скачать книгу бесплатно
Вот дурёха!
«…Разве кукла виновата?
Разве клоун виноват?»
ДУШЕЧКА ЧЕХОВ
Дочь положила мне под ёлку (так как это был ещё и день рождения) две вещи: узбекское блюдо для плова и… открытку. Сначала я, конечно, увидела блюдо: вот что хотите, а его рукотворные узоры стократ милее самой совершенной заводской печати! Это жизнь и мечты живых людей, а не маркетинг и бизнес-план…
Посреди огромного блюда маленький кусочек картона казался случайным, как пожухлый осенний лист. В адресной строке значилось: «Бабушке Вике от Деда Мороза». Это была, пожалуй, первая открытка от дочери с её детсадовских времён, и я недоверчиво перевернула карточку…
Есть классики – и есть те, кому умирающий Пушкин шепнул своё знаменитое «прощайте, друзья!». Можно сколько угодно отдавать должное первым, понимая их величие и изумляясь таланту. Но они всегда где-то в стороне и сверху, спасибо-досвиданья, закрыли книгу и поставили на полку. Постоишь, подивишься: ндааа! – вздохнёшь и идёшь дальше – рука об руку с теми, другими.
Их немного, и у каждого они свои. Ведёшь с ними нескончаемые беседы, а иногда и этого не требуется – просто молчите, молча идёте рядом, думая каждый о своём. Молча сидите за столом, потягивая… что там у нас сегодня? Санторинское, которое Пал Егорыч торговал в своей лавочке в Таганроге? Не суть. Нам не требуется много слов, и не потому, что мы «хорошо понимаем друг друга»: ах, оставьте, сударыня, вы сами-то себя понимаете? – Так вот же, Антон Палыч, чего-то хочется, не пойму чего: не то севрюжины с хреном, не то конституции! – И оба смеёмся. Я люблю эти его жёлчные шутки, в них много непоказной доброты и… одинокости. Не одиночества, а именно одинокости – уйти в себя и схлопнуться, как устрица, оставьте меня все, ей-богу…
Душечка Чехов.
Я смотрела на это старинное, пожелтевшее фото, когда Машка вошла в комнату.
– Я сначала не поняла, что с ним не так. А потом сообразила: он же без очков! Первый раз его без очков увидела. Подумала, тебе понравится…
Когда мы с Вероникой гуляем по Пушкинской, она непременно просит запечатлеть её с Чеховым. В Ростове он стоит на невысоком постаменте, прислонясь к какой-то балюстраде, такой…обычный! Трёх-четырёхлетняя, Вероника взбиралась на постамент и, обняв Чехова за ногу, весело требовала: «Сфотографируй меня с этим дядькой!» Теперь она обнимает его обеими ручонками за талию и знает, что это – Чехов. Она уже умеет читать.
ЗАРОЙ ТАЛАНТ В ЗЕМЛЮ
(письмо графоману)
Зарой талант в землю, посади сверху дерево, рядом построй дом и вырасти сына. Или дочь. Или обоих. Или нескольких. А если детей уже упустил, то хотя бы внуков. Привести в этот мир несколько хороших людей гораздо лучше, чем наводнить его десятками плохих стихов, или бездарной попсой – вообще любой плохо выполненной работой.
Стихи не равны рифмованным строчкам. Чем дальше, тем сложнее сказать в поэзии что-то действительно новое. Или старое – но по-новому. Всё уже было когда-нибудь сказано. Любили, теряли, отчаивались, наслаждались и страдали тысячи лет до нас и будут это делать ещё тысячи людей и тысячи лет после того, как наши косточки истлеют в земле и ветер истории развеет наше дыхание, а наших имён не вспомнят даже собственные дальние потомки.
Но если ты не можешь не писать. Если чувствуешь, что должен, независимо от того, узнает ли кто-нибудь твоё имя… Тогда работай, чёрт тебя возьми!
«Работайте, братья!» – как сказал за мгновение до смерти простой парнишка из Дагестана и дал надежду, что ещё может быть иначе.
Работай над собой. Над словом. Над смыслом. Шлифуй самородок вдохновения до заточённого в нём крошечного, в полкарата, бриллианта. Которого там может и не оказаться, между прочим! Но ты об этом не узнаешь, если не потратишь часов и даже дней на огранку замысла, если не набьёшь мозолей, снимая слой за слоем невзрачную пустую породу.
Шлифуй! Не напихивай в пустоты эти никчёмные коротенькие словечки, лишь бы не провисла строка – ровно наоборот: очищай фразу до ядрышка смысла. Не надо швырять людям под ноги бесформенные куски руды, наклейка «стихи» никого не обманет. Или тогда уже привыкни к пинкам и насмешкам! Добрые люди добры и без тебя, они похвалят тебя просто за усилие сделать что-нибудь хорошее, как хвалят неумелые детские рисунки, но ты же взрослый. Те, у кого всё хорошо, вообще в стихах не нуждаются. Но разочарованные, потерянные, отчаявшиеся будут беспощадны, потому что не этого ждали от тебя.
Потому что им надо, чтобы полыхнуло, чтобы от этого сияния зашлось сердце, чтобы заныли, затягиваясь, старые раны. Чтобы твёрдость и хрупкость этого кристалла дала им мужество жить дальше. Теплоту руки. Надёжность плеча. Муку любви. Мгновение совершенства. Никак не меньше!
А если не выходит, или нет охоты, или «сойдёт и так, ведь в рифму» – закопай свой талант в землю! Посади на нём дерево. Поставь рядом надёжный дом. Сделай счастливым хотя бы одного человека на свете.
Это и будет твоя поэма.
И ОБА СОШЛИ ГДЕ-ТО ПОД ТАГАНРОГОМ…
Маленьких людей нет. Есть люди, которых считают маленькими. Есть те, кто сами себя назначили маленькими. Но любая капля, даже самомаленькая, может переполнить чашу.
Персоной, определившей судьбы многих и даже судьбу целой страны, может оказаться нетрезвый попутчик, который с бодуна изрёк что-то поразившее того, кто теперь влияет на процессы. Сей последний, может, имел совсем другие планы. Ехал в отпуск, например – не ахти куда, даже не в Турцию, а в какое-нибудь… Задрыкино или, скажем, в Верхнюю Санибу. Но услышанное запустило в нём реакцию, которая сделала его тем, кто он есть.
Раз попался словоохотливый таксист. Когда мы с ним счастливо избежали столкновения с очередным джигитом, он рассказал, как много лет назад опаздывал на встречу с друзьями. Ехать пришлось в другой город, и он страшно спешил, хотелось во что бы то ни стало прибыть вовремя. В результате попал в аварию, в которой чудом выжил и теперь из-за травмы позвоночника лишён многих удовольствий, прежде казавшихся такими естественными и само собой разумеющимися. Зачем спешил? «Вы не поверите: просто попить с пацанами пива!.. И вот теперь думаю: а стоило ли оно того?» Пару кварталов мы ехали молча. «Но, с другой стороны, только после этого я вообще начал думать…».
Так вот этот, который в поезде. Может, он тоже ехал «попить пива». А тот, другой, уже. И его, другого, как водится, распирал алкогольный инсайт, и он просто искал свободные уши. Широка страна моя родная: ехать долго, тиктока тогда ещё не изобрели, и нашему клиенту всё равно требовалось чем-то занять ближайшие сутки. Ну, и обрушился на него этот поток Коллективного Бессознательного. В котором, в числе прочего, прозвучала команда на запуск. Ну, как сидишь за компом, огрызаешься на коллегу – отвали, сам знаю! – а искусственный мозг своими искусственными ушами услышал «Алиса», и такой: блямс, «чем я могу быть полезна?»
Так и судьба: ты стопицотый раз добираешься на службу маршрутом, который давно уже можешь проделать с закрытыми глазами, и вдруг на очередном повороте она спохватывается: стоп-стоп-стоп, гражданочка, а вам сюда! И такой внезапный упс, другое измерение. Живи теперь с этим как знаешь!
Тот, из поезда, может, и смысла не придал, слушал его как белый шум. И даже добрался, куда ехал. И сделал то, зачем ехал. Но время спустя зерно проросло. Как там в «Королях и капусте»? – двадцать шестого июня плод этих разговоров появился на древе событий.
А пьяница протрезвел и забыл, что сказал. И кому. И забыл, что вообще что-то говорил.
И оба сошли где-то под Таганрогом
Среди бескрайних полей…
ЙОЛОЧКА
Наталья Леонидовна Осипова закрепила последний ёлочный шар на фикусе, зажгла гирлянду и отошла к дивану, чтобы оценить результат. Результат ей понравился: сочный фикус искрился каждой иголкой мишуры, крупные шары в пазухах листьев лежали диковинными плодами. Теперь можно лежать на диване, воображая себя в бунгало на тропическом острове…
НЛО улыбнулась и запечатлела фикус на камеру телефона. Подумала, выложила на своей странице с надписью «Йолочка» и пошла заваривать чай.
Едва она расположилась с чашкой диване, телефон весело блямкнул, и НЛО прочла под своим фикусом лаконичное «Хм…». Комментарий принадлежал некоему Ангелу, на авке и правда ангел – отпечатанный в снегу. Настроение у НЛО было уже предновогоднее, и она ответила в тон «???». Вместо ответа Ангел отправил снимок лесной опушки: молодая ёлочка подлеска щедро увешана игрушками, сугроб вокруг изрыт следами. НЛО написала: «Красиво. Дача?» «Кордон лесоохраны», – был ответ. «Супер. Дети, наверное, в восторге». «Дети выросли. А ваши?» Блин. Не рассказывать же этому чужому человеку про личную жизнь, и Н. Л. Лаконично ответила: «Ещё растут))». «Много?» – не унимался Ангел. «18». Ангел ответил не сразу, и НЛО испытала странную смесь облегчения и досады… Блямс! – «18 – возраст или количество?» – «Количество. Не считая приходящих». – «Приходящих?» – «Ипотека при школьной зарплате». Снова пауза. Страницу штудирует, подумала НЛО. Так и есть. «Вам бы на кордон. Тишина, воздух… Рыбалка и охота, боюсь, не заинтересуют)». – «Мой кордон – диван и книга». – «А как же оливье, шампанское?» – «Вот ещё. Бутер с сёмгой, бокал белого. Чокнусь с Президентом – и спать!» «А я бы не отказался от оливье…» НЛО огрызнулась: «Жена не готовит?» – «Готовит, наверное. Но не здесь и не мне))». НЛО досадливо поморщилась. Чего, спрашивается, взъелась на мужика! «Да я и сам бы мог, только ближайший супермаркет в нескольких часах пути». – «Вот, а ещё в гости зовёте», – отшутилась НЛО и вздохнула: рай! Бросить всё, уехать и телефон отключить… Блямс! Ну, что там ещё? «Слушай, а давай на ты?» – и умоляющая рожица вдогонку. «А давай!» – ответила вдруг НЛО, учительница с двадцатилетним стажем, со своего дивана в хрущовской однушке.
ЙО-ХО-ХО, И БУТЫЛКА РОМУ!
У меня зацвела пальма. Чего ей вздумалось цвести, не знаю: другие широты, другой климат, разве что решила сделать мне приятное. Цветы, правда, те ещё: две жидкие метёлки, покрытые желтоватой пыльцой. Редкую возможность получить свой букет, хотя бы официальный, я упустила, потому что профессиональный праздник пришёлся на больничный, так что не будем гневить Бога, сойдёт и пальма, какая баба – такие и цветы! Даже маленькой я была немаленькой, а подросла – так и вовсе превратилась в источник мужских комплексов. Только и остаётся, что избы тушить да взбесившихся коней останавливать, не станешь же каждому объяснять, что я не пожарный и не амазонка, даже если именно так и выгляжу…
Был отпуск, не было отпуска – в первых числах сентября по умолчанию запускается режим «препод»: боевая раскраска, уверенная походка, Весёлый Роджер на мачте. «Пятнадцать человек на сундук мертвеца, Йо-хо-хо, и бутылка рому!..» Иногда ещё удаётся оседлать волну, поймать ветер латаным парусом, заложить красивый галс – но всё больше хочется тишины, тишины, тишины… И чем дольше за неё уплачено, тем большим раем она предстаёт в мечтах. Замираю на полуслове, посреди лекции, на самом гребне увлекательного рассказа, и уношусь туда, где никто не ждёт.
Прошло не больше трёх секунд, а я уже успела простоять около часа на сквозном ветру той неведомой улицы, путь к которой мне заказан, в бесполезном ожидании чуда: я опоздала на целую жизнь, моя судьба потопталась на углу, выкурила несколько сигарет и ушла другими путями. За другими. Которым не подошла, потому что она – моя судьба. Но я всё ещё прихожу сюда в надежде, что однажды она вернётся. Просто будет идти мимо, а что? И мы узнаем друг друга, и попробуем начать сначала. Господи, пожалуйста! Да, я всё понимаю, тебе некогда, но где-то в твоих архивах точно лежит тонюсенькая папка с единственным листиком, ты её найдёшь по чистой, неистрепавшейся и незасаленной ленточке – это моя… Возвращаюсь к прерванному рассказу – никто ничего не заметил, это было как вздох.
Однажды становится понятно, что сердце – это таймер, и никому не известно, какое на нём установлено время. Мелькают цифры, но это ни о чём, пока не взглянешь на круглый циферблат: время измеряется не минутами и не годами, а прожитым. Времени нет, если в нём ничего не происходит. Только движение, только перемены способны его уловить.
Только бегущая стрелка вопиёт об упущенном – такова уж власть воображения!
КОЗЕРКИ
Большие и малые
– Мама, а кто такой зодиак?
– А что?
– В школе сказали, что я по зодиаку Козерок!
– Верно. Кто родился в конце декабря или январе – Козерог.
– Значит, ты тоже Козерок?
– Да.
– И бабушка Вика Козерок?
– И бабушка Вика…
– Ураааа! Мы все – Козерки!!!
…В Ростове хляби, зима отчебучила свой любимый номер: за пару дней до праздников выпал обильный снег, а потом полил дождь. «Дождь лил четыре года одиннадцать месяцев и два дня…» Меньше, конечно. Но, когда приезжаешь на недельку со страстным желанием наконец-то расправить, как говаривали в позапрошлом веке, затекшие члены – пошляться по этому просторному городу, побаловать себя и девочек, подурачиться вволю, а у природы, видите ли, ПМС: «Я девушка, я имею право на скандал!» Климат, как любой мужчина, отличается некоторым постоянством, даже если это постоянство в изменах. Погода – женщина, изменчивая даже в своём постоянстве. Разница тонкая, но принципиальная. «Как ты можешь писать постороннему человеку «миленький»?!» – и понеслось… Включи свет разума, и увидишь, что в этой тёмной комнате нет никакой чёрной кошки, я просто хорошо отношусь к людям. Ведь, в сущности, мы все бедолаги, так или иначе, так почему бы и не миленький?
Представь, что тебя утрамбовали в тесный чемодан, который и есть твоё жизненное пространство. Ты лежишь в нём смятый и деформированный, месяцами без воздуха и света. И вдруг в один прекрасный день чемодан открыли, ты можешь наконец принять естественную форму. Примерно так я чувствую себя в Ростове, здесь ничто не долбит по темени: долг, долг, долг… Здесь как-то внезапно обнаруживаешь, что у тебя есть не только обязанности, но и права. А обнаружив, некоторое время с удивлением озираешься окрест: мне тоже можно?
Верю ли я в гороскопы? Не знаю. Возможно, это не звёзды, а просто какие-то общие обстоятельства рождения – количество света и угол падения солнечных лучей, изотерма января и сезонные продукты питания – формируют в нас маниакальное упорство пробиться к свету и теплу. Желание, которое у других находится более или менее в границах нормы. И мы, нашими нежными побегами, взламываем асфальт, по которому вы ходите, просто потому что нам надо взойти, расцвести и принести плоды.
Решайте сами, что для вас важнее: ещё один цветок – или ваше безупречное дорожное покрытие!
КРАЖА
Однажды моя тётя призналась в краже.
Надо сказать, что тётя – пусть земля ей будет пухом! – была человеком, который скорее отдаст своё последнее, чем возьмёт чужое лишнее. Да что там говорить, она была практически святая! И вот эта честная и самоотверженная женщина созналась, что однажды она таки украла! Будучи студенткой, выдрала из библиотечной книги репродукцию «Ночи на Днепре» Куинджи – просто потому, что расстаться с картиной было выше её сил! Она не призналась бы в этом и на Страшном Суде, но во время генеральной уборки репродукция выпала из альбома с фотографиями её курса… Тётя всплеснула руками и прижала их к вспыхнувшим щекам.
Как они это делают?! Я про художников. Есть мнение, что просто крадут свои шедевры – крадут незаметно, по частям: у Бога, у природы, у прочитанных книг и подслушанных разговоров. Один мой знакомый писатель жалуется мне на другого моего знакомого писателя, что тот ворует мемасики из интернета. Возможно, но из его рук – того, другого – они выходят брильянтами, обретают сверкающие грани такого смысла, о котором и не догадывался метнувший ими в толпу незадачливый стендапер или блогер! Тысячи других спотыкались об эти камушки и, матерясь или хохоча, пинком отправляли на обочину – а он подобрал, покрутил в пальцах, обтёр о джинсы. Поплевал, потёр ещё и, увидев что-то своё, улыбнулся…
Те же краски – сколько там тюбиков в наборе? Те же семь нот, помноженных на несколько октав. Те же, плюс-минус, тридцать букв и всего несколько тысяч слов. Ограниченное число комбинаций, что там можно ещё придумать?
Поэтому нет числа инсинуациям на тему творчества: то Бог нашептал, то муза напела, то алкогольный бред, то плагиат. Зависть: ноль, даже помноженный на миллион, всё-таки будет равен нулю. Однако художники всех времён и народов упрямо продолжают строить свои воздушные замки, населённые никогда не существовавшими или уже почившими людьми, живущими своей, отдельной от нас жизнью. Чтобы все остальные, проходя мимо или насквозь, уносили на себе тончайшую пыльцу их творений, пыльцу, которая однажды оплодотворит их неразборчивые пестики нечаянной идеей, возникшей словно бы ниоткуда, и станет чем-то реальным, а если повезёт, то и прекрасным…
Пока одни ждут, что случится чудо, а другие роют подвалы и набивают их тушёнкой, художники – из праха истории и собственной мечты – строят будущее.
Они не оптимисты и не пессимисты. Они строители.
НЕ УБИРАЙТЕ ЁЛКУ
Так наотдыхалась, что с ног валюсь. На остаточном топливе ещё вымыла лестницу и квартиру – и всё! Планы, говорите? Какие планы, ни в чём не вижу толка, и чем дальше, тем меньше. Видимо, достигла дзена. Такой "дзенннн!" – и всё! Тишина. Слышите? – Дзеннн!.. Дзенннн!.. Колокол в тумане.
Главное достижение прошедшего года – он наконец-таки закончился!
«Ты же взрослая образованная женщина, – говорит внутренний голос – Должна бы уже понимать, что новый год – дата чисто условная, ни на какие процессы не влияющая». Да ясен пень, но всё равно приятно! Это как прийти к финишу, зная, что дистанция пройдена и на некоторое время тренер оставит тебя в покое. Потом будет разбор полётов, подсчёт финансов и ближайшие цели, но – потом! Пока можно откинуться на спинку дивана и закрыть глаза. Можно не закрывать, но тогда кто-нибудь непременно подвалит с разговорами и просьбами, потому что выражение лица «никого нету дома» мне всё ещё даётся с трудом. Я над этим работаю.
По части же прочих достижений всё довольно скромно, но это не ко мне – как говорится, в силу объективных факторов. Поэтому воспользуюсь универсальным рецептом: высоко поднимаю руку – и резко опускаю, присовокупив общеизвестное заклинание. Исправить оно ничего не исправит, но хотя бы сбросит показания приборов, можно начать с нуля.
Ёлку убирать не стану, зная по опыту: не успеешь оглянуться – и вот он снова здесь, праздник, итить его растак. Непростительная трата драгоценного времени и природных ресурсов. Поэтому ёлку купила в горшке, пусть растёт, легче поливать, чем всё вот это…
Итак, мы с ёлкой живы, хотя пока непонятно зачем. Но так и быть, запишем это в актив, может пригодиться. Только снимите с меня кто-нибудь этого кота, а то эдак я никогда не встану с постели!
А славно, наверное, быть котом. Взял бы меня кто-нибудь в хорошие руки…
НЕКОТОРЫЕ ВЕЩИ НЕ СТАНОВЯТСЯ ПРОЩЕ ОТТОГО, ЧТО ТЫ ИХ ПОНЯЛ
Единственная наука, которая знает ответы на все вопросы, это психология. Она мне напоминает отличницу, которая вскидывает руку ещё до того, как учитель закончил формулировать вопрос. Эта её уверенность так заразительна, что учителя подчас и вопросы-то задают с единственной целью – дать этой умнице блеснуть. А заодно и принять эдакий социальный бонус в виде маленького личного торжества: не зря ем свой хлеб! На любое «почему» у неё уже готова какая-нибудь фрустрация, или фобия, или гештальт, или сублимация – одно из тех красивых и загадочных слов, которые придают оттенок благородного страдания любым нашим слабостям и порокам.
Вот например. Почему во всех смыслах благополучная, окружённая всяческим комфортом, не обременённая детьми и, судя по всему, любимая весьма успешным мужем Маргарита уходит к Мастеру, этому неудачнику и фрику, который вообще плохо понимает, в какое время и каком месте он живёт? Если бы наоборот, то всё понятно: женщина вьёт гнездо, для воспитания потомства ей необходимы какие-то минимальные гарантии, из двух претендентов на вакансию отца своих детей она скорее выберет наиболее в этом отношении перспективного. Но так чтобы бросить всё – и в омут? Гештальт, говорят психологи. Комплекс нереализованного материнства. Ей необходимо кого-то опекать, кормить, заботиться. Подстилать соломку, лелеять растущий талант. Сентиментально хранить обгорелые листочки с его почеркушками. Идти на сделку с самим Сатаной, если понадобится. Яростно мстить его обидчикам…
Во всём этом, согласитесь, очень много Маргариты – и очень мало Мастера. Да его вообще нет! Все Поступки – её. О нём мы только и знаем, что он написал роман о Понтии Пилате и попал под машину идеологических репрессий. «Оставь меня, Марго! Я болен…». Если бы Булгаков назвал книгу «Маргарита», он бы ничуть не погрешил против истины, потому что Мастер стал возможен только благодаря Маргарите. Но ему, Мастеру, сама она глубоко безразлична: не она, так другая, женское сердце открыто любому непонятому и неоценённому гению – она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним. Классика! Иные из нас готовы положить свою жизнь на алтарь Его славы или Его страданий, чтобы потом услышать вот это «Оставь меня, Марго!»
А то ведь и имени не вспомнит. Ключевая деталь, на которую мало кто обращает внимание: Мастер даже не помнит, как звали его бывшую. Такой изящный гротеск – рассказывая Бездомному о своей жизни до романа, щёлкает пальцами: как её…Варенька, Манечка…платье полосатое… «Значит, она не стоит того, чтобы о ней помнить». Да? Из чего такой вывод? Так что «Бедная ты моя!» – это уже, практически, орден. За то, что ты, голая, всю ночь развлекала истлевших висельников, слушая глумливые остроты Воландовой свиты.
«Бедная ты моя!..»
Всё. Точка, абзац. Стой, где стоишь!
Выполнить своё предназначение и умереть, скажут психологи. Окей, про умереть мне всё понятно. Как с этим жить?
Некоторые вещи не становятся проще оттого, что ты их понял.
О СОЛЕ МИО
Кот, ссабака, в полпятого поднял по тревоге, орал что-то очень похожее на «Твоюмаааать!!!!» Вот приблизительный перевод: «Там ветер и дождь, мне одиноко и страшно, пожрать бы чего, а в миске хрен не валялся!» Сначала мы с ним орали дуэтом, попеременно и акапелла, потом вступил будильник. Я орала что-то вроде:
Кузьмаааа! Какого ляда!
Вот встану, ведь убью же гада!
Кот добросовестно выводил свою партию, не особо заботясь о рифме – а может, обходился верлибром. Или это был вокализ? Будильник наигрывал что-то сентиментальное, и мы с котом совершенно не попадали ни в ноты, ни в ритм, ни даже в текст. К тому же я с утра не в голосе, в отличие от Кузьмы – этому распевка никогда не требуется! Вероятно, со стороны это походило на дуэт Паваротти и Брайана Адамса, после затянувшейся пирушки встречающих рассвет на балконе нескладным O Sole Mio! Эту какофонию требовалось как-то пресечь. Проще всего оказалось заткнуться самой, потом пришлось разбираться с телефоном. Аппарат новый, свежекупленный, спросонья долго вспоминала, как на нём свайпить: вверх, вправо, влево? Не помешали бы, честно говоря, очки, но за каким занятием настиг меня вечером Морфей, я не помнила, а зажечь свет в голову как-то не приходило. Поэтому ткнула во что-то светящееся – как потом выяснилось, это был повтор сигнала через десять минут. Однако на некоторое время аккомпанемент затих. Теперь кот!
Спустила ноги с кровати и, конечно, опять не угадала с тапками: они оказались по другую сторону. А тут ещё фонарь за окном погас, ни зги не видно и рассвет, наверное, не раньше, чем через час. Зачем выключать фонари так рано?! Но всё, что выключается, можно и включить. Торшер тоже в некотором роде фонарь, значит… Хвала дедукции, да будет свет!
Положила в миску паштета, кот наконец перестал орать, зато принялся чавкать. В наступившей тишине стало слышно, как стучит дождь. Хорошо бы ещё поспать… «Что?! Никаких поспать!» – встрепенулся будильник и снова запел, зануда. Оба зануды. Нет, все трое: кот, будильник и дождь! Вот возьму и к зятю уеду.
Зять, кстати, зовёт. Говорит, по тёщеньке соскучился: давно никто спозаранку дверями не клацал и чайником не шумел.
Это у него ещё кота нет, ага!
ПАМЯТНИК НАДЕЖДЕ
Вы когда-нибудь мазали руки кремом для ног? Со мной пару раз бывало. Читая книгу, тянешь руку и берёшь первый подвернувшийся тюбик. Только когда начинает пощипывать кожу, доходит: что-то не так. Руки всё-таки не ноги. А уж лицо тем более!
Хотя моя подруга полгода использовала для лица крем для размягчения кожи стоп с минералами Мёртвого моря. На иврите она не читает, а крохотную наклейку по-английски я прочла только тогда, когда тюбик был на исходе и подруга решила заказать дочери ещё один такой же. «Крем великолепный! – нахваливала она. – Лицо стало просто как новое!» Я заинтересовалась и, повертев тюбик, обнаружила вышеупомянутую наклейку: размягчает загрубевшую кожу стоп, способствует отшелушиванию мозолей. Наносить после ванны. Оставить на 5 минут, затем обработать подошвы абразивным… дальше следовало название какого-то инструмента, которому в англо-русском словаре соответствовали только строительные термины.
То, что нас не убивает, делает гладким наше лицо. Или не делает, это уже как повезёт с лицом. Лучше всего я выгляжу в те моменты, когда жизнь кончена и жить больше незачем. Иду однажды такая по улице – не иду, убегаю, как чёрт от ладана! – а навстречу знакомая со словами: «Ну и куда это мы спешим с таким одухотворённым видом?» «С каким?!» – от таких шенкелей я даже привстала на дыбы. «Я бы не обратила на тебя внимание, если бы ты не выглядела как Кейт Бекинсейл, разящая слуг дьявола! Только без чёрного латекса, ха-ха-ха!»
Ей смешно, ага… Хорошо бы как в кино: бымц – и амнезия! Эй, эй, эй, чуваааак! Только вот без рук тут, ладно?! И кто ты вообще? Какой-такой муж, я что, замужем?!..
Есть ещё, конечно, и Альцгеймер, но это нескоро. Он вообще приходит с большим опозданием, когда кульминация экзистенциальной драмы уже далеко позади. И придёт ли ещё! А анестезия требуется именно сегодня. Сейчас! Ещё, говорят, можно визуализировать смуглую волосатую руку Соломона, вращающего вокруг пальца перстень со знаменитым «и это тоже пройдёт»… Ну, и всякие другие штуки. В общем, «Надо только выучиться ждать, надо быть спокойным и упряааамым…» Надо, разве кто спорит. Ждуна видели? Тогда знайте, так выглядит моё астральное тело.
И кстати: что там про незнакомую звезду, которая памятник надежде? Если верно, что надежда умирает последней, то кто же поставит ей памятник? Ну, деревня! Как говорится, кто ж его посадит… Или вы, ребята, что-то напутали, или кому-то всё-таки придётся её пережить. Чур меня, чур!
ПОВЕРХНОСТНО-АКТИВНЫЕ СУЩЕСТВА
