перекусим? А то я умираю с голоду.

– Да, конечно, сама уже не могу терпеть! – ответила мне Аня. – Максим, можешь пока взять под опеку наших друзей?

– Без проблем, я всё им объясню и покажу. Вы не голодны, кстати?

На этот вопрос Антон с Евгенией отрицательно покачали головой. Мы с Аней в спешке покинули их и направились к ближайшему кафе.

– Надменный придурок! – вот и всё, что я услышал от Ани на пути ко входу.

Внутри, как хозяйка, она уселась за один из столов и без меню заказала у официанта уху на двоих.

– Может, я сам себе еду закажу?

– Доверься мне – это самое цивильное блюдо здесь. С рыбой-то они умеют справляться.

Меня этого возмущало, но спорить с ней о заказе не хотелось – была более насущная проблема.

– За каким чёртом я тебе ещё понадобился? Ты и без меня сможешь добраться до своего чокнутого деда!

– Ты забыл, я же сбежать хочу!

– И что? Я-то тут при чём?! – Я сорвался и поднял голос.

– Ни при чём, просто тебе нужно будет передать ему меня и ещё пару посланий. Доверься. Я всё продумала, за день продумала.

– Да как я могу тебе довериться, если ты мне ничего нормально не объясняешь?

– Всему своё время, – сказала Аня и замахала рукой официанту. – Извините, можете включить звук на экране?

Здесь я обратил внимание на телевизор на стене. На экране транслировались новости с видом на море и выкинутых на берег белых китов. Заголовок гласил: «Более пяти сотен китов выбросилось на берег Белого моря».

Официант покачал головой, ничем помочь он не может – звука нет.

– Твою мать! – вырвалось из меня.

Трансляция продолжалась, показывая другие ракурсы и места, где киты выбросились. Одно из мест я узнал: это тот самый берег, где мы с Кирком провели наше детство.

– Я там вырос.

– Соболезную. Выглядит действительно страшно. Теперь начнут мусолить что ни попадя об этом.

– Тебя только это волнует? На самих китов всё равно?

– Смерть неизбежна, умрём мы сегодня или завтра. Всё равно. Мы рождаемся, чтобы умереть.

– По-моему, мы рождаемся не для этого. И массовая смерть живых существ должна расстраивать и приводить в ужас.

– Скажи это Богу, в которого верит мой дед.

– В это я лезть не хочу.

Официант наконец-то принёс нам заказ, но от вида мёртвых китов желание есть улетучилось.

– А чего не хочешь? Сейчас тебя за привоз меня и новых последователей сразу отведут к Богу – и можешь попросить всё, что захочешь.

Аня, разгадав моё нежелание есть рыбу, начала демонстративно её поедать.

Я подозвал официанта и попросил воды. Надо было хоть чем-то успокоить свой желудок.

Мысли, что придётся проводить день с сектантами, меня пугали. Я наслышался достаточно страстей о них. Да и все, с кем я встречался из последователей, были с чудинкой. Миша. Виктор Палыч. Семья Писцовых. Максим…

– Почему же Максим «надменный придурок»?

– Он спит и видит, как займётся место нашего пердуна. Постоянно вылизывает ему задницу. Думает, что тот посмертно ему передаст управление всей этой церковью.

– А разве это не так?

– Ну уж точно он не собирается умирать в ближайшем будущем! Тем более его главная мечта – обрести наследника. Навряд ли после этого придурок что-либо получит. Так и останется в своей церквушке в Ястребске. Хотя, по словам Миши, у него есть какие-то планы.

– Наследник? Не староват ли Кузьмич для наследников? Или он ждёт от тебя подарка судьбы? Оу, Максим хочет ребёнка от тебя? Странная политика наследства! Бессмысленная.

На это предположение Аня ничего не ответила, лишь ковырялась в еде и отвела от меня взгляд.

Неужели я попал? Неужели это то, из-за чего она стремилась убежать от него? Возможно, я зря вёз её к нему.

– Ань, мы можем ещё уехать.

– Поздно спохватился! Но я уже сказала: всё схвачено. Я уже всё продумала.

– То есть я тебя передаю, как какую-то посылку, и мы валим?

– Валим по отдельности. Спутник ни тебе, ни мне не нужен.

Возражать не стал. Видимо, лезть в её дела совсем не стоило.

Буду честен: мне нравилась неизвестность в происходящем – как будто я вернулся в те времена, когда постоянно вытягивал Кирка из различных передряг. Ведь после того, как мы занялись отцовским «Очагом», я управлял окружающими, как марионетками. Теперь марионеткой стал я.

Не успела Аня доесть свою рыбу, как нас позвал Максим. Скоро отправление. Мою спутницу эту не ускорило – ведь всё равно корабль без неё бы не уплыл. Она спокойно продолжила наслаждаться рыбкой.

Покончив с перекусом, мы двинулись на корабль. Мы шли поодаль: она спереди, а я и Кирк сзади.

– «Массовая смерть живых существ должна расстраивать и приводить в ужас»? Это что такое было?

– А разве не понятно?

– Понятно. Просто я думал, тебе плевать на всех вокруг.

– Чего ты хочешь? Чтоб я выразился конкретнее? – Мы остановились, я огляделся, чтоб нас никто не услышал. – Сочувствую тем, кто погиб в «Очаге». Я виноват в их смерти. И в твоей.

Кирк мне ничего не ответил, лишь кивнул – ведь именно эти слова он хотел услышать от меня после трагедии, но сквозь свою чёрствость я не мог в этом признаться, однако для раскаяния было уже поздно.

– Слышали последние новости из Ястребска? – откуда ни возьмись рядом с нами образовался Максим. – Сгорел торговый центр «Праздник». По почерку напоминает прежнего поджигателя. Возможно, полиция обвинила не того и Лавров погиб ни за что.

Я не знал, что ответить, но догадывался, что это произойдёт, хотя был не согласен с Максимом. Лавров ещё как был причастен, особенно к пожару в «Очаге».

Глава 18

– Ты уверена, что это он? – спросила Лера.

– Уверена. Это он сжёг «Праздник».

Речь шла о Даниэле Гольдберге, сыне Эзры Гольдберга – губернатора Ястребской области. Девушки из машины Леры следили за их особняком в надежде накопать хоть каких доказательств поджога.

– Но зачем ему всё это?

– Вот у него и спросим, – ответила Маша.

Из особняка на скромном хетчбэке выехал сам Даниэль. Девушки пригнулись, чтобы он их не заметил. Как только он проехал мимо, Лера завела двигатель.

– Как думаешь: он нас заметил? – с дрожью в голосе спросила Лера, но Маша ничего не ответила. – Я весь вчерашний день праздновала смерть убийцы своего сына. До сих пор не могу поверить, что ещё не конец.

– Скоро мы всё у него узнаем.

– Не могу только понять: тебе-то какое с этого дело?

– Я ещё Штерн и должна защищать своего мужа.

От этой фразы Машу скрутило, но другого ответа она так и не нашла. Идея позвонить Лере и рассказать всё, что случилось в ТРЦ «Праздник», возникла спонтанно и на эмоциях. И последовавшее за ней предложение разоблачить этот коварный клубок звучало менее убедительно, но Маша уже не могла остановиться – в ней кипели азарт и адреналин.

– А твой муж почему не с нами?

– Он поехал с сыном в Москву. У него появилась идея, как помочь Сашеньке. Поэтому я не стала его отвлекать. Так что я тоже помогаю мужу, пока его нет рядом.

Машу снова скрутило от мысли, что она помогает мужу. Она начинала жалеть, что ввязалась в это приключение.

– Что будем делать, если он будет не один? – спросила Маша. – И вообще, у нас есть какой-нибудь план?

– Нам нужны любые доказательства его причастности к пожарам, а после решим, что с ним делать: сжечь или отдать закону.

– Сжигать бы не хотелось. Иначе в чём смысл?

– Ты никого не теряла, поэтому не поймёшь. Эти мрази должны сдохнуть! Не им выбирать, кто должен умереть.

– Но мы тоже не можем выбирать.

– Я имею право. Они убили моего сына!

Маша не стала перечить, Леру уже нельзя было переубедить, и обе это понимали.

Автомобиль Даниэля остановился у заброшенной пожарной станции за чертой города. Девушки припарковались за углом от его места остановки.

– Зачем он здесь? – спросила Лера.

– Возможно, здесь его логово – его и его помощников. Так что надо быть аккуратнее.

– Других машин на улице нет, так что он может быть там один. – Лера не отрывала взгляда от Даниэля, пока он не скрылся за дверями пожарной станции. – Надо идти за ним.

– Нет… Куда… Стой!

Лера не слушала Машу, а последовала за Даниэлем напролом. Маше ничего не оставалось, как идти за подругой.

Пройдя через ворота, девушки увидели тот самый кран, на котором спускалась Маша, а чуть дальше, над столом, заваленным всяким хламом, горел свет. Вокруг стояли бочки с символикой «Горючее вещество», а возле стола лежал ящик, полный динамита, висела карта со всеми местами атак поджигателя, а также с его новыми целями. Не хватало только одного объекта – ресторана «Очаг».

– Так себе из вас Солид Снейк. – Девушки подпрыгнули оттого, как тихо к ним подошел Даниэль. – Я вас ещё около дома приметил, когда пытались под сиденья спрятаться.

Он прошёл к столу и начал раскладывать на нём какие-то бумаги и чертежи.

– Зачем вы здесь? – Он наконец взглянул девушкам в лицо. – А тебя я знаю. – Он указал на Машу пальцем. – Это тебя я вывел из ТРЦ. Как девчонка? Всё с ней в порядке?

– Да…

– Это ты сжигаешь весь город, – перебила Лера, – это ты убил моего сына…

– Тихо. Тихо. Я ещё никого не убил, да и не планирую.

– «Очаг»! – не успокаивалась Лера.

– Это не мой проект.

– А чей тогда?! – закричала она.

Маша подошла к столу и рассматривала бумаги – брала в руки и внимательно разглядывала, пока Даниэль успокаивал Леру. Чертежи взрывчаток и зажигательных смесей, бухгалтерские книжки сгоревших объектов, денежные переводы на имя Эзры Гольдберга.

– Успокойтесь. Я врежу только своему отцу – уничтожаю все его денежные потоки, – а ресторан… он не во власти моего отца. Тем более я уважаю владельца «Очага»: он не побоялся и высказал всё в лицо губернатору – всё, о чём думает на его счёт. Да и все жители Ястребска должны быть ему за это благодарны. Печально, что отец заставил его так дорого заплатить. Так что мне не было смысла сжигать «Очаг», тем более я заранее вывожу всех из здания, прежде чем уничтожу его. В «Празднике» немного пошло не по плану, но отделались только ушибами и переломами, погибших нет.

Лера молча слушала его и успокаивалась от приводимых аргументов. До неё стало доходить, что парень не виновен в смерти её сына. Маша же поступила наоборот: пока Даниэль говорил с Лерой, она умыкнула некоторые документы к себе в сумочку.

– Так это был губернатор? Мой муж судился с губернатором?

– Оу, так вы… Да, паршиво вышло: мой отец добился того, чтобы закрыли все его счета.

– Как закрыли счета? – с удивлением спросила Маша.

– Мой отец не прощает подобного поведения в свой адрес. Хорошо, что он не насильственным путём решил отплатить, хотя чёрт его знает, почему загорелся «Очаг»: может, мой отец и причастен. Вот поэтому я и хочу его свергнуть. Он слишком многое себе позволяет. Пора с этим кончать.

У Маши раздался телефонный звонок – это был Миша. Она отошла в сторону и ответила ему.

– Так, значит, это не вы сожгли «Очаг»? – переспросила Лера.

– Нет. Я не убивал всех тех людей, в том числе и вашего сына. Соболезную, что не помог вам найти ответы. И если это всё, что вы хотели узнать, то прошу вас меня оставить. Скоро здесь будут гости, так что им не стоит видеть вас.

Глава 19

На моё удивление, плыть нам предстояло на четырёхпалубном теплоходе, и народу, стремившегося на остров, хватило на весь корабль. Вся наша свора направилась на верхнюю палубу для лучшего вида – всё равно морское путешествие обещало занять полтора часа.

На протяжении всего плавания Максим рассказывал нам о дальнейшем развитии их общины, но единственным, кто его внимательно слушал, был Антон. Даже Евгения выражала полное безразличие и только вместе со мной при необходимости поддакивала «надменному придурку».

Аня же всё это время наблюдала за остальными людьми на палубе, особенно внимательно следила за уборщицей с полной тележкой различной химии для чистки. Писцова сделала правильный выбор – ведь куда интересней уборка, чем болтовня Максима. Но это продлилось недолго: лицо Ани изменилось так же, как в день нашего знакомства, она упёрлась в борт палубы и выпустила всю съеденную ранее рыбу в воду.

– Извинюсь, я отойду, – сказала Аня, на что Максим на неё посмотрел с такой подозрительностью, как будто она собралась бежать. – В туалет, попудрить носик, как ещё тебе сказать, только избавь меня от этого взгляда.

Но этого не произошло. Пока Аня уходила, Максим не отрывал от неё глаз, а она от него. В результате Писцова споткнулась о тележку уборщицы и перевернула её. Затем подскочила и стала помогать уборщице всё вернуть на место. Закончив, она двинулась дальше, куда шла.

– Чего ты всё за ней наблюдаешь? – спросил я.

– Она хочет сбежать, снова.

Из него действительно получится хороший игрок в покер, если он так легко предугадывает действия людей, хотя, с другой стороны, это было очевидно.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

– Ты прав, не могу, но знаю, что у неё никогда не было морской болезни, – сказал Максим и направился за ней.

– Может, она отравилась рыбой? – сказал я ему вдогонку, но, судя по всему, он меня не услышал.

– Я смотрю, он верный пёс, – сказал Антон, – много таких повстречал на службе.

– А я боюсь, что это очень умный пёс, – парировал я. – Где служили?

– В сухопутных, а после устроился в спецназ. Просто у подобных ему одна цель – получить всё самое лучшее, – и сперва он подлизывается к начальству, а уж после подсиживает.

– Прекрати молоть чепуху! – Здесь я впервые услышал голос жены Антона. – Он правильно делает, что следит за ней, – мало ли что может случиться. Она же беременна.

– Как беременна? – вырвалось у меня.

– Это очевидно, что вы. – Евгения смотрела на нас как на идиотов. – Тем более я прекрасно узнаю симптомы, которые были у меня в первый квартал.

Моё ошарашенное состояние прервала вибрация телефона в кармане. «Голосовое сообщение» от Ани. Меня это удивило – ведь она была совсем рядом и всё могла сказать лично.