Стратоsphere

Ана Гратесс

Стратоsphere

Для чьего-то царства Кофе является вершиной блаженства, которое неизменно активизирует передние полушария мозга, задействуя при этом таинственное субстанциональное ОРА.

Что это самое ОРА значит – знают только сами испытавшие сю щепетильную и невозможную градацию ума.

Ум для современного человека значит очень многое. С помощью него можно собирать ракушки у моря, можно сочинять песни и транслировать в тонкое поле всяческие мысленные бредни. А еще можно собираться вместе с такими как он и перечислять числа Фибоначчи – кто быстрее, тому и сладкий пряник.

– Я дядька Стратосфера, я ваши вещи заберу!

Вещали многие и многие экранные билборды, натыканные тут и там по всему крошечному городку. Иногда я думаю, что наш город похож на флуоресцентную медузу и она очень скоро собирается излить в морскую пучину мироздания некоторое количество чернил.

Среди многочисленных заброшек и бесконечных верениц кофеен (разной степени прожарки), мне однажды посчастливилось обнаружить весьма воодушевляющую находку: кубик, который при его «открытии» раскладывался на объемные треугольники, которое можно было собирать в другие фигуры. Порой мне удавалось найти в этих гранях самые фантастические формы, на какие только мог быть способен этот кубик.

Сам куб не выказывал признаков жизни, хотя, держа его в руках, мне часто казалось, что он живой, только жизнь свою показывает совсем иначе чем мы – люди.

Я разговаривала с кубиком, а потом и с фигурами, что из него выходили. Все они равнобедренно равноудаленно отмалчивались. Унывать мне не пристало и руки опускать тоже, поэтому я просто собирала и собирала этот куб, покуда не произошло ценное событие в жизни нашего крошечного городка: с дальнего космического плавания вернулись столетние космонавты. Так получилось, что большая их часть произошла из нашего местечка.

Встречали их красочно и радостно, приготовляли многочисленные шеренги круглых столиков, на которых стояли ароматные свежесваренные кофейные напитки. Космонавты улыбались нам одинаковыми улыбками, а мы махали им ладонями, на пальцах которых сверкали кольца с драгоценными камнями.

Интересное и странное в этом было то, что мой кубик, при приземлении далеких путешественников начал как-то тускло светиться и почти не ощутимо вибрировать. Я радовалась, как радуются новорожденные дети, когда приходят в этот чудесный и прекрасный мир.

Уже было все-равно на космические рассказы и иже с ними, я поглощено занялась своей находкой. В моем большом и старом доме находилось нечто вроде микролаборатории, в которой я занималась интересными исследованиями. Среди разнообразного органического и неорганического материала на царском троне воссел Куб.

Как долго я этого ждала!

В инструментарии нашлась даже пипетка с остатками некоего красного грибца, чью отжимку я дала пригубить кубику. Датчики приборов, усеянные на теле куба, показывали, что светимость и вибрация увеличились, а с поверхности пластикового тела начало испаряться некое бурое облачко, которое при должном увеличении показывало некие символы.

– Странно странно странно же! Интерес во мне все больше разгорается! – Вещала я, пристально наблюдая за показаниями датчиков.

Снаружи дома уже начинались гуляния с обильными кофепитиями, а мне хоть бы что.

Записи о находке чертились по диагоналям и украшались информативными абстрактными картинками. Моя душа и ум наполнялись удовлетворительными потоками начинающегося наслаждения. Вот только…

– Сюда за умиротворением пришла моя сущность, а ты меня иголками тыкать собираешься. – Пролепетал некий тонкий голосок.

Я ошалело обернулась на Куб, а тот сидел сиднем и резко затух. Но через очень короткое время нашелся и снова начал подавать признаки жизни.

– Сюда за зеркальными идиотами я пришел. – Проговорил все тот же голос.

Теперь стало понятно, что звуки издавал кубик и его облачко, которое вилось вокруг пластикового тела и млело некими символами. Становилось все более и более интересно. Меня стала забирать короткая дрожь возбуждения. Я отсоединила все приборы от Куба и взяла его в руки, рассматривая цветные наклейки на этих пока еще бесславных гранях.

– Поговорить хочешь, милое создание? – Испросил кубик.

– Мне бы хотелось узнать тебя получше, а еще хотелось бы стать твоим другом или чтобы ты стал моим другом.

– Равнобедренный квадрат. Мне нужны зеркальные идиоты.

– Что это значит, Куб?

Кубик выпал с моих рук и покатился по линолиевому полу, по пути раскрываясь своими множественными треугольниками.

Показывались фигуры статные и важные, а также физиогномические с припуском романтического шарма. Формы перешептывались друг с дружкой, что было весьма забавно: ведь они суть одно, но ведут себя так, словно все они тела с отдельными личностями.

Когда Куб наконец исчерпал свои преобразовательные фокусы, он распался на действительно отдельные фигуры, которые выложились в одно слово: ДУРАК.

– Ты решил со мной шутки пошутить, а? – Громким голосом проговорила я, обиженно отворачивая голову от множества фигур.

А формы, в ответ на мои вопрос сложились в новое слово: ЗЕРКАЛО.

«Расскажи о себе, словно ты цветок и ветка далекого метрополитена. Расскажи о своем путешествии ТУДА в самых неизвестных подробностях. Расскажи нам о пустоте».

Чего рассказывать то? Думала я, но не приходила к какому-то умозаключению. И ни в какое ТУДА мне никогда не доводилось отправляться. Куб играет со мной в диковинные прятки, думалось мне. Или решил завести мою тонкую натуру в одному ему известные дебри.

Давай же поиграем в игрушку, говорила я себе. А мне отвечал голос: давай.

– Выберем самого угрюмого и нелицеприятного космического путешественника и справимся о его видении пройденного пути. – Предложили фигуры, снова собираясь в кубик.

Теперь на его гранях красовались зеркальные поверхности, и я могла смотреть на свое отражения без всяких помех. Красота и снежная весна говорила устами природы. Мы вышли из лаборатории в самом наилучшем расположении духа.

Нам встречались пуховики из разнеженных на теплом солнце растений, розовые жвачки на тротуарах, а еще чистое голубое небо, какое только может быть в такой местности, где расположен наш микрогородок. Больше похожий на современную деревню со всеми необходимыми инфраструктурами и улыбками заевшихся жителей.

По дороге к угрюмышу мы повстречали многих из космонавтов, но искомой физиономии не находили.

Среди них были и молодые лица, покрытые искрящейся на свету известью, были и довольно зрелого вида путешественники, у которых за их широкими плечами не одна и не две экспедиции. Все они улыбались и были любезны самым искренним образом. Где же был наш персонаж, в каких бревенчатых красках он обитал?

И только к концу дня, когда были исхожены тропинки из шерсти и мягкой карамели, когда горные железняки перестали греметь на всю периферию, вот тогда нам повстречался этот самый угрюмый странник.

На нем не было лица, а только маска из дешевого пластика с облезлой краской на поверхности. Да и весь он выглядел каким-то потертым и высморканным носовым платком.

Завидев нас, он скукожился и приготовился было защищаться, даже вынул какой-то ржавый пистолет. С настоящими пулями. Наш путь чуть прыснул от нервного смеху, но мы быстро взяли себя в руки. Угрюмыш смотрел на нас с явным недоверием и неудовольствием. Пора было представиться.

– Меня зовут Нетаи. – Сказала я и протянула сущности душистую веточку сирени.

– А меня звать Куб. – Представился кубик, поблескивая гранями и гипнотическим светом.

Персонаж отшатнулся от своего шаткого круглого столика, за которым собирал истрепавшийся картонный пазл. Встал путник во весь свой крошечный рост и как сплюнул на пол, прямо перед нашими ботинками, благо что на них не попал, а то было бы уж совсем…

– А меня звать Стратосфера, песчаники модные.

Вот и познакомились. Солнце клонилось к закату и небо окрашивалось в прекрасные мечтательные оттенки многообещающих сумерек. Мы с Кубом переглянулись и без слов стало понятно, что наша миссия будет успешной чуть более чем полностью.

– Мы хотим выяснить, почему, испробовав столько таинственных пространств, вы сделались таким угрюмым. На вас нет лица. Его закрывает или заменяет плешивая маска. Почему?

Стратосфера взял со столика кружку с остывшим кофейным напитком и, прежде чем приниматься за ответ, сделал большой глоток.

– А вы знаете, что космос это не только тишь да гладь фантастических картин, о которых такое множество любителей загадочного любят воображать? – Сказал персонаж и сделал еще один громадный глоток кофе.

Мы с кубиком улыбнулись, прыгнули на месте, а потом сделали двойное сальто. Стратосфера глядел на нас как на полоумных пришельцев.

«То, что нужно», – думали мы, перебирая конечностями, притворяясь игрушечным ракообразным. Закат обозначил на небе свежий поход звездного пламени, и мы возликовали, ибо начиналось время чудесных преображений.

– Знаем о том, а еще знаем о том, что ты не потому такой угрюмый и никудышный, не из-за неизмеримости космоса и не из-за его адских коловертей. Однажды, когда ты был еще молодым кристальчиком тебя бросила цветочная фея, с которой ты состоял в близких и очень доверительных отношениях.

Дядька ошалело выпучил на нас свои заиндевелые глаза и хотел было дотянуться до своей спасительной кружки, но был повержен эмоциональному удару, с которым пришли к жизни давно скинутые в тайный ящик воспоминания.

Больно было смотреть на Стратосферу, на его отчаянные, отрывистые вздохи, полные ужаса. Он задыхался, а мы были рядом и занимались тем, что только лишь фиксировали происходившие реакции.

– Ничего-ничего, – говорили мы. – Это было необходимо вызвать к жизни. Чтобы ты смог стать свободным, и чтобы на твоем лице снова появилась счастливая улыбка.

А персонаж делался все меньше и все активней в нем просыпались затолканные картинки памяти. Сущность мялась. В приступе острого кризиса его тело выгибалось дугами и раскрашивалось в самые агрессивные тона. Мы наблюдали, делая лаконичные записи в дневничок.

Символьные завитушки рассказывали о нисхождении материи в темные кладовки. Под действием пессимистического пресса, они (материи) вырабатывали многие известные яды, отравляя носителя, делая его меньше и искажая видение мира, превращая окружающее пространство в гнилостную салфетку-промокашку.

Так оно и круговращалось, покуда наша двоица не решила прийти на помощь. С чего бы это нам вообще понадобилось заниматься угрюмым путешественником? Ну, чтобы сделать мирок чуть ярче, избавив его, хоть на немного, от влияния неулыбчивого дядьки.

Его хлипкий и замызганный столик стал превращаться в стартовую площадку, на которой уже материализовывался небольшой корабль в виде остроносой вытянутой ракеты.

Тело персонажа перестало выгибаться как от острой боли, а сделалось крепким и даже омолодилось на добрые пару десятков лет. Стратосфера вытянулся во весь свой новый рост и неверяще перебирал губами, говоря, мол, что за чудо произошло со мной.

– Освобождение с преображением произошло, а завершающим штрихом выступит твоя встреча со старой знакомой. Ты прекрасно знаешь о ком речь!

Путешественник зачесал свои черные блестящие локоны за уши и стал приближаться к нашей двоице, сверкая улыбкой радостной, но еще не полностью свободной. Он протянул нам обе руки, и мы протянули наши руки. Рукопожатие благодарности. Нам стало хорошо. Мы слушали наши сердца, и они говорили о успешном начале творческого подъема.

– Без вас мне бы пришлось еще долго ковылять на избитых покосившихся палочках. А теперь я могу самостоятельно завершить свое дело. Как вижу, ракета уже готова. Спасибо ВАМ!

Да, спасибо. Нам и вам спасибо. Космический корабль готовился к далекому путешествию в галактику Андромеда, в соседство двухзвездной системы под названием N358. На экзопланете приблизительно равной размеру нашей Земли, в супе идейного природного вдохновения плыла и творила Фея, что была и заводилой всего и исполнителем всего. На планете были и другие живые сущности, но они выступали больше как умиротворенный фон, не вмешиваясь в дела сказочной красавицы.

Путешественник глядел на действо словно через какое-то пыльное зеркало или фильтр. В космонавте просыпались странные слова и картины ему казались какие-то заоблачные, не смешиваемые с представляемым образом. А может это Фея морочила ему голову, напуская бредовых туманцев?

Летело и летело судно, а герой все больше падал в некие дымные состояния.

Ракета-корабль остановилась в стратосфере, не желая сближаться с планетой больше, чем того требовала ситуация. А ситуация требовала, чтобы персонаж взял себя в руки и выплюнулся из железной скорлупы и полетел навстречу с планетой.

С той самой, которая когда-то вылепляла такие красочные мирки, и они вместе (космонавт и чудесница) играли ими, погружаясь то в один фантазийный мир, то в другой. Они меняли их как одежду или резиновые галоши. Иллюзорности гладили персонажей по их головам умным, забирая с них излишние смысловые нагрузки.

Фея сразу заметила путника, хотя тот еще только плыл по направлению к далекому знакомому-незнакомому миру. Красавица активно занималась тем, что создавала армию зомби-поклонников, которые были бы безотказными и делали все, о чем только не попроси.

И вот Гость прибыл, гаданно-жданно. Чудесница знала, что они еще встретятся, и этому вскоре предстояло свершиться. Игривое возбуждение играло в существе Феи. А космонавт обливался горячим и холодным потом, сближаясь с иными землями.

Летело время сквозь воспоминания. Где-то мрачные облачные существа замирали при виде летящего Гостя, и им даже хотелось разорвать вторженца, чтобы тот лопнул и размылся как водяной пузырик. Ввернуть бы его обратно в его гладкую стеклянную утробу…

– Вазилевский! Где тебя носило, кот дивных прерий?

Со всех сторон на космонавта обрушился звук неистового голоса. Испуг достигал своего предела, что мозговые мяшности уже заводили последнюю мелодию, как тут, совершенно внезапно, разверзлись небесные кручи и из них вышла сияющая неимоверной красотой Фея. А рядом с ней клокатала аморфная масса зомби-почитателей.

– Ты пришел сюда, чтобы заново познакомиться со мной и моим миром, так? – Спросила чудесница.

Пришелец потупился и обнаружил, что его тело теперь уже не летит, но парит на одном и том же уровне. Ему вдруг пришла в голову дикая идея о времени, которое вместе с ним Гостем проникло на эту планету. Его боялись планетарные энергии, а вместе с ними и Фея. Интересно, почему?

Пришел черед отвечать.

– На путь меня благословила девушка с кубиком. Они помогли мне вспомнить о тебе и том, что и как мы расстались. Это было весьма болезненно для моей психики, и я все произошедшее сбросил в дальние ящики. Оно пылилось в позабытых загашниках, а я медленно умирал, подминаемый угрюмым настроениям. Не было им конца, веришь ли нет!

– Откровенность располагает к себе, Стратосфера. Так уж и быть, будь моим гостем. И мы с тобой разомнем наши сокровищницы памяти, чтобы освободиться. Уж насовсем…

Путешественника подхватили десяток другой зомби-рук, и вся процессия понеслась вниз, вероятно в царское логово чудесницы. Мягкие тела поклонников исходили ароматами свежей мучнистой выпечки, и Стратосфера понял, как хочет есть. Голод холодными пальцами сжимал желудок с кишечником. Тело сгибалось в угол.

– Мы и накормим тебя и отмоем от звездной пыли, а еще сделаем с тобой много всего приятного и душе, и телу. Ты отдыхай пока. Лететь нам еще долго. Лучше бы тебе прикрыть глазюшки свои. Ха-ха!

Этот голос словно бы не Фее принадлежал, а ведьме-колдунье старых древесных сказок. В нем была слышна игривость с азартом. А еще нотки жалящей жестокости, чьи потоки медленно, но, верно, оплетали средоточие путешественника.

Глаза пришлось прикрыть, так как местная луна вышла из-за облаков и буравила процессию ярким серебристым светом. Делался сон, подумал путник, а еще делалась игра, в которой мне представится роль провожатого в далекие-близкие ментальные миры. Чего задумала Фея? И что нужно мне самому?

За чудесницу отвечать мне не пристало, зато за себя ответить я могу попробовать.

Память расставляла передо мной карточный столик, на котором яркими рубашками пестрел расклад игральных карт. С противоположной стороны от меня образовался персонаж в ярко-зеленой рубашке. Его лица не было видно, зато я сразу приметил форму его эллипсоидной головы, с волосами темно-красного вина. Захотелось пить и есть.

– Вы можете откушать несколькими колодами карт, на ваш выбор. Ими можно хорошо напитать свое тело. Все-равно мы здесь как бы во сне и потому можем делать странные диковинные вещички. – Сказал персонаж-крупье.

– Таким образом я могу и тебя отведать. – Сказал я с усмешкой.

Персонаж улыбнулся, но отвечал серьезным голосом:

– Не можете, потому что я не ваша проекция, а проекция Феи.

– Чего она тут делает, если видение мое?

– Не совсем ваше. Оно принадлежит обоим. Или обоям. Видели же, в своем мире, какие обои могут быть интересные, особенно те, что с блестящими засечками в виде цветочного орнамента?

«О чем эта чертовщина вещает…»

Я стукнул по столу, и колоды карт подпрыгнули, разлетелись по бархатной поверхности столешницы. Крупье не выказал каких-то особенных эмоций на мое действие. Он словно бы не заметил короткого всплеска агрессии.

– Ладно, я съем эти колоды. Но съем я все, и играть нам станет нечем.

– А мы и не собирались играть. – Ответил персонаж.

Я пожал плечами и стал брать одну колоду за другой, помещая красочные карточки себе в рот и разжевывая их очень тщательно. Что мне пришлось заметить, так это то, что карты были не из бумаги сделаны, а из тонких слоев довольно вкусной субстанции, напоминавшей миндальную пасту с добавлением различных вкусовых оттенков.

– Специи выбирала сама чудесница Фея, а карточки вылепляли ее зомби-поклонники. – Объяснял крупье. – В каждой колоде карт содержится от 150 до 200 килокалорий, добрая часть которых принадлежит белку и жирам. Углеводов здесь минимально, если это важно для вас.

– Мне абсолютно все-равно на эти циферки, для меня главное, чтобы еда была вкусная и ею можно было насытиться без громадных ее объемов.

– Вот и славно!

Были мы в молчании долгое время, покуда отлетал с моего рта звук хруста и чмоков. Аппетит я унял, оставалось теперь испросить чего попить.

– Пить есть. – Отвечал улыбающийся персонаж-крупье. – Вам нужно пройти за столик и встать рядом со мной, а я в свою очередь сяду на ваше место. Тогда вам сразу станет видно, где можно утолить жажду.

Почесалась голова, но я решил внять словам персонажа. Мы поменялись местами. И, о чудо, мне действительно стало видно источник воды. Он находился над макушкой моего оппонента. Эй, когда это мы успели стать «оппонентами»?

– Тогда, когда ты освободил меня от моей роли, взяв ее на себя. Поздравляю! Теперь ты будешь раздачтиком картишек, а я отправлюсь в реальный мир.

Вот зараза! Все это подстроила Фея, не иначе. Теперь мне тут торчать черт знает сколько, пока за столом не образуется новый гостец. Черт червь черт!

«Не гневайся гостец, все будет хорошо. Только прибери свое ожидание в чистый филиал родникового ключа. Все мы – рядом. Тебе это тоже откроется. Ожидай!»

Вот и все. Растворился персонаж, а на игральном столике образовывались новые колоды карт уже с иными рубашками, чем ранее. Мне делалось грустно, но нужно было терпение. Что-то внутри подсказывало мне, что все будет хорошо. Нужно доверять этому тихому голосу.

За противоположной стороной появился персонаж, который был мне смутно знаком. Это была девушка, очень похожая на ту, с которой был загадочный кубик.

– Привет странник. Чего ты тут мнешься и загибаешься буквами? – Спросила озорница.

Я даже на мгновение потерялся от ее вопроса. Но подсказка пришла от картишек, которые каким-то образом проецировали информацию мне в восприятие.

– Приветствую тебя! Давно же не виделись… словно бы сто лет прошло.

– Прошел всего день, если считать наше земное время.

– А здесь время идет по-другому и все начинает казаться таким медленно-быстрым, что я не успеваю понимать. – Я говорил, а слезы сами по себе катились по моим гладким щекам.

– Мне придется вытащить тебя отсюда. Когда свобода воссияет в пространстве, мы прямиком окажемся в замке Феи, и уж тогда, ух, берегись планета!

– А что будет? Я не хочу никого уничтожать.

– А мы и не будем таким заниматься. Мы просто-напросто сыграем в веселую игру и защекочем чудесницу до нрава доброго, избавив ее от мрачных жестокостей, которые наполнили ее разум. Все из-за одиночества и соседства гнилых психических испарений.

Карты на столике запрыгали. Задеревенели мои пальцы, а девушка стала поедать цветные колоды. В моем сознании начала вырисовываться картинка того, как я превращаюсь в пушистое розовое облачко, а потом поддаюсь метаморфозе зимнего дыхания, а потом становлюсь весенним цветком, благоухающим клубничным ароматом. А потом…

– Прекрати рассказывать, больше ощущай, странник. Тогда процесс модификации будет происходить много быстрее и полно.

«Что ж, ладно».

Думалось мне легко и вместе с тем было внутри ощущение какого-то бегающего пятнышка отчетливо белого цвета. То было странно, но приятно. Я в удивлении смотрел на девушку, но она начала растворяться. Ее образ погас как пламя свечи, оставляя за собой только легкую туманную дымку.

Ощущать.

Ощущал я много, за мной плелся хвост подобный кометному. Сама комната тоже начала растворяться, и я обнаружил, что нахожусь в открытом космосе. А подо мной расстилались планетарные ландшафты. На приличном отдалении от моего тела плыла шеренга не иначе как зомби-почитателей. Они следили за движениями гостя и наверняка докладывали чудеснице обо всем видимом.

Стало смешно. У меня внутри цвело неизвестное цветочное чудо, и оно делалось все более кристаллизованным, более полным. Знание вмещало в себя интересные визуальные коллизии, которые пропечатывались на полупрозрачных внутренних страницах.

Загадочным образом я обнаруживал себя такой же страницей, где начертаны многие известные и большое количество неизвестностей любых раскрасок.

Зомби-почитатели от отражаемого их костюмами звездного света поблескивали словно точки, складываясь в определенный язык…

– Да что же это такое? – Спрашивал я себя. – Почему теперь вся поступающая информация видится как символьные конструкции? Эти языки… они меня облизывают и норовят съесть. Мне нужна Фея!

Стратосфера взметнулся выше себя на многие километры, а потом бомбочкой начал лететь в направлении планеты. Почитатели были ошарашены стремительностью движения гостя. Они расплавились от местного солнца. И хорошо, герою будет меньше преград.

Планета красилась в изумрудные оттенки с золотистым, а кое-где просматривался и розовый. Его нежные оттенки напоминали о красоте и нежности. Стратосфера полетел на сближение еще быстрее.

Мелькали сумрачные полости, где свет не отражался, потому они были черными; казались провалами в которых можно потерять не только жизнь, но и себя. Конфетная Фея именно в таком мрачном кармашке припрятала особенный подарок.

Дядьке нужно было только приблизиться как можно ближе и сделаться искристым танцем. В голове мелькали образы известных символов: пятиконечная звезда, куб-шестигранник и сфера, сияющая жемчугом.

Картинка делалась то тоньше, то жирнее. Ароматы яблочного пирога распространялись на манер перечного кофе. Дивный напиток уже был приготовлен, когда Стратосфера нашел заветный кармашек. Он смело нырнул в него и гостя тут же разморило блестящим туманом.

Дядька ощущал, что чудесница Фея находится рядом, но она тоже не отражала света, потому и видно ее не было.

«Наверно меня тоже не видно…»

– Это совершенно не важно, лопушок ты мой ненаглядный.

«Это ее голос. Я словно бы тысячи лет его не слышал. Сколько же меня продержали в той игральной комнате?»

– Ровно полтора суток, не более. Время нашептало мне на ушко, что ты повстречал девушку, которая суть куб. Мне было бы интересно послушать, как она смогла тебя освободить.

– Я всегда думал, что ты всезнающая и всесильная.

– Так и есть, но я хочу услышать версию от тебя. Запомни хорошенько: мы находимся в шестигранном кубе, а это значит, что мы легко можем стать начинкой.

– Начинкой чего?

– Тела Времени.

И здесь мне стало нестерпимо больно, будто бы тело пережевывалось громадными зубами. Я перемалывался в кашицу, а мое сознание все это фиксировало. И если есть пытка более чудовищная чем эта, то я…

– То ты закроешь глаза навсегда.